ISSN 2500-0217 ПРАВОВОЕ ГОСУДАРСТВО PRAVOVOE ….мвд.рф/upload/site1/document_journal... · 2017-04-07 · ПРАВОВОЕ ГОСУДАРСТВО: теория

ПРАВОВОЕ ГОСУДАРСТВО: теория и практика

1

ISSN 2500-0217


PRAVOVOE GOSUDARSTVO: teoriya i praktika

THE RULE-OF-LAW STATE: theory and practice

№ 4 (46) 2016 общественно-политический и научно-правовой журнал

Издается с 2005 года

Журнал выходит ежеквартально [12+] УДК 340(05)

ББК 67.0я5

РЕДАКЦИОННЫЙ СОВЕТ

Председатель:

Макаренко Илона Анатольевна – д.ю.н., профессор (Башкирский государственный университет, г. Уфа)

Члены редакционного совета:

Боголюбов Сергей Александрович – д.ю.н., профессор (Институт законодательства и сравнительного право-

ведения при Правительстве РФ, г. Москва);

Еникеев Зуфар Иргалеевич – д.ю.н., профессор (Председатель Конституционного Суда Республики Башкорто-

стан, г. Уфа);

Заричанский Олег Анатольевич – д.ю.н., профессор (Ивано-Франковский университет права, Украина);

Комаров Сергей Александрович – д.ю.н., профессор (РАНХ и ГС при Президенте Российской Федерации,

г. Москва);

Леруа Кристоф – доктор права, профессор (Université de Perpignan, Франция);

Мухаметшин Фаим Баязитович – д.ю.н., профессор (Уфимский юридический институт МВД РФ, г. Уфа);

Нигматуллин Ришат Вахидович – д.ю.н., профессор (Уфимский юридический институт МВД РФ, г. Уфа);

Полстовалов Олег Владимирович – д.ю.н., (Башкирская академия госслужбы, г. Уфа);

Раянов Фанис Мансурович – д.ю.н., профессор (Башкирский государственный университет, г. Уфа);

Саттарова Нурия Альвановна – д.ю.н., профессор (Башкирский государственный университет, г. Уфа);

Семитко Алексей Павлович – д.ю.н., профессор (Гуманитарный университет, г. Екатеринбург);

Тужилова-Орданская Елена Марковна – д.ю.н., профессор (Башкирский государственный университет, г. Уфа);

Тлепина Шолпан Валерьевна – д.ю.н., профессор (Евразийский национальный университет им. Л.Н. Гумиле-

ва, г. Астана, Казахстан);

Хайруллин Владимир Ихсанович – д.ф.н., профессор (Башкирский государственный университет, г. Уфа);

Утяшев Марат Мухарович – д.п.н., профессор (Башкирский государственный университет, г. Уфа);

Шабуров Анатолий Степанович – д.ю.н., профессор (Уральский государственный юридический университет,

г. Екатеринбург).

РЕДАКЦИОННАЯ КОЛЛЕГИЯ

Главный редактор:

Галиев Фарит Хатипович – доктор юридических наук, доцент

Члены редакционной коллегии:

Азнагулова Гузель Мухаметовна – доктор юридических наук, доцент;

Гиззатуллин Равиль Хасанович – доктор юридических наук, доцент

Касимов Тимур Салаватович – кандидат юридических наук, доцент;

Минаков Павел Анатольевич – кандидат политических наук, доцент.

УЧРЕДИТЕЛИ

ФГБОУ ВО «Башкирский государственный университет»;

ГБОУ ВО «Башкирская академия государственной службы и управления при Главе Республики

Башкортостан»;

ФГКОУ ВО «Уфимский юридический институт Министерства внутренних дел Российской Федерации»;

Учреждение «Научно-исследовательский институт проблем правового государства».

Выпускающий редактор – А.Ф. Файзуллина

Редактор англоязычных текстов – З.А. Юсупова

Редактор электронной версии – З.Р. Гиниятова

Почтовый адрес редакции: 450005, Республика Башкортостан, г. Уфа, ул. Достоевского, 131 – 319

№ 4 (46) 2016)

2

ISSN 2500-0217

THE RULE-OF-LAW STATE: theory and practice

№ 4 (46) 2016 Socio-Political and Academic Law Journal

Since 2005

The Journal is published quarterly [12+] УДК 340(05)

ББК 67.0я5

EDITORIAL COUNCIL

Chairperson:

Ilona A. Makarenko – Doctor of Law, Professor (Bashkir State University, Ufa)

Editorial Council Members:

Sergej A. Bogoljubov – Doctor of Law, Professor (Institute of Legislation and Comparative Law under the Government

of the Russian Federation, Moscow);

Zufar I. Enikeev – Doctor of Law, Professor (Chairman of the Constitutional Court of the Republic of Bashkortostan, Ufa);

Oleg A. Zarichanskiy – Doctor of Law, Professor (Ivano-Frankivsk University of Law, Ukraine);

Sergei A. Komarov – Doctor of Law, Professor (Russian Academy of National Economy and State Service under the

President of the Russian Federation, Moscow);

Christophe Leroy – Doctor of Law, Professor (Université de Perpignan, France);

Faim B. Mukhametshin – Doctor of Law, Professor (Ufa Law Institute of the MIA of Russia, Ufa);

Rishat V. Nigmatullin – Doctor of Law, Professor (Ufa Law Institute of the MIA of Russia, Ufa);

Oleg V. Polstovalov – Doctor of Law, Professor (Bashkir Academy of State Service, Ufa);

Fanis M. Rayanov – Doctor of Law, Professor (Bashkir State University, Ufa);

Nuriya A. Sattarova - Doctor of Law, Professor (Bashkir State University, Ufa);

Alexey P. Semitko – Doctor of Law, Professor (Liberal Arts University, Yekaterinburg);

Elena M. Tuzhilova-Ordanskaya – Doctor of Law, Professor (Bashkir State University, Ufa);

Sholpan V. Tlepina – Doctor of Law, Professor (L.N. Gumilyov Eurasian National University, Astana, Kazakhstan);

Vladimir I. Khairullin – Doctor of Philology, Professor (Bashkir State University, Ufa);

Marat M. Utyashev – Doctor of Political Sciences, Professor (Bashkir State University, Ufa);

Anatoliy S. Shaburov – Doctor of Law, Professor (Ural State University of Law, Yekaterinburg).

EDITORIAL BOARD

Editor-in-Chief:

Farit Kh. Galiev – Doctor of Law, Associate Professor

Editorial Board Members:

Guzel M. Aznagulova - Doctor of Law, Associate Professor;

Ravil Kh. Gizatullin - Doctor of Law, Associate Professor;

Timur S. Kasimov – Candidate of Sciences (Law), Associate Professor;

Pavel A. Minakov – Candidate of Political Sciences, Associate Professor.

.

FOUNDERS

Federal State Budgetary Educational Institution of Higher Education «Bashkir State University»;

State Budgetary Educational Institution of Higher Education «Bashkir Academy of State Service and Administration

under at the Head of the Republic of Bashkortostan»;

Federal State Governmental Educational Institution of Higher Education «Ufa Law Institute of the Ministry of Internal

Affairs of Russia»;

Institution «Research Institute of the Rule-of-Law State»

Executive Editor – А.F. Faizullina

Translation Reviewer – Z.А. Yusupova

On-line Editor – Z.R. Giniyatova

Postal address: 450005, Republic of Bashkortostan, Ufa, Dostoevskiy St, 131 – 319


3

СОДЕРЖАНИЕ

ТЕОРИЯ И ИСТОРИЯ ПРАВА И ГОСУДАРСТВА.

ИСТОРИЯ УЧЕНИЙ О ПРАВЕ И ГОСУДАРСТВЕ

Захарцев С.И.

Сальников В.П.

Наукометрия и индексы цитирования: сегодня и завтра 7

Куксин И.Н.

Новопавловская Е.Е.

Концепция социального государства как элемент конституционализма

современной России

14

Рахимзода Р.Х. Зарождение и функционирование розыскной деятельности в древнем

мире: к истории вопроса

24

Чашин А.Н.

Доктринальные формы права и формы выражения правовой доктрины 32

Галикеева И.Г.

Проблема статуса нотариата в правовом государстве 36

Глушкова С.И. Политико-правовые идеи П.И. Новгородцева: от общественных идеалов

к гуманитарным практикам (к 150-летию мыслителя)

42

Аскарова А.Р. Некоторые вопросы истории о появлении алкоголизма и эффективности

борьбы с ним (историко-правовой аспект)

52

Еникеев Р.Н. Российская государственность: историческое и сравнительное исследование

56

Дербышева Е.А. О соотношении принципа правовой определенности и res judicata

61

Абезгильдин Р.Р. Политические сети и синкретизм современной правовой культуры россий-

ского общества

68

Петренко М.Н. О понимании в науке государственного принуждения как формы реализа-

ции государственной власти

77

Ахвердиев Э.Э. Сравнительный анализ принципов правосудия в исламе и иудаизме

82

Еркеев И.Х.

Фролова Н.А.

Гражданское общество как объект экономической безопасности 87

КОНСТИТУЦИОННОЕ И МУНИЦИПАЛЬНОЕ ПРАВО. КОНСТИТУЦИОННЫЙ

СУДЕБНЫЙ ПРОЦЕСС. АДМИНИСТРАТИВНОЕ ПРАВО И АДМИНИСТРАТИВНАЯ

ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ. ИНФОРМАЦИОННОЕ ПРАВО

Мамлеева Д.Р. Проблемы совершенствования организационного устройства и форм дея-

тельности полиции на железнодорожном и водном транспорте

93

Морозова А.С.

Плахтий Е.В.

Правовое демократическое государство как основа конституционного

строя Российской Федерации: проблемы реализации в современных

условиях

98

ГРАЖДАНСКОЕ И СЕМЕЙНОЕ ПРАВО.

ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬСКОЕ И МЕЖДУНАРОДНОЕ ЧАСТНОЕ ПРАВО.

ГРАЖДАНСКИЙ И АРБИТРАЖНЫЙ ПРОЦЕСС

Арутюнян М.С. Исковая давность в системе гражданско-правовых сроков

105

Еникеев О.А. Спорные положения главы 45.1 гражданского процессуального кодекса

Российской Федерации

109

Еникеева З.А. Конвергенция публичного и частного права как основная тенденция пра-

вового регулирования государственно-частного партнерства в сфере ока-

зания медицинских услуг

117

Жемалетдинов Р.М. К вопросу о квалификационных требованиях к представителям в админи-

стративном и гражданском судопроизводстве

122

№ 4 (46) 2016)

4

Светличный А.В. Право на временное хранение ввозимых товаров на складе получателя без

применения штрафных санкций

127

Ахматьянова В.А. Суррогатное материнство в России: анализ законодательства и практики

132

Мурзабулатов У.М.

Слепнёв Е.Л.

Проблемные аспекты возвращения исполнительного документа взыскате-

лю после возбуждения исполнительного производства

139

УГОЛОВНОЕ ПРАВО И КРИМИНОЛОГИЯ.

УГОЛОВНО-ИСПОЛНИТЕЛЬНОЕ ПРАВО. УГОЛОВНЫЙ ПРОЦЕСС

Королев Р.В. Развитие принципа демократизма в науке уголовно-исполнительного пра-

ва в конце XIX начале XX вв.

144

Мицкая Е.В. Залог как условие освобождения от уголовной ответственности с установ-

лением поручительства

148

КРИМИНАЛИСТИКА. СУДЕБНО-ЭКСПЕРТНАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ.

ОПЕРАТИВНО-РОЗЫСКНАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ

Зайнуллин Р.И. К вопросу о концептуальных основах создания единой системы судебно-

экспертных учреждений в Российской Федерации

153

Скрипка А.А. Общие положения допроса потерпевших и свидетелей при расследовании

преступлений против жизни и здоровья, совершенных несовершеннолет-

ними по мотивам политической, идеологической, расовой, национальной

или религиозной ненависти или вражды либо по мотивам ненависти или

вражды в отношении какой-либо социальной группы

157

ФИНАНСОВОЕ И БЮДЖЕТНОЕ ПРАВО.

БАНКОВСКОЕ И ВАЛЮТНОЕ ПРАВО. НАЛОГОВОЕ ПРАВО

Галяутдинов Р.Ф. Современные проблемы расчетов с помощью пластиковых карт

165

Кондрат Е.Н. Финансовая безопасность и ее правовое регулирование: некоторые новые

проблемы

170

ЭКОЛОГИЧЕСКОЕ ПРАВО

Гиззатуллин Р.Х. Реализация принципа предупреждения вреда окружающей среде в эколо-

гическом законодательстве

177

МЕЖДУНАРОДНЫЕ ОТНОШЕНИЯ И ВНЕШНЯЯ ПОЛИТИКА.

МЕЖДУНАРОДНОЕ И ЕВРОПЕЙСКОЕ ПРАВО

Елизаров М.В. К вопросу об углублении кризиса в российско-американских отношениях

на нынешнем этапе развития

182

Кривов А.В. Международные и уголовно-правовые аспекты розыска, ареста и конфис-

кации денежных средств и имущества, полученных преступным путем,

финансирования терроризма и распространения оружия массового

уничтожения

189

К АВТОРАМ

196


5

CONTENTS

THEORY AND HISTORY OF LAW AND STATE.

HISTORY OF THE DOCTRINES OF LAW AND STATE

Zakhartsev S.I.

Salnikov V.P.

Scientometrics and Citation Indices: Today and Tomorrow

7

Kuksin I.N.

Novopavlovskaya E.E.

The concept of Social Welfare State as an Element of Modern Russian Constitu-

tionalism

14

Rakhimzoda R.K. The Origin and Functioning of Search Activity in the Ancient World: Historical

Background

24

Chashin A.N.

Doctrinal Forms of Law and Forms to Express a Legal Doctrine

32

Galikeeva I.G.

The Problem of the Status of Notary in the Rule-of-Law State

36

Glushkova S.I.

Political and Legal Ideas of Pavel Novgorodtsev: From Public Ideals to Human-

itarian Practices (to the 150 Anniversary of the Thinker)

42

Askarova A.R.

Some Questions of History of Appearance of Alcoholism and Effective Coun-

termeasures (Historical and Legal Aspect)

52

Enikeev R.N.

Russian Statehood: Historical and Comparative Study

56

Derbysheva E.A. The Relationship Between the Principle of Legal Certainty and Res Judicata

61

Abezgildin R.R.

Political Networks and Syncretism of Modern Legal Culture of Russian Society

68

Petrenko M.N.

On the Notion of Public Enforcement As a Form of Realization of State Author-

ity

77

Akhverdiev E.E. Comparative Analysis of Justice in Islam and Judaism

82

Erkeev I.H.

Frolova N.A.

Civil Society as an Object of Economic Security

87

CONSTITUTIONAL AND MUNICIPAL LAW. CONSTITUTIONAL PROCEDURE.

ADMINISTRATIVE LAW AND ADMINISTRATIVE ACTIVITIES. INFORMATION LAW

Mamleeva D.R.

Problems of Improvement of Organizational Structure and Activity Forms of

Railway and Water Transport Police

93

Morozova A.S.

Plakhtiy E.V.

Rule-of-Law Democratic State As the Basis of the Constitutional System in the

Russian Federation: Implementation Problems in Modern Conditions

98

CIVIL AND FAMILY LAW. BUSINESS AND PRIVATE INTERNATIONAL LAW. CIVIL

AND ARBITRATION PROCESS

Arutyunyan M.S.

Limitation for Action in the System of Civil Time Constraints

105

Enikeev O.A. Debatable Provisions of Chapter 45.1 of the Code of Civil Procedure of the

Russian Federation

109

Enikeeva Z.A.

Convergence of Public and Private Law As the Key Trend of Legal Regulation

of Public Private Partnership in Healthcare

117

Zhemaletdinov R.M.

To the Issue of Competence Requirements to Litigation Guardians in Adminis-

trative and Civil Proceedings

122

Svetlichniy A.V.

The Right to Temporary Storage of Imported Goods in Recipient's Warehouses

Without Application of Punitive Sanctions

127

Akhmatyanova V.A. Surrogate Maternity in Russia: Analysis of Legislation and Practice 132

№ 4 (46) 2016)

6

Murzabulatov U.M.

Slepnev E.L.

Challenging Issues of Return of a Writ of Execution to the Recoverer after Initi-

ating Enforcement Proceedings

139

CRIMINAL LAW AND CRIMINOLOGY. CRIMINAL EXECUTIVE LAW.

CRIMINAL PROCEDURE

Korolev R.V.

Development of the Principle of Democracy in the Science of Criminal and Pe-

nal Law in the End of the XIX and Beginning of the XX Centuries

144

Mitskaya E.V. Bail As a Condition to Exempt from Criminal Liability with the Establishment

of Pledgery

148

FORENSICS. FORENSIC ACTIVITIES. OPERATIVE SEARCH ACTIVITY

Zaynullin R.I. To the Question of Conceptual Foundations of a Unified System of Forensic In-

stitutions in the Russian Federation

153

Skripka A.A.

General Provisions on Victims and Witnesses Interrogation in the Investigation

of Crimes Against Life and Health of Minors Committed on Grounds of Politi-

cal, Ideological, Racial, National or Religious Hatred or Enmity or on Grounds

of Hatred or Enmity Concerning Any Social Group

157

FINANCIAL AND BUDGETARY LAW. BANKING AND MONETARY LAW. TAX LAW

Galyautdinov R.F.

Modern Problems of Legal Regulation of Non-Cash Payment by Plastic Bank

Cards

165

Kondrat E.N.

Financial Security and Its Legal Regulation: Some New Problems

170

ENVIRONMENTAL LAW

Gizzatullin R.Kh.

The Implementation of the Principle of Prevention of Harm to the Environment

in Environmental Law

177

INTERNATIONAL RELATIONS AND FOREIGN POLICY.

INTERNATIONAL AND EUROPEAN LAW

Yelizarov M.V.

Towards the Question of the Exacerbation of the Crisis in the U.S.- Russian Rela-

tionship at the Current Stage

182

Krivov A.V.

International and Law Criminal Aspects of Detection, Arrest and Confiscation

of Money and Property, Obtained by Criminal Means, Financing Terrorism and

Expansion of Mass Destruction Weapons

189

TO THE AUTHORS

196


7

ТЕОРИЯ И ИСТОРИЯ ПРАВА И ГОСУДАРСТВА.

ИСТОРИЯ УЧЕНИЙ О ПРАВЕ И ГОСУДАРСТВЕ

УДК 340

НАУКОМЕТРИЯ И ИНДЕКСЫ ЦИТИРОВАНИЯ: СЕГОДНЯ И ЗАВТРА

SCIENTOMETRICS AND CITATION INDICES: TODAY AND TOMORROW

ЗАХАРЦЕВ Сергей Иванович ZAKHARTSEV Sergey Ivanovich доктор юридических наук, профессор кафедры теории и истории государства и права Москов-ского государственного университета техноло-гии управления им. К.Г. Разумовского, г. Москва, Россия. Е-mail: [email protected]

Doctor of Law, Professor of the Chair of Theory and History of State and Law of Moscow State Uni-versity of Technologies and Management named af-

ter K.G. Razumovskiy, Moscow, Russia. Е-mail: [email protected]

САЛЬНИКОВ Виктор Петрович SALNIKOV Victor Petrovich доктор юридических наук, профессор, Главный редактор журнала «Юридическая наука: исто-рия и современность», г. Москва, Россия. E-mail: [email protected]

Doctor of Law, Professor, Editor-in-chief of the “Legal Science: History and Modernity” Journal,

Honored Worker of Science of Russian Federation, Honored Worker of the Higher Education of the Russian Federation, E-mail: [email protected]

В последнее время наукометрия как новое явление в мире науки стала привлекать к себе особое вни-мание исследователей. Действительно, ориентация на выявление востребованности трудов конкрет-ного ученого посредством определения общего количества цитирований его работ является акту-альной проблемой, решение которой непосред-ственно связано с повышением результативности и эффективности науки. Однако следует при-знать, что активно применяемая ныне практика оценки качества научных публикаций через ин-декс Хирша и другие индексы цитирования не свободна от серьезных замечаний, в том числе от субъективизма. Поэтому появляется необходи-мость изучения отдельных положительных и от-рицательных сторон индекса Хирша и библиоте-ки РИНЦ. Перед наукой, философией науки и философией появляется большая науковедческая проблема – выработать объективную шкалу оцен-ки научного труда.

Lately scientometrics as a new phenomenon in the world of science has become more attractive for scien-tists. In fact, orientation on revealing the demand for works of a definite scientist by stating the general number of citations f his/her works pose a topical problem, the solution of which is directly connected to increasing results and effectiveness of a science. However, it should be admitted, that the practice of quality assessment of scientific publications through the h-index and other citation indices, which are widely used today, is not free from seri-ous criticism, including the factor of subjectivity. Thus, there is a necessity to study separate positive and negative sides of the h-index and Russian Sci-ence Citation Index Library. Science, philosophy of science and philosophy face a great scientific prob-lem of elaborating an objective scale of assessment of scientific works.

Ключевые слова: наука, наукометрия, филосо-фия науки, индекс Хирша, индекс научной инди-видуальности.

Key words: science, scientometrics, science phi-losophy, h-index, index of scientific individuality.

В настоящее время наукометрия стала заявлять о себе как о самостоятельной науке

или даже самостоятельной отрасли знаний, чуть ли не как философия. Мы оставим в стороне

идеи отдельных специалистов о немедленном и обязательном переходе всех на наукометри-

ческие оценки. Не будем подробно останавливаться и на другой предлагаемой крайности:

полного отказа от наукометрических и рейтинговых оценок.

Мы попытаемся объективно и не эмоционально разобраться в проблеме на примере в

основном юридических дисциплин.

mailto:[email protected]




№ 4 (46) 2016)

8

Надо сказать, что в публикациях мы уже рассматривали наукометрические проблемы.

В частности, наша позиция по индексу Хирша и наукометрии была кратко изложена в моно-

графии «Философия. Философия права. Юридическая наука» [5; 7; 12, с. 160–162]. Сейчас мы

изложим нашу позицию более развернуто.

Как известно, наукометрические данные в последнее десятилетие стали активно приме-

няться в науке для различного рода отчетности научных учреждений, самих ученых, а также

оценки их научной деятельности за определенный срок. Наиболее распространены различные

индексы цитирования, в основе которых лежат статистические научные методы. На настоящем

этапе указанные методы слегка потеснили давно апробированные на практике метод комисси-

онной экспертной оценки работ ученого, а также метод рецензирования его отдельных трудов.

В юридической науке наукометрические оценки ученых становятся все более распро-

страненными. Появились весьма интересные книги по юридической наукометрии. Некоторые

отдельные юридические науки пытаются разработать свою наукометрию. Возможно, что

увлечение наукометрией было бы менее сильным, если бы в ряде вузов за более высокие ин-

дексы цитирования не стали выплачивать большую заработную плату.

Однако зависимость оплаты является не единственной причиной современного увле-

чения наукометрией. Практика рецензирования, как известно, всегда субъективна и имеет все

связанные с субъективизмом недостатки. Это обусловило необходимость поиска интерсубъ-

ективных деперсонифицированных методов оценки ученых. Ориентация на востребованность

трудов ученых через количество цитирований его работ показалась на первоначальном этапе

достаточно привлекательной. Однако следует признать, что активно применяемая ныне прак-

тика оценки через индекс Хирша и другие индексы цитирования тоже не свободна от серьез-

ных замечаний, в том числе от субъективизма. Кроме того, цитирование автора не дает оцен-

ку его работе. Просто учитывается, что на работу специалиста сослались. Поэтому достаточ-

но написать в какой-либо книге или статье глупость либо высказать мнение, не соответству-

ющее закону – и эту работу будут критиковать, то есть на нее ссылаться. Получится, что при

негативной оценке и критикуемости самой работы, индекс ее цитирования будет высоким!

В индексе цитирования большое значение играет и популярность самого права. Так,

специалисты по судебно-экспертной деятельности при важности их трудов для конкретной

юридической науки, всегда будут иметь меньший индекс чем специалисты по гражданскому

праву. Более того, специалисты по теории государства и права по определению будут иметь в

целом более высокие рейтинги, ибо любое серьезное научное исследование начинается с тео-

ретико-правовой базы.

Надо учитывать и то, что интерес к некоторым отраслям права то возрастает, то угасает.

Например, сейчас вряд ли кого-либо заинтересуют работы по колхозному праву, хотя ранее они

были достаточно популярны. Как оценивать труды ученых, разрабатывавших подобное право?

То же относится и к работам отдельных ученых. Так, ранее ссылок на труды извест-

ных русских дореволюционных юристов было немного. Сейчас, наоборот, стало популярно

ссылаться не на современников, а на работы русских правоведов XIX – начала ХХ века. Есть

и яркие индивидуальности, интерес к трудам которых то практически гаснет, то ярко возго-

рается. К таким, например, относятся труды русского религиозного философа права

И.А. Ильина [13], основателя психологической концепции права Л.И. Петражицкого [2; 3].

Индексы цитирований несвободны от субъективизма и потому, что в России есть стран-

ный обычай – к месту и нет ссылаться на руководство страны, руководство министерств и ве-

домств и пр. Если считать объективно и полностью все, что издано в России за ХХ век, то

наибольший индекс цитирования будет у К. Маркса, Ф. Энгельса и В. Ленина. На них в совет-

ское время ссылались во всех научных работах. То же, в той или иной степени сохранилось и

по сей день. В системе МВД, например, есть мода ссылаться на выступления Министра внут-

ренних дел. А в ряде вузов обязательно ссылаются на труды его ректора (или декана юрфака).


9

Говоря о различных индексах цитирования необходимо учитывать и «разнокалибер-

ность» юридических журналов. Например, журналы «Государство и право», «Правоведение»,

«Юридическая наука: история и современность», «Библиотека криминалиста. Научный жур-

нал» по статусу и популярности трудно сравнить с каким-либо региональным изданием. Ста-

тьи в названных журналах по определению заставляют обратить внимание на ученого. А если

у специалиста нет возможности опубликоваться в популярном журнале? Его индекс цитиро-

вания, независимо от качества работ, не будет высоким. Правда есть и обратная сторона, ча-

стично опровергающая изложенный выше тезис. В России издается определенное количество

юридических журналов по очень «узким» проблемам, интересующих относительно неболь-

шое количество специалистов. К таким, например, относятся уважаемые журналы «Опера-

тивник (сыщик)» и «Наркоконтроль». Специалисты, интересующиеся освещаемыми в этих

журналах проблемами, постоянно публикуются именно в этих изданиях, спорят друг с дру-

гом, ссылаются друг на друга, повышая тем самым свой индекс и индекс оппонентов. В сум-

ме: и журнал имеет неплохой рейтинг, и ученые увеличивают количество цитирований друг

друга, хотя на самом деле многие дискуссии уже идут то что называется «по кругу».

Теперь непосредственно в отношении наиболее распространенного и популярного сейчас

индекса Хирша. О существовании индекса Хирша и электронной библиотеки РИНЦ мы узнали

примерно в конце 2013 года. Тогда же зарегистрировались и «привязали» многие из «непривя-

занных» публикаций. Какие «плюсы» мы получили с регистрацией в РИНЦ? Их несколько.

Во-первых, сразу получаешь информацию о том, кто тебя цитирует и в каком контек-

сте. Сразу видны положительные моменты работы – если хвалят, или негативные – если

справедливо критикуют (что, увы, встречается). Сразу понятно, какие моменты в работе из-

ложены недостаточно аргументированно, какие фрагменты требуют пояснений. То есть, зна-

чительно убыстрилась обратная связь от читателей к автору.

Во-вторых, хорошо видна география ссылок. В частности видно, в каком регионе ра-

бота оказалась недоступна читателю.

В-третьих, появилась возможность ознакомиться со многими неизвестными ранее ра-

ботами, причем в достаточно короткое время.

В-четвертых, стало видно, кто их коллег по научному цеху над чем работает, кто что

написал и как к его трудам отнеслись другие ученые.

Существование этих плюсов уже полностью оправдывает существование РИНЦ и ин-

декса Хирша. Иной вопрос, как относиться к значению этого индекса? Конечно, иметь высо-

кий индекс Хирша очень приятно. Однако значение индекса Хирша нельзя преувеличивать и

оценивать труды ученого только на его основе (к сожалению, такое стало встречаться в со-

временной России).

В настоящее время у авторов этих строк достаточно неплохие показатели по индексу

Хирша. Так, на 1 февраля 2016 года В.П. Сальников по названному индексу занимал четвер-

тую позицию среди всех юристов России, а С.И. Захарцев – десятую (по состоянию на ука-

занную дату в электронной библиотеке РИНЦ было зарегистрировано 23440 человек). Мы

специально обратили внимание на наши показатели индекса Хирша потому, чтобы иметь мо-

ральное право критиковать его недостатки и не быть обвиненными коллегами в том, что ин-

декс не нравится неудачникам. Напротив, имея достаточно высокий индекс Хирша, мы, тем

не менее, видим в нем и существенные недостатки.

Во-первых, как отмечалось выше, значение индекса Хирша далеко не всегда объективно.

Самый примитивный способ поднятия индекса: напишите в двадцати публикациях ка-

кую-нибудь резонансную глупость, например, что в ходе ОРД необходимо разрешить пытки.

Уверяем, что на все двадцать статей будет очень много критических откликов. Но индекс-то

поползет вверх. Ведь строго по индексу не видно, хвалят Вас или ругают. Такой прием при-

менил один уголовно-процессуалист, издавший оскорбительную статью в отношении крими-

№ 4 (46) 2016)

10

налистов и криминалистики, ее каких-то «грехах» и т.д. Его жестко и справедливо раскрити-

ковали. Однако в результате он получил популярность и по индексу Хирша стал входить в

первые пятьдесят наиболее цитируемых ученых. Известные процессуалисты первые, хотя и с

запозданием, раскусили эту хитрость и стали избегать ссылаться на данного ученого. Мы по-

следуем их примеру.

Другой примитивный пример: ссылки на электронные публикации в других электрон-

ных публикациях. Как мы понимаем, нет гарантии, что это сам автор под чужими данными

без устали ссылается сам на себя.

Наверное, есть и более хитрые способы.

Во-вторых, за индексом надо постоянно следить, постоянно «привязывать» свои пуб-

ликации. Если этого не делать, то многие работы окажутся «непривязанными», что значи-

тельно обеднит индекс.

В-третьих, многих трудов известных, но уже ушедших ученых, нет в библиотеке. Более

того, научные работы ушедших ученых некому зарегистрировать в РИНЦ. Например, во взятой

нами для примера криминалистике не зарегистрированы в РИНЦ такие известные ученые, как

А.И. Винберг, Р.С. Белкин, И.А. Возгрин и др. Это касается представителей и многих других

наук, в том числе не юридических. Так, нам не удалось найти среди зарегистрированных уче-

ных нескольких выдающихся физиков, в том числе лауреатов Нобелевской премии.

Наконец, четвертое и самое главное – этический аспект. Насколько этично и корректно

измерять методом цитирований вклад ученых в науку? Правильно ли в принципе заниматься

таким измерением? В культурологии удалось избежать сравнений: кого из композиторов –

Чайковского или Глинку – цитируют больше. В искусствознании, насколько нам известно,

математически не сравнивают между собой вклад в искусство Айвазовского и Репина. Более

того, неоднократно поднимался вопрос о том, насколько возможны наукометрические оценки

в гуманитарных науках, в том числе юриспруденции? Если такие оценки и возможны, то, во-

первых, не между собой (это не этично), а, во-вторых, оценки должны быть комплексными.

Учитываться должно не только цитирование, но и известность в России, известность за рубе-

жом, количество монографий, их рецензируемость, популярность, использование в учебном

процессе вузов и т.д. Но и эти комплексные оценки могут ничего не дать. Как можно даже

теоретически сравнить, кто из наших выдающихся советских юристов – В.Н. Кудрявцев, Д.А.

Керимов или С.С. Алексеев – внесли больший вклад в правоведение? Также нельзя – невоз-

можно – сравнить и вклад дореволюционных юристов. Но ведь их немало.

То же относится и к современным специалистам: как известным, так и не очень. По-

этому мы совершенно не согласны с предложением уважаемого А.Ю. Шумилова, что индекс

Хирша надо учитывать при представлении к почетным званиям (если показатель большой),

либо применять «организационные выводы» (если показатель маленький) [15, с. 175–180].

В журнале «Оперативник (Сыщик)» А.Ю. Шумилов предложил новый индекс – индекс

научной индивидуальности. Считать этот индекс указанный автор предложил по формуле:

( )

НИ-индекс – индекс научной индивидуальности;

М – количество ссылок на самую цитированную индивидуально написанную монографию;

С – количество ссылок на самую цитированную индивидуально написанную статью;

КС – количество ссылок посредством самоцитирования [16, с. 58–64].

Отдавая должное стремлению А.Ю. Шумилова разработать качественный наукометриче-

ский показатель, тезисно хотим обратить внимание на серьезные недостатки его предложения.


11

Во-первых, этот индекс научной индивидуальности также привязан к механическому

сложению ссылок, независимо от того, положительные они или отрицательные, а также неза-

висимо от того, честным или не вполне честным путем они получены.

Во-вторых, учитывая индекс научной индивидуальности, А.Ю. Шумилов предлагает

не считать учебники и учебные пособия. Однако надо понимать, что в гуманитарных науках,

в том числе юриспруденции, имеется смешение научной и учебной литературы. На это не раз

обращали внимание мы. Встречается, что учебник или учебное пособие подготовлены как

монография, представляют собой самостоятельное исследование или несколько обобщенных

исследований. Собственно, классический учебник по теории государства и права или по фи-

лософии права обязательно должен включать в себя глубокие научные размышления и выво-

ды. В то же время содержание некоторых монографий, увы, носит описательный характер, в

них подчас отсутствует исследовательская часть и четкий вывод. Сейчас, по нашему мнению,

смешение монографий, учебных пособий и учебников стало представлять науковедческую

проблему юриспруденции [12, с. 158].

Кстати, к этой чисто науковедческой проблеме примыкают и субъективные причины,

которые тоже надо учитывать. Еще Р.С. Белкин вспоминал, что в СССР всесоюзное издатель-

ство «Юридическая литература» не могло «переварить» всех желающих издать монографию

юристов. Поэтому многие криминалисты издавали свои монографии под видом учебных по-

собий [1]. Сейчас такая проблема сохраняется, поскольку издательствам выгоднее издавать

учебники и учебные пособия, чем монографии.

В-третьих, А.Ю. Шумилов совершенно необоснованно предлагает оценивать только

индивидуальные монографии. Но почему нельзя писать и работать в соавторстве? При таком

подходе даже всемирно известные ученые – например, создатели атомного оружия или кос-

монавтики – несмотря на выдающиеся достижения, не смогут претендовать по данному ин-

дексу на научную индивидуальность. Что уж говорить об ученых, чьи заслуги в науке куда

скромнее, например, об авторах этих строк? Лично мы любим писать в соавторстве. Каждый

из соавторов, одновременно, является редактором и критиком друг друга. В результате, как

нам кажется, монографии, учебники и даже статьи становятся точнее, весомее, интереснее.

В-четвертых, опять же, этический вопрос – сравнение по данному индексу ученых

между собой.

С другой стороны, наукометрия уже заявила о претензиях именно на научность своих

знаний. Научный прогресс остановить невозможно. Более того, невозможно остановить про-

цесс приращения научной информации независимо от ее качества [4, с. 155–166; 6; 8; 9; 10;

11, с. 13–30; 14]. Поэтому, судя по всему, наукометрия в том или ином виде будет развивать-

ся дальше. Отсюда перед наукой, философией науки и философией появляется большая нау-

коведческая проблема – выработать объективную шкалу оценки научного труда [12, с. 162].

Решая поставленную проблему надо учитывать несколько вопросов.

Во-первых, научность, научная обоснованность рейтингов и индексов цитирований.

Именно научная составляющая индексов, с учетом множества принципиальных недостатков,

пока кажется сомнительной, не до конца продуманной, не учитывающей даже поливариатив-

ность жизни и науки.

Во-вторых, что дают многочисленные рейтинги и индексы непосредственно для

науки? Пока напрашивается вывод, что ничего не дает. Можно быть выдающимся ученым,

имеющим низкий, если не нулевой индекс. Более того, как уже писалось, отдельные выдаю-

щиеся ученые в системах учета цитирований даже не зарегистрированы.

В-третьих, проблемы науки не связаны с индексом цитирования. Глобальные пробле-

мы, стоящие перед наукой, увы, другие. Организационные проблемы в науке тоже другие.

Например, проблема внедрения, воплощения результатов работы ученых в жизнь с индексом

цитирования никак не связана.

№ 4 (46) 2016)

12

Представляется, что разрешение указанных вопросов будет ключевым значением для

развития наукометрии и ее подвида – юридической наукометрии.

Если брать практический аспект, что пока предлагаем применять и рецензирование, и

индексы цитирования, и другие оценки в комплексе, избегая при этом сравнения ученых

между собой.

Мы для оценки ученого, признаемся, всегда особое внимание уделяли двум моментам.

Первый: сколько книг ученый написал. По нашему мнению, статьи – это все-таки не

полный научный труд. Если в статье, допустим, высказывается какая-либо гениальная, уни-

кальная идея, то логично посвятить ей монографию, да и не одну. Статья, будем объективны,

небольшое по объему произведение, не позволяющее раскрыть все стороны высказанной

идеи или предложения. Для глубокой проработки идей существуют книги.

При этом очень важно, где и каким тиражом книги изданы. Сейчас нередки случаи,

что книги выпускают при небольшом учебном заведении тиражом 50–100 экземпляров. Такие

книги, конечно, не становятся известными широкой научной аудитории. И высказанные в

них идеи либо умирают, либо впоследствии публикуются автором или его последователями

уже в более солидных изданиях другим тиражом. В абсолютном большинстве случаев, польза

от издания книги тиражом 50 экземпляров невелика.

Второй: что нового сказал или сделал ученый в науке. Имеется в виду: открыл (или

первым сформулировал) новые науки, новые направления в науке, новые теории. Сюда же

относятся случаи, когда ученый значительно развил в теоретическом или практическом плане

уже имеющуюся науку. Например, удачно сформулировал фундаментальные понятия и под-

ходы, ставшие в результате его трудов общепризнанными.

Мы бы предложили ко всем рейтингам, индексам и иным наукометрическим показате-

лям прилагать в виде справки развернутые ответы хотя бы по двум изложенным выше вопро-

сам. И тогда многое сразу станет очевидно.

Библиографические ссылки

1. Белкин Р.С. История отечественной криминалистики. М., 1999. 2. Гусева В.Ю. Понятие справедливости в психологической теории права Л.И. Петражицкого // Мир политики и социологии. 2016. № 9. 3. Гусева В.Ю. Право как исключительно психологическое явление индивидуальной психики в теории Л.И. Петражицкого // Мир политики и социологии. 2016. № 3. С. 190–198. 4. Захарцев С.И. Некоторые проблемы теории и философии права / под ред. В.П. Сальникова. М., 2014. 5. Захарцев С.И., Сальников В.П. Индексы цитирования и наукометрия: плюсы и минусы // Библиоте-ка уголовного права и криминологии. 2016. № 2 (14). С. 180–185. 6. Захарцев С.И., Сальников В.П. О правовом прогрессе как философско-правовой проблеме // Рос-сийский журнал правовых исследований. 2015. № 2 (3). С. 113–121. 7. Захарцев С.И., Сальников В.П. Объективная шкала оценки научного труда: по силам ли индексу Хирша? // Юридическая наука: история и современность. 2015. № 11. С. 20–24. 8. Захарцев С.И., Сальников В.П. Правовой прогресс – новая философско-правовая дефиниция // Мир политики и социологии. 2016. № 4. С. 171–188. 9. Захарцев С.И., Сальников В.П. Правовой прогресс и ценности права // Мир политики и социологии. 2015. № 9. С. 17–31. 10. Захарцев С.И., Сальников В.П. Правовой прогресс как актуальная философско-правовая проблема // Юридическая наука: история и современность. 2016. № 9. 11. Захарцев С.И., Сальников В.П. Правовой прогресс: философский и философско-правовой подходы // Правовое поле современной экономики. 2015. № 1. С. 13–30. 12. Захарцев С.И., Сальников В.П. Философия. Философия права. Юридическая наука. М., 2015. 13. Русская религиозно-нравственная философия права (В.С. Соловьев, Б.Н. Чичерин, Е.Н. Трубецкой, П.И. Новгородцев, Н.Н. Алексеев, С.Л. Франк, Б.П. Вышеславцев, И.А. Ильин, А.С. Ященко, И.В. Михайловский, Е.В. Спекторский) / А.П. Альбов, Д.В. Масленников, М.Б. Ревнова, В.П. Сальни-ков. Глава V // История философии права : монография / Альбов А.П., Баранов В.М., Идрисов З.Ш., Масленников Д.В., Пешков А.И., Ревнова М.Б., Сальников В.П., Сальников М.В., Сотникова Н.Н., Че-


13

говадзе Л.А.; ответственные редакторы: А.П. Альбов, Д.В. Масленников, В.П. Сальников. СПб. : Юри-дический институт (Санкт-Петербург), Санкт-Петербургский ун-т МВД России, 1998. С. 403–633. 14. Сальников В.П., Романовская В.Б., Фомичев М.Н. Право и научно-технический прогресс: вместе или отдельно // Мир политики и социологии. 2016. № 2. С. 175–193. 15. Шумилов А.Ю. Введение в юридическую наукометрию. М., 2012. 16. Шумилов А.Ю. Новый индекс «научной индивидуальности» и некоторые другие индексы цитиро-вания в отечественной юридической науке // Оперативник (сыщик). 2015. № 3 (44). С. 58–64.

References

1. Belkin R.S. Istoriya otechestvennoi kriminalistiki (History of domestic criminalistics). M., 1999. 2. Guseva V.Yu. Ponyatie spravedlivosti v psikhologicheskoi teorii prava L.I. Petrazhitskogo (The concept of justice in psychological theory of law of L.I. Petrazhitsky), Mir politiki i sotsiologii, 2016, No. 9. 3. Guseva V.Yu. Pravo kak isklyuchitel'no psikhologicheskoe yavlenie individual'noi psikhiki v teorii L.I. Petrazhitskogo (Law as solely a psychological phenomenon of the individual psyche in theory of L.I. Petrazhitsky), Mir politiki i sotsiologii, 2016, No. 3, рp. 190–198. 4. Zakhartsev S.I. Nekotorye problemy teorii i filosofii prava (Some problems of theory and philosophy of law), pod red. V.P. Sal'nikova, M., 2014. 5. Zakhartsev S.I., Sal'nikov V.P. Indeksy tsitirovaniya i naukometriya: plyusy i minusy (Citation indices and scientometrics: pros and cons), Biblioteka ugolovnogo prava i kriminologii, 2016, No. 2 (14), рp. 180–185. 6. Zakhartsev S.I., Sal'nikov V.P. O pravovom progresse kak filosofsko-pravovoi probleme (On the Legal progress as a legal philosophical problem), Rossiiskii zhurnal pravovykh issledovanii, 2015, No. 2 (3), рp. 113–121. 7. Zakhartsev S.I., Sal'nikov V.P. Ob"ektivnaya shkala otsenki nauchnogo truda: po silam li indeksu Khirsha? (An objective assessment of the scale of scientific work: whether the Hirsch index could afford it?), Yuridicheskaya nauka: istoriya i sovremennost', 2015, No. 11, рp. 20–24. 8. Zakhartsev S.I., Sal'nikov V.P. Pravovoi progress – novaya filosofsko-pravovaya definitsiya (Legal pro-gress - a new philosophical-legal definition) Mir politiki i sotsiologii. 2016. No. 4. Pp. 171–188. 9. Zakhartsev S.I., Sal'nikov V.P. Pravovoi progress i tsennosti prava (Legal progress and law values), Mir politiki i sotsiologii, 2015, No. 9, рp. 17–31. 10. Zakhartsev S.I., Sal'nikov V.P. Pravovoi progress kak aktual'naya filosofsko-pravovaya problema (Legal pro-gress as an actual philosophical-legal problem), Yuridicheskaya nauka: istoriya i sovremennost', 2016, No. 9. 11. Zakhartsev S.I., Sal'nikov V.P. Pravovoi progress: filosofskii i filosofsko-pravovoi podkhody (Legal pro-gress: philosophical and philosophical and legal approaches), Pravovoe pole sovremennoi ekonomiki, 2015, No. 1, рp. 13–30. 12. Zakhartsev S.I., Sal'nikov V.P. Filosofiya. Filosofiya prava. Yuridicheskaya nauka (Philosophy. Philoso-phy of Law. Jurisprudence), M., 2015. 13. Russkaya religiozno-nravstvennaya filosofiya prava (Russian religious and moral philosophy of law), (V.S. Solov'ev, B.N. Chicherin, E.N. Trubetskoi, P.I. Novgorodtsev, N.N. Alekseev, S.L. Frank, B.P. Vysheslavtsev, I.A. Il'in, A.S. Yashchenko, I.V. Mikhailovskii, E.V. Spektorskii), A.P. Al'bov, D.V. Maslen-nikov, M.B. Revnova, V.P. Sal'nikov. Glava V, Istoriya filosofii prava, Monografiya (History of Philosophy of Law, Monograph), Al'bov A.P., Baranov V.M., Idrisov Z.Sh., Maslennikov D.V., Peshkov A.I., Revnova M.B., Sal'nikov V.P., Sal'nikov M.V., Sotnikova N.N., Chegovadze L.A.; otvetstvennye redaktory: A.P. Al'bov, D.V. Maslennikov, V.P. Sal'nikov. SPb., Yuridicheskii institut (Sankt-Peterburg), Sankt-Peterburgskii un-t MVD Rossii, 1998, pp. 403–633. 14. Sal'nikov V.P., Romanovskaya V.B., Fomichev M.N. Pravo i nauchno-tekhnicheskii progress: vmeste ili otdel'no (Law and scientific and technical progress: together or separately), Mir politiki i sotsiologii. 2016, No. 2, pp. 175–193. 15. Shumilov A.Yu. Vvedenie v yuridicheskuyu naukometriyu (Introduction to legal scientometrics),. M., 2012. 16. Shumilov A.Yu. Novyi indeks «nauchnoi individual'nosti» i nekotorye drugie indeksy tsitirovaniya v otechestvennoi yuridicheskoi nauke (The new index of "scientific personality" and some other citation index-es in domestic legal science), Operativnik (syshchik), 2015, No. 3 (44), рp. 58–64.

Дата поступления: 12.09.2016 Received: 12.09.2016

№ 4 (46) 2016)

14

УДК 342.415; 340.131.5

КОНЦЕПЦИЯ СОЦИАЛЬНОГО

ГОСУДАРСТВА КАК ЭЛЕМЕНТ КОНСТИТУЦИОНАЛИЗМА СОВРЕМЕННОЙ РОССИИ

THE CONCEPT OF SOCIAL WELFARE

STATE AS AN ELEMENT OF MODERN RUSSIAN CONSTITUTIONALISM

КУКСИН Иван Николаевич KUKSIN Ivan Nikolaevich доктор юридических наук, профессор, заслужен-ный юрист Российской Федерации, профессор кафедры теории и истории государства и права Юридического института ГАОУ ВО «Москов-ский городской педагогический университет», г. Москва, Россия. E-mail: [email protected]

Doctor of Law, Professor, Honored Lawyer of the Russian Federation, Professor of the Department of Theory and History of State and Law of the Law In-

stitute of the SAEI HE «Moscow City Pedagogical University», Moscow, Russia. E-mail: [email protected]

НОВОПАВЛОВСКАЯ Елена Евгеньевна NOVOPAVLOVSKAYA Elena Evgenyevna кандидат юридических наук, доцент, доцент ка-федры государственно-правовых дисциплин ФГКОУ ВО «Белгородский юридический инсти-тут Министерства внутренних дел Российской Федерации имени И.Д. Путилина», г. Белгород, Россия. E-mail: [email protected]

Candidate of Sciences (Law), Associate Professor, Assistant Professor of the Department of State Law Disciplines of the FSGEI HE «Belgorod Law Insti-

tute of the Ministry of Internal Affairs of Russia named after I.D. Putilin», Belgorod, Russia.

E-mail: [email protected]

В условиях глобализации и трансформации обще-ственно-политических и социально-экономичес-ких отношений актуальными становятся разработка концепции современного социального государства и определение ключевых направлений социальной политики Российского государства. Изучение и анализ решений Конституционного Суда Россий-ской Федерации и сформулированных в них право-вых позиций за период 2008-2016 гг., позволил ав-торам с сожалением констатировать наличие си-стемных проблем правовой регламентации и реали-зации в России социальных прав человека и граж-данина. Изученная конституционная практика пока-зала, что эти проблемы решаются путем примене-ния различных по своему содержанию рычагов, в том числе посредством механизмов судебного кон-ституционного нормоконтроля.

Under conditions of globalization and transfor-mation of socio-political and socio-economic rela-tions, the elaboration of the concept of a modern social welfare state and revealing the key directions of the social policy of the Russian Federation be-come topical. The study and analysis of the judg-ments of the Constitutional Court of the Russian Federation and the formulated legal positions over the period of 2008-2016 let the authors state system problems of legal regulation and realization of so-cial human and citizen’s rights in Russia. The ex-amined constitutional practice showed that these problems can be solved by applying various in con-tents levers, including the mechanisms of the con-stitutional court compliance control.

Ключевые слова: социальное государство, соци-ально-экономические права, правовая неопреде-ленность, Конституционный Суд Российской Фе-дерации, конституционное судопроизводство, правовые позиции, принцип справедливости.

Key words: social welfare state, social and eco-nomic rights, legal uncertainty, Constitutional Court of the Russian Federation, constitutional proceed-ings, legal positions, principle of fairness.

Одной из основ конституционного строя, провозглашенной в ст. 7 Конституции Рос-

сийской Федерации, является характеристика России как социального государства, представ-

ляющего собой современный тип правового, демократического государства, где человек, его

права и свободы объявлены высшей ценностью, где должны быть созданы такие условия, ко-

торые обеспечивают достойную жизнь, свободное развитие и самореализацию творческого по-

тенциала личности. Однако, как справедливо констатируют В.В. Невинский, Н.Я. Гринчинко,


15

практика показывает, что провозглашенные на конституционном уровне «цели и принципы

социального, демократического правового государства еще не стали конституционным импе-

ративом при принятии и претворении в жизнь экономически и социально значимых государ-

ственных решений и программ развития» [11, с. 16]. Более того, с каждым годом, как замеча-

ют В.В. Невинский, Н.Я. Гринчинко, все более искажаются ценности общественной полезно-

сти труда на фоне антиобщественных схем обогащения отдельных слоев общества, увеличи-

вается разрыв и диспропорция между доходами отдельных групп населения [11, с. 16]. Так,

по официальным данным Федеральной службы государственной статистики Российской Фе-

дерации, численность населения с денежными доходами ниже величины прожиточного ми-

нимума в целом по России (без учета сведений по Республике Крым и г. Севастополю) со-

ставляет 19,2 млн. человек. В процентном выражении относительно общей численности

населения России это составляет 13,4% [13]. Осуществление расчетов величины прожиточно-

го минимума по России входит в компетенцию Министерства труда и социальной защиты

Российской Федерации. Такой расчет производится на основании потребительской корзины,

установленной соответствующим Федеральным законом. Учету в данном случае подлежат

данные об уровне потребительских цен на продукты питания и индексах потребительских

цен на продукты питания, непродовольственные товары и услуги, предоставляемые Феде-

ральной службы государственной статистики.

Возникает весьма закономерный вопрос о том, какова же динамика показателей чис-

ленности населения с денежными доходами ниже величины прожиточного минимума. Обра-

щение к статистическим данным нескольких лет, свидетельствует о стабильно сохраняющей-

ся динамике увеличения названных показателей. В 2012 г. численность населения с денеж-

ными доходами ниже величины прожиточного минимума по России составила 15,4 млн. че-

ловек (10,7% от общей численности населения страны в целом), в 2013 г. – 15,5 млн. человек

(10,8%), в 2014 г. – 16,1 млн. человек (11,2%) [13].

В докладе Уполномоченного по правам человека за 2015 год подчеркивается, что, по

мнению аналитиков, в Российской Федерации «один из самых высоких показателей социаль-

ного неравенства» [5, с. 16], запредельный разрыв между доходами самых богатых и самых

бедных. В 2015 г. на долю 10% наиболее обеспеченного населения приходилось 29,4% обще-

го объема денежных доходов, а на долю 10% наименее обеспеченного населения – 2,1%. Для

сравнения в 2014 г. аналогичные показатели составляли соответственно 30,5% и 1,9% [5, с.

16]. При дальнейшем сохранении тенденции подобного рода показатель неравенства доходов

между 10% наиболее и наименее обеспеченных будет ежегодно возрастать. Прогнозы подоб-

ного рода должны выступать в качестве решающих критериев при определении направлений

дальнейшей модернизации государственной политики, проводимой в социальной и экономи-

ческой сферах.

Полагаем, что в современных реалиях наиболее сложная задача становления и функ-

ционирования социального государства заключается в достижении баланса между принципа-

ми и устоями рыночной экономикой и устранением явного, порождаемого ими неравенства

между гражданами, усиливающего финансово-экономическое расслоение российского обще-

ства. В демократическом же правовом государстве речь должна идти о балансе публичных и

частных интересов [см.: подробнее: 2, с. 71–76].

Обеспечение достойной жизни и свободного развития человека – это приоритетная,

ключевая задача социального государства. Достигается она путем реализации государством

взятых на себя социальных обязательств, имеющих две основные формы конституционного

закрепления. Первой из них выступают направления государственной политики в социальной

сфере, второй – социальные права человека и гражданина, которые обеспечивают возмож-

ность получения от государства либо с его помощью определенных благ в сфере социального

обеспечения, охраны здоровья и др. Политика социального государства должна быть направ-

№ 4 (46) 2016)

16

лена не только на оказание материальной поддержки социально незащищенным слоям насе-

ления. И помочь эта должна оказываться не только со стороны государства. Такая обязан-

ность может возлагаться и на иных субъектов, в частности, на бизнес-сообщество. Более того,

социальное государство призвано обеспечивать условия, при которых каждый человек может

стать успешным [1, с. 28]. Обратим внимание, что социальные права принадлежат не только

гражданам Российской Федерации, о чем свидетельствует используемая на конституционном

уровне (например, в ст. 39) конструкция «каждый», «каждому».

Между тем, зафиксировать в Конституции социальные права человека и гражданина,

детализировав их нормами текущего законодательства, вовсе не достаточно. Государство

должно создать все условия, призванные обеспечить своевременную, полноценную и всеобъ-

емлющую реализацию этих прав и свобод. К сожалению, на практике ситуация выглядит не-

сколько по-иному. Российские и иностранные граждане, а также их объединения вынуждены

прибегать к судебной защите своих нарушенных социальных прав, в том числе оспаривая кон-

ституционность их регламентации в законах и иных правовых актах. «Критическое отношение

к тем или иным явлениям, имеющим место в нашем обществе, в последнее время ориентирова-

но только на высмеивание негативных моментов. В то же время насущной становится необхо-

димость поиска и предложения оптимального выхода из сложившегося положения» [3, с. 144].

Анализ обращений в Конституционный Суд Российской Федерации (далее – КС РФ) и

вынесенных по ним решений, свидетельствует о том, что в последние годы КС РФ сформу-

лировал целый ряд правовых позиций, выступающих в качестве определенного вектора со-

временной государственной политики в социальной сфере. КС РФ подчеркивает, что госу-

дарство не только субъект, регламентирующей эту сферу общественных отношений. Госу-

дарство также наделено суверенным правом на установление ограничений частных экономи-

ческих интересов, что нередко призвано обеспечивать реализацию отдельных направлений

социальной государственной политики в целом. КС РФ неоднократно обращал внимание и на

тот факт, что федеральный законодатель обладает дискреционными полномочиями по уста-

новлению ограничений отдельных прав, что осуществляется в целях обеспечения охраны и

защиты конституционных ценностей (Определение КС РФ от 09.12.2014 г. № 2755-О). Но и

такое целевое ограничение прав субъектов рыночных отношений не может носить произ-

вольного характера и быть чрезмерно обременительным, даже в целях защиты конституци-

онных ценностей (Постановление КС РФ от 22.07.2002 г. № 14-П). Необходимо соблюдать и

принимать все меры, направленные на обеспечение баланса конституционных ценностей и

требований справедливости (Постановлении КС РФ от 21.10.2014 г. № 25-П КС РФ, Поста-

новлении КС РФ от 07.04.2015 г. № 7-П КС РФ). КС РФ замечает, что, устанавливая ограни-

чения имущественных прав, государство должно верно использовать правовые средства и не

ставить под сомнение веру в добро и справедливость (Постановление КС РФ от 21.10.2014 г.

№ 25-П, Определение КС РФ от 15.09.2015 г. № 1828-О).

Мониторинг обращений в КС РФ в защиту нарушенных социальных прав граждан и

вынесенных по этим обращениям решений, дает основание говорить о некоторых общих за-

кономерностях, касающихся повода рассмотрения дела в порядке конституционного судо-

производства, предмета конституционного разбирательства, сформулированных КС РФ пра-

вовых позиций и др.

Во-первых, субъектами обращений в КС РФ по вопросам защиты своих социальных

прав чаще всего выступают социально уязвимые категории граждан [подробнее см.: 12, с. 97–

106]. В КС РФ поступали индивидуальные и коллективные жалобы от пенсионеров (Поста-

новление КС РФ от 19.11.2015 г. № 29-П, Определение КС РФ от 17.06.2008 г. № 432-О-П), в

том числе лиц, получающих пенсию на особых условиях в связи с особенностями их право-

вого статуса (например, от лиц, проходивших военную службу, а также службу в органах

внутренних дел, Государственной противопожарной службе, органах по контролю за оборо-


17

том наркотических средств и психотропных веществ, учреждениях и органах уголовно-

исполнительной системы, и их семей – Постановление КС РФ от 14.01.2016 г. № 1-П, Поста-

новление КС РФ от 06.11.2013 г. № 23-П; судей – Постановление КС РФ от 19.11.2012 г.

№ 27-П и др.); ветеранов войны и труда (Постановление КС РФ от 06.02.2014 г. № 2-П);

граждан, подвергшихся воздействию радиации вследствие катастрофы на Чернобыльской

АЭС (Постановление КС РФ от 01.07.2014 г. № 20-П, Постановление КС РФ от 01.04.2014 г.

№ 9-П, Постановление КС РФ от 30.01.2013 г. № 3-П и др.); безработных (Постановление КС

РФ от 06.10.2015 г. № 24-П, Постановление КС РФ от 30.01.2013 г. № 2-П); лиц с ограничен-

ными физическими возможностями (например, инвалидов – Постановление КС РФ от

14.01.2016 г. № 1-П, Постановление КС РФ от 08.12.2015 г. № 32-П, Постановление КС РФ от

23.12.1999 г. 18-П) и др.

Поводами к рассмотрению дела в КС РФ выступали также запросы и ходатайства

представителей властных структур, в том числе судов. Например, в 2009 г. пятый гарнизон-

ный военный суд оспаривал конституционность регламентации расчета периодов работы и

(или) иной деятельности, включающихся в страховой стаж (Определение КС РФ от

15.01.2009 г. № 188-О-П). В этом же году по запросу Автозаводского районного суда г. Толь-

ятти Самарской области КС РФ давал оценку конституционности законоположений в части

регулирования порядка назначения и выплаты пособий по временной нетрудоспособности,

по беременности и родам гражданам, подлежащих обязательному социальному страхованию

(Постановление КС РФ от 06.02.2009 г. № 3-П).

Более того, конституционной практике известны и случаи объединения усилий пред-

ставителей публичной власти и граждан. Например, поводом рассмотрения дела об оценке

конституционности норм Закона Российской Федерации «О социальной защите граждан,

подвергшихся воздействию радиации вследствие катастрофы на Чернобыльской АЭС» (п. 7

ст. 17) выступили конституционная жалоба и запрос Челябинского областного суда. В выне-

сенном по итогам рассмотрения жалобы и запроса Постановлении от 30.01.2013 г. № 3-П КС

РФ признал исследуемые законоположения неконституционными. КС РФ указал, что преду-

смотренный правовой механизм обеспечения жилыми помещениями граждан, которые доб-

ровольно выехали на новое место жительство из мест, подвергшихся радиоактивному загряз-

нению в результате чернобыльской катастрофы, и нуждаются в улучшении жилищных усло-

вий, не гарантирует равным образом однократное предоставление жилых помещений всем

относящимся к указанным категориям гражданам.

Во-вторых, предмет конституционного рассмотрения составляли не только нормы за-

конов, но и подзаконных актов. В частности, Постановлением от 01.04.2014 г. № 9-П КС РФ

признал неконституционным примечание к Списку работ, относящихся к работам по ликви-

дации последствий катастрофы на Чернобыльской АЭС, в части закрепления в нем положе-

ния, не позволяющего относить к работам по ликвидации последствий чернобыльской ката-

строфы предусмотренные данным Списком работы, которые выполнялись членами студенче-

ских строительных отрядов в населенных пунктах, находящихся в зоне отчуждения. Прини-

мая такое решение, КС РФ подчеркнул, что подобное правовое регулирование создает пре-

пятствия для признания граждан, которые осуществляли такие работы, в качестве участников

ликвидации последствий катастрофы на Чернобыльской АЭС и предоставления им права на

возмещение вреда и соответствующие меры социальной обеспечения.

В-третьих, вызывает интерес и содержание обращений заявителей в КС РФ. Их анализ

показывает, что до настоящего момента в российском законодательстве норм узкосоциальной

направленности еще предостаточно. Статистические данные подтверждают тот факт, что

ежегодно в порядке конституционного судопроизводства граждане и их объединения оспари-

вают регламентацию различных направлений социальной политики государства, а также от-

ражающих их экономических и социальных прав. Например, в 2012 г. в КС РФ поступило

№ 4 (46) 2016)

18

6541 обращение по вопросам конституционного статуса личности, из которых в 2147 обра-

щениях заявители указывали на необходимость корректировки регламентации прав в сфере

социальной защиты, в 1200 – жилищных прав, 87 – прав в области здравоохранения и др. По-

казатели последующих лет выглядят следующих образом [16]:

Год поступле-

ния обраще-

ния в КС РФ

Название раздела (подраздела)

Раздел «Консти-

туционный ста-

тус личности»

Подраздел

«Социальная

защита»

Подраздел

«Жилищные

права»

Подраздел

«Здравоохра-

нение»

Количество обращений

2013 год

4024 1385

(34,4%)

835

(20,8%)

97

(2,4%)

2014 год

4093 1238

(30,2%)

780

(19,1%)

91

(2,2%)

2015 год

3978 1099

(27,6%)

831

(20,9%)

46

(1,2%)

I-II кв. 2016 г.

(по состоянию

на 04.07.2016)

1596 430

(27%)

244

(15,3%)

28

(1,8%)

Вывод: Несмотря на то, что в последние пять лет наблюдается стойкая тенденция сниже-

ния, как общего количества обращений по вопросам конституционного статуса личности,

так и обращений по интересующим нас категориям дел, между тем, и первый, и второй по-

казатель до сих пор остаются весьма внушительными.

В перечень вопросов социального обеспечения, оспариваемых заявителями в порядке

конституционного судопроизводства, входили проблемы регламентации функционирования

пенсионной системы в целом (например, в Определении КС РФ от 23.10.2014 г. № 2346-О речь

шла о регулировании вопросов уплаты страховых взносов в Пенсионный фонд Российской Фе-

дерации); порядка начисления и выплаты пенсий и доплат к ним, устанавливаемых, в том числе

на льготных основаниях для судей (Постановление КС РФ от 19.11.2012 г. № 2-П), военнослу-

жащих, сотрудников органов внутренних дел, иных федеральных органов исполнительной вла-

сти (Постановление КС РФ от 26.05.2015 г. № 11-П); выплаты пособий и предоставления соци-

альной помощи в иных формах (Постановление КС РФ от 06.02.2009 г. № 3-П); предоставле-

ния жилых помещений и денежных компенсаций за наем (поднаем) жилых помещений, в том

числе на льготных условия (Постановление КС РФ от 01.07.2014 г. № 20-П) и др.

В-четвертых, известны и случаи, когда нормы конституционного законодательства о

социальных правах оценивались КС РФ в их связке с положениями и иных отраслей россий-

ского права. Так, конституционная практика показывает, что достаточно распространены

случаи проверки конституционности норм, призванных обеспечивать своевременность и

полноту реализации права собственности на жилые помещения, а также неприкосновенность

жилища. В частности, в 2012 г. взгляд КС РФ был обращен на нормы гражданско-

процессуального законодательства, фиксирующие имущественный иммунитет в отношении

жилых помещений либо их частей, принадлежащих гражданину-должнику на праве соб-

ственности (а. 2 ч. 1 ст. 446 ГПК РФ). В данном случае речь шла не о любых жилых помеще-

ниях, а только о тех, которые являются для должника единственным пригодным жилищем

для постоянного проживания как его самого, так и членов его семьи. Установление на феде-

ральном уровне подобного рода «имущественного иммунитета», как отметил КС РФ, призва-

но обеспечить нормальные условия существования граждан, гарантируя им социально-

экономические права (Постановление КС РФ от 14.05.2012 № 11-П КС РФ).


19

В-пятых, итогом судебного рассмотрения выступали не только постановления, но и

определения. Причем характер их различен. Так, в выносимых определениях КС РФ отказы-

вал в принятии обращения к рассмотрению, признавая его недопустимым в случаях несоот-

ветствия законодательным требованиям (Определение КС РФ от 29.09.2015 г. № 2240-О);

признал обращение не подлежащими дальнейшему рассмотрению по причине того, что для

разрешения поставленного в нем вопроса, не требовалось вынесение итогового решения в

форме постановления (например, Определение КС РФ от 09.06.2015 г. № 1225-О, Определе-

ние КС РФ от 14.01.2014 г. № 134-О) и др.

В-шестых, с некоторой долей условности в особую группу можно отнести определе-

ния с позитивным содержанием, в которых КС РФ обращает внимание заявителя на наличие

по предмету обращения ранее вынесенного им решения. Примером тому может выступать

Определение КС РФ от 27.01.2011 г. № 179-О-П, в котором КС РФ, ссылаясь на ранее про-

возглашенное Постановление от 22.03.2007 г. № 4-П, указал, что федеральный законодатель,

устанавливая виды государственных пособий, определяя их размеры и условия выплаты, обя-

зан учитывать задачи социальной политики, включая политику в области демографии. Зако-

нодатель должен создавать такие социальные условия, которые являлись бы благоприятными

для реализации публично-значимой функции – воспитания малолетних детей. В названном

Определении КС РФ отметил необходимость проведения законодательных корректировок в

части регламентации отношений по назначению и выплаты ежемесячных пособий по уходу

за ребенком до 1,5 лет. Проведение таких корректировок, по мнению КС РФ, обусловлено

необходимостью исключения необоснованной дифференциации в размерах пособия, которые

выплачиваются матерям, уволенным при ликвидации организаций в период пребывания в от-

пусках, связанных с исполнением ими своих материнских обязанностей. Изменение законо-

дательства в указанной части необходимо в целях устранения неравенства граждан, относя-

щихся к одной и той же категории, а также обеспечения принципа справедливости (Опреде-

ление КС РФ от 27.01.2011 г. № 179-О-П).

Представляется, что выявленные общие закономерности свидетельствуют не о еди-

ничных случаях нарушений социальных прав и свобод. Имеют место системные проблемы не

только правового регулирования этих прав, но и общие проблемы правоприменительной

практики. Весьма подробно о системных проблемах правового регулирования пишет

В.Д. Зорькин. Не ограничиваясь сферой социальной, среди таковых проблем В.Д. Зорькин

называет нестабильность законодательства, недостаточный учет федеративного характера

российского государства, дефекты законодательной техники и иные [6, с. 1–3].

Возникает резонный вопрос о том, как в современных условиях можно достигнуть хо-

тя бы в минимальных пределах той справедливости, чтобы установить разумные пределы

государственного вмешательства в социальную жизнь, не приводящие к торможению разви-

тия экономики, с другой же стороны, как обеспечить на государственном уровне каждому че-

ловеку реализацию его права на достойную жизнь. Государство, в котором глобальными тем-

пами идет расслоение общества по материальным доходам между богатыми и малоимущими,

должно проводить свою политику таким образом, чтобы смягчить образовавшееся в обще-

стве неравенство. В условиях рыночной экономики функции государства должны быть све-

дены к созданию оптимальных правил игры для товаропроизводителей, к созданию системы

налогов, стимулирующей производство, и к обеспечению эффективной деятельности госу-

дарственных органов по защите прав и интересов товаропроизводителей [15, c. 131].

Опыт европейских государств, провозглашенных на конституционном уровне соци-

альными, свидетельствует о том, что их социально-экономическая политика базируется на

таком важнейшем принципе, как социальная справедливость и социальная солидарность обще-

ства, практическое воплощение которых обеспечивается на основе налогового перераспределе-

ния, когда доходы богатых перераспределяются в пользу бедных. Большая налоговая нагрузка

№ 4 (46) 2016)

20

«падает» на наиболее трудоспособных членов общества, что позволяет оказывать помочь соци-

ально уязвимым слоям населения.

Осуществляя справедливое перераспределение доходов между богатыми и бедными,

социальное демократического государство должно пойти на корректировку налогового зако-

нодательства. По мнению КС РФ, законодатель наделен весьма обширными полномочиями

при выборе направлений и содержания налоговой политики. Основываясь на конституционно

установленных принципах рыночных отношений, законодатель правомочен самостоятельно

определять целесообразность налогообложения определенных экономических объектов, на

что неоднократно обращал внимание КС РФ (Постановление КС РФ от 02.07.2013 г. № 17-П,

Постановление КС РФ от 23.05.2013 г. № 11-П, Постановление КС РФ от 22.06.2009 г. № 10-

П, Определение КС РФ от 23.06.2015 г. № 1259-О, Определение КС РФ от 17.07.2014 г. №

1579-О, Определение КС РФ от 03.04.2012 г. № 600-О).

Сегодня социальное государство обязано ориентировать законодателя на принятие за-

конов, которые бы закрепляли справедливую социально ориентированную политику. Полно-

ценный, всесторонний анализ законодательного акта или конкретной нормы права на предмет

справедливости, предполагает необходимость постановки и получения ответа на вопрос, в

чьих же интересах сформулировано то или иное положение, потому что «вопрос между тем,

что «можно», и тем, что «нельзя», не всегда решается на основе понятий «законно» или же

«незаконно» [4, с. 70–73]. Если нормы права создаются, дополняются в интересах народа, бу-

дущего процветания российского государства, его независимости и целостности, следова-

тельно, их можно считать справедливыми. В ситуациях, когда норма права выступает отра-

жением узкосоциальных своекорыстных интересов, она далека от идеалов справедливости.

Проверка подобного рода выступает в качестве определенной лакмусовой бумаги, которая

позволяет выявлять истинный законодательный замысел и сущность правового акта.

Законодательная практика последних десятилетий «перевернули» российское обще-

ство и подменила идею верховенства государственных интересов над интересами личност-

ными, господствовавшую в дореволюционный и советский периоды. «Абсолютизация прио-

ритета личных интересов над интересами публичными, приводит к разрушению российской

государственности» [9, с. 422].

В российском обществе неоднократно ставился вопрос и о реализации принципа спра-

ведливости налогообложения [подробнее см.: 10, с. 114–119] применительно к ставке налога

на доходы физических лиц. Указанный налог в российской правовой системе занимает осо-

бое место, поскольку затрагивает интересы практически всех граждан. Более того, в связи с

многообразием объектов налогообложения его доля в бюджете страны весьма велика. В связи

с этим на протяжении последнего десятилетия предметом острых дискуссий, как среди уче-

ных, так и среди практиков выступает вопрос о 13% ставке. Сегодня можно говорить о двух

сформировавшихся, диаметрально противоположных по своему содержанию подходов. Сто-

ронники первого утверждают, что данная ставка отвечает принципу справедливого налогооб-

ложения. Суть второго подхода заключается в том, что определенное число российских

граждан, обладающих многомиллиардным состоянием не должны платить 13% налог. Для

них должна быть введена прогрессивная ставка налога. Возникает вопрос: насколько это

справедливо? Пик остроты указанных подходов и их относительное разрешение нашло отра-

жение еще в 2012 г. в Послании Президента Российской Федерации В.В. Путина Федераль-

ному Собранию Российской Федерации. В частности, он отметил, что «нельзя отказываться

от так называемой плоской ставки», «как бы она внешне ни смотрелась социально справедли-

вой, но она этой справедливости не облегчит, наоборот, будет бременем для миллионов лю-

дей со средними доходами» [14].

Авторы, исходя из принципа социальной справедливости, проанализировав точки зре-

ния специалистов в области налогообложения, пришли к выводу, что в настоящее время про-


21

центная ставка налога на физических лиц, явно в пользу тех людей, которые входят в группу

богатых и сверхбогатых.

Высказанное утверждение не ново. Более того, за последние десять лет проекты о вве-

дении прогрессивной шкалы налогообложения вносятся почти ежегодно, а иногда и по не-

сколько раз в год. Так, лидером стал 2010 год, когда коммунисты дважды предлагали разные

варианты прогрессивной шкалы. С инициативой выступали и депутаты от партии «Справед-

ливая Россия». Весь вопрос заключается в том, как он может отразиться на социальном кли-

мате российского общества. Здесь особенно важен размер налоговой базы и «потолок», с ко-

торого надо исчислять налог.

Прогрессивная шкала налога на доход физических лиц – это система налогообложения,

построенная на принципе увеличения налоговых ставок в зависимости от роста уровня облага-

емого дохода налогоплательщика. Проще говоря, чем больше доход, тем больше размер налога.

Существует два варианта прогрессивной шкалы: простая, в которой есть только повышающий-

ся процент ставки, и сложная, в которой уплачивается фиксированная сумма налога плюс про-

цент с суммы, превышающей нижний уровень ставки. Например, в России до 2001 года была

сложная прогрессивная шкала. В соответствии с Законом Российской Федерации от 07.12.1991

г. № 1998-1 «О подоходном налоге с физических лиц» (в ред. 1999 года) доходы до 50 000 руб-

лей облагались по ставке 12%. С доходов от 50 001 до 150 000 рублей нужно было платить 6

000 рублей налогов и 20% с суммы, превышающей 50 000 рублей. С доходов от 150 001 рубля

налог составлял 26 000 рублей и 30% с суммы, превышающей 150 000 рублей.

В законопроекте, внесенном в Государственную Думу депутатами «Справедливой

России», предусматривалась следующая схема распределения налоговых ставок: доходы до

24 млн. рублей включительно (это 2 млн. рублей в месяц, что немало) облагаются налогом 13

% (как по действующей системе). При доходах от 24 млн. рублей до 100 млн. рублей – ставка

вырастает до 25%. Доходы от 100 млн. рублей до 200 млн. рублей облагаются по ставке 35%,

а свыше 200 млн. рублей налог составит половину дохода [8].

Несмотря на то, что большинство экспертов утверждают, что к введению прогрессив-

ной шкалы налога надо подходить крайне аккуратно и в качестве примера приводят Фран-

цию, однако в мировой практике она существует и действует весьма эффективно. Так, «в Ве-

ликобритании, например, стандартный вычет в 2015 году составлял 10 тысяч 600 фунтов го-

дового дохода на человека. То есть при доходе в 20 тысяч фунтов и вычете, платить налог

надо 9400 тысяч фунтов» [7, с. 4]. По данным исследования, проведенного Финансовым уни-

верситетом при Правительстве Российской Федерации, на вопрос о том, надо ли вводить про-

грессивную шкалу налога на доходы физических лиц, 3/4 россиян ответили положительно,

поддерживая «введение прогрессивной налоговой ставки, растущей по мере доходов граж-

дан» [7, с. 4]. Такая поддержка со стороны российских граждан как раз и свидетельствует о

запросе «на справедливость». И государство от этого только выиграет, поскольку получит

лояльность широкого круга избирателей.

Как известно, в настоящее время Российская Федерация испытывает дефицит бюдже-

та. Эксперты, законодатели и чиновники активно обсуждаются варианты повышения налога

на доходы физических лиц. Несмотря на контрпродуктивность введения прогрессивной шка-

лы налога, сегодня есть социальный общественный запрос на справедливость – богатые

должны платить больше. И если Россия провозгласила себя социальным государством, то

главным направлением в политике налогообложения должен выступать принцип социальной

справедливости. Следовательно, реализуя идеи социального государства, необходимо введе-

ние прогрессивной ставки налога на доходы тех физических лиц, чей совокупный доход ис-

числяется в год миллионными, а то и миллиардными суммами.

№ 4 (46) 2016)

22


1. Ау Т.И. Социальные и экономические права человека и гражданина как основа социальной госу-дарственности (с учетом законодательства и практики Казахстана) // Конституционное и муниципаль-

ное право. 2015. № 11. С. 26–31.

2. Болгова В.В., Новопавловская Е.Е. Формирование основ экономической правовой политики в ин-терпретационной практике Конституционного Суда Российской Федерации // Правовая политика и

правовая жизнь. 2016. № 1. С. 71–76.

3. Галиев Ф.Х. Правовая культура и регулирование общественных отношений. М. : Международный

издательский центр «Этносоциум», 2009.

4. Галиев Ф.Х. Социальные нормы гражданского общества и правовая культура // Евразийский юри-дический журнал. 2011. № 5(36). С. 70–73.

5. Доклад Уполномоченного по правам человека в Российской Федерации за 2015 год // Российская

газета. 2016. 24 марта.

6. Зорькин В.Д. Конституция живет в законах. Резервы повышения качества российского законода-тельства // Журнал конституционного правосудия. 2015. № 3 (45). С. 1–5.

7. Зыкова Т. Согласны на половину // Российская газета. 2016. 19 мая. 8. И снова о прогрессивной шкале налогообложения. URL: http://rusrand.ru/analytics/i-snova-o-

progressivnoy-shkale-nalogooblojeniya/ (дата обращения: 20.06.2016).

9. Куксин И.Н., Чечельницкий И.В. Обеспечения баланса публичных и частных интересов как сред-ство достижения справедливости в правотворчестве // Права и свободы человека и гражданина: теоре-

тические аспекты и юридическая практика : материалы ежегодной Международной научной конфе-

ренции памяти профессора Феликса Михайловича Рудинского, 28 апреля 2016 года / под общ. ред.

Д.А. Пашенцева. Рязань: Издательство «Концепция», 2016. С. 420–428.

10. Куксин И.Н., Чечельницкий И.В., Липунов В.И. Принцип справедливости как критерий оценки современного налогового законодательства России // Научные ведомости Бел ГУ. Серия Философия.

Социология. Право. 2016. Вып. 36. № 10 (231). С. 114–119.

11. Невинский В.В., Гринчинко Н.Я. К вопросу о «двойных» стандартах финансово-правового регу-

лирования реализации конституционных норм в социальной сфере // Конституционное и муници-

пальное право. 2015. № 4. С. 15–18.

12. Новопавловская Е.Е. Защита основных прав и свобод человека и гражданина в Российской Феде-рации посредством конституционного судопроизводства: монография. Белгород: Бел ЮИ МВД России

им. И.Д. Путилина, 2015. 142 с.

13. О соотношении денежных доходов населения с величиной прожиточного минимума и численно-сти малоимущего населения в целом по Российской Федерации // Официальный сайт Федеральной

службы государственной статистики. URL: http://www.gks.ru/wps/wcm/connect/rosstat_main/rosstat/ru/

statistics/population/level/# (дата обращения: 05.07.2016)

14. Послание Президента В.В. Путина Федеральному Собранию Российской Федерации // Российская газета. 2012. 13 декабря.

15. Раянов Ф.М. Государственно-правовые «болезни»: исторический диагноз. Научно-популярное

издание. Уфа: НИИПП, 2005.

16. Статистика по обращениям в Конституционный Суд Российской Федерации // Официальный сайт Конституционного Суда Российской Федерации. URL: http://www.ksrf.ru/ru/Petition/Pages/Statistic.

aspx (дата обращения: 04.07.2016).

References

1. Au T.I. Sotsial'nye i ekonomicheskie prava cheloveka i grazhdanina kak osnova sotsial'noy gosudarstven-nosti (s uchetom zakonodatel'stva i praktiki Kazakhstana) (Social and economic human and civil rights as the basis of the social state (based on law and practice of Kazakhstan), Konstitutsionnoe i munitsipal'noe pravo, 2015, No. 11, pp. 26–31.

http://rusrand.ru/analytics/i-snova-o-progressivnoy-shkale-nalogooblojeniya/


http://www.gks.ru/wps/wcm/connect/rosstat_main/rosstat/ru/

http://www.ksrf.ru/ru/Petition/Pages/Statistic


23

2. Bolgova V.V., Novopavlovskaya E.E. Formirovanie osnov ekonomicheskoy pravovoy politiki v interpretatsion-noy praktike Konstitutsionnogo Suda Rossiyskoy Federatsii (Formation of bases of economic policy in the legal in-terpretive practice of the Constitutional Court), Pravovaya politika i pravovaya zhizn', 2016, No. 1, pp. 71–76. 3. Galiev F.Kh. Pravovaya kul'tura i regulirovanie obshchestvennykh otnoshenii (Legal culture and regulation of public relations), M. Mezhdunarodnyi izdatel'skii tsentr «Etnosotsium», 2009. 4. Galiev F.Kh. Sotsial'nye normy grazhdanskogo obshchestva i pravovaya kul'tura (Social norms of civil so-ciety and legal culture), Evraziiskii yuridicheskii zhurnal, 2011, No. 5 (36), pp. 70–73. 5. Doklad Upolnomochennogo po pravam cheloveka v Rossiyskoy Federatsii za 2015 god (Report of the Human Rights Ombudsman of the Russian Federation for 2015 year), Rossiyskaya gazeta, 2016, 24 marta. 6. Zor'kin V.D. Konstitutsiya zhivet v zakonakh, Rezervy povysheniya kachestva rossiyskogo zakonodatel'st-va (The Constitution is in laws. Provisions to improve the quality of the Russian legislation), Zhurnal konsti-tutsionnogo pravosudiya, 2015, No. 3 (45), pp. 1–5. 7. Zykova T. Soglasny na polovinu (They agree on half), Rossiyskaya gazeta, 2016, 19 maya. 8. I snova o progressivnoy shkale nalogooblozheniya (And again on a progressive scale of taxation), URL: http://rusrand.ru/analytics/i-snova-o-progressivnoy-shkale-nalogooblojeniya/ (data obrashcheniya: 20.06.2016). 9. Kuksin I.N., Chechel'nitskiy I.V. Obespecheniya balansa publichnykh i chastnykh interesov kak sredstvo dostizheniya spravedlivosti v pravotvorchestve (Ensuring balance between public and private interests as a means of achieving justice in law-making), Prava i svobody cheloveka i grazhdanina: teoreticheskie aspekty i yuridicheskaya praktika: materialy ezhegodnoy Mezhdunarodnoy nauchnoy konferentsii pamyati professora Feliksa Mikhaylovicha Rudinskogo, 28 aprelya 2016 goda, pod obshch. red. D.A. Pashentseva, Ryazan', Iz-datel'stvo «Kontseptsiya», 2016, pp. 420–428. 10. Kuksin I.N., Chechel'nitskiy I.V., Lipunov V.I. Printsip spravedlivosti kak kriteriy otsenki sovremennogo nalogovogo zakonodatel'stva Rossii [Tekst] (The principle of fairness as a criterion for evaluation of the cur-rent Russian tax legislation) / I.N. Kuksin I.N., I.V. Chechel'nitskiy, V.I. Lipunov , Nauchnye vedomosti Bel GU, Seriya Filosofiya. Sotsiologiya. Pravo, 2016, Vypusk 36, No. 10 (231), pp. 114–119. 11. Nevinskiy V.V., Grinchinko N.Ya. K voprosu o «dvoynykh» standartakh finansovo-pravovogo reguliro-vaniya realizatsii konstitutsionnykh norm v sotsial'noy sfere (On the issue of «double standards» of financial and legal regulation of realization of the constitutional norms in the social sphere), Konstitutsionnoe i muni-tsipal'noe pravo, 2015, No. 4, pp. 15–18. 12. Novopavlovskaya E.E. Zashchita osnovnykh prav i svobod cheloveka i grazhdanina v Rossiyskoy Feder-atsii posredstvom konstitutsionnogo sudoproizvodstva: monografiya (Protecting fundamental rights and free-doms of man and citizen in the Russian Federation by means of constitutional legal proceedings), Belgorod, Bel YuI MVD Rossii im. I.D. Putilina, 2015. 13. O sootnoshenii denezhnykh dokhodov naseleniya s velichinoi prozhitochnogo minimuma i chislennosti maloimushchego naseleniya v tselom po Rossiiskoi Federatsii (On the relation between cash income of popu-lation and subsistence level and the number of poor in the whole of the Russian Federation), Ofitsial'nyi sait Federal'noi sluzhby gosudarstvennoi statistiki. URL: http://www.gks.ru/wps/wcm/ connect/rosstat_main/ rosstat/ru/ statistics/population/level/# (accessed date 05.07.2016). 14. Poslanie Prezidenta V.V. Putina Federal'nomu Sobraniyu Rossiyskoy Federatsii (Address of the President V.V. Putin to the Federal Assembly of the Russian Federation), Rossiyskaya gazeta, 2012, 13 dekabrya. 15. Rayanov F.M. Gosudarstvenno-pravovye «bolezni»: istoricheskii diagnoz (State-legal "diseases": histori-cal diagnosis), Nauchno-populyarnoe izdanie, Ufa, NIIPP, 2005. 16. Statistika po obrashcheniyam v Konstitutsionnyy Sud Rossiyskoy Federatsii, Ofitsial'nyy sayt Konstitut-sionnogo Suda Rossiyskoy Federatsii (Statistics on appeals to the Constitutional Court of the Russian Federa-tion), URL: http://www.ksrf.ru/ru/Petition/Pages/Statistic.aspx (accessed date 04.07.2016).



http://www.gks.ru/wps/wcm/%20connect/rosstat_main/%20rosstat/ru/

http://www.gks.ru/wps/wcm/%20connect/rosstat_main/%20rosstat/ru/

№ 4 (46) 2016)

24

УДК 340

ЗАРОЖДЕНИЕ И ФУНКЦИОНИРОВАНИЕ

РОЗЫСКНОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ

В ДРЕВНЕМ МИРЕ: К ИСТОРИИ ВОПРОСА

THE ORIGIN AND FUNCTIONING

OF SEARCH ACTIVITY IN THE ANCIENT

WORLD: HISTORICAL BACKGROUND

РАХИМЗОДА Рамазон Хамро

(Рахимов Рамазон Хамроевич)

RAKHIMZODA Ramazan Khamro

(Rakhimov Ramazon Khamroevich)

кандидат юридических наук, доцент, профессор

кафедры организации управления правоохрани-

тельной деятельностью Академии МВД Респуб-

лики Таджикистан, министр внутренних дел

Республики Таджикистан, генерал-лейтенант

милиции, г. Душанбе, Таджикистан,


Candidate of Sciences (Law), Associate Professor,

Professor of the Department of Organization of

Law Enforcement Activities of the Academy of the

Ministry of Internal Affairs of the Republic of Tajik-

istan, Minister of Internal Affairs of the Republic of

Tajikistan, Lieutenant-General of Police, Dushan-

be, Tajikistan. E-mail: [email protected]

Розыскная работа как особый вид профессиональ-

ной деятельности своими корнями уходит в глубо-

кое прошлое. Специальные службы, осуществляю-

щие тайные операции, негласный сбор информации,

занимающиеся осведомительной деятельностью,

начали складываться еще в период становления пер-

вых цивилизаций. На сегодняшний день известно

довольно большое количество способов сбора и пе-

редачи информации, которые использовались еще в

древнем мире. Даже краткие и отрывочные истори-

ческие сведения со всей определенностью указыва-

ют на то, что розыскная, сыскная, разведывательная

деятельность (разведка и контрразведка) способ-

ствовали становлению и совершенствованию госу-

дарства, и как государственно-правовые явления не-

отделимы от истории человечества.

Search work as a special kind of professional activi-

ty is rooted in the deep past. Special services, carry-

ing out covert operations, secret collection of in-

formation, involved in supplying information ac-

tivities began to take shape during the formation of

the first civilizations. Today we know a number of

ways to collect and transmit information, which

were used in the ancient world. Even brief and

fragmentary historical data provide clear evidence

that investigative, detective, intelligence activities

(intelligence and counterintelligence) contributed to

the establishment and improvement of the state and

as state-legal phenomena are inseparable from the

history of mankind.

Ключевые слова: розыскная деятельность; ин-

формация; разведка; секретные службы.

Key words: search activity; information; intelli-

gence service; secret services.

Негласная деятельность человека, связанная с добыванием информации, является ярко

выраженным историческим явлением. Сыскные, розыскные, разведывательные, контрразве-

дывательные и иные формы негласных действий, носящие тайный, секретный, осведоми-

тельный, конспиративный характер и осуществляющие на конфиденциальной, доверительной

основе, уходят своими корнями в глубокое прошлое. Поэтому подобного рода деятельность в

литературе «часто называют второй древнейшей профессией» [1, с. 10-11]. Вряд ли суще-

ствовавшие до сей поры государственные образования, великие империи добились бы столь

выдающихся успехов в деле сохранения своей власти, обеспечения порядка внутри государ-

ства, борьбы с преступлениями, с внешними врагами, если бы они не создавали соответству-

ющие своему времени службы, действующие для добывания срочно-секретной (оператив-

ной), разведывательной, контрразведывательной информации, чтобы нанести упреждающий

удар по своим противником.

Даже краткие и отрывочные исторические сведения со всей определенностью указыва-

ют на то, что розыскная, сыскная, разведывательная деятельность (разведка и контрразведка)

неотделимы от истории человечества [2; 3; 8; 9; 10; 14; 16; 18; 19; 22; 23; 25; 26; 29; 30; 31; 32].

На протяжении всей истории человеческих цивилизаций различные общества стреми-

лись достичь лучшего будущего и процветания. При этом, желание процветать пересекалось



25

с необходимостью сосуществования с другими группами людей, обладающими несхожими

традициями и говорящими на разных языках, «в любом случае человек заинтересован в ко-

нечном итоге, результате своей деятельности» [5, с. 11]. Наличие в пределах ограниченного

географического пространства с ограниченными ресурсами различных по своему характеру

культур с идентичными амбициями делало крайне сложным мирное сосуществование всех

зарождающихся народностей. По мере того, как перечисленные факторы усиливались, кон-

фликты между различными сообществами людей становились неизбежными [14, с. 8]. Это

было обусловлено тем, что «правовые культуры разных народов и разных стран не могут не

отличаться, ибо в них отражаются этнонациональные особенности традиционной культуры

того или другого государствообразующего народа» [7, с. 129].

Поэтому и появилась потребность в формировании предупреждающих и упреждаю-

щих механизмов в виде создания специальных секретных сил, действующих тайным образом

или под ложными предлогами, основное предназначенные которых заключалось в сборе све-

дений о неприятеле (внутренних и внешних), его силах, средствах, намерениях. И всё это де-

лалось с целью оберегать и сохранять привычный образ жизни.

Отсюда и вывод: первые зародыши тайной, сыскной (розыскной) деятельности уходят

своими корнями в глубину веков. Она является одним из древнейших видов деятельности че-

ловека, поэтому назвать конкретный период ее основания весьма затруднительно. По верно-

му замечанию С.И. Захарцева, Ю.Ю. Игнащенкова, В.П. Сальникова, историческая и истори-

ко-правовая наука не в состоянии точно определить, когда возникли сыскная, розыскная и

иная тайная деятельность человека, но бесспорно, что она появилась с момента зарождения

человечества [12, с. 4–6]. К сказанному нам остается лишь добавить: с момента распростра-

нения различного рода человеческих связей и наполнения биосоциального содержания чело-

века социальными компонентами, особенно межличностными отношениями, общением, со-

знательной совместной деятельностью, начала большого переселения народов (миграции),

освоения различными этническими общностями новых территорий, приобретения от других

этносов хозяйственно-культурных и военных традиций, налаживания культурно-языковых

взаимодействий народов, их отражение в этническом облике тех или иных общностей, т.е., с

той поры, когда индивид начал организовывать свою деятельность, направленную на выстра-

ивание взаимоотношений с другими субъектами [6, с. 5–9].

Когда стали проявляться первые признаки человеческой цивилизации, люди начали

чувствовать нужду в средствах общения между собой и поэтому начали создавать своеобраз-

ную технологию коммуникации на расстоянии. Нет сомнения в том, что, вначале люди обме-

нивались информацией между собой путем использования естественного способа – звука.

Конечно, устная передача вестей была несовершенна, так как человеческий голос слышен

лишь на близком расстоянии. Поэтому для облегчения и поддержания связи, тем более в

дальних, недосягаемом человеческому голосу расстояниях, начали создавать искусственные

приспособления (огонь, дым костров, сигнальный барабан, боевые трубы, рога, колокол,

свет), в частности, для усиления передаваемого звука стали использовать полые стволы дере-

вьев и позднее барабаны (ок. 6 тыс. лет до н. э.).

Люди стали изобретать новые способы передачи информаций, непрерывно их совер-

шенствовать и улучшать в соответствии с изменением условий жизни, с развитием культуры.

То есть, для укрепления отношений с элементами и явлениями своего окружения, человек

изучал и усваивал их природу, характер их проявлений [29, с. 125]. Интересно, что барабаны

тамтамы до сих пор используются для связи на большие расстояния африканскими племена-

ми [16, с. 48], а дым от костров ещё в XX веке употреблялся для этих же целей индейцами

Канады [25, с. 42].

Одним из первых систем связи стали сторожевые посты, располагавшиеся на заведомо

построенных вышках или башнях, иной раз их просто строили на деревьях. При приближе-

https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%97%D0%B2%D1%83%D0%BA

https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%A1%D1%82%D0%B2%D0%BE%D0%BB_(%D0%B1%D0%BE%D1%82%D0%B0%D0%BD%D0%B8%D0%BA%D0%B0)

https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%94%D0%B5%D1%80%D0%B5%D0%B2%D0%BE

https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%94%D0%B5%D1%80%D0%B5%D0%B2%D0%BE

https://en.wikipedia.org/wiki/TAM

https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%90%D1%84%D1%80%D0%B8%D0%BA%D0%B0

https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%9F%D0%BB%D0%B5%D0%BC%D1%8F

https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%9F%D0%BB%D0%B5%D0%BC%D1%8F

https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%9A%D0%BE%D1%81%D1%82%D1%91%D1%80

https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%98%D0%BD%D0%B4%D0%B5%D0%B9%D1%86%D1%8B

https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%9A%D0%B0%D0%BD%D0%B0%D0%B4%D0%B0

№ 4 (46) 2016)

26

нии неприятеля зажигался «костер тревоги». Следом за первым костром зажигали костер ча-

совые на промежуточных постах, и неприятелю не удавалось застать жителей врасплох. В

Древнем Китае информацию передавали при помощи приспособлений, называемых гонгами,

а коренные жители Африки и Америки пользовались ударными инструментами. Гул тамта-

мов предупреждал племена о приближении и намерениях неприятеля.

Необходимость передавать не только отдельные сигналы типа “тревога”, но и различ-

ные сообщения и информацию, привела к применению “кодов”, когда разные сообщения раз-

личались, например, числом и положением костров, числом и частотой звуков или ударов в

барабан и т.п., то есть, для передачи той или иной информации использовали различные ком-

бинации факелов, звук или ударов, каждая из которых в отдельности носила разную смысло-

вую нагрузку. Люди испробовали флаги, горны, прерывающийся сигнал дымового столба,

зеркальные отражения и др.

Таким образом, с древнейших времен в качестве средств передачи информации чело-

век использовал в основном звук (акустические волны) и свет (электромагнитные волны).

Люди на расстоянии прямой видимости обменивались сообщениями с помощью различных

приспособлений и всяческих знаков (условных знаков). Вне зоны прямой видимости же, для

охвата значительного пространства, сообщения передавались с помощью барабанной дроби,

звуков рога или боевой трубы. Например, ночью в безветренную погоду барабанная дробь

разносится на 6 или 7 миль вокруг. Всего за несколько десяток минут барабанные послания,

передающиеся от деревни к деревне, могут преодолеть сотню миль. Для увеличения дально-

сти передачи сообщений люди использовали свет: огни костров (на вершинах гор либо на вы-

соких башнях), факелы наряду с барабанами, рогами, колоколами могли служить сигнальны-

ми инструментами для передачи определенного набора сообщений – «Тревога», «Победа», «В

атаку», «Отступаем» и т.д.

Во время Троянской войны в XII веке до н. э., по свидетельствам Гомера, Вергилия и

Эсхила, греки использовали сигнальные огни. Костер на вершине горы был виден с наблюда-

тельных вышек на 20 миль, а иногда и дальше. По версии Эсхила, Клитемнестра (супруга ми-

кенского царя Агамемнона, возглавившего греческое войско в походе на Трою) получила из-

вестие о падении Трои в ту же ночь, находясь за 400 миль в Микене [8].

Конечно, смысл сообщения должен был быть оговорен заранее, фактически сжавшись

до одного информационного бита. Это был бинарный код, выбор из двух вариантов: что-то

или ничего. Чтобы передать единственный бит информации, требовалось проделать огром-

ную работу: выработка и выбор вариантов передачи информации, организация процесса та-

кой передачи, управление ее процессом, отбор и обучение людей, планирование, дежурство,

смена дозорных, питание, сбор и доставка горючих материалов и т.д. Одним словом, все эти

случаи требовали большего количества разнообразных ресурсов.

Наряду с этим потребность в получении известий из других местностей и стран удо-

влетворялась посредством гонцов, которые доставляли сообщения, как устные, так и пись-

менные или облечённые в символическую форму [4] – вначале пешие, позднее конные.

Естественно, что вначале гонцов посылали с устными сообщениями в силу отсутствия

письменности. Такой вестник заучивал «письмо» со слов отправителя, а затем пересказывал

его адресату. Такой способ отправки сообщений сохранялся долгое время, несмотря на появ-

ление в дальнейшем письменности, но вместе с тем этот способ был оправдан тем, чтобы са-

мо письмо либо не затерялось, либо не попало в руки неприятеля. В дальнейшем в целях

обеспечения глубокой конспирации передаваемого сообщения, оно искусно зашифровывался

в тексте книг путем ввода особого кода для распознания.

С развитием человеческой цивилизации происходили изменение и развитие способов,

средств и форм почтовой связи. Впервые почтовое сообщение появилось около 5000 лет

назад в Месопотамии для передачи информации, запечатлённой в виде глиняного письма.

https://ru.wikipedia.org/w/index.php?title=%D0%9F%D0%BE%D1%87%D1%82%D0%BE%D0%B2%D1%8B%D0%B9_%D0%B3%D0%BE%D0%BD%D0%B5%D1%86&action=edit&redlink=1


27

Великие державы древности – Ассирия, Египет, Греция, Персия, Китай, Рим, государство ин-

ков – имели развитую, хорошо организованную систему обмена информацией (существовала

хорошо налаженная государственная почтовая связь). Она тогда уже стала неотъемлемым

звеном государственной машины и средством связи между заинтересованными людьми. По

мощеным дорогам и караванным тропам день и ночь курсировали гонцы. Они сменялись или

меняли лошадей на специально построенных станциях. 2500 лет назад уже применялся эста-

фетный способ передачи писем от гонца к гонцу [4].

В частности, представление о почтовом деле в Древнем Египте можно получить из до-

кумента на папирусе, датированного примерно 255 годом до н. э. и содержащего учётные за-

писи (это явление является значимым) доставки почтовых отправлений одним посыльным.

Подобная высокоразвитая почтовая система вскоре стала распространяться и в других стра-

нах. Ассирийская легенда повествует о гонцах, которые разносили повеления Семирамиды по

всем краям её царства.

Известно о профессиональных гонцах, существовавших в Египте в эпоху XII династии

(1985-1785 до н.э.), которые развозили царские приказы вплоть до Азии. В Бени-Хасане на

стенной росписи одной из пещер-гробниц, относящихся к эпохе Среднего царства, изображён

гонец, передающий чиновнику сообщение о вторжении вражеского племени [16, с. 48].

Во времена 18-й династии, существовавшей в том же Египте более трех с половиной

тысяч лет назад, на всех путях, ведущих в Египет или в чужие края, находились посты с хо-

рошо вооружёнными стражниками. Никто не мог миновать их, не назвав своего имени, зва-

ния и цели путешествия. Почта просматривалась с особым вниманием. Налицо признаки

функционирования контрразведывательной системы мер [13, с. 11]. А грекам было хорошо

известно искусство шифрования, которое у них заимствовали римляне [22; 31].

Для транспортировки и передачи секретных сообщений (писем) также применяли поч-

товых голубей, обеспечивающих хорошую дальность связи 1. Так, Юлий Фронтин описывает

использование в Древнем мире почтовых голубей, а Юст Липсий рассказывает об использо-

вании в военном и политическом шпионаже ласточек [22, с. 10].

Пересылка вестей и у нашего народа известна с древнейших времен. Еще в I тысячеле-

тии до нашей эры греческие историки упоминали о передаче сообщений у народов, обитавших

в Средней Азии, в частности у персо-таджиков. Так по утверждению Фронтина, у всех народов

Востока дрессировка птиц для курьерской службы на дальние расстояния была обычным делом

[28, с. 14–15]. Вместе с тем, персидские цари прилагали огромные усилия, чтобы максимально

ограничить переписку своих подданных с зарубежными адресатами. Поэтому во всех провин-

циях безупречно функционировала система перлюстрации частной почты [13, с. 12].

Почтовое дело в Персидской монархии в виде чёткой системы почтовой связи, извест-

ной под названием «ангарейон», было введено в VI веке до н. э. во времена царя Кира II (550-

529 до н.э.) [4, с. 49]. Передача сообщений осуществлялась главным образом через конных

гонцов (ангаров). Однако имеются указания на то, что подобная почтовая система существо-

вала в Персии намного раньше.

Из описаний Геродота и Ксенофонта [16, с. 86] известно, что при Кире II на важней-

ших дорогах были установлены почтовые станции, удалённые друг от друга на равномерном

расстоянии, которое составляло приблизительно дневной пробег лошади. Эти станции слу-

жили курьерам для отдыха. Именно с учетом прогрессивного на то время характера подобной

связи Римская республика заимствована у персов их систему почтового дела [16, с. 98].

Как видно, способы передачи информации развивались вместе с человеческим обще-

ством. Специальные службы, осуществляющие тайные операции, негласный сбор информации,

занимающиеся осведомительной деятельностью, доносом, тайная полиция, служба разведки,

«уши и око государства» начала складываться еще в период становления первых цивилизаций,

государств и империй на территориях современных Центральной Азии и Ближнего Востока.

https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%A4%D0%B0%D1%80%D0%B0%D0%BE%D0%BD#.D0.94.D0.B2.D0.B5.D0.BD.D0.B0.D0.B4.D1.86.D0.B0.D1.82.D0.B0.D1.8F_.D0.B4.D0.B8.D0.BD.D0.B0.D1.81.D1.82.D0.B8.D1.8F

https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%91%D0%B5%D0%BD%D0%B8-%D0%A5%D0%B0%D1%81%D0%B0%D0%BD

https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%A1%D1%80%D0%B5%D0%B4%D0%BD%D0%B5%D0%B5_%D1%86%D0%B0%D1%80%D1%81%D1%82%D0%B2%D0%BE_(%D0%94%D1%80%D0%B5%D0%B2%D0%BD%D0%B8%D0%B9_%D0%95%D0%B3%D0%B8%D0%BF%D0%B5%D1%82)

https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%A0%D0%B8%D0%BC%D1%81%D0%BA%D0%B0%D1%8F_%D1%80%D0%B5%D1%81%D0%BF%D1%83%D0%B1%D0%BB%D0%B8%D0%BA%D0%B0

№ 4 (46) 2016)

28

Первыми цивилизациями, государствами, известными истории являлись Субарту,

Шумер, Ямхад, Хеттская, Ассирийская державы, Митаннии, Урарту, Вавилон, империи –

Мидийская, Ахеменидская, Римская, Сасанидская, Саманидская. Большая часть древнейших

цивилизаций мира располагалась на территории Ближнего Востока, включавшей Месопота-

мию (современные Ирак, юго-восточная Турция, северо-восточная Сирия), древний Египет

(хотя большая часть Египта находилась на крайнем северо-востоке Африки), древний Иран

(Элам, Мидия, Парфия и древняя Персия), Анатолию (современная Турция), Левант (совре-

менные Сирия, Ливан, Израиль, Палестина и Иордания), Мальту и древнюю Аравию.

Древний Ближний Восток считается колыбелью цивилизации. Именно здесь стали

впервые практиковать круглогодичное интенсивное земледелие, здесь впервые в мире воз-

никли письменность, гончарный круг, а затем колесо и мельничный жёрнов, создано первое

государство, законодательство, а затем и первая империя. Здесь впервые оформились соци-

альное расслоение, рабовладение и организованное военное дело, здесь заложены основания

таких дисциплин, как астрономия и математика, и, конечно же, разнообразные институты

«тайной полиции».

Первые мелкие и крупные государственные образования древности оставили большое

количество материалов, как для историков, так и для исследователей права. Эта эпоха счита-

ется точкой отсчета для нас – юристов в исследовании истории права, в том числе в области

сыскной, розыскной, разведывательной, контрразведывательной деятельности.

Как утверждает Р. Роуан, в древние времена было много шпионов, но очень мало

шпионских организаций. А цари и их военачальники разрешали проблемы разведки по соб-

ственному усмотрению [22, с. 12].

Исторические документы свидетельствуют о нравственной вседозволенности в межго-

сударственных отношениях Древнего мира. Древнеиндийский свод законов Ману гласил:

«Враг – это наш сосед». А в собрании политической мудрости Древней Индии – Артхашастре

говорилось, что договоры надо заключать с равными либо более сильными королями, а на

слабых необходимо нападать. В том же источнике говорится, что мудрый король должен

печься о процветании своей страны и стараться препятствовать процветанию остальных [18].

Аналогичный подход к построению внешних связей прослеживается во всех государ-

ственных образованиях Древнего мира.

Например, на основании тщательного изучения китайских источников подтверждена

мысль о том, что предоставление властями Поднебесной так называемого «убежища» «варва-

рам» (отдельным родоплеменным подразделениям и небольшим группам кочевников) было не

бескорыстным. Кочевники расплачивались за это участием в агрессивных акциях китайской

империи. Особое внимание при этом уделялось практическому применению танскими импера-

торами традиционного для Китая принципа «руками варваров — подавлять варваров». Этот

коварный прием успешно и широко применялся в восточной части Центральной Азии [18].

Поэтому война считался наиболее древним и эффективным методом разрешения сна-

чала межплеменных, а затем и межгосударственных споров. Нет сомнения в том, что в силу

этого, и по мере увеличения роста и интенсивности вооруженных конфликтов, война счита-

лась единственным средством благополучного существования той или иной общности.

Для достижения этих целей предводителями государственных образований, а затем и

царствующими особами, предпринимались особые меры по обеспечению безопасности своей

страны. А по мере укрепления своей власти и могущества начали собирать соответствующую

информацию и о лицах, представляющих для них определенный (точнее, особый) интерес

внутри страны, об их образе жизни, замыслах.

При таких условиях является естественным, что возникла необходимость выделения

определённых лиц, а затем и создания специальных секретных служб (структур, аппаратов) в

целях проведения комплекса скрытых, негласных, тайных, и особенно, зашифрованных меро-


29

приятий для сбора максимально полной информации о противнике (не только внешнем, но и

внутреннем), о его мощи, количестве и качестве вооружения, о возможных вариантах приме-

нения военной хитрости 2, о заговорах, враждебных силах, внутренних затруднениях, сопро-

тивлениях покорённых народов, смутах и восстаниях. Такой подход являлся самым надежным,

оправданным и эффективным средством сохранения своей власти, своих владений, своевре-

менного выявления и устранения угроз, защиты границ от вторжения опасных противников.

Подобная деятельность как раз и является прообразом современной оперативно-

розыскной, разведывательной и контрразведывательной деятельности государства, но лишь с

одним различием, что она осуществлялась без какой-либо законодательной регламентации в

современном ее понимании (но и этого требовать от них в те далекие времена возрождения

человеческой цивилизации является не справедливым).

Таким образом, война с зарождением человечества была главным занятием людей. В

войнах Древнего мира зародилось военное искусство, одним из принципов которого было

разведывательное обеспечение планирования и ведения боевых действий. Важную роль в

этом играла информация, которая добывалась, засекречивалась, кодировалась и передавалась.

Для этого создавались и совершенствовались различные системы: передача сообщений пе-

шими гонцами, конными курьерами, с помощью птиц и животных, передача донесений с по-

мощью тайников [21]. Примечания

1. Рисунок подобного голубя приведён в журнале «Harper’s New Monthly Magazine», No. 275, April, 1873.

2. Юлий Фронтин – древнеримский политический деятель, полководец и писатель, доносить до нас сведения о

том, что армия Спартака использовала трупы, прикрепленные к шестам, вкопанным в землю. При этом трупам в

руки прикрепляли оружие. С расстояния это создавало впечатление, что армия была намного большей и лучше

организованной, чем это было на самом деле [26, с. 84–85]. Наиболее ухищренные приемы военной хитрости

использовал Чингисхан, применявший тактику прикрепления к каждому всаднику вторую лошадь с куклой в

человеческий рост.


1. Авдеев С.С. Актуальные вопросы оперативно-розыскной деятельности : конспект лекций. Петроза-водск, 2012. 2. Аманацкий Ю.В., Гибов В.В., Глушаченко С.Б., Фролов В.В. Сыскная полиция в государственном механизме Российской Империи : монография / под общ. ред. В.П. Сальникова. СПб. : Санкт-Петербургский ун-т МВД России, 2006. 3. Ананских И.А., Анашкина Ю.Н., Реуф В.М. Политический сыск в Российской империи в XIX–начале XX века // Мир политики и социологии. 2014. № 10. С. 53–62. 4. Большой филателистический словарь / Н.И. Владинец, Л.И. Ильичёв, И.Я. Левитас, П.Ф. Мазур, И.Н. Меркулов, И.А. Моросанов, Ю.К. Мякота, С.А. Панасян, Ю.М. Рудников, М.Б. Слуцкий, В.А. Якобс // под общ. ред. Н.И. Владинца и В.А. Якобса. М. : Радио и связь, 1988. 5. Галиев Ф.Х. Правовая культура и социальные нормы. М. : NOTA BENE, 2010. 6. Галиев Ф.Х. Социальные нормы и правовая культура в призме исторического развития // История государства и права. 2010. № 2. С. 5–9. 7. Галиев Ф.Х. Правовая культура и традиционная картина мира // Право и государство. 2009. № 8 (56). С. 129–132. 8. Гиндин Л.А., Цымбурский В.Л. Гомер и история Восточного Средиземноморья. М. : Восточная ли-тература, 1996. 9. Доронин А.М., Доронин М.П., Мушкет И.И., Сальников В.П. Жандармы и граница / под общ. ред. В.П. Сальникова. СПб. : Фонд «Университет», 2003. 10. Елинский В.И. История уголовного сыска в России (Х–начало ХХ в.). М., 2004. 11. Заварзин П.П. Жандармы и революция. Воспоминания. Париж, 1930. 12. Захарцев С.И., Игнащенков Ю.Ю., Сальников В.П. Оперативно-розыскные мероприятия в XXI ве-ке : монография. СПб., 2006. Серия: «Теория и практика оперативно-розыскной деятельности» / МВД России, С.-Петерб. ун-т. 13. Землянов В.М. Своя контрразведка : практическое пособие. М., Харвест, 2002.

№ 4 (46) 2016)

30

14. История древнего мира. Расцвет древних обществ / под ред. И.М Дьяконова, В.Д. Неронова, И.С Свенцицкой. М., 1982. 15. Карпец И.И. Сыск (записки начальника уголовного розыска). М. : Наука, 1994. 16. Кисин Б.М. Страна Филателия. М. : Просвещение, 1969. 17. Курлов П. Конец русского царизма. Воспоминания бывшего командира корпуса жандармов. М., Пг., 1923. 18. Малявкина А. Г. Тактика Танского государства в борьбе за гегемонию в восточной части Цен-тральной Азии // Дальний Восток и соседние территории в средние века. Новосибирск : Наука, Си-бирское отделение, 1980. С. 7–10. 19. Матиенко Т.Л. Сыскная полиция в России во второй половине ХIХ–начале ХХ вв. : дис. … канд. юрид. наук. М., 1999. 20. Перегудова З.И. Политический сыск России (1880–1917 гг.). М. : РОССПЭН, 2000. 21. Привезенцев А.В. Разведка в войнах Древнего мира // Вестник Московского государственного лингвистического университета. 2013. Выпуск № 24 (684). С. 190–199. 22. Роуан Р. Очерки секретной службы. Из истории разведки / сокр. пер. с англ. С. Займовского. М. : Воениздат, 1946. 23. Рууд Ч., Степанов С. Политический сыск при царях. М. : Мысль, 1993. 24. С.-Петербургская столичная полицiя и градоначальство (1703–1903). Краткий исторический очеркъ. С.-Петербургъ: Товарищество Р. Голике и А. Вильборгъ, 1903. Переиздание / отв. за выпуск А.Л. Фишков. СПб. : КОСТА, 2013. 25. Сетон-Томпсон Э.. Маленькие дикари / пер. с англ. Н.Темчиной. М. : Детская литература, 1988. 26. Федоров А.В., Шахматов А.В. Оперативно-розыскная деятельность и граждане : научное издание / под ред. В.П. Сальникова. СПб. : Фонд «Университет», 2001. 27. Федоров А.В., Шахматов А.В. Правовое регулирование содействия граждан органам, осуществ-ляющим оперативно-розыскную деятельность. СПб. : Юридический Центр Пресс, 2005. 28. Фронтин Секст Юлий. Военные хитрости (Стратегемы). СПб. : Алетейя, 1996. 29. Хазаи Зиа Хаджи Аббас. Критическое отношение к теории деспотизма в эпоху Сасанидов : дис. … канд. филос. наук. Душанбе, 2014. 30. Шахматов А.В. Агентурная работа и российское законодательство : монография / под общ. ред. В.П. Сальникова и А.В. Федорова. СПб. : Санкт-Петербургский ун-т МВД России, 2004. 31. Шеф сыскной полиции Санкт-Петербурга Иван Дмитриевич Путилин. Сочинения. В 2-х т. / авт.-сост. Д.К. Нечевин, Л.И. Беляева. М. :Олма-ПРЕСС, 2011. 32. Rowan Richard Wilmer. The Story of Secret Service. New York : Literary Guild of America, 1937.

References

1. Avdeev S.S. Aktual'nye voprosy operativno-rozysknoi deyatel'nosti (Topical issues of operatively-search activity), Konspekt lektsii. Petrozavodsk, 2012. 2. Amanatskii Yu.V., Gibov V.V., Glushachenko S.B., Frolov V.V. Sysknaya politsiya v gosudarstven-nom mekhanizme Rossiiskoi Imperii (Detective police in the state mechanism of the Russian Empire), monografi-ya, pod obshch. red. V.P. Sal'nikova. SPb., Sankt-Peterburgskii un-t MVD Rossii, 2006. 3. Ananskikh I.A., Anashkina Yu.N., Reuf V.M. Politicheskii sysk v Rossiiskoi imperii v XIX–nachale XX veka (Political investigation in the Russian Empire in the XIX century, early XX century), Mir politiki i sotsiologii, 2014, No. 10, рр. 53–62. 4. Bol'shoi filatelisticheskii slovar' (Large Philatelic Dictionary). N.I. Vladinets, L.I. Il'ichev, I.Ya. Levitas, P.F. Mazur, I.N. Merkulov, I.A. Morosanov, Yu.K. Myakota, S.A. Panasyan, Yu.M. Rudnikov, M.B. Slutskii, V.A. Yakobs, pod obshch. red. N.I. Vladintsa i V.A. Yakobsa. M., Radio i svyaz', 1988. 5. Galiev F.Kh. Pravovaya kul'tura i sotsial'nye normy (Legal culture and social norms), M., NOTA BENE, 2010. 6. Galiev F.Kh. Sotsial'nye normy i pravovaya kul'tura v prizme istoricheskogo razvitiya (Social norms and legal culture in the prism of historical development), Istoriya gosudarstva i prava, 2010, No. 2, рр. 5–9. 7. Galiev F.Kh. Pravovaya kul'tura i traditsionnaya kartina mira (Legal culture and the traditional picture of the world) Pravo i gosudarstvo. 2009. No. 8 (56). Pp. 129–132. 8. Gindin L.A., Tsymburskii V.L. Gomer i istoriya Vostochnogo Sredizemnomor'ya (Homer and the history of the Eastern Mediterranean). M., Vostochnaya literatura, 1996. 9. Doronin A.M., Doronin M.P., Mushket I.I., Sal'nikov V.P. Zhandarmy i granitsa (Gendarmes and the bor-der), pod obshch. red. V.P. Sal'nikova. SPb., Fond «Universitet», 2003. 10. Elinskii V.I. Istoriya ugolovnogo syska v Rossii (Х–nachalo ХХ v.) (The history of criminal investigation in Russia (Х–early ХХ c.)). M., 2004.


31

11. Zavarzin P.P. Zhandarmy i revolyutsiya. Vospominaniya (Gendarmes and the revolution. Memories). Parizh, 1930. 12. Zakhartsev S.I., Ignashchenkov Yu.Yu., Sal'nikov V.P. Operativno-rozysknye meropriyatiya v XXI veke (Operative-search measures in the XXI century), monografiya. SPb., 2006. Seriya: «Teoriya i praktika opera-tivno-rozysknoi deyatel'nosti». MVD Rossii, S.-Peterb. un-t. 13. Zemlyanov V.M. Svoya kontrrazvedka (Our counter-intelligence), prakticheskoe posobie. M., Kharvest, 2002. 14. Istoriya drevnego mira. Rastsvet drevnikh obshchestv (The history of the ancient world. The heyday of ancient societies), pod red. I.M D'yakonova, V.D. Neronova, I.S. Sventsitskoi. M., 1982. 15. Karpets I.I. Sysk (zapiski nachal'nika ugolovnogo rozyska) (Investigation (notes of the Head of Criminal Investigation)). M., Nauka, 1994. 16. Kisin B.M. Strana Filateliya (Country of Philately). M., Prosveshchenie, 1969. 17. Kurlov P. Konets russkogo tsarizma. Vospominaniya byvshego komandira korpusa zhandarmov. M., Pg., 1923. 18. Malyavkina A. G. Taktika Tanskogo gosudarstva v bor'be za gegemoniyu v vostochnoi chasti Tsen-tral'noi Azii (Tactics of the Tang state in the struggle for hegemony in the eastern part of the Central Asia), Dal'nii Vostok i sosednie territorii v srednie veka. Novosibirsk, Nauka, Sibirskoe otdelenie, 1980, рр. 7–10. 19. Matienko T.L. Sysknaya politsiya v Rossii vo vtoroi polovine XIX –nachale XX vv. (Detective Police in Russia in the second half of the XIX century – in the beginning of the XX centuries), dis. … kand. yurid. nauk. M., 1999. 20. Peregudova Z.I. Politicheskii sysk Rossii (1880–1917 gg.) (Political spying in Russia (1880-1917)). M., ROSSPEN, 2000. 21. Privezentsev A.V. Razvedka v voinakh Drevnego mira (Intelligence in wars of the Ancient World), Vest-nik Moskovskogo gosudarstvennogo lingvisticheskogo universiteta, 2013, Vypusk No. 24 (684), рр. 190–199. 22. Rouan R. Ocherki sekretnoi sluzhby. Iz istorii razvedki (Essays on the Secret Service. From the history of intelligence), sokr. per. s angl. S. Zaimovskogo. M., Voenizdat, 1946. 23. Ruud Ch., Stepanov S. Politicheskii sysk pri tsaryakh (Political investigation under tsars). M., Mysl', 1993. 24. S.-Peterburgskaya stolichnaya politsiya i gradonachal'stvo (1703–1903). Kratkii istoricheskii ocherk (St.-Petersburg metropolitan police and local authority (1703-1903). A brief historical overview). S.-Peterburg: To-varishchestvo R. Golike i A. Vil'borg", 1903. Pereizdanie, otv. za vypusk A.L. Fishkov. SPb., KOSTA, 2013. 25. Seton-Tompson E.. Malen'kie dikari (Little savages), per. s angl. N.Temchinoi. M., Detskaya literatura, 1988. 26. Fedorov A.V., Shakhmatov A.V. Operativno-rozysknaya deyatel'nost' i grazhdane (Operatively-search activity and citizens): nauchnoe izdanie, pod red. V.P. Sal'nikova. SPb., Fond «Universitet», 2001. 27. Fedorov A.V., Shakhmatov A.V. Pravovoe regulirovanie sodeistviya grazhdan organam, osu-shchestvlyayushchim operativno-rozysknuyu deyatel'nost' (Legal regulation of citizens’ assistance to bodies exercising operatively-search activity). SPb., Yuridicheskii Tsentr Press, 2005. 28. Frontin Sekst Yulii. Voennye khitrosti (Strategemy) (Military tricks (stratagems)). SPb., Aleteiya, 1996. 29. Khazai Zia Khadzhi Abbas. Kriticheskoe otnoshenie k teorii despotizma v epokhu Sasanidov (Critical at-titude to the theory of despotism in the era of the Sassanid), dis. … kand. filos. nauk. Dushanbe, 2014. 30. Shakhmatov A.V. Agenturnaya rabota i rossiiskoe zakonodatel'stvo (Intelligence work and Russian legislation): monografiya, pod obshch. red. V.P. Sal'nikova i A.V. Fedorova. SPb., Sankt-Peterburgskii un-t MVD Rossii, 2004. 31. Shef sysknoi politsii Sankt-Peterburga Ivan Dmitrievich Putilin. Sochineniya. V 2-kh t. (Chief of detec-tive police of St. Petersburg Ivan Dmitrievich Putilin. Works. In 2 Vols.), avt.-sost. D.K. Nechevin, L.I. Belyaeva. M., Olma-PRESS, 2011. 32. Rowan Richard Wilmer. The Story of Secret Service. New York, Literary Guild of America, 1937.


№ 4 (46) 2016)

32

УДК 34.01

ДОКТРИНАЛЬНЫЕ ФОРМЫ ПРАВА

И ФОРМЫ ВЫРАЖЕНИЯ ПРАВОВОЙ ДОКТРИНЫ

DOCTRINAL FORMS OF LAW AND FORMS

TO EXPRESS A LEGAL DOCTRINE

ЧАШИН Александр Николаевич CHASHIN Alexander Nikolaevich кандидат юридических наук, доцент кафедры теории и истории государства и права ФГБОУ ВО «Северо-восточный государственный универ-ситет», г. Магадан, Россия. E-mail: [email protected]

Candidate of Science (Law), Assistant professor of the Department of Theory and History of State and Law of the FSBEI HE "North-eastern State Univer-

sity», Magadan, Russia. E-mail: [email protected]

В статье автором предпринимается попытка осмысления форм внешнего выражения правовой доктрины. Критике подвергается учение о доктри-нальных формах права. Автор приходит к выводу, что под формами правовой доктрины следует по-нимать специфику их объективации в окружаю-щую действительность, оформленные результаты её вывода за рамки мышления единичного субъек-та. К формам правовой доктрины можно отнести письменную и устную как основные и мнемиче-скую как факультативную, начальную. Отнесение к формам правовой доктрины элементов юридиче-ской техники следует признать ошибочным.

In this article, the author attempts to understand the forms of external expression of legal doctrine. The teaching of doctrinal forms of law is subjected to criticism. The author concludes that, the forms of legal doctrine should be understood as specifics of their objectification in the surrounding reality, as designed results of its output beyond thinking of a single subject. The forms of legal doctrine may in-clude written and oral forms as major forms and a mnemonic form as an optional and original form. It should be recognized as a mistake to assign legal technique elements to the forms of legal doctrine.

Ключевые слова: правовая доктрина; источники (формы) права; экспертиза; правовой принцип; правосознание.

Key words: legal doctrine; sources (forms) of law; expertise; legal principle; legal conscience.

В материальном смысле источником права является общество с определенной соци-ально-экономической структурой, определяемой уровнем экономического и культурного раз-вития. В формальном смысле источником права является внешняя форма выражения и за-крепления нормы права.

В современной юридической науке под правовой доктриной следует понимать вид ис-точника (формы) права, формируемый учёным сообществом, характеризующийся авторитет-ностью, научной обоснованностью и широкой распространённостью.

При осмыслении феномена правовой доктрины наибольшее внимание привлекает про-блема её внешнего выражения (формы).

С.В. Бошно ведёт речь не о формах правовой доктрины, а о доктринальных формах права, к которым относит «следующие правовые явления: правосознание, программное право (напри-мер, в римском праве речи претендентов на преторские должности), принципы права, включая справедливость и разум, право юридической экспертизы» [1, с. 18, 129]. С подобной трактовкой форм правовой доктрины затруднительно согласиться по следующим соображениям.

Во-первых, ведя речь о праве юридической экспертизы, С.В. Бошно опирается на практику дачи экспертных заключений на проекты нормативных правовых актов, принимае-мых российским парламентом [1, с. 136]. Но экспертные заключения по законопроектам не представляют собой источника (формы) права, т.к. содержание таких экспертиз не содержит нормативных предписаний. Если законопроект получает положительное заключение экспер-тов, то в дальнейшем правоприменитель навсегда забывает о проведённой экспертизе, руко-водствуясь статьями закона. Если же законопроект не прошёл экспертной стадии, то намеча-емые в нём юридические нормы вовсе не состоялись, а в будущем правоприменитель не по-лучает нового правила поведения ни из провалившегося законопроекта, ни из отрицательного




33

заключения экспертов. Никакого права юридической экспертизы в обоих случаях не форми-руется. Сама С.В. Бошно тут же идёт на попятную, отмечая, что «не следует преувеличивать роль экспертиз, имеющих лишь рекомендательный, вспомогательный характер. Неопреде-ленность их правового статуса, отсутствие государственной охраны и четких регулятивных свойств не позволяют признать экспертизы формой права. Вместе с тем они могут иметь зна-чение в качестве источника права, если законодатель будет учитывать результаты экспертных заключений» [1, с. 136–137]. Неясно, почему, придя к столь резонному выводу, С.В. Бошно всё же упорно включает право юридической экспертизы в группу доктринального права, ко-торое именует именно формой, а не источником права. Одновременно тот же автор указывает на такие примеры признания экспертного права, как экологическая, градостроительная и т.п. экспертизы [1, с. 137]. Заблуждение тут очевидное: подобные виды экспертиз по своей сути есть использование в юриспруденции специальных знаний, они не формулируют правовых норм. Учитывая сущность таких экспертиз, следует признать использование их в качестве примера формы права явно неудачным.

Во-вторых, представляя в качестве формы правовой доктрины принципы права, С.В. Бошно ведёт речь о принципах организации законотворческого процесса: соответствия содержания нормативного акта его наименованию и виду; научности и т.п. [1, с. 139] Но это не правовые принципы, а организационные. Принцип научности не порождает никаких пра-вил поведения, его соблюдение обеспечивает высокий уровень юридической техники в правотворчестве. Приложение принципа научности к юриспруденции не делает его право-вым. В результате С.В. Бошно приходит к верному суждению следующего плана: «несмотря на спорный статус, принципы, не нашедшие закрепления в нормативных правовых актах, все же оказывают определенное воздействие на механизм правового регулирования. Однако это-го недостаточно для того чтобы отнести их к формам права» [1, с. 139]. С этим следует согла-ситься. Остаётся лишь непонятным, из каких резонов процитированный автор, оценив право-вые принципы как категорию, не имеющую отношения к источникам (формам) права, всё же оставляет их в группе, поименованной доктринальными формами права.

В-третьих – правосознание. В этом месте позиция С.В. Бошно сталкивается со своим концептуальным антиподом, изречённым Н.Е. Садохиной, которая отделяет правосознание от правовой доктрины. «Правосознание, – пишет она, – представляет собой единство двух эле-ментов - правовой идеологии и правовой психологии. Правовая идеология включает в себя взгляды на право, конкретные знания о нем, правовая психология – чувства и переживания по поводу права. Правосознание является источником права в идеальном смысле, но, как видно из истории иногда оно приобретает черты формального источника. Оно не тождественно док-трине…» [4, с. 96]. Позиция Н.Е. Садохиной представляется более выверенной, нежели пози-ция С.В. Бошно, поэтому присоединимся к мнению о том, что правосознание необходимо терминологически отграничивать от правовой доктрины и, следовательно, от доктринальных форм права в целом.

В-четвёртых, программное право, к которому С.В. Бошно относит программы полити-ческих партий и общественных объединений, предвыборные программы кандидатов на вы-борные должности, а так же наказы депутатам. Как видим, весь этот перечень включает не правовые, а политические по своему характеру документы. Отнесение политических элемен-тов к правовым без должного нормативного наполнения вряд ли можно признать допусти-мым. Теперь следует согласиться с таким мнением: «не становится сама по себе правом воля политических партий и других общественных объединений, выраженная в их документах» [3, с. 114]. Поэтому остаётся признать включение в группу доктринальных форм права некоего феномена под именем «программное право» необоснованным. Как и с прочими вариантами доктринальных форм права, разрабатываемых ею, С.В. Бошно и по отношению к программ-ному праву высказывается скептически. Она считает, что «говорить о сколько-нибудь широ-ком распространении программного права нет оснований, но это нисколько не умаляет зна-

№ 4 (46) 2016)

34

чения данного правового явления. Отнести его к формам современного права нельзя, так как оно не поддерживается принудительной силой государства. Однако, наличие в истории им-перативного статуса данного явления, а также очевидная его польза для функционирования публичной власти, не позволили нам обойти его вниманием» [1, с. 146]. Но одно дело – обра-тить на некий феномен внимание и предпринять попытку его исследования, и совсем иное – убедившись в его несоответствии некоему родовому понятию, оставлять его в качестве видо-вого явления. Именно так, к большому сожалению, поступает С.В. Бошно: отказывает про-граммному праву в положении источника (формы) права, но не вычёркивает его из доктри-нальных форм права.

Н.Н. Вопленко к формам правовой доктрины относит правовые идеи, гипотезы, тео-рии, понятия и категории [2, с. 55]. Утверждение о том, что идеи, гипотезы, теории, понятия и категории следует отнести к правовой доктрине, является истинным. Корректировки требует позиция Н.Н. Вопленко в той части, в которой он перечисленные феномены классифицирует именно как формы правовой доктрины. Но форма – это характеристика, отграничивающая содержание явления от всего внешнего по отношению к нему. Так, писанный текст отграни-чивает содержащееся в нём доктринальное правовое положение от всего того, что таковым не является. Поэтому письменный текст – это форма правовой доктрины. Но вот гипотеза, сформулированная в рамках правовой доктрины, ни от чего эту доктрину не отграничивает, т.к. представляет собой специфический вариант формирования её внутреннего содержания. Если письменный и устный тексты правовой доктрины различаются между собой по призна-ку специфики её внешнего проявления, так сказать, демаркации границ конкретной правовой доктрины или отдельного доктринального юридического положения, то идея от гипотезы, от теории, от понятия и от категории отличается по признаку характера внутреннего содержания конкретного доктринально-правового положения. Изложенное позволяет определить право-вые идеи, гипотезы, теории, понятия и категории не в качестве форм, а в качестве видов пра-вовой доктрины.

Н.Е. Садохина, не слишком углубляясь в теорию форм правовой доктрины, все же по тексту своей диссертационной работы допускает заинтересовавшее нас применительно к предмету настоящего исследования высказывание следующего содержания: «… доктрина в советский период представляла собой не только источник права в идеальном смысле, то есть научную теорию, оказывающую влияние на сознание законодателя, но и являлась источни-ком в формально-юридическом смысле, воплощалась в законодательных актах, судебных ре-шениях, имела собственную форму выражения в виде партийных документов» [4, с. 98]. Представляется, что правовая доктрина, взятая к рассмотрению в качестве источника (фор-мы) права в формально-юридическом смысле, вряд ли может быть обнаружена в другом ис-точнике (форме) права – нормативном правовом акте. Безусловно, законодатель черпает со-держание принимаемых нормативных правовых актов из правовой доктрины. Оговоримся – не только из неё. Содержание нормативного правового акта может быть почерпнуто из поли-тической доктрины, доминирующей в обществе, юридических обычаев, религиозных и соци-альных норм, а так же из иных нормативных правовых актов. Последнее проявляется в двух доминирующих вариантах. Нормативный правовой акт может наполняться содержанием, воспринимаемым из нормативного правового акта более высокой юридической силы. Так, нормы конституционного права дублируются в иных правовых отраслях, развиваясь, уточня-ясь, конкретизируясь и усложняясь при этом. Кроме этого, новый нормативный правовой акт может перенять в себя содержание старого, отменяемого нормативного правового акта. Этот процесс наиболее ярко проявляется при рекодификации национального законодательства. При всём этом, давая материю для формирования правовых норм, содержащихся в статьях системы национального законодательства, правовая доктрина, равно как и обычай, религия, нравственность, нормативно-правовые предшественники, утрачивает свойство быть источни-ком (формой) права, сохраняя только значение его генетического источника. Невозможно со-


35

гласиться с Н.Е. Садохиной в её поверхностной попытке понимания в качестве самостоятель-ной формы правовой доктрины партийных (т.е., политических) документов. Здесь упускается из виду фактический симбиоз органов КПСС с государственным аппаратом, в силу коего партийные программы наряду с политическим свойством приобретает свойства общеобяза-тельности не только для членов коммунистической партии, но и для всего населения страны, таким образом, превращаясь в разновидность нормативного правового акта. Такое возможно только в государствах с однопартийной политической системой, в которых правящая партия целиком врастает в государственно-властный механизм. При такой трактовке позиции Н.Е. Садохиной обе части её высказывания приобретают единое содержание, сводящееся к тому, что правовая доктрина при советском строе проявляется в нормативном правовом акте, авто-номными разновидностями которого выступают закон и партийный документ. Ранее приве-дённые доказательства невозможности интерпретации закона в качестве формы правовой доктрины позволяют сформулировать аналогичный вывод и применительно к соотношению правовой доктрины и политической программы. Последняя не может быть формой первой, хотя каждая из них способна занимать место первоисточника в процессе генезиса другой. Процесс перехода российского государства к многопартийной системе лишил документы, выходящие из-под пера партийных органов, нормативно-правовых характеристик. Осмысле-ние этого процесса явилось основанием для формулирования Н.Е. Садохиной следующего суждения: «доктрина без сомнения оказывает влияние и на законодателя, и на правопримени-теля, но в силу того, что она не имеет собственной формы выражения, ссылки на неё в право-применительной деятельности не допускаются» [4, с. 141]. Верное наблюдение, осуществ-ленное процитированным автором, обернулось ошибочными выводами. Смена вида партий-ной системы сама по себе не способна выдавить правовую доктрину из числа источников (форм) права. Серьёзным концептуальным заблуждением со стороны Н.Е. Садохиной пред-ставляется мысль об отсутствии у правовой доктрины какой бы то ни было формы выраже-ния. Даже безотносительно к дискуссии о месте правовой доктрины в системе источников (форм) права, отрицание у любого явления специфической формы выражения противоречит основополагающим философским положениям. У любого явления имеется одновременно со-держание и форма. Без формы не могло бы быть содержания, а без содержания – формы. Суть позиции Н.Е. Садохиной сводится к признанию наличия такой правовой доктрины, ко-торая суть бесформенное содержание. Отказывая правовой доктрине в собственной форме, Н.Е. Садохина фактически отрицает само существование этого явления. Но об этом речи в работе Н.Е. Садохиной нет – само наличие правовой доктрины она под сомнение не ставит. Но, признав наличие правовой доктрины как явления, логично предпринять попытку поиска форм её проявления. Необоснованный отказ от такой попытки, продемонстрированный Н.Е. Садохиной, не может быть признан достоверным научным результатом. Изложенное позво-ляет охарактеризовать позицию Н.Е. Садохиной исключительно как заблуждение и самим приступить к поиску форм, в которых способна проявлять вовне своё содержание современ-ная правовая доктрина.

Д.В. Храмов полагает, что «судебное решение является формой, в которую облегается правовая доктрина» [5, с. 159]. Такое суждение представляется неверным. Судебное решение не облегает правовую доктрину, а обосновывается правовой нормой, содержащейся в право-вой доктрине. Тем более, что позиция Д.В. Храмова порождает проблему первичной формы доктринально-правового положения. Если формой правовой доктрины выступает судебное решение, то неоткуда взяться такой доктринальной норме, которая ещё не была положена в основу ни одного акта правосудия. Не требует доказательств то обстоятельство, что судьи способны ссылаться на доктринально-правовые нормы даже в тех случаях, когда на них ещё не сослались другие судьи. Поэтому формой правовой доктрины должно мыслиться нечто, отличное от судебного решения.

№ 4 (46) 2016)

36

Представляется, что под формами правовой доктрины следует понимать специфику их объективации в окружающую действительность, оформленные результаты её вывода за рам-ки мышления единичного субъекта. К формам правовой доктрины можно отнести письмен-ную и устную как основные и мнемическую как факультативную, начальную. Отнесение к формам правовой доктрины элементов юридической техники следует признать ошибочным.


1. Бошно С.В. Форма права: теоретико-правовое исследование : дис. … д-ра. юрид. наук. М. : РАГС при Президенте РФ, 2005. 2. Вопленко Н.Н. Источники и формы права. Волгоград : Изд-во ВолГУ, 2004. 3. Гурова Т.В. Актуальные проблемы теории источников права : дис. … канд. юрид. наук. Самара : Самарская государственная экономическая академия, 2000. 4. Садохина Н.Е. Развитие источников российского права в советский и постсоветский период : дис. … канд. юрид. наук. Тамбов : ТГУ им. Г.Р. Державина, 2005. 5. Храмов Д.В. Нетрадиционные источники российского частного права: общетеоретический аспект : дис. … канд. юрид. наук. Саратов : СГАП, 2010.

References

1. Boshno S.V. Forma prava: teoretiko-pravovoe issledovanie (The form of law: theoretical and legal re-search), dis. … d-ra. yurid. nauk. M. RAGS pri Prezidente RF, 2005. 2. Voplenko N.N. Istochniki i formy prava (Sources and forms of law). Volgograd. Izd-vo VolGU, 2004. 3. Gurova T.V. Aktual'nye problemy teorii istochnikov prava (Actual problems of theory of sources of law), dis. … kand. yurid. nauk. Samara: Samarskaya gosudarstvennaya ekonomicheskaya akademiya, 2000. 4. Sadokhina N.E. Razvitie istochnikov rossiiskogo prava v sovetskii i postsovetskii period (Development of Russian sources of law in the Soviet and post-Soviet period), dis. … kand. yurid. nauk. Tambov: TGU im. G.R. Derzhavina, 2005. 5. Khramov D.V. Netraditsionnye istochniki rossiiskogo chastnogo prava: obshcheteoreticheskii aspekt (Un-conventional sources of Russian private law: general-theoretical aspect), dis. … kand. yurid. nauk. Saratov: SGAP, 2010 g.


УДК 340

ПРОБЛЕМА СТАТУСА НОТАРИАТА В ПРАВОВОМ ГОСУДАРСТВЕ

THE PROBLEM OF THE STATUS OF NOTARY IN THE RULE-OF-LAW STATE

ГАЛИКЕЕВА Ирина Гаязовна GALIKEEVA Irina Gayazovna кандидат юридических наук, доцент кафедры гражданского процесса Института права ФГБОУ ВО «Башкирский государственный уни-верситет», г. Уфа, Россия. E-mail: [email protected]

Candidate of Sciences (Law), Assistant Professor of the Chair of Civil Procedure of the Institute of Law

of the FSBEI HE "Bashkir State University", Ufa, Russia. E-mail: [email protected]

Нотариат как государственно-правовое явление появляется на определенном этапе формирования государства и в качестве специфического учре-ждения начинает способствовать бесконфликтно-му и гармоничному развитию общественных от-ношений. В процессе государственно-правового становления страны утверждается и правовой ста-

Notary as a legal phenomenon appears at a definite stage of a state's formation and as a specific institu-tion begins to contribute to non-conflict and harmo-nious development of social relations. In the pro-cess of state and legal formation of a country, the legal status of notary as an institute is confirmed; notary is authorized to commit an action of sui gen-


37

тус нотариата как учреждения, уполномоченного на совершение особого рода действий, направлен-ных на упорядочение взаимоотношений людей между собой, обществом и государством.

eris, aimed at regulation of relations among people, society and state.

Ключевые слова: статус, нотариат, нотариальная служба, удостоверение, право частной собствен-ности, права и интересы граждан.

Key words: status, notary, notary services, certifi-cate, right to private property, rights and interests of citizens.

Все знают о том, что в каждом государстве есть нотариусы, и при необходимости всегда можно к ним обращаться для решения проблем, связанных с удостоверением документов, оформлением завещания или наследства. Тем не менее, под воздействием глобализационных процессов, которые плотно охватывают все сферы общественно-политической и социально-экономической жизни страны, вопрос о статусе нотариата, пределах его компетенции требует к себе внимания. Все дело в том, что «механизм государства представляет собой систему госу-дарственных организаций, посредством которых реализуется государственная власть, обеспе-чивается государственное руководство обществом» [9, с. 107], и предполагает наличие трех взаимосвязанных элементов: государственный аппарата, государственных учреждений и госу-дарственных предприятий. Система органов, осуществляющих государственную власть, в об-щем и целом, называется государственным аппаратом, который наряду с государственными учреждениями и государственными предприятиями представляет собой один из важнейших составляющих государственного механизма. Однако нотариат не имеет отношение к государ-ственному аппарату, так как не обладает государственно-властными полномочиями, несмотря на то, что непосредственно связан с государством и действует от имени государства, при этом вопрос о том, учрежден ли исторически нотариат государством или нет, тоже требует изучения. Решению вопроса могло бы содействовать установление предпосылок и времени появления нотариата в той или иной стране. Например, несмотря на многие исторические факты, доказы-вающие, что в нашей стране нотариальные действия производились уже в начале существова-ния государства, вопрос о времени появления нотариата в России до сих пор остается откры-тым [6]. Одновременно с этим, несмотря на наличие множества предположений, исследователи данного вопроса сходятся в одном: возникновение нотариата связано с развитием обществен-ных отношений, а если более конкретно, то с появлением гражданского оборота [16].

На наш взгляд, правовой статус нотариата в правовом государстве обусловливается тем, что среди учреждений, имеющих прямое отношение одновременно и к государству, и к праву, нотариат занимает особое место. И это связано не только с тем, что современный нотариат в нашей стране имеет довольно многосторонний характер. Действительно, сегодня нотариат представлен в виде, во-первых, государственных нотариальных контор, во-вторых, должност-ных лиц, наделенных правом выполнять нотариальные действия и, в-третьих, нотариусов, за-нимающихся частной практикой, и все они, независимо от своего статуса выполняют равно-ценные действия. Специфичность роли нотариата в государстве отражается и в научном опре-делении понятия «нотариат». Поэтому одни исследователи рассматривают нотариат «как один из органов по обеспечению правовой помощи наряду с адвокатурой» [12, с. 322], отмечая, что «совершение нотариальных действий – вид деятельности, которая весьма близко примыкает к правоохранительной в целом и одной из ее функций – оказанию юридической помощи. Об этом говорят, прежде всего, цели и задачи, поставленные законом перед данным видом дея-тельности» [7, с. 360]. Другие авторы подчеркивают, что «…определяющим правовую природу нотариата признаком следует считать его юрисдикционную и правоохранительную функции. Эти функции устанавливают порядок и структуру нотариата, его компетенцию, методы его де-ятельности, составляющие основу нотариальной процессуальной формы» [11, с. 449].

В свою очередь, автор одного из учебников «Правоохранительные органы» К.Ф. Гуценко подчеркивает, что «о большом сходстве работы, выполняемой нотариатом, с

№ 4 (46) 2016)

38

правоохранительной деятельностью говорит и содержание нотариальных действий, которые весьма многочисленны и разнообразны», «все нотариальные действия, так или иначе, имеют отношение к осуществлению правоохранительных функций, оказывают или могут оказать содействие органам, осуществляющим функции такого рода» [7, с. 360].

Так или иначе, нотариат может быть определен как один из правоохранительных орга-нов, учитывая, что «правоохранительные органы – это учреждения (или должностные лица), которые согласно закону обязаны и вправе защищать права, законные интересы участников общественных отношений, общества и государства в целом и обеспечивать законность и пра-вопорядок» [8, с. 249–250]. В своем справочнике А.А. Иванов пишет, что «правоохранитель-ная деятельность (общий аспект) – это предусматриваемое нормативно-правовыми актами принятие решений и осуществление уполномоченными на то субъектами действий, направ-ленных на защиту и охрану прав и свобод физических, юридических лиц и государства в це-лом, а также на обеспечение законности и правопорядка» [8, с. 249–250].

В то же время даже «Большая юридическая энциклопедия» нотариат определяет как «систему защиты прав и законных интересов граждан и юридических лиц, осуществляемая путем совершения нотариальных действий: по удостоверению бесспорных прав и фактов, свидетельствованию документов, выполнению иных действий, которые направлены на юри-дическое подтверждение и закрепление гражданских прав» [1, с. 347], не уточняя при этом, что же представляет собой нотариат как один важнейших государственно-правовых институ-тов общества: государственный орган или государственное учреждение. По нашему мнению, в определении понятия «нотариат» необходимо воспользоваться словом «государственное учреждение», потому что нотариат учреждается государством и действует от имени государ-ства, находится под контролем государства. «В цивилизованном обществе мерилом свободы труда и свободы договора выступает именно свобода выбора человеком рода и вида деятель-ности и его возможность по своему усмотрению распоряжаться результатами труда при наименьшем государственном контроле» [13, с. 130]. Тем более в той же «Большой юридиче-ской энциклопедии» государственным учреждением обозначено «учреждение, которое созда-ется государством и наделяется им соответствующей компетенцией». К государственным учреждениям энциклопедия относит: 1) вспомогательный и обслуживающий аппарат госу-дарственных органов (секретариат, управление делами, канцелярия); 2) учреждения, которые занимаются обслуживанием населения (социально-культурные учреждения, школы, институ-ты, больницы, библиотеки); 3) организации, обслуживающие государство в целом (в некото-рых случаях) [1, с. 136].

Поэтому, говоря о нотариате, необходимо акцентировать внимание на его особый двойственный характер, учитывающий, с одной стороны, публичный, а другой стороны, частный интерес, и позволяющий ему выступать в качестве связующего звена между госу-дарством и гражданским обществом. Действительно, во-первых, нотариус – это лицо, упол-номоченное государством на выполнение государственной функции по защите прав и свобод граждан, который действует от имени государства, а во-вторых, он представитель свободной профессии, выступающий в качестве независимого консультанта субъектов правоотношений. В соответствии с этим, нотариат представляет собой особый институт гражданского обще-ства, которому в соответствии с ч. 1 ст. 1 Основ законодательства Российской Федерации о нотариате предоставлены отдельные полномочия государства по осуществлению государ-ственной функции по защите прав и законных интересов граждан и юридических лиц. Следо-вательно, хотя нотариат и наделен полномочиями государственно-властного характера и сво-ей деятельностью реализует публичную власть государства, одновременно с этим, при всем при том, что нотариат – представитель государства, он в тоже время не входит в систему ор-ганов государства. Одновременно с этим, нотариат является непременной составной частью современной Российской правовой системы, он способствует государству оптимально осу-ществлять его правоохранительную и иные функции.


39

Исходя из всего вышесказанного, нотариат можно определить как государственное учреждение, осуществляющее правоохранительную деятельность по обеспечению защиты прав и законных интересов граждан и юридических лиц путем совершения нотариальных действий. «Институты государственной и гражданской жизни вырабатываются и создаются в обществе в соответствии с теми проблемами и задачами, которые предстоит решать в обо-зримом и необозримом будущем, и с теми условиями, в которых оказываются и государство, и общество в данный момент. В соответствии с этими моментами формулируются и основ-ные принципы функционирования этих институтов государственной и гражданской жизни. Эти принципы становятся основой для достижения поставленных перед государством и об-ществом целей» [2, с. 159]. Поэтому законодательство, устанавливающее правовой статус но-тариата, определяющее функциональные пределы и возможности нотариата претерпевает по-стоянные изменения и дополнения в соответствии с очередным витком в государственно-правовом развитии общества [5, с. 71].

Безусловно, правовую основу функционирования нотариата в Российской Федерации, отражающую, одновременно, и его правовой статус, составляют Конституция РФ, Основы законодательства Российской Федерации о нотариате и другие нормативные правовые акты.

Текст Основ законодательства Российской Федерации о нотариате впервые был опубли-кован в "Ведомостях Съезда народных депутатов Российской Федерации и Верховного Совета Российской Федерации" [10], и на страницах «Российской газеты» после утверждения Верхов-ным Советом Российской Федерации 11.02.1993 N 4462-1. В связи с тем, что Основы законода-тельства Российской Федерации о нотариате начали действовать еще до принятия в нашей стране Конституции, основополагающих кодексов и иных федеральных законов (всех четырех частей Гражданского кодекса РФ, Семейного кодекса РФ, Гражданско-процессуального кодек-са РФ, Арбитражно-процессуального кодекса РФ, а также Федерального закона от 21 июля 1997 г. N 122-ФЗ "О государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним" и других нормативных правовых актов, которые появились и могли появиться только на основе и в соответствии с Конституцией Российской Федерации, все противоречия между от-дельными положениями Основ законодательства о нотариате и некоторыми нормами семейно-го права, наследственного права, нормами о сделках, о юридических лицах и рядом других норм права постепенно устранялись по мере возникновения необходимости.

Тем не менее, несмотря на то, что законодателем периодически вносятся поправки в текст Основ законодательства о нотариате (с момента своего утверждения и до 15.07.2016 года они были отредактированы 29 раз), необходимость оказания внимания со стороны законодате-ля к проблемам совершенствования законодательства о нотариате, приведению ряда норм Ос-нов законодательства о нотариате (например, регулирующих определенные нотариальные дей-ствия) в соответствие с требованиями сегодняшнего дня еще себя не исчерпала. Это обуслов-лено тем, что под воздействием стремительно развивающихся современных общественных от-ношений нормы действующего законодательства находятся в состоянии постоянной динамики. Доказательством этого, например, служит то, что по состоянию на январь 2015 года в часть вторую Налогового кодекса РФ с 2001 года поправки вносились 162 раза, а в Кодекс об адми-нистративных правонарушениях РФ, действующий с 2002 года – 262 раза.

Нынешняя редакция "Основ законодательства Российской Федерации о нотариате", принятых Верховным Советом РФ 11.02.1993 N 4462-1, с очередными изменениями и допол-нениями действует с 15 июля 2016 года. Современное законодательство Российской Федерации о нотариате представляет собой нормативно-правовую базу, сложившуюся в соответствии с Конституцией Российской Федерации, которая в ч.1 ст. 48 устанавливает, что «Каждому гаран-тируется право на получение квалифицированной юридической помощи». Опираясь на требо-вания действующего законодательства, нотариат оказывает юридическую помощь и защиту прав и охраняемых законом интересов граждан и юридических лиц. Поэтому при определении основных правовых принципов деятельности нотариата, его правового статуса, цели и задач

http://logos-pravo.ru/page.php?id=2556







№ 4 (46) 2016)

40

необходимо исходить из установок Конституции РФ. В соответствии с действующим законо-дательством в Российской Федерации нотариусы работают в государственных нотариальных конторах или занимаются частной практикой. При этом компетенция нотариусов, занимаю-щихся частной практикой, и нотариусов, работающих в государственных нотариальных конто-рах, за некоторым исключением, одинакова. Правила совершения нотариальных действий, и правовая сила нотариальных актов для них имею одинаковую силу.

В соответствии с этим, правовой статус нотариуса основывается на его полномочиях и обязанностях. Они позволяют нотариусу, с одной стороны, совершать предусмотренные Ос-новами нотариальные действия в интересах физических и юридических ли, обратившихся к нему, за исключением случаев, когда место совершения нотариального действия определено законодательством Российской Федерации или международными договорами; составлять проекты сделок, заявлений и других документов, изготовлять копии документов и выписки из них, а также давать разъяснения по вопросам совершения нотариальных действий; истребо-вать от физических и юридических лиц сведения и документы, необходимые для совершения нотариальных действий. С другой стороны, правовой статус нотариуса определяется кругом его обязанностей. Этот круг обязанностей включает в себя, во-первых, оказание физическим и юридическим лицам содействия в осуществлении их прав и защите законных интересов; разъяснение им их прав и обязанностей; предупреждение о последствиях совершаемых нота-риальных действий, с тем, чтобы юридическая неосведомлённость не могла быть использо-вана им во вред; хранение в тайне сведений, которые стали известны нотариусу в связи с осуществлением им профессиональной деятельности.

Во-вторых, нотариус обязан отказать в совершении нотариального действия в случае его несоответствия законодательству Российской Федерации или международным договорам; обязан предоставить в налоговый орган справки о стоимости имущества, переходящего в собственность граждан, необходимой для исчисления налога с имущества, переходящего в порядке наследования или дарения (в случаях, предусмотренных законодательством актов).

Кроме этого, Основы о нотариате устанавливают дополнительную обязанность нота-риуса представлять сведения нотариальной палате. Эта обязанность относится как к частно-практикующему нотариусу, так и работающему в государственной нотариальной конторе. Таким образом, правовой статус нотариата как института гражданского общества позволяет обеспечивать защиту частной собственности, охрану прав участников гражданского оборота и бесспорность имущественных прав участников правовых отношений. На протяжении всей истории развития государства и права нотариат является составной частью правовой системы любой страны, поскольку осуществляемые нотариусами функции объективно необходимы и востребованы обществом, в особенности в обществе с развитой экономикой и гражданским оборотом. Ценность института нотариата, необходимого как государству, так и обществу, за-ключается в том, что нотариат позволяет обеспечивать охрану прав и свобод граждан, без-опасность, законность и правомерность юридических действий участников гражданского оборота, в частности, участников общественных отношений, вообще, за счет их же самих, без каких-либо затрат и вмешательств со стороны государства.

Ф.М. Раянов отмечает, что «последовательный марксизм, который сводился к безаль-тернативному утверждению о том, что человек, прежде чем заниматься культурой, филосо-фией, религией, должен иметь пищу, кров, одежду, не выдержал испытание практикой. Побе-дило другое мировоззрение, которое считает, что человек, прежде чем серьезно заняться до-быванием пищи, строительством жилья, должен быть уверен в своей безопасности, свободно передвигаться в поисках удобных для него мест работы и жительства, быть уверенным в со-хранности своего имущества» [14, с. 39].

Нотариат способствует созданию уверенности в существовании справедливости, за-конности и упорядоченности общественных отношений, «формированию и стимулированию интереса индивида, личности, всего общества к праву, правоотношениям, одним словом, ко


41

всем тем возможностям правового решения житейских проблем, которые обеспечены дей-ствующим законодательством» [4, с. 241]. В условиях усиления позиций правового государ-ства «при решении своих насущных жизненных проблем люди все больше и больше обра-щаются к правовым способам и вариантам решения» [3, с. 137], потому что «путь к опти-мальному мировому правопорядку лежит через усвоение и освоение основ подлинной демо-кратии, уважительное отношение к правам и свободам человека во всех государствах, причем все это – не движение по пути к бесцветному единообразию всех людей, а единство в отно-шении к судьбе человечества, к соблюдению законов природы» [15, с. 163–164].

Учреждения, выполняющие нотариальные действия, имеются во всех цивилизованных государствах мира, и все они оказывают населению различные услуги, которые кроме них никто не имеет право оказывать. Тем не менее, в условиях становления и совершенствования правового государства нотариат способствует не только усилению законности и безопасности складывающихся правовых отношений, но и формированию позитивного правового сознания в современном обществе.


1. Большая юридическая энциклопедия. М. : Изд-во Эксмо, 2007. 2. Галиев Ф.Х. Правовая культура и регулирование общественных отношений. М. : Международный издательский центр «Этносоциум», 2009. 3. Галиев Ф.Х. Правовая культура и социальные нормы. М. : NOTA BENE, 2010. 4. Галиев Ф.Х. Синкретизм современной правовой культуры : монография. Уфа: РИЦ БашГУ, 2011. 5. Галиев Ф.Х. Социальные нормы гражданского общества и правовая культура // Евразийский юри-дический журнал. 2011. № 5 (36). С. 70–73. 6. Галикеева И.Г. Из истории возникновения нотариата в России // Правовое государство: теория и практика. 2016. № 1 (43). С. 60–65. 7. Гуценко К.Ф. Правоохранительные органы: учебник. 3-е изд., испр. и перераб. М. : КНОРУС, 2014. 8. Иванов А.А. Справочник по теории государства и права: основные категории и понятия. М.: Экза-мен, 2006. 9. Комаров С.А. Общая теория государства и права : учебник. 8-изд., испр. и доп. СПб. : Издательство Юридического института, 2012. 10. Основы законодательства Российской Федерации о нотариате от 11 февраля 1993 г. N 4462-1 // Ведомости Съезда народных депутатов Российской Федерации и Верховного Совета Российской Фе-дерации. 1993. N 10. Ст. 357. Российская газета. 1993. 13 марта. 11. Правоохранительные органы : учебник / В.Г. Бессарабов, Л.А. Воскобитова, Т.С. Дворянкина [и др.]; отв. ред. Ю.К. Орлов. 2-е изд., перераб. и доп. М. : Проспект, 2011. 12. Правоохранительные органы России : учебник для бакалавров / под общ. ред. В.П. Божьева, Б.Я. Гаврилова. 5-изд., перераб. и доп. М. : Издательство Юрайт, 2014. 13. Раянов Ф.М. Трудный путь к правовому государству. Уфа : Издательство «Башкортостан», 1999. 14. Раянов Ф.М. Гражданское общество и правовое государство: проблемы понимания и соотноше-ния: монография. М. : Юрлитинформ, 2015. 15. Раянов Ф.М. Государственно-правовые «болезни»: исторический диагноз. Научно-популярное издание. Уфа : НИИПП, 2005. 16. Сычев О.М. О времени возникновения нотариата в России: историко–правовой анализ // Нотари-альный вестник. 2008. № 7 . С. 45–50.

References

1. Bol'shaya yuridicheskaya entsiklopediya (Great Legal Encyclopedia), Moskva. Izd-vo Eksmo, 2007. 2. Galiev F.Kh. Pravovaya kul'tura i regulirovanie obshchestvennykh otnoshenii (Legal culture and regulation of public relations), Moskva. Mezhdunarod-nyi izdatel'skii tsentr «Etnosotsium», 2009. 3. Galiev F.Kh. Pravovaya kul'tura i sotsial'nye normy (Legal culture and social norms), Moskva. NOTA BENE, 2010. 4. Galiev F.Kh. Sinkretizm sovremennoi pravovoi kul'tury: monografiya (Syncretism of modern legal culture: Monograph), Ufa. RITs BashGU, 2011. 5. Galiev F.Kh. Sotsial'nye normy grazhdanskogo obshchestva i pravovaya kul'tura (Social norms of civil so-ciety and legal culture), Evraziiskii yuridicheskii zhurnal. 2011. No. 5 (36). Pp. 70–73.

№ 4 (46) 2016)

42

6. Galikeeva I.G. Iz istorii vozniknoveniya notariata v Rossii (From the history of notaries in Russia), Pravovoe gosudarstvo: teoriya i praktika. 2016. No. 1 (43). Pp. 60–65. 7. Gutsenko K.F. Pravookhranitel'nye organy: uchebnik (Law enforcement agencies: Textbook), 3-e izd., ispr. i pererab. M.: KNORUS, 2014. 8. Ivanov A.A. Spravochnik po teorii gosudarstva i prava: osnovnye kategorii i ponyatiya (Handbook of The-ory of State and Law: Main categories and concepts), Moskva. Ekzamen, 2006. 9. Komarov S.A. Obshchaya teoriya gosudarstva i prava: uchebnik (The General Theory of State and Law: Textbook), 8-izd., ispr. i dop. SPb. Izdatel'-stvo Yuridicheskogo instituta, 2012. 10. Osnovy zakonodatel'stva Rossiiskoi Federatsii o notariate ot 11 fevralya 1993 g. N 4462-1 (Fundamentals of RF legislation on notaries on February 11, 1993 N 4462-1), Vedomosti S"ezda narodnykh deputatov Rossiiskoi Federatsii i Verkhovnogo Soveta Rossiiskoi Federatsii. 1993. N 10. St. 357. Rossiiskaya gazeta. 1993. 13 marta. 11. Pravookhranitel'nye organy: uchebnik (Law enforcement agencies: Textbook). V.G. Bessarabov, L.A. Vos-kobitova, T.S. Dvoryankina [i dr.]; otv. red. Yu.K. Orlov. 2-e izd., pererab. i dop. Moskva. Prospekt, 2011. 12. Pravookhranitel'nye organy Rossii: uchebnik dlya bakalavrov (Law enforcement agencies: Textbook for bachelor students), Pod obshch. red. V.P. Bozh'eva, B.Ya. Gavrilova. 5-izd., pererab. i dop. Moskva. Iz-datel'stvo Yurait, 2014. 13. Rayanov F.M. Trudnyi put' k pravovomu gosudarstvu (The hard way to the rule-of-law state), Ufa. Iz-datel'stvo «Bashkortostan», 1999. 14. Rayanov F.M. Grazhdanskoe obshchestvo i pravovoe gosudarstvo: problemy ponimaniya i sootno-sheniya: monografiya (Civil society and the rule-of-law state: the problem of understanding and relationship: monograph), Moskva. Yurlitinform, 2015. 15. Rayanov F.M. Gosudarstvenno-pravovye «bolezni»: istoricheskii diagnoz (State-legal "diseases": histori-cal diagnosis), Nauchno-populyarnoe izdanie. Ufa. NIIPP, 2005. 16. Sychev O.M. O vremeni vozniknoveniya notariata v Rossii: istoriko–pravovoi analiz (On the time of oc-currence of notaries in Russia: historical and legal analysis), Notarial'nyi vestnik. 2008. No. 7. Pp. 45–50.


УДК 342.4

ПОЛИТИКО-ПРАВОВЫЕ ИДЕИ

П.И. НОВГОРОДЦЕВА:

ОТ ОБЩЕСТВЕННЫХ ИДЕАЛОВ

К ГУМАНИТАРНЫМ ПРАКТИКАМ

(К 150-ЛЕТИЮ МЫСЛИТЕЛЯ)

POLITICAL AND LEGAL IDEAS OF PAVEL

NOVGORODTCEV: FROM PUBLIC IDEALS

TO HUMANITARIAN PRACTICES (TO THE

150 ANNIVERSARY OF THE THINKER)

ГЛУШКОВА Светлана Игоревна GLUSHKOVA Svetlana Igorevna

доктор политических наук, профессор, зав. ка-

федрой прав человека, зам. декана юридического

факультета, директор Центра правового про-

свещения и прав человека АНО ВО «Гуманитар-

ный университет» (Автономная некоммерческая

организация высшего образования «Гуманитар-

ный университет»), г. Екатеринбург, Россия. E-

mail: [email protected]

Doctor of Political Sciences, Professor, Head of the

Chair of Human Rights, Deputy Dean of the Law

Faculty, Director of the Center of Legal Education

and Human Rights of the ANO HE “Liberal Arts

University” (Autonomous Nonprofit Organization

of Higher Education " Liberal Arts University"),

Yekaterinburg, Russia. E-mail: [email protected]

В статье представлены основные вехи интеллек-

туальной биографии и политико-правовые идеи

П.И. Новгородцева, который являлся основателем

школы «возрожденного естественного права» в

России. Отмечается, что он был первым, кто вы-

ступил за юридическое оформление права на до-

стойное человеческое существование и проведе-

The article gives the main markers of an intellectual

biography and political and legal ideas of P. I. Nov-

gorodtcev, who is the founder of the school of “re-

vived natural right” in Russia. It is noted that he

was the first to support the juridical registration of

rights to dignified human existence and implemen-

tation of reforms for further realization of this right.

../../../../../Documents%20and%20Settings/Семитко/Local%20Settings/Temporary%20Internet%20Files/Content.Outlook/0N7U03TF/[email protected]

../../../../../Documents%20and%20Settings/Семитко/Local%20Settings/Temporary%20Internet%20Files/Content.Outlook/0N7U03TF/[email protected]


43

ние реформ для реализации данного права. Рас-

сматриваются основные положения школы «воз-

рожденного естественного права», которые были

разработаны П.И. Новгородцевым. В ходе анали-

за его интеллектуальной биографии делается вы-

вод о постепенном переходе Новгородцева от

конструирования общественных и нравственных,

политических и правовых идеалов к конкретным

гуманитарным практикам, что выразилось в раз-

работке реформаторских предложений по защите

права на достойное человеческое существование,

которые он отстаивал в ходе своей работы в зако-

нодательной комиссии первой Государственной

думы Российской империи, а в институциональ-

ном плане – в создании в Праге Русского юриди-

ческого факультета. Новгородцев одним из пер-

вых в российской политико-правовой мысли раз-

вивает идеи гуманизации политики и права.

The article studies the main statements of the

school of “revived natural right”, which were elabo-

rated by P. I. Novgorodtcev. In the course of analy-

sis of his intellectual biography it is possible to

make a conclusion on a gradual switch of Novgo-

rodtcev from constructing public and moral ideals

to concrete legal humanitarian practices, which

found their reflection in elaboration of reformative

suggestions on protection of human fights for digni-

fied existence, which were supported by Novgo-

rodtcev in the course of his work in the legislative

committee of the first State Duma of the Russian

Empire, and in the institutional framework – in

formation of the Russian juridical faculty in Prague.

Novgorodtcev was among the first in Russian polit-

ical and legal thought, who developed the ideas of

humanization of policy and right.

Ключевые слова: естественное право, школа

«возрожденного естественного права», право,

государство, права человека, право на достойное

человеческое существование, общественный иде-

ал, гуманитарные практики, история философии

права, история политических и правовых учений,

правовое государство, неолиберализм, политиче-

ские и правовые идеи и идеалы.

Key words: natural law, school of "revived natural

law", right, state, human rights, right to worthy hu-

man existence, public ideal, humanitarian practices,

history of philosophy of law, history of political and

legal doctrines, rule-of-law state, neoliberalism, po-

litical and legal ideas and ideals.

На рубеже XIX–XX вв. в России была сформирована школа «возрожденного есте-

ственного права», которую возглавил человек с энциклопедическими знаниями и уникальны-

ми талантами: философ, правовед, преподаватель, ученый, общественный и политический де-

ятель П.И. Новгородцев (1866–1924 гг.). Российская политико-правовая наука, наука прав че-

ловека (которая пока находится в стадии развития) могла бы остаться без фундаментальных

трудов П.И. Новгородцева о «возрожденном естественном праве», правах человека и обще-

ственном идеале, если бы он остался учиться на естественном отделении физико-

математического факультета Московского университета, на который поступил в 1884 г. после

окончания с золотой медалью Екатеринославской гимназии. Однако уже через месяц он пе-

решел на юридический факультет этого же университета, где после получения высшего обра-

зования (1884–1888 гг.) и зарубежной стажировки (с 1890 по 1897 гг., с перерывами и отъез-

дами в Россию) защитил в 1897 г. магистерскую диссертацию, а в 1904 г. стал профессором

кафедры энциклопедии права.

П.И. Новгородцев родился 28 февраля 1866 г. в семье купца в г. Бахмуте (в настоящее

время г. Артемовск, Украина) и за 58-летний период своей жизни сделал большой вклад в

науку и образование, неоднократно возглавляя учебные заведения (директор Московского

коммерческого института с 1906 по 1908 гг., основатель и декан Русского юридического фа-

культета в Праге с 1921 г.), занимаясь политической (член совета организации «Союз осво-

бождения» с 1904 г., член кадетской партии с 1904 г., член ЦК партии кадетов с 1917 г.), де-

путатской (депутат Первой Государственной думы) и административной практиками (от

профессора до декана и ректора). Свой жизненный путь П.И. Новгородцев закончил, как

представитель русского зарубежья, в Праге 23 апреля 1924 г., оставив, прежде всего, своим

№ 4 (46) 2016)

44

соотечественникам, богатое политико-правовое наследие и плеяду талантливых учеников,

ставших известными правоведами и философами.

Разрабатывая идеи политической и гражданской свободы личности, рассматривая сво-

бодную человеческую личность как правовое ограничение власти государства, он и в своей

жизни отстаивал академическую, политическую и гражданскую свободу. Так, будучи не со-

гласен с образовательной политикой вузовской администрации, П.И. Новгородцев в 1906 г.

уходит из Московского университета (где в качестве профессора разрабатывал и преподавал,

прежде всего, политические, философские и правовые идеи/идеалы) и становится ректором

Московского коммерческого института, формируя новые гуманитарные практики (во взаи-

моотношениях преподавателей и студентов, в учебном процессе). Не соглашаясь с больше-

вистским режимом, он в 1920 г. эмигрирует в Берлин, затем в 1921 г. создает в Праге новую

мощную гуманитарную практику русского зарубежья – Русский юридический факультет, дав

возможность детям российских эмигрантов хотя бы заочно, но оставаться в духовном родстве

с Родиной (конечно, с прежней, а не советской), слушать русскую речь и известных россий-

ских правоведов и философов, а также надеяться на «возрождение православной России».

Отмечая в 2016 году в России 150-летие со дня рождения П.И. Новгородцева, нужно

подчеркнуть, что он представляет несомненный интерес как автор фундаментальных науч-

ных трудов, которые должны рекомендоваться для изучения, прежде всего, магистрантам

юридических факультетов (вузов), изучающих такие обязательные дисциплины учебного

плана, как «Философия права» и «История политических и правовых учений».

Как справедливо отмечает Б.В. Емельянов, «преподавательская и научная деятель-

ность Новгородцева дала свои результаты: его учениками были известные ученые-правоведы

и философы: И.А. Ильин, Б.П. Вышеславцев, Н.Н. Алексеев, Г.В. Флоровский и др.» [2,

с. 91]. Список его учеников многие авторы дополняют такими учеными, как В.А. Савальский,

А.С. Ященко…» [3, с. 500]. Большинство представителей школы «возрожденного естествен-

ного права» стали в дальнейшем представителями русского зарубежья, эмигрировав в Париж,

Прагу, Берлин и другие европейские города и страны, будучи не согласны с политикой боль-

шевиков и опасаясь репрессий за свои либеральные взгляды. В связи с этим ряд научных тру-

дов мыслителей, написанные в период их эмиграции, так и остались в чешских, немецких,

французских и других европейских архивах и библиотеках и еще ждут своего читателя.

Особый интерес для понимания сущности политико-правовых идей представляют вехи

интеллектуальной биографии П.И. Новгородцева как российского преподавателя, ученого,

политического и общественного деятеля. Стремление к серьезным научным исследованиям

по истории философии права и проявленный во время обучения высокий интеллектуальный

уровень способствовали тому, что после окончания юридического факультета Московского

университета в 1888 г. Новгородцев был оставлен в вузе для продолжения научных исследо-

ваний и получения звания профессора. Большое значение на формирование его политико-

правовых взглядов оказала научная командировка во Францию и Германию, где он подробно

изучил труды европейских философов и правоведов, многие из которых отсутствовали в биб-

лиотеках Российской империи в конце XIX в. Надо отметить, что в это время во французской

и немецкой политической и правовой науках начинают развиваться идеи «возрожденного

естественного права», что было с большим интересом воспринято П.И. Новгородцевым.

Во многом именно в период этой зарубежной командировки в Париж и Берлин им бы-

ла подготовлена магистерская диссертация «Историческая школа юристов, ее происхождение

и судьба», которую Новгородцев защитил в 1897 г. в Московском университете. Многие ма-

териалы по итогам научных исследований во французских и немецких вузах и библиотеках

(за 1890–1899 гг. зарубежные командировки составили достаточно большой, 4-х летний, пе-

риод) были использованы им при подготовке докторской диссертации, которую он защитил в

1902 г., став доктором государственного права.


45

Если магистерская диссертация Новгородцева, посвященная одному из ведущих

направлений юридической науки – исторической школе права, была в большей степени адре-

сована юристам, то его докторская диссертация «Кант и Гегель в их учениях о праве и госу-

дарстве» стала на долгие годы настольной книгой не только для юристов, но и для филосо-

фов, политологов, социологов, историков российской политико-правовой мысли. Проанали-

зировав учения Гегеля и Канта, Новгородцев приходит к следующему выводу: «учение Геге-

ля, подобно учению Канта, должно быть признано классическим образцом нравственной фи-

лософии. Это – два основных типа этической мысли, которые являются классическими даже

в своих недостатках…Правильное отношение состоит в их сосуществовании и взаимном при-

знании» [6, с. 351–352].

Учебные курсы П.И. Новгородцева были связаны с историей философии права и исто-

рией политических и правовых учений. При этом он подчеркивал в своих трудах, что его це-

лью является не только и не столько представить студентам максимально все имеющиеся в

арсенале мировой политико-правовой мысли учения, а показать политические и правовые

идеалы, на основе которых создавались ранее и разрабатываются в настоящее время полити-

ческие доктрины, концепции, программы политических и государственных деятелей, страте-

гии развития государственной политики. Многие учебные курсы, профессорские лекции Нов-

городцева первой четверти ХХ в. стали востребованными (и не только студентами) научными

трудами, по которым и сегодня актуально изучать историю политических и правовых учений,

историю философии права.

Читая лекции студентам Московского университета, Московского коммерческого ин-

ститута по истории философии права, П.И. Новгородцев отмечал, что начиная с

Н. Макиавелли и до французских политиков наших дней (имеется ввиду начало ХХ в.) ос-

новное требование нового общественного идеала таково: государство должно быть правовым

и светским, что было обусловлено стремлением к единому и обязательному для всех право-

вому порядку. Идеал «нового правового государства», по его утверждению, «возникает и раз-

вивается, прежде всего, в противоположность идеалу средневековой теократии». Доказывая,

что государство без права не мыслимо, Новгородцев в качестве основы правового государ-

ства (идеал которого пока находится в состоянии эволюции) считал «требование единого и

равного для всех права», а задачами будущего правового государства утверждал следующие:

1) подчинение разрозненных стихий общественной жизни общему правовому порядку, объ-

единение всех классов, групп, личностей, интересов (первая ступень развития правового гос-

ударства); 2) подчинение государственной власти праву, обеспечение равенства и свободы не

только в отношениях между гражданами, но и в отношении к ним государства (вторая сту-

пень развития правового государства) [8, с. 3–9]. Тем самым Новгородцев развивал идею са-

моограничения государства правами человека. Именно личность и ее права и свободы были

главными ценностными основаниями политико-правовой концепции Новгородцева и школы

«возрожденного естественного права», в целом.

По нашему мнению, Новгородцев одним из первых развивал в российской политико-

правовой мысли конца XIX–начала ХХ вв. идею гуманизации права и политики (выделено

мной – С.Г.), отстаивая, наряду с необходимостью взаимосвязи морали и права, важность ос-

новополагающего права человека – права на достойное существование, которое должно было

обеспечить «новое правовое государство». В поисках соответствующей модели политики, ко-

торую должно развивать государство для обеспечения достойного существования каждого

человека, Новгородцев приходит к мысли о формировании нового понятия «политика права»

(в современной интерпретации можно рассматривать ее по аналогии с правовой политикой).

Идея личности выступает ключевым понятием учения о праве сторонников школы «возрож-

денного естественного права».

№ 4 (46) 2016)

46

Идеи и идеалы новых государств (прежде всего «нового правового государства»), новой

политики (в частности, «политики права») активно разрабатываются в российской политико-

правовой мысли на рубеже XIX–ХХ вв. С одной стороны, можно сказать об этом, как о прояв-

лении общей закономерной тенденции: переход в новое столетие, новый век (как от века XIX к

веку ХХ, так и от века ХХ к веку XXI) всегда сопровождается разработкой новых идеалов,

ожиданиями новых реформ и преобразований, оптимистичными или пессимистичными про-

гнозами и чаяниями ученых, политиков, государственных деятелей и простых обывателей. С

другой стороны, активное конструирование новых идеалов российскими мыслителями на ру-

беже XIX–ХХ вв. свидетельствовало еще об одной важной тенденции: стремлении российских

правоведов и философов права придать Российской империи конституционный характер, со-

хранить целостность государства в условиях надвигающейся революционной смуты, которая

предвещала крах как имперских, консервативных, так и либеральных, прогрессивных идей.

Так, в целях направления государственной политики в правовое, законное русло, ос-

нователь психологической теории права в России Л.И. Петражицкий допускал возможность

существования отдельной науки политики права, которой посвятил свою статью « Введение в

науку политики права» в «Киевских университетских известиях» (август и октябрь 1896 г.).

Одновременно в этом труде он заявил о необходимости возрождения естественного права. В

сентябре этого же года выходит в свет труд П.И. Новгородцева «Историческая школа юри-

стов» (магистерская диссертация мыслителя). Как отмечает Е.А. Фролова, в данных трудах

Петражицкого и Новгородцева были сделаны первые заявления о необходимости возрожде-

ния естественного права в русской юридической литературе, а «с 1902 г. в России начинается

возрождение идей естественного права». [13, с. 294]. Надо отметить, что в своем труде «Ис-

торическая школа юристов» Новгородцев рассматривает это направление правовой мысли в

соотношении со школой естественного права, используя (как и позже в докторской диссерта-

ции) активно метод сравнительного анализа. По нашему мнению, именно этим методам –

сравнения, сопоставления, критического выявления достоинств и недостатков, слабых и

сильных сторон доктрин, концепций, научных школ – Новгородцев отдает предпочтения во

многих своих работах, прежде всего в фундаментальных трудах («Введение в философию

права. Кризис современного правосознания», 1909 г., «Об общественном идеале», 1917 г.).

С тем, что именно 1902 г. становится отправным периодом для возрождения в России

идей естественного права, согласны многие правоведы и философы. Так А.С. Туманова и Р.В.

Киселев справедливо отмечают, что идеология школы «возрожденного естественного права»

была сформулирована в работе П.И. Новгородцева «Нравственный идеализм в философии

права», изданной именно в 1902 г. [12, с. 75]. При этом основной целью современной фило-

софии права Новгородцев считал бережное отношение к нравственной основе права от влия-

ния, как мелкой практики, так и односторонней теории, для сохранения идеального значения,

моральной основы.

Концепция «возрожденного естественного права» в конце XIX– начале ХХ вв. была

направлением политико-правовой мысли не только в России, но и в Западной Европе (прежде

всего во Франции, Италии, Германии). Так, одним из ведущих представителей «возрожден-

ного естественного права» в конце XIX в. выступал Р. Штаммлер, который в своем труде

«Сущность и задачи права и правоведения» обосновывал «естественное право с изменяю-

щимся содержанием», «согласно которому исторически складывающиеся правовые воззрения

содержатся в массовом правосознании и выступают в качестве регулятивных идей (обще-

ственных идеалов)». [14, с. 97]. Понимание сущности «возрожденного естественного права»,

с одной стороны, как естественного права с изменяющимся содержанием, и с другой сторо-

ны, как стремления конструировать правовые воззрения в формате общественных идеалов

для адаптации их в массовом правосознании, в целом, были поддержаны сторонниками воз-


47

рождения естественного права в российской и европейской политико-правовой мысли, одна-

ко получили разные научные интерпретации в дальнейшем.

Развивая тезис Р. Штаммлера о «естественном праве с изменяющимся содержанием»,

П.И. Новгородцев выдвигал новую идею – развивающегося и обновляющегося права (вы-

делено мной – С.Г.), идущего вперед в соответствии с потребностями жизни. Таким образом

он утверждал мысль о том, что «идея права шире и выше каждой данной правовой системы, и

история права представляет собой постоянный процесс столкновения и взаимодействия между

идеей права и ее временным проявлением» [4, с. 442]. Утверждая дуализм права и государ-

ства (выделено мной – С.Г.) как их постоянное естественное состояние, невозможность гар-

моничных взаимоотношений государства и права, в силу постоянных столкновений государ-

ственных законов и естественного права, Новгородцев настаивает на неизбежном господстве

принципа связанности государства правом, который поддерживает этот дуализм и может быть

объяснен только естественно-правовой теорией. Среди аргументов такого дуализма Новго-

родцев называл и такие, как вечный дуализм теории и практики, правового идеала и правовой

действительности.

Истоки идеи «возрожденного естественного права» как «естественного права с изме-

няющимся содержанием» П.И. Новгородцев видел в учении И. Канта о государстве и праве.

Эта идея, по мнению Новгородцева, была «прямым последствием его этического формализ-

ма». Как отмечал Новгородцев в своей докторской диссертации «Кант и Гегель в их учениях

о праве и государстве», «сущность естественно-правовой идеи состоит прежде всего в ее кри-

тическом духе. Она знаменует собой независимый и самостоятельный суд над положитель-

ным правом. Это призыв к усовершенствованию и реформе во имя нравственных целей. Соб-

ственные построения естественного права могут быть недостаточны: но сам факт критики,

сама идея суда над положительным порядком имеют огромное значение». [6, с. 224–225].

Сторонниками школы «возрожденного естественного права» выступили Б.Н. Чичерин

(ряд современных авторов считает его предтечей данной научной школы и с этим можно со-

гласиться), Н.А. Бердяев, В.М. Гессен. И.В. Михайловский, В.С. Соловьев, Е.Н. Трубецкой.

Если представители естественно-правового направления ХVIII- 1-й четверти XIX вв. в Рос-

сии (С.Е. Десницкий, В.Т. Золотницкий, А.П. Куницын и др.) рассматривали естественное

право в контексте исторической эволюции, то П.И. Новгородцев и его сторонники видели в

естественном праве известную потребность права, идеал для положительного права, филосо-

фию права по своей идее, действительное право, подчеркивая тем самым необходимость при-

знания самостоятельного значения за нравственными и правовыми началами [1, с. 287].

В условиях кризиса правосознания в тот период именно школа «возрожденного есте-

ственного права» с ее этико-правовым подходом к праву и государству, могла предложить

новые принципы и основания нравственных, правовых и политических идеалов в России. Как

отмечал П.И. Новгородцев, в современную ему эпоху, «когда человек призывается к нрав-

ственному суду над историей», именно эта научная школа помогала академическому сообще-

ству и юридической общественности выполнить задачу выяснения идеальных начал. В каче-

стве принципов школы «возрожденного естественного права», с которыми будет считаться

прогрессирующее правосознание, он рассматривал «вечные основы морального сознания, и

прежде всего – принцип личности и ее безусловного значения, принципы равенства и свобо-

ды, справедливости и любви» [11, с. 7–8].

Как «возрождение естественного права», так и формирование моделей нового право-

вого и светского государства, преодоление вечных коллизий между правом и моралью, пра-

вом и нравственностью, новая политика права, феномен свободной личности – все это и мно-

гое другое на рубеже XIX–ХХ вв. было разными вариациями общественного, нравственного,

правового, социального идеала, который разрабатывался как возможный фундамент для кон-

ституционной монархии, для конституции будущей демократической России.

№ 4 (46) 2016)

48

Общественный идеал (выделено мной – С.Г.) рассматривался П.И. Новгородцевым и

его сторонниками как конструкция правового и социального государства, которое должно

быть ограничено правами человека, гарантированными каждому в конкретном государстве.

При этом важно было преодолеть тот политический и правовой романтизм, который вместе с

идеальными конструкциями европейских, американских и российских просветителей второй

половины XVIII– начала XIX вв. гармонично и надолго был включен в политические и пра-

вовые учения разных научных школ и течений гуманитарной мысли. Он выражался в том,

что просветители в стремлении к гармонии общественных отношений, рассматривали подчас

противоположные феномены и понятия как родственные: равенство и свобода, общественное

благо и личный интерес, справедливый закон и народная воля, хотя в практической сфере эти

идеальные просветительские конструкции не могли быть воплощены в жизнь.

Кризис просветительских идей, в том числе теории правового государства и граждан-

ского общества, теории естественных и неотъемлемых прав человека, особенно остро про-

явился в начале ХХ в., когда встал вопрос о жизнеспособности тех политических и правовых,

нравственных и общественных идеалов, о том, какие из них могут быть использованы вла-

стью или оппозицией для реальной государственной политики или объединения всех оппози-

ционных общественных сил под одними лозунгами и задачами. Обнаружив в ходе критиче-

ского анализа истории политических и правовых идей, истории философии права, кризис

просветительских идей, кризис современного правосознания, П.И. Новгородцев изначально

шел по пути создания новых общественных, политических и правовых идеалов.

Однако позже, испытав на себе тяжесть тюремного заключения (в течение 3 – х меся-

цев) после подписания известного Выборгского воззвания «Народу от народных представите-

лей», уход из Московского университета из-за несогласия с политикой руководства, а позже

отъезд в Симферополь (опасаясь репрессий) и далее в Берлин, и Прагу, П.И. Новгородцев по-

степенно меняет свои представления об общественном идеале, и от конструирования идеалов

переходит к самостоятельным гуманитарным практикам (выделено мной – С.Г.), в которых

пытается сам, насколько это возможно, реализовать свои политические и правовые, обще-

ственные и нравственные идеалы: это и руководство в качестве директора (ректора) Москов-

ским коммерческим институтом, и создание собственного «детища» – Русского юридического

факультета в Праге, и работа в ЦК кадетской партии, и членство в Учредительном собрании, и

разработка новой концепции прав человека – о праве на достойное существование. В ходе анализа современных деклараций П.И. Новгородцев пришел к выводу об от-

сутствии в них основного права человека – права на достойное существование. Первым это понятие «право на достойное человеческое существование» в своем труде «Оправдание добра» употребил В.С. Соловьев, однако он понимал под ним обеспечение человека необхо-димыми для существования средствами, физический отдых, возможность для творческого со-вершенствования. В то время, как Новгородцев, развивая мысль Соловьева, выступал за юри-дическое оформление права на достойное человеческое существование, фактически предла-гая для его реализации конкретные гуманитарные практики (выделено мной – С.Г.) в виде правовых реформ, в том числе предоставления свободы профессиональным объединениям. Понимая, что для каждого границы достойного существования могут быть разными, Новго-родцев уточнял, что речь здесь идет о том, чтобы «обеспечить для каждого возможность че-ловеческого существования и освободить от гнета таких условий жизни, которые убивают человека физически и нравственно». При этом он отмечал, что многие юристы, политические и общественные деятели часто забывают: «пользование свободою может быть совершенно парализовано недостатком средств. Задача и сущность права состоит действительно в охране личной свободы, но для осуществления этой цели необходима и забота о материальных усло-виях свободы: без этого свободы некоторых могут остаться пустым звуком, недосягаемым благом, закрепленным за ними юридически и отнятым фактически» [10, с. 322–323].


49

Статья «Право на достойное человеческое существование» была опубликована П.И. Новгородцевым в 1904 г. в еженедельнике П.Б. Струве «Полярная звезда» и сразу была активно воспринята общественностью. Многие современные авторы оценивают данную работу Новгородцева как манифест нового направления в российской политической и правовой мысли – неолиберализма, с чем можно вполне согласиться. Надо отметить, что со Струве Новгородце-ва связывала кропотливая работа над вышедшим ранее (в 1902 г.) знаменитым сборником «Проблемы идеализма», для которого Новгородцев подготовил свой научный труд о необхо-димости возрождения естественного права – «Нравственный идеализм в философии права».

Для реализации права на достойное человеческое существование, по мнению Новгород-цева, было не достаточно одного провозглашения этого принципа правового государства, и были нужны юридические последствия. В частности, к таким последствиям он относил следу-ющие: 1) разработка и принятие законодательства о рабочих, закрепляющего право на труд, право на социальное обеспечение (по старости, в силу болезни или нетрудоспособности), 2)«широкое допущение профессиональных союзов», и наряду с ними для примирения интере-сов работодателя и работника создание «нейтральных и посредствующих инстанций», 3) обяза-тельная общественная и государственная помощь тем, кто не способен к труду, старикам, ин-валидам. [10, с. 324–326]. Как видим, Новгородцевым фактически была предложена в одной лишь статье (написанной им не только как ученым, но и как представителем кадетской партии, будущим депутатом Государственной думы) программа реформ, которые были востребованы в российском обществе того времени. Примерно с этого времени (1904 г.) можно говорить о по-степенном переходе Новгородцева к активным гуманитарным практикам, в ходе которых он пытается воплотить идеи, ранее разрабатываемые в своих научных трудах. Так, в 1906 г., бу-дучи депутатом первой Государственной думы, он работает в законодательной комиссии и вы-ступает докладчиком по законопроекту о неприкосновенности личности.

Выступая с депутатской или преподавательской трибуны, он стремится к формирова-нию в российском государстве и обществе политики социальных реформ. Будучи ярким представителем неолиберализма, Новгородцев одним из первых в российской политико-правовой мысли развивает критический анализ марксизма, утверждая его научную несостоя-тельность. Прежде всего, он подверг сомнению такую метаморфозу марксизма, как возмож-ность мира при вечной борьбе классов в обществе [7, с. 222]. Наряду с этим он прогнозировал (и был в этом совершенно прав, как доказала история) огромный разрыв между марксизмом как учением и его практическими революционными вариациями. Социализм он принимал ча-стично, только как политику социальных реформ, и отвергал другие не реформаторские идеи. Идеализация марксизма и социализма в условиях кризиса правосознания, кризиса политико-правовой науки в России на рубеже XIX–ХХ вв., могла привести (и так и произошло в дей-ствительности) по опасениям Новгородцева, к возведению новой концепции коллективизма в ранг общинного духа, новой веры, «новой религии».

Если XIX в. был периодом формирования политических идеалов, то, как отмечает П.И. Новгородцев, ХХ в. стал временем разработки общественных и социальных идеалов. XIX в. обнаружил недостатки многих политических средств, изобретенных предыдущими по-колениями (парламентаризм, всеобщее избирательное право, референдум, социальные рефор-мы, и социальное воспитание). На смену этим политическим средствам должны, по утвержде-нию Новгородцева, придти такие новые средства, помогающие воплотить в реальность соци-альные и общественные идеалы, как человеческое действие и нравственное долженствование, вера в непреклонную личность. И сам Новгородцев решил на практике доказать эффектив-ность активного человеческого действия, то есть гуманитарных практик активного граждани-на своей страны, будучи депутатом законодательной комиссии Государственной думы, препо-давателем многих российских вузов и Высших женских курсов, основателем Русского юриди-ческого факультета в Праге. Вместо иллюзорных идеалов предшествующих эпох он предлагал

№ 4 (46) 2016)

50

комплексную систему совершенствования всех институтов будущего гражданского общества и правового государства: церкви, государства, народного единства и т.д.

К ведущим идеям политико-правового наследия П.И. Новгородцева, по нашему мне-нию, можно отнести, прежде всего, следующие:1) обусловленность общественного прогресса развитием личности; 2) правовой идеал – это создание справедливого порядка, основанного на общечеловеческих ценностях и обеспечении государством неотъемлемых и естественных прав и свобод человека и гражданина; 3) общественный идеал Новгородцева – это «вселен-ский идеал общечеловеческого объединения и всемирного равенства и гражданства» [8, с. 131]; 4) к собственным началам личности, которые она может противопоставить обществу, относятся право быть самим собой, право самоопределения, принципы равенства и свободы, основанные на понимании личности как абсолютной ценности; 5) важно, чтобы каждая лич-ность нашла свой путь, умела отстоять свои права во всех проявлениях общественной жизни (семье, сословии, классе, церкви, профессиональных союзах и политических партиях, в госу-дарственных институтах и др.).

Научным трудам П.И. Новгородцева был всегда присущ критический характер, сам он не раз полемизировал и лично, и на страницах журналов, сборников и своих работ со многи-ми известными правоведами и философами: с Л.И. Петражицким о сути «возрожденного естественного права», с В.С. Соловьевым о соотношении права и нравственности и о содер-жании права на достойное человеческое существование. Умение четко и доказательно аргу-ментировать свои убеждения, с опорой на критический анализ истории философии права и истории политических и правовых идей и идеалов, и современных концепций (в период твор-чества Новгородцева), позволяет и сегодня многим теоретикам политико-правовой мысли находить в работах П.И. Новгородцева актуальные и востребованные идеи и суждения, оцен-ки и характеристики. Одним из свидетельств этого является его статья о кризисе демократии «Демократия на распутье», которая была опубликована в 1923 г. в сборнике «София» (г. Бер-лин) под ред. Н.А. Бердяева. Многие идеи этой статьи можно отнести к характеристике со-временной России и ряда других развитых стран мира. Так, он отмечает, что демократия – это всегда распутье. Это «система открытых дверей и неопределенных возможностей», которая «утомила людей и не удовлетворяет их более» в связи с тем, что вызвала большие ожидания и не в силах их оправдать. Тезис об оскудении демократической идеи был также развит Нов-городцевым в последней его научной статье «Восстановление святынь» (которая была запи-сью публичного выступления перед студентами в Праге), опубликованной в 1926 г. уже по-сле смерти мыслителя. Участие всего народа в образовании всеобщей воли, стремление к всеобщему равенству, всеобщему уравнению – вот истинная задача демократии [5, с. 546–553]. Здесь Новгородцев фактически развивает идею конституционного закрепления прав че-ловека и гражданина на участие в управлении государством, а также идеи гражданского уча-стия, активных гуманитарных практик.

Политико-правовое наследие П.И. Новгородцева востребовано и сегодня, нуждается в прочтении и переосмыслении. Значительная роль П.И. Новгородцева для российской полити-ко-правовой науки, наряду с основанием им школы «возрожденного естественного права», связана по нашему мнению, со следующими факторами: 1) он одним из первых в российской политико-правовой мысли развивал идеи гуманизации политики и права; 2) использовал ме-тоды сравнительного анализа и критический подход при изучении истории философии права, истории политических и правовых учений.

Таким образом, изучение интеллектуальной биографии П.И. Новгородцева, анализ его научных трудов, позволяет сделать вывод о его постепенном переходе в начале ХХ в. от кон-струирования общественных идеалов к активным гуманитарным практикам. Именно в гума-нитарных практиках (административных, институциональных, законотворческих) Новгород-цев воплощал идеи гуманизации политики и права, помогал каждой личности отстаивать (или, по крайней мере, в ходе преподавания, помогал студентам осознать необходимость от-


51

стаивания) своих прав и свобод во всех сферах общественной жизни. Тем самым свой обще-ственный идеал – идеал общечеловеческого объединения и всемирного равенства и граждан-ства, он стремился, хотя бы частично, реализовать в рамках своего жизненного пространства, своего окружения, своего влияния. И само создание школы «возрожденного естественного права» и формирование большого числа сторонников и последователей этой школы тоже бы-ло и остается в современном российском обществе повседневной гуманитарной практикой, основы которой были заложены П.И. Новгородцевым.


1. Глушкова С.И. Проблема правового идеала в русском либерализме. Екатеринбург : изд-во Гумани-тарного университета, 2001. 2. Емельянов Б.В. Русская философия права: История становления и развития. Екатеринбург : изд-во Уральского университета, 2005. 3. История философии права /авт. кол.: А.П. Альбов, В.М. Баранов, З.Ш. Идрисов и др. СПб: Юриди-ческий институт (Санкт-Петербург), Санкт – Петербургский университет МВД России, 1998. 4. Новгородцев П.И. Государство и право // Вопросы философии и психологии. 1904. Кн.IV (74). 5. Новгородцев П.И. Демократия на распутье // Новгородцев П.И. Об общественном идеале. М. : изд-во «Пресса», 1991. С. 546–553. 6. Новгородцев П.И. Кант и Гегель в их учениях о праве и государстве / Предисловие Альбов А.П. СПб. : изд-во «Алетейя», 2000. С. 351–352. 7. Новгородцев П.И. Кризис марксизма // Новгородцев П.И. Об общественном идеале. М. : изд-во «Пресса», 1991. 8. Новгородцев П.И. Лекции по истории философии права (учения Нового времени XIX–ХХ вв.). На правах рукописи. 4-е издание. Книгоиздательство «Высшая школа» студентов Московского коммер-ческого института. М., 1928. 9. Новгородцев П.И. Об общественном идеале. М. : изд-во «Пресса», 1991. 10. Новгородцев П.И. Право на достойное человеческое существование // Новгородцев П.И. Сочине-ния. М. : изд-во «Раритет», 1995. 11. Новгородцев П.И. О задачах современной философии права. СПб., 1902. С. 7–8. 12. Туманова А.С., Киселев Р.В. Права человека в правовой мысли и законотворчестве Российской импе-рии второй половины XIX– начала ХХ века. М. : Издательский дом «Высшая школа экономики», 2011. 13. Фролова Е.А. Естественно-правовая концепция П.И. Новгородцева // Проблемы теории права и государства, истории политико-правовой мысли : сборник работ учеников, друзей, коллег профессора О.Э. Лейста. Алматы, 2005. 14. Фролова Е.А. Историко-философские основы понятия правосознания // Институты государства и права в их историческом развитии : сборник научных статей к 60-летию В.А. Томсинова / отв. ред. Т.Е. Новицкая. М. : ИКД «Зерцало-М», 2012.

References

1. Glushkova S.I. Problema pravovogo ideala v russkom liberalizme (A problem of a legal ideal in the Rus-sian liberalism), Ekaterinburg, 2001. 2. Emel'janov B.V. Russkaja filosofija prava: Istorija stanovlenija i razvitija (Russian legal philosophy: Histo-ry of formation and development), Ekaterinburg, 2005. 3. Istorija filosofii prava (History of philosophy of law). Avtorskij kollektiv: A.P. Al'bov, V.M.Baranov, Z.Sh. Idrisov i dr. SPb: Juridicheskij institut (Sankt-Peterburg), Sankt – Peterburgskij universitet MVD Rossii, 1998. 4. Novgorodcev P.I. Gosudarstvo i pravo (The state and law), Voprosy filosofii i psihologii. 1904. Kn. IV (74). 5. Novgorodcev P.I. Demokratija na rasput'e (Democracy at the crossroads). Novgorodcev P.I.Ob ob-shhestvennom ideale. M., 1991. 6. Novgorodcev P.I. Kant i Gegel' v ih uchenijah o prave i Gosudarstve (Kant and Hegel in their doctrines on law and state), Predislovie Al'bov A.P. SPb, 2000. 7. Novgorodcev P.I. Krizis marksizma (Crisis of Marxism), Novgorodcev P.I. Ob obshhestvennom ideale. M., 1991. 8. Novgorodcev P.I. Lekcii po istorii filosofii prava (uchenija Novogo vremeni 19 - 20 vv. (Lectures on histo-ry of philosophy of law (doctrines of Modern times of 19 - 20th centuries), Na pravah rukopisi. 4-e izdanie. Knigoizdatel'stvo «Vysshaja shkola» studentov Moskovskogo kommercheskogo instituta. M., 1928. 9. Novgorodcev P.I. Ob obshhestvennom ideale (On a public ideal), M., 1991.

№ 4 (46) 2016)

52

10. Novgorodcev P.I. Pravo na dostojnoe chelovecheskoe sushhestvovanie (The right to worthy human exist-ence), Novgorodcev P.I. Sochinenija. M., 1995. 11. Novgorodcev P.I. O zadachah sovremennoj filosofii prava (On the tasks of modern philosophy of law). SPb, 1902. 12. Tumanova A.S., Kiselev R.V. Prava cheloveka v pravovoj mysli i zakonotvorchestve Rossijskoj imperii vtoroj poloviny 19 – nachala 20 veka (Human rights in a legal thought and lawmaking of the Russian Empire of the second half of 19 – the beginning of the 20 century), M., 2011. 13. Frolova E.A. Estestvenno-pravovaja koncepcija P.I. Novgorodceva (Natural and legal concept of P. I. Novgorodtsev), Problemy teorii prava i gosudarstva, istorii politiko-pravovoj mysli: Sbornik rabot uchenikov, druzej, kolleg professora O.Je.Lejsta. Almaty, 2005. 14. Frolova E.A. Istoriko-filosofskie osnovy ponjatija pravosoznanija (Historical and philosophical bases of the concept of legal conciseness), Instituty gosudarstva i prava v ih istoricheskom razvitii. Sbornik nauchnyh statej k 60-letiju V.A.Tomsinova. Otv. redaktor T.E.Novickaja. M., 2012.


УДК 94(47)

НЕКОТОРЫЕ ВОПРОСЫ ИСТОРИИ О ПОЯВЛЕНИИ АЛКОГОЛИЗМА И ЭФФЕКТИВНОСТИ БОРЬБЫ С НИМ (ИСТОРИКО-ПРАВОВОЙ АСПЕКТ)

SOME QUESTIONS OF HISTORY OF APPEARANCE OF ALCOHOLISM AND

EFFECTIVE COUNTERMEASURES (HISTORICAL AND LEGAL ASPECT)

АСКАРОВА Айгуль Ринатовна ASKAROVA Aygul Rinatovna майор полиции, преподаватель кафедры профес-сиональной подготовки ФГКОУ ВО «Уфимский юридический институт Министерства внутрен-них дел Российской Федерации», г. Уфа, Россия. E-mail: [email protected]

Police Major, Instructor of the Department of Pro-fessional Training of the FSGEI HE “Ufa Law In-

stitute of the Ministry of Internal Affairs of the Rus-sian Federation”, Ufa, Russia. E-mail: ahmet-

[email protected]

В статье рассматриваются вопросы влияния ока-зывающего государством и самой властью в це-лом на существование такого пагубного явления как пьянства в стране. Об использовании Царской и Советской властью мер по предотвращению производства и сбыта алкогольной продукции как казенного, так и домашнего производства. Дела-ется небольшой экскурс в глубину истории Руси по вопросам появления такого явления как “ка-бак”, послуживший причиной появления такого социального зла как пьянство. Приводится анало-гия Царской России с Советским дореволюцион-ным обществом начала 20-го столетия, при кото-ром, не смотря на сопротивления со стороны дво-рянства, получавшие от реализации алкоголя не-малый доход в государственную казну, все же был принят “сухой закон”, оказавшийся весьма радикальной мерой в ликвидации пьянства в стране и послужившим величайшим примером будущим поколениям.

The article studies questions of influence of the state and authorities themselves on the existence of such a destructive phenomenon as alcoholism in the country. It gives information on the use of measures against production and sale of home and state-made alcohol by the Tsarist and Soviet authority. The ar-ticle gives a light insight of the depths of history of Ancient Rus on questions of appearance of such a phenomenon as “tavern”, which led to emergence of such social blemish as excessive drinking. It pro-vides the analogy between Tsarist Russia and the Soviet pre-revolutionary society of the beginning of the 20

th century, when despite the opposition from

the noble class, who got good profit into the State Treasury, the “dry law” was accepted and became a rather radical measure of liquidation of excessive drinking in the country, and came to be a great ex-ample for further generations.

Ключевые слова: Царская Россия, пьянство, борь-ба, алкоголизм, право, самогоноварение, история, Российское государство, тенденции, правовая оцен-ка, методы борьбы, цивилизация, “сухой закон”.

Key words: Tsarist Russia, alcoholism, fight, al-coholism, right, moonshining, history, Russian State, tendencies, legal treatment, fight methods, civilization, “dry law”.



53

Если заглянуть в словарь Ожегова, то под определением слова алкоголизм можем уви-деть, что им называют тяжелое хроническое заболевание, возникшее в результате злоупо-требления спиртных напитков, а сложившийся веками моральный образ русского пьянчуги, представляет собой неотъемлемую часть представления о русском человек. Но, тем не менее, думаю, многим будет интересно знать, откуда все же берет свое начало такое пагубное явле-ние, как пьянство и алкоголизм. И каковы некоторые государственные методы борьбы с пьянством и алкоголизмом Царской и Советской России.

Для этого заглянем в глубину истории матушки Руси, откуда берет свое начало такое явление как кабаки, родившееся со времен татаро-монгольского ига. Употребление спиртного имело широкое распространение во времена Советской России и продолжает свое существо-вать по настоящее время, где пьянство и алкоголизм является бичом современного общества. Пьянство и алкоголизм, будучи социальным злом для любого общества в современной Рос-сии, как известно, является одной из самых злободневных.

Согласно критериям Всемирной организацией здравоохранения (ВОЗ), критической цифрой, при которой наступает деградация и вымирание общества признается употребление чистого спирта в размере 8 литров в год на среднюю душу населения, и России уже давно пе-реступила этот опасный порог. В этот переломный момент необходимо обратиться к истокам, поскольку борьба с пьянством ведется со времен глубокой древности.

Политика России вплоть до царствования последнего Императора Николая II была весьма противоречива. Начиная с периода правления царя Ивана III, неоднократно вводились меры по внедрения винной монополии для получения дохода от производства алкоголя в стране. Именно к XV веку относится тот сильный скачок в злоупотреблении алкоголем, имевший место быть тогда, когда распространение алкоголя взяло на себя государство, в этот период и появилась первая корчма, под эгидой государства. Изобретение напитка, столь кар-динально повлиявшим на судьбы страны, приписывают монахам Чудового монастыря. Сле-дует также отметить, что, по мнению специалистов, водка появляется непосредственно перед самым падением монгольского ига. В 1505 году шведские дипломаты писали из Москвы о том, пьют “горячую воду”. В 1550 году Земский Собор по предложению представителей пра-вославной церкви обсуждал вопрос о запрете на продажу водки. Однако государство не пошло на этот шаг из-за высоких доходов за счет реализации указанного продукта, которые шли в казну. Продажа алкоголя стала самым простым и быстрым источником получения ко-лоссальных доходов.

Противоречивость же заключалась в том, что наряду с винными акцизами существова-ли и ограничительные меры в виде сокращения числа кабаков. Однако эффективность таких мер была настолько ничтожна, что это не оказывало никакого влияния на его потребление.

Порой политика власти была вынуждена прибегать к повышению цен на водку, с це-лью ограждения населения от национальной катастрофы, грядущей из потребления алкоголя, но даже это не останавливало наш народ, который виду присущего ему менталитета стал за-пасаться им впрок. Наряду с этим народ попросту перешел к напиткам домашнего производ-ства в виде браги, самогона, вина, пива, “бархатного меда” и тому подобную продукцию, ко-торую употреблял его у себя дома, сколько ему угодно. Реакция на это не заставила себя дол-го ждать, ведь “пьяные деньги” уходили мимо казны, что не было на руку государству. Вво-дились различного рода запреты. Запрещено было варить дома мед и пиво, курить вино, все эти напитки стали продаваться от казны, тогда к слову кабак приложился эпитет царев – народ начал поневоле потянулся к кабаку, и пьянство продолжило увеличиваться, потому как законы потребления алкоголя в нашей стране сильно отличаются от общепринятых законов его потребления, ибо в них вторгаются психологические мотивы, делающие поступки людей не подвластными логике экономической целесообразности. Прибыль от продажи спиртного приводит к большому числу загубленных жизней, рабочей силы, ведь обычно, в таком случае люди начинают спиваться в самом расцвете сил.

№ 4 (46) 2016)

54

Тем не менее, отмечается, что в период правления Николая II положительный сдвиг в решении алкогольной проблемы все же имел место быть. Одной из ключевых причин обострения вопроса пьянства заключалась в том, что русским торговцам удалось организо-вать более совершенное и выгодное производство водки. Тем самым они стеснили дворян-ство, занимающегося винокурением, при том не всегда добротного сырья, предоставляемое дворянским складам государству со времен правления Екатерины. Все это было сделано для поддержания казенных винокурин. Таким образом, государство производило некачественную водку и результатом явилось проявление алкоголизма в стране.

Спирт, произведенный на помещичьих винокурнях, пополнял казенные склады на вы-годных для государства условиях, после чего он использовался для производства водки, на которой стояла государственная акциза и, после долгого периода в стране вновь появляется винная монополия, способствовавшая появлению и распространению пьянства.

Но, как на любое действие есть свое противодействие, так и появление алкоголизма породило различные общества трезвости населения, а которых порицалось неэффективность винной монополии и мнения народа о том, что государство намеренно спаивает народ.

По инициативе миллионера из Самары Д.М. Челышева, Третьей Думой был принят проект по усилению мер борьбы с народным пьянством. Основополагающим моментом дан-ного документа явилось то, что земским собраниям и городским думам предоставлялись пра-ва запрещать открытие и требовать закрытия винных лавок в определённых для этого местах. Данный законопроект вызывал своим появлением немало прений, тем не менее, он все же дошел до Государственного Совета только зимой 1913–1914 гг.

Для справки хочется привести некоторый пример из нескольких показателей эффек-тивности продажи алкоголя в стране в более поздний период истории противоборства с алко-гольной проблемой. В частности, наблюдая период с 1923 по 1928 гг. можем проследить, что одним из ведущих показателей алкогольной статистики является доход от продажи алкоголь-ных напитков и его роль в доходной части союзного бюджета.

Доходы Советского государства от продажи алкогольных напитков и их процент в до-ходной части бюджета (1923–1928 гг.) [1, с. 210].

Годы Доход

(млн. руб.)

В бюджете

(%)

1923/1924 47 2

1924/1925 154,9 5,3

1925/1926 340,7 8,4

1926/1927 545,4 10,9

1927/1928 728,8 12,0

Совершенно очевидно, что о борьбе с производством алкогольных напитков, не шло и речи. В период Царствования Никола II один видный общественный деятель В.Е. Богдано-

вич, в своих неоднократных обращениях к Государю Императору просил обратить его вни-мание на проблему народного алкоголизма, и выступал с идеей поддержания борьбы за народную трезвость и острую необходимость введение “сухого закона”. Государь с тоской в душе видел происходящую в стране эту удручающую картину и своим указом в 1914 году, а это было преддверием начала в России Первой мировой войны, запретил производство и продажу всех видов алкогольной продукции на всей территории России. Именно этот период времени называют “сухим законом”.

Торговля алкогольными изделиями была прекращена с 19 июля 1914 г. в соответствии с заранее обусловленной (в мае того же года) нормой – на время мобилизации, а в конце ав-густа продлена на всё время войны. В условиях военного времени это оказалось самой ради-кальной мерой борьбы с алкоголизмом, что стало грандиозным и неслыханным опытом. И даже не смотря на дальнейшее развитие домашнего винокурения появления различных сур-рогатов, это решение оказалось действенным. Именно поэтому в феврале 1917 года Времен-

https://ru.wikipedia.org/wiki/1914_%D0%B3%D0%BE%D0%B4

https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%9F%D0%B5%D1%80%D0%B2%D0%B0%D1%8F_%D0%BC%D0%B8%D1%80%D0%BE%D0%B2%D0%B0%D1%8F_%D0%B2%D0%BE%D0%B9%D0%BD%D0%B0

https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%90%D0%BB%D0%BA%D0%BE%D0%B3%D0%BE%D0%BB%D1%8C%D0%BD%D1%8B%D0%B5_%D0%B8%D0%B7%D0%B4%D0%B5%D0%BB%D0%B8%D1%8F


55

ное правительство оставило в силе действие “сухого закона”. Советское правительство с де-кабря 1917 года также запретило производство водки на территории России, фактически про-длив запрет предшествовавших Царского и Временного правительств на производство и тор-говлю спиртоводочными изделиями в период Первой мировой войны. Вплоть до 1923–1924 годов “сухой закон” сохранялся.

Тем не менее, в само понятие “сухого закона” следует внести корректировки, так как внесенные ограничения на реализацию спиртного, вводившиеся Царским, Временным и Со-ветским правительствами в период с 1914 по 1925 гг., не носили тотальный характер, и не за-прещали полностью продажу так называемых “лёгких” напитков (пива, виноградного вина и т.д.). Однако даже этого (запрет продажи водки и других крепких напитков) было достаточно и имело значительный эффект, ибо, по различным данным, именно за эти годы резко умень-шилось количество преступлений, совершённых на почве алкоголизма, количество душевно-больных алкоголиков, количество алкоголиков-самоубийц и т.д. [2].

В конце 20-х годов стала проводиться государственная политика по подготовке к свер-тыванию продажи водки и водочных изделий. 29 января 1929 года СНК РСФСР указывал: “Го-родские Советы и Советы рабочих поселков могут закрывать всякое место продажи водки, во-дочных изделий и пива… как по ходатайствам рабочих организаций…, так и в том случае, если сами признают это необходимым по культурно-общественным соображениям” [3, с. 224].

Хотелось бы отметить, что и органы советской милиции были возложены требования по выполнению советского антиалкогольного законодательства, этому отводилась особая роль. На них возлагались задачи организации борьбы с лицами, появляющимися в обще-ственных местах в пьяном виде; контроля над соблюдением правил торговли спиртными напитками; организации борьбы с самогоноварением и шинкарством; проведение профилак-тической работы с лицами, злоупотребляющими алкогольными напитками. Выполняя эти за-дачи, органы милиции РСФСР только за первое полугодие 1929 года произвели 123 тыс. 601 обыск на предмет обнаружения производства и продажи спиртных напитков. Из отчетов вид-но, что было выявлено 92 тыс. 692 случая тайного самогоноварения; 11 тыс. 416 – продажи самогона; 37 тыс. 481 – шинкарства; конфисковано 31 тыс. 979 самогонных аппаратов; нало-жили 123 тыс. 684 административных взысканий за приготовление и сбыт спиртных напит-ков; 358 тыс. 387 человек – задержано в состоянии алкогольного опьянения [4, с. 21].

Анализ антиалкогольной политики советского государства в первые десятилетия совет-ской власти показывает что, несмотря на революционные цели “полного отказа от спиртного”, основным содержанием ее все же остались мероприятия, связанные с производством и прода-жей спиртных напитков, что приводило к подмене акцентов в антиалкогольной борьбе. Введе-ние водочной монополии на короткое время обернулось увеличением потребления спиртного.

Именно это время и было очень насыщенным в плане поисков различных подходов к разрешению проблем пьянства и алкоголизма и использованием на практике самых разнооб-разных форм и методов противодействия алкоголизации населения. Именно в этот период про-изошло становление основ антиалкогольной политики советского государства [5, с. 104–107].


1. Дейчман Э.И. Алкоголизм и борьба с ним. М.-Л. : Московский рабочий, Общество борьбы с алко-

голизмом, 1929.

2. Боголепова Д.П., Бронского М.Г., Деревенко Н.Н. Популярный финансово-экономический словарь.

Москва : НКФ СССР, 1925.

3. О мерах ограничения торговли спиртными напитками. 29 января 1929 г. // Собрание узаконений и распоряжений Рабоче-крестьянского Правительства РСФСР. 1929. № 20. С. 224.

4. Пархоменко А.Г. Деятельность советской милиции по борьбе с пьянством и алкоголизмом. 1917–1930 гг. (по материалам РСФСР) : автореф. дис. … канд. юрид. наук. М., 1984.

5. Ахметдинова А.Р. Тенденции развития антиалкогольного законодательства в первые десятилетия советской власти // Евразийский юридический журнал. 2010. № 12 (31). С. 104–107.

№ 4 (46) 2016)

56

References

1. Deichman E.I. Alkogolizm i bor'ba s nim (Alcoholism and countermeasures), M.-L. Moskovskii rabochii,

Obshchestvo bor'by s alkogolizmom, 1929.

2. Bogolepova D.P., Bronskogo M.G., Derevenko N.N. Populyarnyi finansovo-ekonomicheskii slovar' (Popu-

lar Dictionary of Finance and Economics), Moskva. NKF SSSR, 1925.

3. O merakh ogranicheniya torgovli spirtnymi napitkami. 29 yanvarya 1929 g. (On measures of limitations of

liquor trading. January 29, 1929), Sobranie uzakonenii i rasporyazhenii Raboche-krest'yanskogo Pravitel'stva

RSFSR. 1929. No. 20. P. 224.

4. Parkhomenko A.G. Deyatel'nost' sovetskoi militsii po bor'be s p'yanstvom i alkogolizmom. 1917–1930 gg.

(po materialam RSFSR) (Activities of the Soviet militia to combat drunkenness and alcoholism. 1917–

1930 gg. (RSFSR materials)), Avtoref. dis. … kand. yurid. nauk. Moskva, 1984.

Akhmetdinova A.R. Tendentsii razvitiya antialkogol'nogo zakonodatel'stva v pervye desyatiletiya sovetskoi

vlasti (Tendencies of development of anti-alcohol laws in the first decades of Soviet power), Evraziiskii

yuridicheskii zhurnal. 2010. No. 12 (31). Pp. 104–107.


УДК 347.91/.95

РОССИЙСКАЯ ГОСУДАРСТВЕННОСТЬ:

ИСТОРИЧЕСКОЕ И СРАВНИТЕЛЬНОЕ

ИССЛЕДОВАНИЕ

RUSSIAN STATEHOOD:

HISTORICAL AND COMPARATIVE

STUDY

ЕНИКЕЕВ Рафаэль Наилевич ENIKEEV Rafael Nailevich

кандидат юридических наук, доцент кафедры

теории государства и права Института права

ФГБОУ ВО «Башкирский государственный уни-

верситет», г. Уфа, Россия.


Candidate of Sciences (Law), Assistant Professor of

the Chair of Theory of State and Law of the Insti-

tute of Law of the FSBEI HE “Bashkir State Uni-

versity”, Ufa, Russia.


Исходя из выделения различных по сущности ис-

торических периодов развития России, и сравни-

вая их, автор раскрывает фундаментальные раз-

личия в природе российской государственности в

досоветском, советском и постсоветском перио-

дах. Основываясь на действующую Конституцию

Российской Федерации, он предлагает пере-

осмыслить фундаментальную основу формирова-

ния постсоветской российской государственно-

сти. Постсоветская российская государственность

в своем дальнейшем развитии должна опираться

не на особый путь России, а на положения своей

действующей Конституции, соответствующей ос-

новным ценностям Нового времени. Такой путь

развития государственности Российской Федера-

ции выведет ее на путь развития, по которому

уже идут многие современные развитые государ-

ства мира.

On the basis of defining essentially different histor-

ical periods of Russia's development, and compar-

ing them, the author reveals fundamental differ-

ences in the nature of the Russian statehood in pre-

Soviet, Soviet and post-Soviet periods. Based on

the working Constitution of the Russian Federation,

he proposes to rethink the fundamental basis to

form the post-Soviet Russian statehood. The post-

Soviet Russian statehood in its further development

should be based not on a special way of Russia, but

on the provisions of its current Constitution, corre-

sponding to the core values of modern times. Such

a path of development of the Russian statehood will

bring it to the path of development, which has al-

ready been found by many modern developed coun-

tries in the world.




57

Ключевые слова: исторические периоды развития

государства, российская государственность; сущ-

ностные особенности Российского государства,

Конституция Российской Федерации, сущность

постсоветского государства, оптимальное будущее

России, демократическое правовое государство.

Key words: historical periods of state development,

Russian statehood; essential features of the Russian

state, Russian Constitution, essence of the post-

Soviet state, optimal future for Russia, democratic

rule-of-law state.

Теме «Российская государственность» посвящены многочисленные работы отече-

ственных обществоведов. Однако, по нашему мнению, все еще имеются не только недоста-

точно исследованные стороны этой темы, но и не затронутые аспекты. К их числу, на наш

взгляд, можно и нужно отнести проблему наличия или отсутствия органической связи между

сущностными аспектами государств, функционировавших в различные исторические перио-

ды развития России. Под сущностью государства «имеется в виду направленность его соци-

ального назначения, то есть интересы каких общественных сил, функционирующая полити-

ческая власть представляет и защищает» [1, с. 50].

Так, если подходить к российской государственности с точки зрения сущностных ха-

рактеристик, то всю историю развития России можно разделить на три относительно само-

стоятельных периода. К ним относится досоветский период, который охватывает период с

образования Руси до Октябрьской социалистической революции 1917 года. Второй период –

это советский период, который охватывает время с начала октябрьской революции 1917 года

до начала 1990-х годов. Третий период развития российской государственности охватывает

постсоветский период, начиная с принятия Конституции Российской Федерации 1993 года по

настоящее время. Сравнивая эти периоды трудно не прийти к выводу о том, что эти три пе-

риода в истории российской государственности в сущностном и содержательном плане со-

вершенно не похожи друг на друга. Если в досоветский период российская государственность

характеризовалась как ничем не ограниченная самодержавная царская, а затем и император-

ская власть с сильными православными ценностями, то в советский период социалистическое

государство в сущностном плане объявляло себя инструментом рабоче-крестьянской власти,

то есть властью трудящихся. Постсоветская же власть в своей Конституции 1993 года в ста-

тье 1 позиционировала себя демократическим федеративным правовым государством с рес-

публиканской формой правления, но сущностная сторона постсоветской власти все еще оста-

ется не освоенной как в отечественной обществоведческой теории, включая теоретическую

правовую науку, так и на практике. Так, если сегодня спросить у среднестатистического рос-

сиянина, в каком государстве он живет, то редко от кого можно услышать, что наше государ-

ство по нашей Конституции является демократическим правовым государством.

Такая фундаментальная метаморфоза российской государственности, в различные ис-

торические периоды, сегодня ставит проблему изучения наличия или отсутствия органиче-

ской связи между этими разными, в сущностном плане, этапами развития России. Думается,

что эта задача представляется довольно сложной: в отечественном обществоведении, в ос-

новном, считается, что вся предыдущая история России является, в ценностном плане, еди-

ной и не разрывной. Об этом свидетельствует и разработка и внедрение отечественными об-

ществоведами специальной теории особого пути развития России. Этот особый путь разви-

тия, как будто, покрывает все метаморфозы, связанные с российской государственностью и,

которые случились в истории России. Лишь единицы из числа отечественных обществоведов

пишут о кризисе в российском обществоведении, имея в виду и отмеченные нами метамор-

фозы в российской государственности [2; 3]. В отечественном обществоведении, в основном,

речь ведут вокруг особого пути развития России, и ее государственности. Хотя и здесь мень-

ше всего обращается внимание именно на проблемы более основательного осмысления обще-

го и особенного в сущности российской государственности в различные периоды ее развития.

№ 4 (46) 2016)

58

Более того, приходится встречать и такие утверждения: «Потеряв официальную идеологию, в

том числе перспективу строительства социализма и коммунизма, люди углубились в пробле-

мы национального возрождения» [4, с. 68]. Действительно, стремление к национальному воз-

рождению увлекло все нации в многонациональной России так, что оно чуть ли не преврати-

лось, в общую проблему для постсоветской Российской Федерации. Однако нас в данном

случае больше интересует то общее, которое является общим для всех трех периодов Россий-

ской истории. Если мы поставим вопрос, таким образом, то из изысканий многих отечествен-

ных обществоведов кроме особого пути развития России больше ничего и нельзя выяснить.

Так, во всех этих трех периодах развития российской государственности, по мнению многих

отечественных обществоведов, Россия должна была считать себя огромным геополитическим

государством, развивающимся собственным особым путем.

В то же время, мы не можем не заметить, что, если такое утверждение, в плане орга-

нической связи, как-то еще подходит к теории сущности досоветского и советского периодов

российской государственности, то сказать о том же относительно постсоветской государ-

ственности Российской Федерации вряд ли будет корректным. Посудите сами: известно, что

самодержавная государственная власть досоветского периода признавалась как на словах, так

и обеспечивалась на деле. Почти – то же самое можно сказать и относительно советской со-

циалистической государственности: здесь также было реализовано многое из теории социа-

листического строительства. Но вот с характеристикой природы и сущности постсоветской

государственности проблема намного усложняется: сказать, что ст. 1 Конституции Россий-

ской Федерации реализована или, даже, реализовывается, сегодня, вряд ли кто сможет.

Конечно, то, что записано в первой статье постсоветской Конституции Российской Феде-

рации принципиально отличается от природы и сущности российской государственности всех

предыдущих периодов, то есть от государственности досоветского и советского ее периодов.

Главное отличие природы российской государственности, зафиксированное в ст. 1 Конституции

Российской Федерации, от российской же государственности предыдущих периодов заключается

в том, что такая конституционная характеристика Российского государства выводит его в разряд

современных цивилизованных мировых держав. Здесь уже нет места, не только подчеркивать, но

и говорить об особом пути развития Российской Федерации: на первом месте в Конституции

Российской Федерации 1993 года – признание и уважительное отношение к общепризнанным

мировым институтам обществоведения. К тому же, первую статью Российской Конституции, в

этом отношении, удачно дополняют и последующие ее положения. К ним необходимо отнести

признание прав и свобод человека высшей ценностью (ст. 2), положение о народе, как о един-

ственном источнике власти (ст. 3) и многие другие.

Однако, было бы все хорошо, если все эти статьи Конституции Российской Федерации

аккуратно исполнялись. К сожалению, этого еще с полной уверенностью сказать сегодня, по

нашему мнению, просто невозможно. Так, из упомянутой уже характеристики постсоветско-

го российского государства, в качестве демократического федеративного и правового, далеко

не все положения соответствует реальности. Допустим, руководствуясь конституционными

положениями, зададим такой вопрос: является ли на сегодня Российская Федерация, действи-

тельно, демократическим государством? Однозначного положительного ответа на этот во-

прос мы бы еще не дали. Конечно, постсоветское Российское государство, несравнимо, много

раз демократичнее всех других предыдущих в истории России государств. Тут мы, действи-

тельно, это можем подтвердить однозначно. Однако, сказать, что Российская Федерация се-

годня с полным основанием входит в число демократических государств мира мы также еще

не можем. В этой сфере, то есть в сфере дальнейшей демократизации общественной жизни в

сегодняшней Российской Федерации, на наш взгляд, еще много нерешенных проблем.

Дальше. Является ли Российская Федерация на сегодня подлинным федеративным госу-

дарством? Ответить однозначно положительно и на этот вопрос мы бы тоже не стали. К тому


59

же на имеющиеся проблемы в этой области уже были обращены внимания в научной литерату-

ре. К тому же при ответе на этот вопрос следует учесть и то, что федеративная природа любого

государства относится к форме государственного устройства, а не к сущности самого государ-

ства. Поэтому мы согласны с имеющимся мнением в литературе о том, что форма государства,

при определении природы государства уступает свое первенство сущности государства. Так,

подчеркивая некоторую гипертрофированность проблемы федерализма в постсоветской Рос-

сии, профессор Ф. М. Раянов пишет: «Проблему федеративного устройства с точки зрения тео-

рии государства вряд ли следует ставить с такой подчеркнутой настойчивостью. Принципиаль-

ным является само формирование демократического государства. Идея федерализма в отличие

от идеи «государственности», «конституционализма», «разделения власти», и некоторых дру-

гих, не является обязательным условием формирования правового государства, к которому

стремится Россия» [5, с. 71]. Правовыми государствами могут быть и в реальной практике та-

ковыми на сегодня являются как федеративные, так и унитарные государства.

В то же время, известно и то, что государственно-правовой практикой на протяжении все-

го XX века в России подтверждается оправданность именно для России федеративного устрой-

ства ее государства. Это объясняется не только огромностью территории России, но и прожива-

нием в ней многочисленных различных народов и национальностей. Поэтому и постсоветская

Конституция России сохранила федеративную форму государства. Действительно такое решение

было правильным, однако несмотря и на это подлинного федеративного государства в Россий-

ской Федерации, по нашему мнению, до сих пор еще сформировать не удалось.

Да, действительно, на научный путь формирования федеративного правового государ-

ства, как предусмотрено в статье 1 Конституции Российской Федерации, Россия до сих пор

пока еще так и не вышла. Как считает Ф.М. Раянов, «формирование федеративных государств

в историческом плане связано с эпохой перехода от феодализма к капитализму. Теоретиче-

ское обоснование федерализма происходило в обстановке борьбы с абсолютизмом за утвер-

ждение прав и свобод не только человека, но и провинций, регионов, земель, национальных

окраин. Федерализм непосредственно связан с внедрением демократических режимов управ-

ления в более или менее крупном государстве, с потребностью разделения властей не только

по горизонтали, но и по вертикали» [6, с. 112–113].

Из формирования подлинного федеративного государства, прежде всего, должны вы-

играть субъекты федерации. Однако субъекты Российской Федерации, хотя число их значи-

тельно увеличилось в постсоветской Российской Конституции, но каких-то новых реальных

прав, по сравнению с советским периодом, до сих пор они не получили. Так, сетуя на отсут-

ствие практики принятия законов Российской Федерации на основе принципа консенсуса,

профессор Ф.М. Раянов пишет: «Принцип консенсуса в законотворческой деятельности, как

характерная черта демократического правового государства, должен быть широко использо-

ван и в рамках законодательства Республики Башкортостан. В демократическом правовом

государстве принимаемые законы, в конечном счете, должны выражать волю большей части

государствообразующего народа. Если против принятия какого-то законопроекта выступает

значительная часть населения, то такой законопроект не должен быть принят. Иначе закон из

инструмента оптимального управления общественными делами превратится в фактор

обострения гражданского согласия» [7, с. 23].

Конечно, подлинное федеративное государство органически связано с подлинным пра-

вовым государством. Однако с реальным формированием в Российской Федерации и подлин-

ного правового государства дела обстоят также не без проблем и трудностей. Это обусловлено

тем, что «специфика государственно-правового развития страны, хотим мы этого или же не хо-

тим, отражается не только на условиях жизни и материальной обеспеченности, но и в мыслях,

желаниях, образе жизни и поступках людей. От всего этого не остается на стороне и правовая

культура общества, информационная база которой в наши дни невозможна без наличия пред-

№ 4 (46) 2016)

60

ставлений о гражданском обществе и правовом государстве» [8, c. 24–25]. При этом «граждан-

ское общество не противостоит государству, а находится с ним в тесном взаимодействии, ибо

без государства гражданское общество вообще невозможно…» [9, с. 77–78].

Отмечая трудности на пути формирования правового государства в нашей стране, тот

же Ф.М. Раянов пишет: «Успешное разрешение всех задач, стоящих и сегодня перед Россией

также упирается в проблему правильного понимания акцентов в общественном устройстве.

Общая схема этих акцентов такова, что, в первую очередь, в России необходимо разобраться с

проблемой оптимизации самого государственно-правового строительства. Ведь лишь опти-

мальное государство со своей совершенной правовой системой может успешно вести экономи-

ческую политику, и вслед за этим и за счет этого решать социальные проблемы, а также вопро-

сы развития науки, культуры и искусства» [10, с. 3]. Оптимальное же государство – это, конеч-

но, правовое государство, строительство которого в нашей стране пока еще также затягивается.

Таким образом, пытаясь разобраться с выставляемыми особенностями российской

государственности в различные периоды развития России (досоветский, советский и постсо-

ветский) мы выходим на явное разнообразие этих особенностей для разных отмеченных пе-

риодов. Получается, что постоянным остается лишь само объявление особого пути развития

России, а содержание самих особенностей в различные периоды развития России является

разным. В досоветский период – это сохранение православного самодержавия, в советский –

строительства социализма и коммунизма, а в постсоветский период содержание особого пути

развития России пока еще вовсе остается не определенным. В этих условиях отечественной

юридической науке и обществоведческим наукам в целом остается искать научные пути

дальнейшего развития постсоветской Российской Федерации и сущности ее государственно-

сти. С нашей точки зрения, дальнейший путь развития Российской Федерации уже определен

в ее действующей Конституции. Отходить от конституционного пути развития и придумы-

вать какой-то другой путь развития, тем более, если исходить из исторического опыта самой

же России, вряд ли стоит. Библиографические ссылки

1. Раянов Ф.М. Теория государства и права. Уфа : Издание Башкирск. ун-та, 1998. 2. Кара-Мурза С.Г. Кризисное обществоведение. Часть первая. Курс лекций. М. : Научный эксперт, 2011. 3. Кризис Российской государственности в период Смутного времени // Referatwork.ru: http://referatwork.ru/istoriya-gos-upravleniya/section-5-1.html 4. Раянов Ф.М. Государственно-правовые болезни: исторический диагноз. Уфа, 2005. 5. Раянов Ф.М. Федерация – не самоцель // Власть. 1996. № 3. 6. Раянов Ф.М. Развитие современных представлений о сущности федеративного государства // Рос-сийский юридический журнал. 1999. № 1 (21). С. 112–113. 7. Раянов Ф.М. Система законодательства Республики Башкортостан как субъекта Российской Феде-рации // Система законодательства Республики Башкортостан: становление и дальнейшее развитие / Материалы республиканской научно-практической конференции 22 февраля 1996., г. Уфа : Академия наук Республики Башкортостан. Уфа, 1996. С. 20–25. 8. Галиев Ф.Х. Понятия «правовое государство» и «гражданское общество» в социокультурном изме-рении // Правовое государство. 2012. № 4 (30). С. 20–25. 9. Галиев Ф.Х. Правовая культура как правовая реальность // Политика и общество. 2011. № 4. С. 77–82. 10. Раянов Ф.М. Трудный путь к правовому государству. Уфа : Издательство «Башкортостан», 1999.

References

1. Rayanov F.M. Teoriya gosudarstva i prava (Theory of state and law), Ufa. Izdanie Bashkirsk. un-ta, 1998. 2. Kara-Murza S.G. Krizisnoe obshchestvovedenie. Chast' pervaya. Kurs lektsii (The critical social science. Part one. Lecture course), Moskva. Nauchnyi eks-pert, 2011. 3. Krizis Rossiiskoi gosudarstvennosti v period Smutnogo vremeni (The crisis of the Russian statehood dur-ing the Time of Troubles), Referatwork.ru: http://referatwork.ru/ istoriya-gos-upravleniya/section-5-1.html.

http://referatwork.ru/istoriya-gos-upravleniya/section-5-1.html

http://referatwork.ru/%20istoriya-gos-upravleniya/


61

4. Rayanov F.M. Gosudarstvenno-pravovye bolezni: istoricheskii diagnoz (State law diseases: historical di-agnosis), Ufa, 2005. 5. Rayanov F.M. Federatsiya – ne samotsel' (Federation - is not a goal), Vlast'. 1996. No. 3. 6. Rayanov F.M. Razvitie sovremennykh predstavlenii o sushchnosti federativnogo gosudarstvo (The development of modern ideas on the nature of a federal state), Rossiiskii yuridicheskii zhurnal. 1999. No. 1 (21). Pp. 112–113. 7. Rayanov F.M. Sistema zakonodatel'stva Respubliki Bashkortostan kak sub"ekta Rossiiskoi Federatsii (RB legislation system as a subject of the Russian Federation), Sistema zakonodatel'stva Respubliki Bashkorto-stan: stanovlenie i dal'neishee razvitie. Materialy respublikanskoi nauchno-prakticheskoi konferentsii 22 fevralya 1996., g. Ufa: Akademiya nauk Respubliki Bashkortostan. Ufa, 1996. Pp. 20–25. 8. Galiev F.Kh. Ponyatiya «pravovoe gosudarstvo» i «grazhdanskoe obshchestvo» v sotsiokul'turnom izme-renii (The concepts of "rule-of-law state" and "civil society" in the socio-cultural dimension), Pravovoe gosu-darstvo. 2012. No. 4 (30). Pp. 20–25. 9. Galiev F.Kh. Pravovaya kul'tura kak pravovaya real'nost' (Legal culture as a legal reality), Politika i ob-shchestvo. 2011. No. 4. Pp. 77–82. Rayanov F.M. Trudnyi put' k pravovomu gosudarstvu (The hard way to the rule-of-law state), Ufa. Iz-datel'stvo «Bashkortostan», 1999.


УДК 342.4

О СООТНОШЕНИИ ПРИНЦИПА

ПРАВОВОЙ ОПРЕДЕЛЕННОСТИ И RES JUDICATA

THE RELATIONSHIP BETWEEN

THE PRINCIPLE OF LEGAL CERTAINTY AND RES JUDICATA

ДЕРБЫШЕВА Екатерина Александровна DERBYSHEVA Ekaterina Aleksandrovna преподаватель кафедры прав человека юридиче-ского факультета НОУ ВО Гуманитарный уни-верситет г. Екатеринбург, Россия. E-mail: [email protected]

Instructor of the Chair of Human Rights of the Fac-ulty of Law of the ANO HE Liberal Arts

University, Yekaterinburg, Russia. E-mail: [email protected]

В статье рассматриваются понятия «res judicata» и «принцип правовой определенности», с целью вы-яснения их соотношения. Поскольку, термин «res judicata» известен в контексте формулярного про-цесса, по исследуемому вопросу автор обращается к римскому праву. Так как, в современной интер-претации «res judicata» упоминается в судебной практике Европейского Суда по правам человека и Конституционного Суда Российской Федерации, в статье приводятся ссылки на судебные акты данных судов. В результате обзора мнений о «res judicata» и принципа правовой определенности, имеющихся в научной литературе, анализа судебной практики и краткого исторического экскурса к римскому праву, сделан вывод о безусловной взаимосвязи исследуе-мых понятий, с одной стороны, и об отсутствии тождественности, синонимичности, с другой сторо-ны. Принцип правовой определенности выступает более широким понятием, «res judicata» служит от-правной идеей для одного из его аспектов.

The article discusses the concept of "res judicata" and "principle of legal certainty" in order to clarify their relationships. Whereas the term "res judicata" is known in the context of formulary process, the author refers to Roman law on the matter at hand. As in modern interpretation, “res judicata" is men-tioned in the judicial practice of the European Court of Human Rights and the Constitutional Court of the Russian Federation, in this article there are cita-tions to the judicial acts of these courts. As a result of reviews of scientific opinions of "res judicata" and the principle of legal certainty, the analysis of judicial practice and a brief historical reference to Roman law, the author concludes that there is a de-finitive interdependence of the studied concepts on the one hand, and the lack of identity, synonymity, on the other hand. The principle of legal certainty is the broader concept; "res judicata" is the starting idea for one of its aspects.



№ 4 (46) 2016)

62

Ключевые слова: «res judicata», принцип право-вой определенности, законная сила судебного решения, формулярный процесс.

Keywords: “res judicata”, principle of legal cer-tainty, force of res judicata, formulary process.

Принцип правовой определенности появился в российской правовой системе относи-тельно недавно и пока не имеет нормативного закрепления в российском законодательстве, однако его содержание можно выявить обратившись к правоприменительной практике Кон-ституционного Суда Российской Федерации (далее по тексту Конституционный Суд РФ) и Европейского Суда по правам человека (далее по тексту ЕСПЧ), которые ссылаются на ука-занный принцип при обосновании ряда принимаемых ими решений.

Принцип правовой определенности предполагает, с одной стороны, ясность, четкость и недвусмысленность правовых предписаний, с другой стороны, устойчивость (окончатель-ность) судебных актов, гарантируя в совокупности предсказуемость правового регулирования и стабильность правового статуса всем участникам правоотношений.

Говоря об уважении к неизменности и окончательности вступивших в законную силу судебных решений как к одной из сторон принципа правовой определенности, и Конституци-онный Суд РФ, и ЕСПЧ ссылаются также на понятие «res judicata». В связи с чем возникает вопрос, как связаны между собой данные понятия, можно ли считать их тождественными или нельзя. Этот вопрос представляется важным, поскольку позволяет конкретизировать как со-держание принципа правовой определенности, так и границы правила «res judicata».

В научной литературе встречаются различные мнения о соотношении «res judicata» и принципа правовой определенности, которые условно можно разделить на две группы. К первой группе относятся авторы, которые используют указанные термины как тождествен-ные [2, с. 40; 3, с. 40; 4, с. 6; 6, с. 66; 18, с. 16]. При этом большинство авторов уделяют основ-ное внимание содержательному аспекту «res judicata», не обосновывая при этом, почему прин-цип правовой определенности понимается именно как «res judicata», и почему не имеет само-стоятельного содержания. Вместе с тем, Т.М. Алексеева, основываясь на толковании судебных актов ЕСПЧ, особо подчеркивает, что «правовая определенность означает именно принцип правовой определенности судебных решений – принцип res judicata» [2, с. 52]. Другая группа авторов считают, что «res judicata» и принцип правовой определенности хотя и связанные меж-ду собой, но не тождественные понятия. Данная точка зрения представляется более верной.

По мнению Т.М. Цепковой и М.С. Борисова, «res judicata» необходимо понимать и ис-пользовать в двух смыслах. В узком смысле «res judicata» означает «дело, решенное судом», то есть имеется вступивший в силу итоговый судебный акт, разрешивший дело по существу, которым устранена спорность или иная неопределенность правоотношения. В широком смысле «res judicata» – это производный от принципа правовой определенности судопроиз-водственный принцип, устанавливающий, что окончание судебного спора вынесением реше-ния и вступлением последнего в законную силу влечет как минимум следующие последствия: повторное рассмотрение тождественного спора не допускается (исключительность); даль-нейшее обжалование решения в ординарном порядке запрещается, а пересмотр допустим при наличии строго определенных оснований (неопровержимость); решение суда должно быть исполнено (исполнимость) [23, с. 52–55].

П.С. Барышников рассматривает «res judicata» в качестве правила, которое содержит принцип правовой определенности в том числе [5, с. 61].

Г.А. Вишневский приходит к выводу о том, что «res judicata» принцип, предполагаю-щий запрет на пересмотр судебного акта, вступившего в законную силу по ординарным осно-ваниям [8, с. 77].

Д.А. Степаненко и Л.И. Лавдаренко рассматривают «res judicata» в качестве одного из аспектов идеи правовой определенности, предполагающей наличие других составляющих [19, с. 27]. Аналогичного мнения придерживается и А.Р. Султанов, основательно занимаю-


63

щийся проблемами принципа правовой определенности, который подчеркивает, что «res judicata лишь одна из граней принципа правовой определенности» [20, с. 223].

В ходе анализа соотношения понятий «принцип правовой определенности» и «res judicata», Н.Н. Ковтун и Д.М. Шунаев приходят к выводу о том, что это содержательно не идентичные понятия. «Res judicata» выступает требованием правовой определенности окон-чательных судебных решений, любое нарушение «res judicata» является нарушением принци-па правовой определенности, так как влечет неопределенность правового статуса субъектов, являющихся сторонами в деле, по которому вынесено окончательное судебное решение. По-мимо «res judicata», принцип правовой определенности включает в себя и иные аспекты, та-кие как формальная определенность закона, установление четких оснований ограничения прав человека [12, с. 38 и др.].

Н.Н. Ковтун отмечает, что суть и содержание принципа правовой определенности не-редко отождествляется с содержанием таких правовых явлений, как принципы правовой ста-бильности, неопровержимости окончательных актов суда, общеобязательности постановлен-ных судебных решений, фундаментальной идеи «res judicata» и конституционного правила «non bis in idem». В итоге правовая определенность как бы теряет свое самостоятельное со-держание [13, с. 32].

В.В. Терехов также относится к авторам не считающим, что res judicata и принцип правовой определенности тождественные понятия. Он отмечает, что res judicata правильнее было бы характеризовать как инструмент достижения такой цели, декларируемой принципом правовой определенности, как стабильность вынесенных решений [21, с. 208.].

И.Н. Лукьянова указывает, что принцип правовой определенности проявляется в кон-цепции «res judicata», одним из важнейших элементов которого является постулат «interest republicae ut sit finis litium» («публичный интерес состоит в том, чтобы тяжба была заверше-на»), т.е. требования окончательности судебного решения [14, с. 5].

С. Н. Хорунжий связывает «res judicata» с таким свойством судебного решения как не-опровержимость и предлагает перевод «право обретенное в суде» [22, с. 59].

Термин «res judicata» известен из римского права и связан с формулярным процессом, возникновение которого было связано с тем, что легисакционные иски могли использоваться только римскими гражданами, жившими в Риме или Италии. Но Рим к тому времени уже превратился в один из центров торговой и культурной жизни Средиземноморского региона. Поэтому сделки с участием иностранцев все множились и порождали тяжбы между римски-ми гражданами и иностранцами или между самими иностранцами, которые не могли быть разрешены в рамках процесса по legis actiones. Закон Эбуция в 130 г. до н.э. вводит форму-лярный процесс [10, с. 180-183]. Считалось, что судебное решение, вынесенное в рамках формулярного процесса, устанавливает истину для спорящих сторон, поскольку они добро-вольно подчинялись решению судьи. Этот принцип выразился в правиле res iudicata pro ver-

itate habetur (выделено мной – Е.Д.), что в переводе означает: судебное решение должно принимать за истину [10, с. 202]. Гарсиа Гарридо отмечает, что предмет судебного разбира-тельства становится «вещью, относительно которой вынесено судебное решение» (res iudicata). В формулярном процессе судебные решения и не подлежали обжалованию, и не могли стать предметом рассмотрения у судьи более высокого ранга [10, с. 202]. Вот как опи-сывает сущность судебного решения, вынесенного в рамках формулярного процесса Д.В. Дождев: «Решение судьи (sententia, суждение) – это постановление частного лица, которое получало обязательную силу на основании соглашения сторон и iussum iudicandi магистрата. С вынесением sententia (осуждения или оправдания ответчика) предмет разбирательства счи-тался решенным res iudicata: делом, по которому вынесено судебное решение, называется то, в котором высказывание судьи положило конец спору: что достигается посредством или при-суждения, или оправдания» [11, с. 237.].

№ 4 (46) 2016)

64

Таким образом, итогом формулярного процесса становится судебное решение, которое является окончательным и впоследствии не может быть обжаловано сторонами у вышестоя-щего судьи. Стороны в формулярном процессе, получая судебное решение, согласны с его окончательностью и разрешением своего спора по существу. Дословный перевод «res judicata» с латинского языка означает «разрешенное дело» или «дело, по которому вынесено решение».

Современная трактовка «res judicata» появляется в правоприменительной практике ЕСПЧ во взаимосвязи с принципом правовой определенности, одним из аспектов которого выступает неизменность вступивших в законную силу судебных решений.

Говоря о неизменности судебного решения, ЕСПЧ выступает с критикой отмены су-дебных решений, вступивших в законную силу, в порядке надзора, поскольку, это подрывает уверенность участников правоотношений в определенности их правового статуса. Наиболее известными и цитируемыми, в этом аспекте, делами являются «Брумареску против Румынии» [7], «Рябых против Российской Федерации» [17], «Волкова против Российской Федерации» [9]. В постановлении по делу «Брумареску против Румынии», ЕСПЧ указал, что «одним из основных аспектов верховенства права является принцип правовой определенности. ЕСПЧ отмечает, что Верховный суд Румынии нарушил принцип правовой определенности, по-скольку, отменил судебное решение, которое «не подлежало отмене» и res judicata, которое, более того, было исполнено. Дополнительно высказавшие судьи Н. Братц и Б. Цупанчич от-метили, что принцип правовой определенности является принципом фундаментальной важ-ности, в настоящем деле нарушение принципа состоит в наделении полномочием отменять без ограничения во времени окончательное, обязательное и исполненное решение суда, что влечет нарушение «права на суд», гарантированного Статьей 6 Конвенции о защите прав че-ловека и основных свобод».

Аргументируя свою позицию в постановлении по делу «Рябых против России», ЕСПЧ указал, что правовая определенность предполагает уважение принципа res judicata, то есть принципа недопустимости повторного рассмотрения однажды решенного дела (вы-делено мной – Е.Д.). Принцип закрепляет, что ни одна из сторон не может требовать пере-смотра окончательного и вступившего в законную силу постановления только в целях прове-дения повторного слушания и получения нового постановления. Полномочие вышестоящего суда по пересмотру дела должно осуществляться в целях исправления судебных ошибок, не-правильного отправления правосудия, а не пересмотра по существу. Пересмотр не может считаться скрытой формой обжалования, в то время как лишь возможное наличие двух точек зрения по одному вопросу не может являться основанием для пересмотра. Отступления от этого принципа оправданы только тогда, когда являются обязательными в силу обстоятельств существенного и непреодолимого характера.

ЕСПЧ неоднократно подчеркивает, что одним из основополагающих аспектов господ-ства права является принцип правовой определенности, который, среди прочего (выделено мной – Е.Д.), требует, чтобы принятое судами окончательное решение не могло бы быть оспорено [1]. Формулировка «среди прочего» ясно говорит о том, что недопустимость обжа-лования окончательных (вступивших в законную силу) судебных решений – не единственное значение принципа правовой определенности. В подтверждение данного вывода можно со-слаться на постановление ЕСПЧ по делу «Ракевич против России», в котором говорится, что согласно принципу правовой определенности закон должен быть достаточно точным, чтобы позволить лицу соответствующим образом вести себя [16].

Следовательно, принцип правовой определенности и res judicata не могут выступать тож-дественными понятиями, поскольку, принцип правовой определенности не сводится только к не-допустимости повторного рассмотрения однажды решенного дела, а имеет другие проявления.

В Постановлениях Конституционного Суда РФ также содержатся ссылки на «res judicata» и принцип правовой определенности. Анализ данных постановлений позволяет сде-

http://www.garant.park.ru/doc.jsp?urn=urn:garant:2440800&anchor=6#6


65

лать вывод о том, что Конституционный Суд РФ ссылается на прецедентную практику ЕСПЧ и также не считает данные понятия тождественными. Так, например, в Постановлении от 19.03.2010 N 7-П, Конституционный Суд РФ отметил, что «необходимость соблюдения принципа правовой определенности подчеркивает и ЕСПЧ при применении содержащихся или вытекающих из Конвенции о защите прав человека и основных свобод общих принци-пов, лежащих, в том числе, в основе оценки соответствия ее положениям внутригосудар-ственного права. Согласно позициям ЕСПЧ закон, во всяком случае, должен отвечать уста-новленному Конвенцией стандарту, требующему, чтобы законодательные нормы были сфор-мулированы с достаточной четкостью и позволяли лицу предвидеть, прибегая в случае необ-ходимости к юридической помощи, с какими последствиями могут быть связаны те или иные его действия. Институциональные и процедурные условия пересмотра ошибочных судебных актов, во всяком случае, должны отвечать требованиям процессуальной эффективности, эко-номии в использовании средств судебной защиты, прозрачности осуществления правосудия, исключать возможность затягивания или необоснованного возобновления судебного разбира-тельства и тем самым обеспечивать справедливость судебного решения и вместе с тем - пра-вовую определенность, включая признание законной силы судебных решений, их неопро-вержимости (res judicata), без чего недостижим баланс публично-правовых и частноправовых интересов» [15]. Таким образом, принцип правовой определенности включает в себя правило «res judicata», являясь, следовательно, более широким понятием, подразумевая, кроме того, как минимум четкость и однозначность правовых норм.

С учетом изложенных мнений, краткого исторического экскурса и анализа судебной практики, можно сделать ряд выводов. Во-первых, принцип правовой определенности и «res judicata» – не тождественные понятия. Во-вторых, принцип правовой определенности понятие более широкое по своему содержанию и смыслу, что подтверждается, в частности, приведен-ными примерами из судебной практики. В-третьих, «res judicata» является судопроизводствен-ным принципом, то есть отраслевым (межотраслевым), в то время как принцип правовой опре-деленности, являясь одним из аспектов принципа верховенства права имеет общеправовой, универсальный характер; В-четвертых, «res judicata» послужило своеобразной идеей для одно-го из аспектов принципа правовой определенности – процессуального, заключающегося в тре-бовании стабильности вступивших в законную силу судебных решений; В-пятых, нарушение «res judicata» влечет нарушение принципа правовой определенности, так как вносит неопреде-ленность в правовой статус субъектов, являющихся сторонами в судебном споре. В то же время нарушение принципа правовой определенности не обязательно вызывает нарушение «res judicata», поскольку в содержание данного принципа входят и иные аспекты.


1. Акалинский против России [Электронный ресурс]: постановление Европейского Суда по правам человека от 07.06.2007 по жалобе № 2993/03. Доступ из справ.-правовой системы «ГАРАНТ». 2. Алексеева Т.М. Правовая определенность судебных решений в уголовном судопроизводстве: поня-тие, значение и пределы: монография. М.: Юрлитинформ, 2016. 3. Анишина В.И., Назаренко Т.Н. Реализация принципа правовой определенности в российской су-дебной системе // Наука и образование: хозяйство и экономика; предпринимательство; право и управ-ление. 2013. № 2. С. 40–47. 4. Аширбекова М.Т. Влияние принципа правовой определенности на построение систем судебно-поверочного производства УУС и УПК РФ // Уголовное судопроизводство. 2014. № 3. С. 6–10. 5. Барышников П.С. Влияние Совета Европы на гражданское процессуальное право России // Акту-альные проблемы российского права. 2016. № 2. С. 61–69. 6. Берестнев Ю.Ю., Виноградов М.В. Практика Европейского суда по правам человека: принцип пра-вовой определенности или quod licet jovi, non licet bovi?// Российская юстиция. 2006. № 11. С. 66. 7. Брумареску против Румынии [Электронный ресурс]: постановление Европейского Суда по правам человека от 28 октября 1999 г. по жалобе № 28342/95. Доступ из справ.-правовой системы «ГАРАНТ».

№ 4 (46) 2016)

66

8. Вишневский Г.А. Действие принципа res judicata как необходимое условие обеспечения справедли-вости // Современное право. 2013. № 11. С. 76–83. 9. Волкова против России [Электронный ресурс]: постановление Европейского Суда по правам чело-века от 05.04.2005 г. по жалобе № 48758/99. Доступ из справ.-правовой системы «ГАРАНТ». 10. Гарсиа Гарридо М.Х. Римское частное право: казусы, иски, институты / пер. с исп, ; отв. ред. Л.Л. Кофанов. М. : Статут, 2005. 11. Дождев Д.В. Римское частное право : учебник для вузов /под общ. ред. В.С. Нерсесянца. М. : Изд-во НОРМА, 2003. 12. Ковтун Н.Н., Шунаев Д.М. Правовая определенность и res judicata в решениях Европейского Суда по правам человека // Российский судья. 2014. № 9. С. 38–42. 13. Ковтун Н.Н. Правовая определенность российского уголовно-процессуального права // Государ-ство и право. 2015. № 8. С. 32–43. 14. Лукьянова И.Н. Пересмотр судебных актов: движение к правовой определенности или движение по спирали правовой неопределенности? // Законы России: опыт, анализ, практика, № 7, июль 2014 г. С. 3–8. 15. О проверке конституционности части второй статьи 397 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации в связи с жалобами граждан И.В. Амосовой, Т.Т. Васильевой, К.Н. Жестковой и других: постановление Конституционного Суда РФ от 19.03.2010 № 7-П // Рос. газ. 2010. 02 апреля. 16. Ракевич против России [Электронный ресурс]: постановление Европейского Суда по правам чело-века от 28.10.2003 по жалобе № 58973/00. Доступ из справ.-правовой системы «ГАРАНТ». 17. Рябых против России [Электронный ресурс]: постановление Европейского Суда по правам чело-века от 24 июля 2003 г. по жалобе № 52864/99. Доступ из справ.-правовой системы «ГАРАНТ». 18. Рехтина И.В. Предпосылки принципа правовой определенности (res judicata) в источниках права Древней Руси X-XVI вв.// История государства и права, 2014, № 15. С. 16–21. 19. Степаненко Д.А., Лавдаренко Л.И. Проблема исключения судебных ошибок и обеспечения ста-бильности судебных решений в сфере уголовного судопроизводства // Российский судья. 2016. № 4. С. 26–32. 20. Султанов А.Р. Защита свободы совести, распространения убеждений через призму постановлений Европейского Суда по правам человека. М. : Статут, 2013. 21. Терехов В.В. Понятие и содержание категории «res judicata» в российском и зарубежном граждан-ском процессе // Российский юридический журнал. 2014. № 5. С. 203–209. 22. Хорунжий С. Н. Неопровержимость судебного решения // Вестник гражданского процесса. 2014. № 3. С. 59–75. 23. Цепкова Т.М., Борисов М.С. Соотношение законной силы судебного решения и принципа res judicata в свете постановлений европейского суда по правам человека // Российская юстиция. 2010. № 8. С. 52–55.

References

1. Akalinskij protiv Rossii: postanovlenie Evropejskogo Suda po pravam cheloveka ot 07.06.2007 po zhalobe No 2993/03 (Akalinsky against Russia: the judgment of the European Court of Human Rights of 07.06.2007 on the complaint N 2993/03), Dostup iz sprav.-pravovoj sistemy «GARANT».

2. Alekseeva T.M. Pravovaja opredelennost' sudebnyh reshenij v ugolovnom sudoproizvodstve: ponjatie, znachenie i predely: monografija (Legal certainty of judicial decisions in criminal proceedings: the concept, significance and limits: Monograph), M., Jurlitinform, 2016.

3. Anishina V.I., Nazarenko T.N. Realizacija principa pravovoj opredelennosti v rossijskoj sudebnoj sis-teme (The implementation of the principle of legal certainty in the Russian judicial system), Nauka i obra-zovanie: hozjajstvo i jekonomika; predprinimatel'stvo; pravo i upravlenie, 2013, No. 2, pp. 40–47.

4. Ashirbekova M.T. Vlijanie principa pravovoj opredelennosti na postroenie sistem sudebno-poverochnogo proizvodstva UUS i UPK RF (The influence of the principle of legal certainty in the construc-tion of the system of judicial verification of UUS and the Criminal Procedure Code of the Russian Federa-tion), Ugolovnoe sudoproizvodstvo, 2014, No. 3, pp. 6–10.

5. Baryshnikov P.S. Vlijanie Soveta Evropy na grazhdanskoe processual'noe pravo Rossii (The influence of the Council of Europe on civil procedural law of Russia), Aktual'nye problemy rossijskogo prava, 2016, No. 2, pp. 61–69.

6. Berestnev Ju.Ju., Vinogradov M.V. Praktika Evropejskogo suda po pravam cheloveka: princip pravovoj opredelennosti ili jauod licet jovi, non licet bovi? (Practice of the European court of human rights: the princi-ple of legal certainty or, quod licet jovi, non licet bovi?), Rossijskaja justicija, 2006, No. 11, pp. 66.

7. Brumaresku protiv Rumynii: postanovlenie Evropejskogo Suda po pravam cheloveka ot 28 oktjabrja 1999 g. po zhalobe No. 28342/95. Dostup iz sprav.-pravovoj sistemy «GARANT».


67

8.Vishnevskij G.A. Dejstvie principa res judicata kak neobhodimoe uslovie obespechenija spravedlivosti (The principle of res judicata as a necessary condition for justice), Sovremennoe pravo, 2013, No. 11, pp. 76–83.

9. Volkova protiv Rossii: postanovlenie Evropejskogo Suda po pravam cheloveka ot 05.04.2005 g. po zha-lobe No 48758/99 (Volkova against Russia: the judgment of the European Court of Human Rights of 05.04.2005 on the appeal N 48758/99), Dostup iz sprav.-pravovoj sistemy «GARANT».

10. Garsia Garrido M.H. Rimskoe chastnoe pravo: Kazusy, iski, instituty (Roman private law: Incidents, claims, institutions), Perevod s ispanskogo, Otv. Red. L.L. Kofanov. M., Statut, 2005.

11. Dozhdev D.V. Rimskoe chastnoe pravo: uchebnik dlja vuzov (Roman private law: textbook for uni-versities), Pod obshh. red. akademika RAN, d.ju.n., prof. V.S. Nersesjanca. M., Izd-vo NORMA, 2003.

12. Kovtun N.N., Shunaev D.M. Pravovaja opredelennost' i res judicata v reshenijah Evropejskogo Suda po pravam cheloveka (Legal certainty and res judicata to the decisions of the European Court of human rights), Rossijskij sud'ja, 2014, No. 9, pp. 38–42.

13. Kovtun N.N. Pravovaja opredelennost' rossijskogo ugolovno-processual'nogo prava (Legal certainty of the Russian criminal procedural law), Gosudarstvo i pravo, No. 8. 2015, pp. 32-43.

14. Luk'janova I.N. Peresmotr sudebnyh aktov: dvizhenie k pravovoj opredelennosti ili dvizhenie po spi-rali pravovoj neopredelennosti? (Revision of judicial acts: the movement to legal certainty or the movement of the spiral of legal uncertainty?), Zakony Rossii: opyt, analiz, praktika, No. 7, ijul' 2014 g, pp. 3–8.

15. O proverke konstitucionnosti chasti vtoroj stat'i 397 Grazhdanskogo processual'nogo kodeksa Ros-sijskoj Federacii v svjazi s zhalobami grazhdan I.V. Amosovoj, T.T. Vasil'evoj, K.N. Zhestkovoj i drugih: postanovlenie Konstitucionnogo Suda RF ot 19.03.2010 No 7-P (On the constitutionality of the second para-graph of Article 397 of the Civil Procedure Code in connection with the complaints of citizens I.V. Amosova, T.T. Vasilyeva, K.N. Zhestkova and others: the decision of the Constitutional Court of the Russian Federation from 19.03.2010 number 7-P), Ros. gaz. 2010, 02 aprelja.

16. Rakevich protiv Rossii (Rakevich v Russia), postanovlenie Evropejskogo Suda po pravam cheloveka ot 28.10.2003 po zhalobe No 58973/00 (Judgment of the European Court of Human Rights of 28.10.2003 on the complaint N 58973/00), Dostup iz sprav.-pravovoj sistemy «GARANT».

17. Rjabyh protiv Rossii (Ryabykh v Russia), postanovlenie Evropejskogo Suda po pravam cheloveka ot 24 ijulja 2003 g. po zhalobe No 52864/99 (Judgment of the European Court of Human Rights of 24.07.2003 on the complaint No 52864/99), Dostup iz sprav.-pravovoj sistemy «GARANT».

18. Rehtina I.V. Predposylki principa pravovoj opredelennosti (res judicata) v istochnikah prava Drevnej Rusi X-XVI vv. ( Backgrounds of the principle of legal certainty (res judicata) in sources of law of Ancient Rus X-XVI centuries), Istorija gosudarstva i prava, 2014, No. 15, pp. 16–21.

19. Stepanenko D.A., Lavdarenko L.I. Problema iskljuchenija sudebnyh oshibok i obespechenija sta-bil'nosti sudebnyh reshenij v sfere ugolovnogo sudoproizvodstva (The problem of eliminating judicial errors and the stability of judicial decisions in criminal proceedings), Rossijskij sud'ja, 2016, No 4, pp. 26–32.

20. Sultanov A.R. Zashhita svobody sovesti, rasprostranenija ubezhdenij cherez prizmu postanovlenij Evropejskogo Suda po pravam cheloveka (The protection of freedom of conscience, the spread of beliefs through the prism of the judgments of the European Court of Human Rights). M., Statut, 2013.

21. Terehov V.V. Ponjatie i soderzhanie kategorii «res judicata» v rossijskom i zarubezhnom gra-zhdanskom processe (The concept and content of the category of "res judicata" in Russian and foreign civil process), Rossijskij juridicheskij zhurnal, 2014, No. 5, pp. 203–209.

22. Horunzhij S.N. Neoproverzhimost' sudebnogo reshenija (The persuasive power of judicial decisions), Vestnik grazhdanskogo processa, 2014, No. 3, pp. 59–75.

23. Cepkova T.M., Borisov M.S. Sootnoshenie zakonnoj sily sudebnogo reshenija i principa res judicata v svete postanovlenij evropejskogo suda po pravam cheloveka (The ratio of legal force of judicial decisions and the principle of res judicata in the light of the judgments of the European court of Human Rights), Rossijskaja justicija, 2010, No. 8, pp. 52–55.


№ 4 (46) 2016)

68

УДК 342.4

ПОЛИТИЧЕСКИЕ СЕТИ И СИНКРЕТИЗМ

СОВРЕМЕННОЙ ПРАВОВОЙ КУЛЬТУРЫ

РОССИЙСКОГО ОБЩЕСТВА

POLITICAL NETWORKS

AND SYNCRETISM OF MODERN LEGAL

CULTURE OF RUSSIAN SOCIETY

АБЕЗГИЛЬДИН Руслан Ринатович ABEZGILDIN Ruslan Rinatovich

аспирант кафедры политологии Северо-

Западного института управления – филиал РАН-

ХиГС (Санкт-Петербург), г. Санкт-Петербург,

Россия. E-mail: [email protected]

Postgraduate Student of the Department of Political

Science of the North-West Institute of Management

of the RFPANE&PA (St. Petersburg), St. Peters-

burg, Russia. E-mail: [email protected]

Исследование взаимоотношений между властью и

гражданами через призму их информационного

взаимодействия предполагает изучение особенно-

стей сложившихся в современном обществе поли-

тических сетей. Анализ политических процессов,

происходящих в России, свидетельствует о том,

что функционирование социальных и социально-

политических сетей приобрело достаточно специ-

фический характер. При становится важным учет

воздействия сетевых технологий при решении во-

просов, связанных с обеспечением политической

стабильности, правопорядка, построения правово-

го государства и «расширения» демократии. Дей-

ствующая Российская Конституция базируется на

доктрине естественного права и обеспечивает син-

кретизм современной правовой культуры, а, сле-

довательно, и использование в политических сетях

всего спектра существующих соционормативных

регуляторов. Сетевые структуры политической ак-

тивности в современном российском обществе

позволяют выработать основные направления ин-

новационного развития социального капитала,

максимально приближенные к запросам россий-

ских граждан.

The study of the relationship between authorities

and citizens through the prism of their information

interaction involves the study of features of current

political networks of this modern society. The anal-

ysis of political processes taking place in Russia

proves that the functioning of social and socio-

political networks has become quite specific. It is

important to consider network technologies impact

while solving issues related to ensuring political

stability, law and order, rule-of-law state building

and democracy "extension". The current Russian

Constitution is based on the doctrine of natural law

and provides syncretism of modern legal culture

and, consequently, use of the entire spectrum of

current social normative regulators in political net-

works. Network structures of political activity in

modern Russian society allow working out the main

directions of innovative development of social capi-

tal, most closely approximate to Russian citizens’

needs.

Ключевые слова: политические сети; синкре-

тизм современной правовой культуры; информа-

ционное взаимодействие; доктрина естественного

права.

Key words: political network; syncretism of mod-

ern legal culture; information interaction; doctrine

of natural law.

Политико-правовая активность российского гражданина – важное условие развития и

совершенствования всего нашего общества. Проблема политической и социальной активно-

сти человека в информационном пространстве занимает не только политиков, но и предста-

вителей самых разных специальностей: юристов, философов, социологов, психологов и т.д.

Она в центре внимания многих отечественных и зарубежных исследователей на протяжении

многих последних лет [1, с. 185–190; 2, с. 37–39].

Так, право является источником активности личности, полагали и считают многие

отечественные исследователи. «Не в формальной определенности норм права, хотя это и

важно, – писал Л.С. Явич, – а именно в том, что они обеспечивают особый вид регулятивной

деятельности общества (государства), основывающийся на активности и свободе инициативы



69

(выбора) субъектов отношений, заключается, как нам представляется, особая социальная

ценность этих норм» [3, с 124]. На данную роль права обращал внимание и академик

В.Н. Кудрявцев: «Кроме…охранительной цели, – подчеркивал он, – есть не менее, а, пожа-

луй, более важная – позитивная: всемерно содействовать развитию общественно-полезного,

правомерного, активного поведения личности и коллектива» [4, с. 42]. Это обстоятельство

заметил и С.С. Алексеев: «Сам факт существования и функционирования права, – отмечал он,

– сопряжен со смыслом, сокровенной сутью жизни человеческого рода – возвышением и ак-

тивизацией человека, личности» [5, с. 267].

Идеи о праве как источнике активности личности наблюдаются в творчестве многих

других ученых. «Превращение научной идеи о праве как источнике социальной активности

личности, – обращает внимание В.М. Шафиров, – в официально одобренное нормативное

установление достаточно четко и полно воплотилось в Конституции РФ 1993 года. Провоз-

глашение человека, его прав и свобод высшей ценностью, наряду с задачами их обеспечения

со стороны государства, других лиц, означает также признание особой роли, миссии лично-

сти в формировании и развитии самой себя, в строительстве, демократического, правового,

социального государства, гражданского общества. Для претворения в жизнь данной особой

миссии и закреплен огромный комплекс прав и свобод. «Запустить» работу этого огромного

комплекса прав и свобод автоматически невозможно, заставить граждан им пользоваться, не

дано никому. Государственное принуждение здесь бессильно. Пусковая «кнопка», приводя-

щая в движение права и свободы, находится только в руках каждого конкретного управомо-

ченного лица. От его заинтересованности использовать правовые возможности, средства,

действовать инициативно, творчески во многом зависит успешность личной жизни, всех пре-

образований в обществе и государстве» [6, с. 187].

Приведенная новелла свидетельствует об актуализации проблемы политической и со-

циальной активности личности в современных условиях, и на это обращают внимание не

только юристы, но и представители других наук, в том числе социологи, и в то же время

применительно к политическим сетям. Например, известный японский исследователь Ю. Ма-

суда еще в 80-х годах ХХ века сформулировал концепцию «свободных информационных со-

обществ». По мнению ученого, в ХХI веке возникнет совершенно новый тип общественных

отношений, важнейшую роль в которых будут играть новейшие интеллектуальные и комму-

никативные технологии [7, с. 139].

Современные средства массовой информации и созданные на их основе более совер-

шенные, эффективные средства массовой коммуникации оказывают мощное воздействие на

политические, экономические и социальные процессы, что позволяет считать их особым об-

щественным институтом [8, с. 113–129].

По мнению М.М. Дуняевой, «даже средства массовой информации задолго до появле-

ния концепции «информационного общества» и, соответственно, до его формирования при-

знавали весомым политическим актором, рассматривались в качестве «четвертой власти»

государства. В условиях же современного перехода к информационному обществу новые

средства массовой коммуникации обладают существенно большими механизмами воздей-

ствия на политические процессы, чем традиционные СМИ, именно в силу новых их качеств –

в первую очередь их «медийности» [9, с. 1253].

Интернет-ресурсы, лежащие в основе информационных и телекоммуникационных

технологий, не являются единственным, универсальным способом хранения, передачи и об-

работки информации в современном мире. Более того, Интернет может выполнять самые

разнообразные функции в зависимости от возложенных на него задач. С одной стороны, он

способствует повышению эффективности деятельности институтов государственной власти,

большей открытости политических процессов и формированию общественного согласия

(консенсуса) благодаря созданию прямой и обратной связи между государством и обще-

№ 4 (46) 2016)

70

ственными институтами, рядовыми гражданами. В тоже время, при чрезмерном усилении по-

зиций исполнительной власти возрастает контроль административного аппарата, бюрократии

над политическими инициативами граждан, меняются отношения парламента и правитель-

ства [10, с. 84–85, расцветает коррупция [11, с. 57–62; 12, с. 137–141]. Нельзя забывать, что

«социальная потребность в институализации коррупционных взаимоотношений, – пишет

В.П. Сальников, – кроется в корпоративных интересах чиновничества. Но нельзя упускать из

вида и своего рода легитимацию, общественное признание коррупционных взаимоотноше-

ний, провоцируемую неясностью, противоречивостью и запутанностью законодательства,

низкой юридической грамотностью общества, тем не менее, вынужденного заниматься реше-

нием жизненно важных, но юридически сложных проблем. И всюду мы сталкиваемся, что

совершенно естественно, с всемогущим, безликим, формализованным аппаратом чиновников,

регламентация деятельности которых гражданину, как правило, не ясна» [13, с. 14].

Интернет открывает перед политиками практически неограниченные возможности ма-

нипулирования индивидуальным и общественным сознанием [14, с. 63–65].

В Интернет-коммуникациях применяются различные технологии манипуляции, кото-

рые во многом копируют технологии традиционных СМИ: это и «упрощение проблемы», и

«наклеивание ярлыков», и использование «утвердительных заявлений», пугающих тем, от-

влекающих от важной политической проблемы сообщений, уменьшение значимости темы и

другие. В связи с этим можно отметить, что в большей степени меняется не дискурс и прие-

мы политических Интернет-манипуляций, а именно увеличиваются каналы подачи. При этом

обилие информации, ежедневно продуцируемое Интернетом, в несистематизированном виде

усложняет для адресата поиск смыслового значения передаваемого сообщения, что открывает

новые возможности для политического манипулирования. В то же время наиболее легкий по

форме общения канал коммуникации – популярная сеть Twitter – загоняет пользователя в ло-

вушку: подача информации мелкими порциями не позволяет пользователю эффективно ее

использовать и осмыслить. В итоге вырванное из потока разнонаправленной информации со-

общение теряет свою актуальность и значимость. Другими манипуляторными приёмами яв-

ляются одновременная подача противоречащей информации, вброс лишь части информации,

заставляющим додумывать индивида в нужном для себя русле, агрессивный дискурс подачи

информации [15, с. 65], которая очень часто навязывает чуждые нам западные ценности.

Вся многовековая история развития российской государственности свидетельствует об

особом месте в политическом процессе, которое занимали проблемы взаимоотношений меж-

ду властью и гражданами, вопросы защиты и реализации гражданских прав. В современном

постиндустриальном обществе значительное число рядовых граждан, социальных групп, об-

щественных организаций имеют возможность активно реагировать на текущие события по-

литической жизни, давать свою оценку органам государственного управления посредством

Интернет-технологий. Именно Интернет-ресурсы делают общественное мнение более консо-

лидированным, динамичным, конструктивным.

Своеобразным «мостом» (в основе которого лежит информационное взаимодействие)

между властными структурами и обществом, на сегодняшний день являются политические

сети. Мы полагаем, что наиболее удачное определение политических сетей принадлежит Л.В.

Сморгунову, по его мнению, «такая есть система государственных и негосударственных об-

разований в определенной сфере политики, которые взаимодействуют между собой на базе

ресурсной зависимости в целях достижения согласия по интересующими всех политическому

вопросу, используя при этом формальные и неформальные нормы» [16, с. 108].

Нам представляется, важным здесь выступает использование в политических сетях

различных социальных регуляторов, как пишет Л.В. Сморгунова – формальных и нефор-

мальных норм. Именно данное обстоятельство позволяет политическим сетям занять то важ-


71

ное место, которое обеспечивает (или может обеспечить) тот своеобразный «мост» между

властью и гражданами.

Интересное обстоятельство обнаружил и исследовал Ф.Х. Галиев, которое, с нашей

точки зрения, как раз объясняет ту значимость и роль политических сетей, о которых мы го-

ворили выше. Дело в том, что в современном российской обществе сложилась определенная

гармония сотрудничества и взаимодействия различных социальных регуляторов: норм права,

морали, корпоративных правил, религиозных догм, обычаев, традиций и т.д., которые и мож-

но использовать в политических сетях. Такое состояние социальных норм Ф.Х. Галиев назвал

«синкретизм современной правовой культуры» [17, с. 1352–1356; 18, с. 36–37].

Сущность синкретизма правовой культуры исследователь сводит к тому, что в современ-

ном обществе ни одна социальная норма не функционирует изолированно от других. И вот это

обстоятельство обязательно должно быть учтено при функционировании политических сетей.

Данное состояние возникло не сразу и не вдруг. Процесс воздействия на общество

взаимосвязанных различных социальных регуляторов, как их единства, формировался на

протяжении всей истории существования человечества. Специфические моменты, – отмечает

Ф.Х. Галиев, – связанные с формированием синкретизма правовой культуры, совпадают с те-

ми историческими периодами, которые выделяются в развитии государства и права. Относи-

тельно России это, прежде всего, VIII–IX вв., когда начинают появляться государственные

структуры, формируются конкретные запреты, дозволения и обязывания. Они, с одной сто-

роны, присущи правовой норме, ибо нормы права и запрещают, и разрешают, и обязывают. С

другой стороны, эти же моменты мы обнаруживаем и в содержании норм других социально-

регулятивных систем: морали, религии, этики, традиций, обычаев и т.д. Во-вторых, это X-XII

вв. когда государствообразующие структуры начинают обеспечивать определенную часть со-

циальных норм принудительной силой государства, превращая их в норму права. При этом

никто не отменяет нормы других регулятивных систем. С появлением государства появляется

закон, регулирующий наиболее важные общественные отношения, менее важные отношения

оптимизируются другими социальными нормами. Правовую норму начинает поддерживать

принудительная сила государства, а все остальные нормы продолжает контролировать обще-

ственное мнение. В-третьих, это XIV-XVIII вв., когда государство начинает создавать свои

правовые нормы и нормативно-правовые акты. При этом часть общественных отношений,

например, семейно-брачные отношения, регулируются нормами религиозного права. Общин-

но-вечевой способ управления государством поддерживался самоуправлением и самодея-

тельностью народа и сопровождался нормами обычного права и государственно-

политических обычаев. В-четвертых, это XIX-XX вв., когда в государстве формируется соб-

ственная правовая система, которая тоже не игнорирует воздействия на общественные отно-

шения требований других социальных норм. В истории нашего государства это появление

Полного собрания законов и Свода законов Российской Империи в XIX в., создание новой

правовой системы после 1917 г. В-пятых, это 1990-е годы, когда государство на основе Кон-

ституции 1993 года начинает превращаться в правовое государство с присущим ему граждан-

ским обществом, в котором наряду с правовым решением социальных вопросов большое

внимание уделяется правам и свободам граждан, а также духовно-нравственной стороне во

взаимоотношениях людей. В современных условиях правовая норма не дистанцируется от

других социальных норм [19, с. 23–24].

Конституция определяет сущность формирования политических сетей в нашем совре-

менном обществе и подчеркивает синкретизм правовой культуры. Это связано с тем, что рос-

сийская Конституция базируется на доктрине естественного права.

По нашему мнению, именно то обстоятельство, что действующая Российская Консти-

туция базируется на доктрине естественного права, и обеспечивает синкретизм современной

нашей правовой культуры, а, следовательно, и формирование политических сетей.

№ 4 (46) 2016)

72

«Синкретизм современной правовой культуры, – определяет Ф.Х. Галиев, – это есте-

ственный результат государственно-правового и духовно-нравственного развития общества,

которое формируется на протяжении длительного отрезка времени в информационном про-

странстве и правовом поле государства и зависит от цивилизованного развития общества.

Трансформируясь в соответствии со спецификой развития общества, обусловленной полити-

ческими, экономическими, социальными условиями, синкретизм правовой культуры изменя-

ется, и эти изменения связаны с потребностями очередного этапа в исторической динамике

общества». Он (синкретизм) сложился в результате исторической динамики общества и раз-

вития самих социальных регуляторов. Это приобретает особую значимость и актуальность в

условиях «демократизации и модернизации общественно-политической жизни, формирова-

ния правового государства и становления гражданского общества в Российской Федерации»,

когда «признаются и воплощаются в жизнь права и свободы человека, нормы морали, рели-

гии, этики, традиции и обычаи, способствующие гармоничному осуществлению субъектив-

ных прав и юридических обязанностей» [19, с. 13; 20, с. 5–9].

Другими словами, синкретизм правовой культуры невозможен без признания человека

высшей ценностью, без господства доктрины естественного права.

Синкретизм современной правовой культуры, по Ф.Х. Галиеву – это «естественным

образом формируемая в ходе жизнедеятельности общества объективную «взаимообусловлен-

ность, взаимосвязь, взаимозависимость и взаимодействие различных социальных норм, в

комплексе воздействующих на сознание и поведение людей» и способствующих «оптимиза-

ции общественных отношений в соответствии с представлениями о добре и справедливости».

Это «взаимозависимость требований всего комплекса действующих в современном обществе

социальных норм в процессе их воздействия на сознание и поведение людей» [19, с. 12].

Такую же цель, по существу, преследуют и политические сети. Они, таким образом,

стремятся воздействовать на сознание и поведение людей, чтобы оптимизировать обще-

ственные отношения и обеспечить их соответствие существующим в социальной среде поня-

тиям о добре и справедливости. В этих же интересах политические сети используют весь

комплекс социальных регуляторов, учитывая существующий в современной среде синкре-

тизм правовой культуры.

Нам представляется, что именно такой вывод можно сделать из посыла к пониманию

политических сетей, предложенного Л.В. Сморгуновым. Он же (вывод) напрашивается, когда

обращаешься к трактовке определения политических сетей, сформулированного В.Н. Колес-

никовым. Исследователь, конечно, расширяет указанную дефиницию, уточняя, что важное

место в сетях занимают формулы интересов, типы коммуникаций и совместных действий, а

также внутрисетевые статусы, ранги и функции, образующих сеть акторов [21, с. 100], но в то

же время, с нашей точки зрения, эта дефиниция охватывается понятием «синкретизм совре-

менной правовой культуры» и отражает существующую в обществе правовую реальность.

Для того чтобы оценить и понять всю значимость социальных сетей для нашей стра-

ны, кратко остановимся на анализе общей политической и социально-экономической ситуа-

ции, сложившейся к 2016 г. в России. Н.А. Баранов вполне обоснованно и аргументировано

указывает, что «особенность политического процесса в России состоит в нерасчлененности

политики и экономики, социальных и личных отношений. Политика не отделена от других

сфер жизни в силу незрелости институтов гражданского общества, которые должны ее огра-

ничивать и контролировать. Несформированность гражданского общества является одной из

особенностей политического развития России. В этих условиях политический процесс харак-

теризуется всепроникающей способностью политики, которая пронизывает все сферы жизни

общества. Ни один вопрос экономического, социального, духовного развития не решается без

вмешательства властных структур» [22], а значит, без возможностей государства и закона.


73

Введенные США и западными государствами международные санкции и финансовый

кризис привели еще к большим социально-экономическим противоречиям, усилился кон-

траст нищеты большинства и богатства меньшинства населения. Одним из показателей эко-

номического неравенства граждан является так называемый децильный коэффициент («де-

циль») отношение совокупных доходов 10% наиболее обеспеченного населения к совокуп-

ным доходам 10% самых малообеспеченных. Мировая практика показывает, что превышение

децилем уровня десяти приводит государство к масштабной социальной, политической и

экономической нестабильности. Скандинавские страны начинает «лихорадить», когда дециль

превышает четыре, в Германии, когда дециль превышает пороговое значение – шесть. Дециль

в России, по официальным данным Росстата соответствует где-то от 15 до 17 и продолжает

расти (но это усредненный, и скорее всего заниженный показатель). В некоторых субъектах

Федерации и крупнейших городах дециль превышает 30. Независимые эксперты утверждают,

что с учетом «теневой экономики» дециль в стране достигает 50 [23].

В современном российском государстве заявляет о себе сформировавшийся мощный

конгломерат, который дискредитирует всю систему власти, подрывает доверие к ней – это

бюрократия – крупный бизнес – организованная преступность (выделено мной – Р.А.). В

уголовном законодательстве по-прежнему отсутствует уголовная ответственность за полити-

ческую коррупцию. Несмотря на кризис, растет число чиновников, расширяются их дискре-

ционные полномочия. Разветвленный социально-правовой контроль и реальная подотчет-

ность государственных служащих (особенно высокого уровня) отсутствуют. Существенной

проблемой отечественного экономического законодательства и форм законоисполнения явля-

ется их нестабильность. В первую очередь это касается налогового права, которое на сего-

дняшний день непосредственно затрагивает интересы практически всего населения. Страна

по существу находится в состоянии «ручного управления» и имеет позитивные тенденции

благодаря лишь первому лицу государства и его ближайшему окружению.

Увеличивается безработица (особенно скрытая), закрываются целые предприятия, на

грани банкротства целые субъекты Российской Федерации, моногорода, отрасли экономики.

Политическое доминирование богатых (как правило это крупные государственные чиновни-

ки, представители организованной преступности и небольшая прослойка предпринимателей)

над бедными провоцирует представителей социально незащищенных слоев населения к вы-

бору радикальных методов разрешения, возникших у них проблем. В условиях системного

кризиса (и прежде всего кризиса идеологии) становится очевидным, что официальная страте-

гия «политического просвещения» (пропаганда, информационное манипулирование и т.д.) не

учитывает тех специфических настроений, которые доминируют в обществе.

Усиление традиционных механизмов в системе государственного управления обусло-

вило амбивалентное отношение современного российского государства, абсолютно правиль-

но указывает А.В. Волкова, массовым протестным выступлениям – или как к массовым бес-

порядкам, или как к легальной форме гражданского участия в акциях протеста в рамках пра-

вового государства. Правовое государство основывается, в частности, на том, что государство

и гражданское общество должны активно взаимодействовать по вопросу установления пра-

вил поведения в публичной сфере. Это предполагает высокий уровень самоорганизации

гражданского общества, способность к предъявлению реальных интересов, готовность к со-

трудничеству с государством, а для государства – открытость к взаимодействию [24, с. 12].

Вместе с тем необходимо отметить, что происходит критическое переосмысление ука-

занных явлений. Это наблюдается в первую очередь у наиболее политически активной, зако-

нопослушной и интеллектуально развитой части населения. Стремясь создать условия для

достойного существования своих детей, искренне приветствуя открытость и демократию,

граждане начинают активно использовать средства массовой коммуникации, «вливаться» в

политические сети.

№ 4 (46) 2016)

74

Крупнейший отечественный мыслитель Б.А. Кистяковский сто лет назад писал, что

социальная ценность государства заключается в заботе о нуждах и пользе всего народа, то

есть в достижении общего блага, которое объективизировалось в осуществлении солидарных

интересов людей. «Личность с ее идеальными стремлениями и высшими целями не может

мириться с тем, чтобы государство, долженствующее осуществлять солидарные интересы

людей, занималось истреблением и уничтожением их» [25, с. 323].

В любом государстве наиболее продуктивен тот характер власти, высказывают мнение

современные авторы, который позволяет максимально развиваться «народопроявлению», кото-

рый стимулирует самоорганизацию экономических и политических сил нации [26, с. 5], предпо-

лагает наличие публичных дискуссий. Рассматривая проблемы государственно-правового разви-

тия России, Ф.М. Раянов отмечает, что «человеческий мир может оптимально развиваться лишь

при одновременном усвоении двух принципов организации жизни людей: повсеместного при-

знания равенства в правах всех на Земле и уважительного отношения к разным подходам и

взглядам на мироздание, бытующих среди конкретных лиц (так называемые принципы рамок

права и рамок полиологической организации мышления и деятельности» [27, с. 164].

Такой же подход предполагает и сетевое взаимодействие различных акторов. Важной

характеристикой политической дискуссии, отличающей её от других видов спора, является

аргументированность. Обсуждая спорную (дискуссионную) проблему, каждая сторона, оппо-

нируя мнению собеседника, аргументирует свою позицию. Отличительной чертой политиче-

ской дискуссии выступает отсутствие тезиса, но наличие в качестве объединяющего начала

темы. Дискуссия часто рассматривается как метод изучения сложной темы, теоретической

проблемы, а также поиск выхода компромиссного решения. Дискуссия нередко приводит к

обсуждению условий обмена, имеющихся у нее акторов ресурсов. Все участники сети выра-

жают повышенное внимание к публичным ценностям, добровольное договорное сотрудниче-

ство, а также равноправие и доверие.

Таким образом, можно сделать некоторые выводы.

1. В политической сфере российского общества наблюдается рост веса информацион-

ного фактора. Он обусловлен не только влиянием бурного развития средств массовой комму-

никации, но и сложной социально-экономической обстановкой. В условиях затянувшегося

глобального кризиса институты гражданского общества и государственные структуры стано-

вятся активными участниками политических сетей, они активно взаимодействуют с целью

обмена имеющихся у них ресурсов. Можно предположить, что сетевая активность участни-

ков будет постоянно повышаться, несмотря на общую социальную нестабильность, а также

слабость и недостаточную сформированность общественных организаций, что объясняется

стремлением значительной части населения участвовать в политической жизни страны.

2. Медиа-коммуникации в современной России представляют высокую социальную и

личную значимость для рядовых граждан и негосударственных образований, поскольку ис-

пользование политических сетей позволяет реально влиять на общественное мнение, на реше-

ния, принимаемые органами власти, на освещение глобальных конфликтов, а также на прове-

дение жесткого гражданского контроля за работой бюрократического аппарата. В этих услови-

ях наблюдается комплексное воздействие всех социальных регуляторов на сознание и поведе-

ние людей, способствующее политическим сетям оптимизировать общественные отношения в

соответствии с представлениями о добре и справедливости. Политические сети удачно исполь-

зуют такое свойство российского общества, как синкретизм современной правовой культуры.

3. Современное состояние российского общества таково, что средства массовой ком-

муникации в нем обладают достаточно мощным информационным потенциалом, опираясь на

который государство способно локализовать негативные явления в сфере политики и успеш-

но противостоять, как внутренним, так и внешним угрозам.


75


1. Езерская А.И. Политико-правовая институционализация государственного контроля в контексте формирования механизма противодействия коррупции: проблемы эффективности // Известия Южного федерального университета. Технические науки. 2013. № 6 (143). С. 185–190. 2. Клочкова Ю.А. Политико-правовая аккультурация: основные аспекты взаимодействия // Вестник Таганрогского института управления и экономики. 2014. № 2 (20). С. 37–39. 3. Явич Л.С. Общая теория права. Л. : ЛГУ, 1976. 4. Кудрявцев В.Н. Право и поведение. М. : Юрид. лит., 1978. 5. Алексеев С.С. Самое святое, что есть у Бога на земле. Иммануил Кант и проблемы права в совре-менную эпоху. М. : Норма, 1988. 6. Шафиров В.М. Обеспечение права: человекоцентристский подход : монография. Красноярск : КрасГУ, 2005. 7. Masuda Y. The Information Society as Post Industrial Society. World Future Society. Washington, 1983. 8. Исмагилов Р.Ф., Сальников В.П., Гер О.Е., Кайзер А.Г., Реуф В.М. Государственное телевидение как инструмент формирования идеологии // Мир политики и социологии. 2013. № 12. С. 113–129. 9. Дуняева М.М. Роль и значение средств массовой коммуникации в современных политических про-цессах // Политика и общество. 2014. № 10. С. 1252-1257. doi: 10.7256/1812-8696.2014.10.13267 10. Лебедева Н.Н. Влияние Интернета на взаимоотношения государства и общества // Государство и право. 2004. № 10. С. 84–91. 11. Бородин В.В. Национальная стратегия противодействия коррупции в системе государственной и муниципальной службы в современной России // Мир политики и социологии. 2013. № 10. С. 57–62. 12. Захарцев С.И. Коррупция и деньги: к вопросу применения оперативно-розыскных мероприятий // Юридическая наука: история и современность. 2013. № 10. С. 137–141. 13. Сальников В. Институализация коррупционных отношений // Защита и безопасность. 2013. № 1(64). С. 13–15. 14. Потолокова М.О. Манипулирование в рекламе // Правовое поле современной экономики. 2011. № 3. С. 63–65. 15. Крайнова К.А. Интернет как средство политической манипуляции в современном политическом управлении // PolitBook. 2013. № 2. С. 65. 16. Сморгунов Л.В. Сетевой подход к политике и управлению // Полис. 2001. № 3. С. 108–109. 17. Галиев Ф.Х. Воздействие права на общественные отношения и синкретизм правовой культуры // Вестник Башкирского ун-та. 2013. Том 18. № 4. С. 1352–1356. 18. Галиев Ф.Х. О синкретизме правовой культуры // Правовое государство: теория и практика. 2013. № 4 (34). С. 36–73. 19. Галиев Ф.Х. Синкретизм правовой культуры современной России: теоретико-методологическое и историко-прикладное исследование : автореф. дис. … докт. юрид. наук. М.: Российская академия народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации, 2014. 20. Галиев Ф.Х. Социальные нормы и правовая культура в призме исторического развития // История государства и права. 2010. № 2. С. 5-9. 21. Колесников В.Н. Сетевые структуры политической активности в современном российском обще-стве // Управленческое консультирование. 2013. № 1. С. 99–108. 22. Баранов Н.А. Политические отношения и политический процесс в современной России : курс лек-ций. В 3-х ч. СПб. : БГТУ, 2004. [Электронный ресурс]. URL: www.politnauka.org/library/ uchebnik/baranov.php (дата обращения: 8.10. 2016). 23. Экономика и справедливость: вопросы и ответы [Электронный ресурс]. URL: https://www.toz.khv.ru (дата обращения: 8.10. 2016). 24. Волкова А.В. Формирование системы государственного управления в России (политико-аксиологический подход) : автореф. дис. … докт. полит наук. СПб, 2014. 25. Кистяковский Б.А. Социальные науки и право. Очерки по методологии социальных наук и общей теории права // Б.А. Кистяковский. Философия и социология права. СПб., 1998. С. 323–301. 26. Примаков Е. Не просто работать, а знать во имя чего // Российская газета. 2015. 14 января. С. 5. 27. Раянов Ф.М. Государственно-правовые «болезни»: исторический диагноз. Научно-популярное из-дание. Уфа: НИИПП, 2005.

References

1. Ezerskaya A.I. Politiko-pravovaya institucionalizaciya gosudarstvennogo kontrolya v kontekste formirovaniya mekhanizma protivodejstviya korrupcii: problemy ehffektivnosti (The political and legal institutionalization of

http://cyberleninka.ru/journal/n/izvestiya-yuzhnogo-federalnogo-universiteta-tehnicheskie-nauki

http://cyberleninka.ru/journal/n/izvestiya-yuzhnogo-federalnogo-universiteta-tehnicheskie-nauki

http://cyberleninka.ru/journal/n/vestnik-taganrogskogo-instituta-upravleniya-i-ekonomiki

http://cyberleninka.ru/journal/n/vestnik-taganrogskogo-instituta-upravleniya-i-ekonomiki

http://www.politnauka.org/library/%20uchebnik/baranov.php

http://www.politnauka.org/library/%20uchebnik/baranov.php

https://www.toz.khv.ru/

№ 4 (46) 2016)

76

state control in the context of the formation of the mechanism of counteraction of corruption: Problems of efficien-cy), Izvestiya Yuzhnogo federal'nogo universiteta. Tekhnicheskie nauki, 2013, No. 6 (143), pp. 185–190. 2. Klochkova U.A. Politiko-pravovaya akkul'turaciya: osnovnye aspekty vzaimodejtviya (Political and legal acculturation: the main aspects of interaction), Vestnik Taganrogskogo instituta upravleniya i ehkonomiki, 2014, No. 2 (20), pp. 37–39. 3. Yuvich L.S. Obshchaya teoriya prava (General Theory of Law), Leningrad, LGU, 1976. 4. Kudryavcev V.N. Pravo i povedenie (Law and behavior), Moscow, Urid. lit., 1978. 5. Alekseev S.S. Samoe svyatoe, chto est' u Boga na zemle. Immanuil Kant i problemy prava v sovremen-nuyu epohu (The most sacred thing God has on earth. Immanuel Kant and the problem of law in the modern era), Moscow, Norma, 1988. 6. Shafirov V.M. Obespechenie prava: chelovekocentristskij podhod (Ensuring the law: human-centered ap-proach). Monografiya, Krasnoyarsk, KrasGU, 2005. 7. Masuda Y. The Information Society as Post Industrial Society. World Future Society, Washington, 1983. 8. Ismagilov R.F., Sal'nikov V.P., Ger O.E., Kajzer A.G., Reuf V.M. Gosudarstvennoe televidenie kak in-strument formirovaniya ideologii (State television as a tool for the formation of the ideology), Mir politiki i sociologii, 2013, No. 12, pp. 113–129. 9. Dunyaeva M.M. Rol' i znachenie sredstv massovoj kommunikacii v sovremennyh politicheskih processah (The role and importance of mass media in modern political processes), Politika i obshchestvo, 2014, No 10, pp. 1252-1257. Doi: 10.7256/1812-8696.2014.10.13267 10. Lebedeva N.N. Vliyanie Interneta na vzaimootnosheniya gosudarstva i obshchestva (The impact of the Internet on the relationship between state and society), Gosudarstvo i parvo, 2004, No. 10, pp. 84–91. 11. Borodin V.V. Nacional'naya strategiya protivodejstviya korrupcii v sisteme gosudarstvennoj i munici-pal'noj sluzhby v sovremennoj Rossii (The National Strategy for countering corruption in the system of state and municipal services in modern Russia), Mir politiki i sociologii, 2013, No. 10, pp. 57–62. 12. Zaharcev S.I. Korrupciya i den'gi: k voprosu primeneniya operativno-rozysknyh meropriyatij (Corruption and money: To the question of the use of search operations), Uridicheskaya nauka: istoriya i sovremennost', 2013, No. 10, pp. 137–141. 13. Sal'nikov V. Institualizaciya korrupcionnyh otnoshenij (Institutionalization of corruption relations), Zash-chita i bezopasnost', 2013, No. 1 (64), pp. 13–15. 14. Potolokova M.O. Manipulirovanie v reklame (Manipulation in advertising), Pravovoe pole sovremennoj ehkonomiki, 2011, No. 3, pp. 63–65. 15. Krajnova K.A. Internet kak sredstvo politicheskoj manipulyacii v sovremennom politicheskom upravlenii (Internet as a means of political manipulation in modern political management), PolitBook, 2013, No. 2, pp. 65. 16. Smorgunov L.V. Setevoj podhod k politike i upravleniyu (Network Approach to Policy and Manage-ment), Polis, 2001, No. 3, pp. 108–109. 17. Galiev F.Kh. Vozdejstvie prava na obshchestvennye otnosheniya i sinkretizm pravovoj kul'tury (Law impact to public relations and legal culture syncretism), Vestnik Bashkirskogo un-ta, 2013, Tom 18, No. 4, pp. 1352–1356. 18. Galiev F.Kh. O sinkretizme pravovoj kul'tury (On syncretism of legal culture), Pravovoe gosudarstvo: te-oriya i praktika, 2013, No. 4 (34), pp. 36–73. 19. Galiev F.Kh. Sinkretizm pravovoj kul'tury sovremennoj Rossii: teoretiko-metodologicheskoe i istoriko-prikladnoe issledovanie (Syncretism of legal culture of modern Russia: theoretical and methodological, his-torical and applied research), avtoref. diss. … dokt. yurid. nauk, Moscow, Rossijskaya akademiya narodnogo hozyajstva i gosudarstvennoj sluzhby pri Prezidente Rossijskoj Federacii, 2014. 20. Galiev F.Kh. Sotsial'nye normy i pravovaya kul'tura v prizme istoricheskogo razvitiya (Social norms and legal culture in the prism of historical development), Istoriya gosudarstva i prava, 2010, No. 2, pp. 5–9. 21. Kolesnikov V.N. Setevye struktury politicheskoj aktivnosti v sovremennom rossijskom obshchestve (Network-ing political activity in modern Russian society), Upravlencheskoe konsul'tirovanie, 2013, No. 1, pp. 99–108. 22. Baranov N.A. Politicheskie otnosheniya i politicheskij process v sovremennoj Rossii: Kurs lekcij, V 3-h ch. (Political relations and political process in modern Russia: Course of lectures, in 3 V.), SPb., BGTU, 2004. [Eh-lektronnyj resurs]. URL: www.politnauka.org/library/ uchebnik/baranov.php (accessed date 8.10. 2016). 23. Ehkonomika i spravedlivost': voprosy i otvety (Economy and Justice: questions and answers) [Ehlek-tronnyj resurs]. URL: https://www.toz.khv.ru (accessed date 8.10. 2016). 24. Volkova A.V. Formirovanie sistemy gosudarstvennogo upravleniya v Rossii (politiko-aksiologicheskij podhod) (Formation of the system of government in Russia (axiological-policy approach)), avtoref. diss. … dokt. polit nauk, SPb., 2014. 25. Kistyakovskij B.A. Social'nye nauki i pravo. Ocherki po metodologii social'nyh nauk i obshchej teorii prava (Social Sciences and Law. Essays on the methodology of social sciences and general theory of law), B.A. Kistyakovskij. Filosofiya i sociologiya prava, SPb., 1998, pp. 323-301.

http://www.politnauka.org/library/


77

26. Primakov E. Ne prosto rabotat', a znat' vo imya chego (Do not just work, but to know in the name of what), Rossijskaya gazeta, 2015, 14 yanvarya. pp. 5. 27. Rayanov F.M. Gosudarstvenno-pravovye «bolezni»: istoricheskii diagnoz(State-legal "disease": historical diagnosis), Nauchno-populyarnoe izdanie, Ufa, NIIPP, 2005.


УДК 340.111.5

О ПОНИМАНИИ В НАУКЕ

ГОСУДАРСТВЕННОГО ПРИНУЖДЕНИЯ

КАК ФОРМЫ РЕАЛИЗАЦИИ

ГОСУДАРСТВЕННОЙ ВЛАСТИ

ON THE NOTION OF PUBLIC

ENFORCEMENT AS A FORM OF

REALIZATION OF STATE AUTHORITY

ПЕТРЕНКО Михаил Николаевич PETRENKO Mikhail Nikolaevich

соискатель кафедры теории и истории государ-

ства и права Самарского юридического инсти-

тута Федеральной службы исполнения наказа-

ний, г. Самара, Россия.


Postgraduate Degree Seeker of the Department of

Theory and History of State and Law of the SLI of

the FPS of Russia, Samara, Russia.

E-mail: [email protected].

Государственное принуждение является одной из

основных форм воздействия государства на окружа-

ющую действительность. Вместе с тем, во взаимоот-

ношениях государства и лиц, на которых распро-

страняются правомочия государства, необходимо та-

кое сочетание применения государственного при-

нуждения, как формы реализации государственной

власти, при котором государство остаётся способ-

ным реализовать свои функции, а лица, на которых

распространяются суверенные права последнего, не

страдают от необоснованного вмешательства в их

жизнь со стороны государства. Установление ука-

занного соотношения невозможно без понимания ка-

тегории государственного принуждения. В настоя-

щей статье автором на основании классических и со-

временных исследований отечественных и зарубеж-

ных авторов, в том числе не представленных в отече-

ственной науке, проводится анализ свойств и при-

знаков государственного принуждения как формы

реализации государственной власти, по результатам

которого формулируется авторское определение по-

следнего.

Public enforcement is one of the main forms of

state influence on social realm. Alongside, in rela-

tions between the state and people, who are under

the full powers of the state, it is necessary to apply

public enforcement as a form of state authority, un-

der which the state is able to realize its functions,

and people, which are under the sovereign right of

the latter, do not suffer from unwarranted interfer-

ence into their lives from the part of the state. The

establishment of such correlation is impossible

without understanding the category of public en-

forcement. In this article, on the ground of classical

and modern research works of national and foreign

authors, including those who are not mentioned in

the national science, the author of the article gives

the analysis of features and signs of public en-

forcement as a form of realization of state authority,

on the results of which the author formulates the

definition of public enforcement.

Ключевые слова: принуждение, государственное

принуждение, власть, государственная власть,

властные отношения, государство, воля, общество,

должностные лица, властный ресурс.

Key words: enforcement, public enforcement, au-

thority, state authority, authority relations, state,

will, society, officials, authoritative powers.

Государственная власть всегда занимала значимое место в отечественных и зарубеж-

ных исследованиях. Во многом сказанное обуславливается необходимостью одновременного

обеспечения, с одной стороны, функционирования государства, власть которого является


№ 4 (46) 2016)

78

важнейшим способом воздействия на действительность, а с другой – защиты прав, свобод и

интересов человека от чрезмерного вмешательства в них государства. Последнее является

одним из важнейших вопросов современной теории государства и права [13, с. 65].

Остроту вышеуказанная проблема приобретает при реализации такой формы государ-

ственно-властных отношений, как государственное принуждение, в которых сталкиваются

интересы обладающего большим запасом ресурсов государства и противостоящих ему кон-

кретного лица или лиц. Возможность реализации индивидами собственных интересов при

указанных обстоятельствах ставит вопросы выделения критериев допустимости государ-

ственного принуждения как формы реализации государственной власти, что, в свою очередь,

требует чёткого понимания власти в форме государственного принуждения.

Несмотря на указанные обстоятельства в науке единообразие в понимании не только

государственного принуждения, но и родовой для него категории принуждения, отсутствует.

Так, например, Г.В.Ф. Гегель, указывая на необходимость принуждения, предлагает пони-

мать под ним подчинение внешней стороны человека власти других [4, c. 141–142]. А. Шо-

пенгауэр указывает на то, что принуждение, по сути, является методом отрицания чужой во-

ли, то есть является защитой индивида от вмешательства в собственную волю стороннего ли-

ца [16, с. 591–593].

Принуждение является предметом зарубежных исследований и в настоящее время.

Так, М. Блейк говорит о принуждении, как о намеренном действии, заменяющий самостоя-

тельно выбранный лицом вариант действий на выбор иного лица [2, p. 272]. М.Н. Берман ука-

зывает, что принуждение характеризуется влиянием принуждающего на принуждаемого при

котором один оказывает давление на другого, с тем, чтобы последний поступил так, как тре-

бует первый [1].

Вопросы принуждения немало исследовались в отечественной правовой мысли как в

советский, так и в современный период. Так, Д.Н. Бахрах под принуждением предлагает по-

нимать утверждение воли властвующего вопреки подвластному [3, c. 11]. Н.И Матузов и А.В.

Малько подчёркивают, что "принуждать – значит склонять людей к определенной деятельно-

сти посредством силового давления (вопреки воле управляемых), ограничивая свободу их

выбора" [7, c. 114]. Ф.М. Кудиным принуждение определяется как способ воздействия людей

или отдельной личности в отношении иной общности или лица в целях достижения желаемо-

го социального результата [6, c. 12]. И.П. Жаренов предполагает, что сущность принуждения

состоит в воздействии на волю подвластного субъекта с целью её изменения и ориентации на

социально необходимое поведение [5, c. 9]. И.Д. Фиалковская считает, что принуждение со-

стоит в применении уполномоченным субъектом власти установленных в юридических нор-

мах мер воздействия с целью упорядочения общественных отношений [12, c. 290].

Несмотря на многообразие имеющихся подходов к пониманию принуждения предпри-

мем попытку систематизировать имеющиеся подходы к его пониманию, и, в итоге, определить

понятие государственного принуждения. Среди предлагаемых исследователями подходов к це-

лям (задачам) принуждения, как обозначенных, так и не обозначенных нами выше, возможно

условно выделить три группы. К первой группе предлагается отнести подходы тех авторов, ко-

торые понимают под целями (задачами) принуждения средство по обеспечению безопасности

(например, А. Шопенгауэр). Ко второй группе предлагается относить подходы исследователей,

подразумевающих под целями (задачами) принуждения обеспечение необходимого для социу-

ма поведения лица (например, Ф.М. Кудин, И.П. Жаренов). К третьей же группе следует отно-

сить те исследовательские подходы, в соответствии с которыми цели (задачи) принуждения

тождественны целям (задачам) принуждающего (например, М. Блейк, М.Н. Берман,).

Полагаем принуждение не ограничено в своих целях (задачах) защитой чего-либо или

от чего-либо, а также обеспечением необходимого для социума поведения конкретного лица

или лиц, а равно любым иным неизменным и заранее установленным назначением. Напротив,


79

рассмотрение обыденного понимания принуждения, то есть понуждения кого-либо сделать

что-либо [9, c. 595], позволяет прийти к выводу о том, что поскольку именно принуждающее

лицо оказывает на принуждаемое лицо воздействие, имеющее целью (задачей) совершение

последним каких-либо действий, постольку именно принуждающим устанавливаются требу-

емые от принуждаемого действия, выполнения которых принуждающий добивается, а следо-

вательно, именно им устанавливаются цели (задачи) принуждения.

Таким образом, полагаем, цели (задачи) принуждения аналогичны целям (задачам)

принуждающего.

Различно понимается исследователями предмет принудительного воздействия. По

мнению авторов в таком качестве может выступать конкретное лицо (например, Г.В.Ф. Ге-

гель), воля лица (например, А. Шопенгауэр) лицо и общность людей (например, Ф.М. Кудин).

По результатам анализа имеющихся подходов к пониманию предмета воздействия при

принуждении следует прийти к выводу о том, что именно воля обеспечивает достижение ли-

цом своих или присвоенных им целей (задач) [8, c. 184]. Указанное обосновывается тем, что

именно воля лежит в основе всех действий лица и лишь воздействие на волю принуждаемого

лица способно обеспечить совершение им действий, интересующих принуждающее лицо, то

есть, в соответствии с обыденным пониманием, осуществить принуждение. Кроме того воля

является свойством человека [14, c. 101], то есть в соотношении с человеком категория воли

является более узким понятием, что говорит о ней как о более точном понятии из числа отно-

симых исследователями к числу предметов принудительного воздействия.

Таким образом, позиция учёных, полагающих предметом принуждения волю лица, яв-

ляется обоснованной. Однако не следует считать ошибочным подход исследователей, пола-

гающих предметом воздействия какое-либо лицо или общность людей. Воздействие на волю

человека в объективной реальности способно отразиться лишь через деятельность человека, и

в этом смысле учёные, понимающие под предметом воздействия само лицо в известном

смысле правы, однако недостаточно точны, поскольку понятие воли у же понятия человека.

Исследователи выделяют и иные характеристики принуждения. К свойствам принужде-

ния учёными справедливо относится необходимость наличия у принуждающего лица ресурсов,

за счёт которых осуществляется принуждение (например, Н.И. Матузов и А.В. Малько). Для

власти наличие ресурса является необходимым условием для достижения результата [10, c. 20–

25]. Сказанное, следует относить и к принуждению, поскольку отсутствие ресурса у принуж-

дающего лица не позволит ему оказать какое-либо воздействие на принуждаемое лицо, то есть

реализовать принуждение. Также авторами верно указывается на расхождение воль участников

отношений как условие возникновения принуждения (например, А. Шопенгауэр).

Основываясь на обратном и предполагая тождественность волевой направленности

участников отношения следует прийти к выводу об отсутствии у принуждающего какого-

либо основания для воздействия на принуждаемого, поскольку он уже реализует задачи, со-

ответствующие целям (задачам) принуждающего лица. Кроме того указанное понимание во-

проса противоречит обыденному пониманию принуждения, предполагающего наличие кон-

фликта.

Обоснованным выглядит понимание авторами принуждения как социального отноше-

ния (например, Ф.М. Кудин). Указанное подтверждается тем, что, как отмечено нами ранее,

принуждение неотъемлемо от воли участников отношений. Воля, в свою очередь, является

атрибутом человека [11], а взаимодействия между людьми именуются общественными, или

социальными отношениями [14, c. 389–391].

Обобщая предлагаемые авторами подходы к пониманию принуждения, следует отме-

тить ряд его основных свойств. К таковым следует отнести:

˗ во-первых, указание в качестве цели (задачи) принуждения действия в интересах

принуждающего;

№ 4 (46) 2016)

80

˗ во-вторых, указание в качестве предмета воздействия воли принуждаемого;

˗ в-третьих, обязательность наличия у принуждающего лица ресурсов;

˗ в-четвёртых, обязательность расхождения воль участников отношений;

˗ в-пятых, указание на принуждение как на форму социальных отношений.

Соотнесение предложенных характеристик принуждения с характеристиками власти

(к которым отнесен социальный характер власти, наличие у властвующего лица ресурса, раз-

личие воль участников властного отношения, подавление властвующим лицом нетожде-

ственной воли подвластного, направленность на достижение целей (задач) властвующего)

[10, c. 20–25] свидетельствует об их идентичности, и, как следствие, определяет отнесение

власти и принуждения к одной группе понятий.

Помимо совпадающих с признаками власти свойств принуждения, учёными выделяется

присущая принуждению, но не присущая власти, характеристика, заключающаяся в наличии у

принуждаемого лица возможности выбора своего поведения (например, М.Н. Берман). Отме-

тим, что выбор принуждаемым лицом своего поведения всегда будет выражен в объективной

действительности, поскольку принуждаемое лицо либо исполняет требования принуждающего

лица, либо их не исполняет. Сказанное основывается на том, что принуждение состоит в "за-

ставлении", то есть таких действиях принуждающего, по результатам которых принуждаемое

лицо совершает какие-либо интересующие принуждающее лицо деяния, то есть именно само-

стоятельные действия принуждаемого лица являются интересом принуждающего, и, одновре-

менно, играют роль обратной связи. Факт же наличия выбора у лица, как это отмечается от-

дельными исследователями, относится к внутренней стороне человеческого существования и

будет иметь место и при власти в форме принуждения, и при власти в форме силы, где роль

подвластного как самостоятельного лица нивелируется, а также в иных случаях.

Таким образом, указание на сохранение у принуждаемого лица выбора возможного

поведения, как признак принуждения, не вполне точно. Верным полагаем отнести к отграни-

чивающим власть в форме принуждения от власти в форме силы тот его признак, в соответ-

ствии с которым самостоятельное поведение принуждаемого лица имеет значение для лица

принуждающего.

Итак, обобщая изложенное, полагаем верным определить принуждение как форму

власти, при которой поведение принуждаемого лица значимо для принуждающего лица.

Государственное принуждение, как частный случай власти в форме принуждения,

приобретает от родовой для него категории – власти в форме принуждения, её свойства, до-

полняясь собственными, не распространяющимися в целом на категорию власти в форме

принуждения характеристиками, отграничивающими исследуемое понятие от смежных. При-

нятым абсолютным большинством как советских, так и современных исследователей являет-

ся выделение в качестве признака нахождение на стороне принуждающего лица государ-

ственного аппарата [15, c. 7–8]. Выделение указанной характеристики государственного при-

нуждения с учётом обыденного понимания категории государственного принуждения не вы-

зывает сомнений в своей справедливости, из чего следует, что признаком государственного

принуждения следует считать нахождение на стороне принуждающего лица государственных

органов и государственных должностных лиц, являющихся выражением государства, в свою

очередь выражающего консолидированную волю легитимирующего его общества.

Исходя из изложенного, полагаем верным определить государственную власть в фор-

ме государственного принуждения как форму реализации государственной власти, при кото-

рой на стороне властвующего лица выступает общество в лице должностных лиц и государ-

ственных органов легитимированного им государства, для которого значимо поведение при-

нуждаемого лица.


81


1. Berman M.N. Coercion, Compulsion, and the Medicaid Expansion: A Study in the Doctrine of Unconstitu-tional Conditions [Электронный ресурс]. Faculty Scholarship, 2013. URL: http://scholarship.law.upenn.edu/ faculty_scholarship/1498 (дата обращения: 14.01.2015). 2. Blake M. Distributive Justice, State Coercion, and Autonomy // Philosophy and Public Affairs. 2001. Vol. 30. No. 3. Рp. 290–294. 3. Бахрах Д.Н. Административная ответственность граждан СССР. Свердловск : Изд-во Урал. ун-та, 1989. 4. Гегель Г.В.Ф. Философия права / под ред. Д.А. Керимова, В.С. Нерсесянца. М. : Мысль, 1990. 5. Жаренов И.П. Государственное принуждение в условиях демократизации общества : дис. … канд. юрид. наук. М., 2006. 6. Кудин Ф.М. Избранные труды / вступ. ст. В.А. Азарова. Волгоград : Изд-во ВолГУ, 2010. 7. Теория государства и права / под ред. Н.И. Матузова, А.В. Малько. М. : Юрист, 2004. 8. Новейший философский словарь / под ред. А.А. Грицанова. 3-е изд., испр. Минск : Книжный Дом, 2003. 9. Ожегов С. И., Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка: 80 000 слов и фразеологических выражений / Российская академия наук. Институт русского языка им. В.В. Виноградова. 4-е изд., доп. М. : Азбуковник, 1997. 10. Петренко М.Н. О понимании феномена власти в науке // Правовая политика и правовая жизнь. Са-ратов: Саратовский филиал Института государства и права РАН, 2013. № 3. С. 20–25. 11. Философская энциклопедия: в 5 т. / под ред. Ф.В. Константинова. М. : Сов. энцикл., 1960–1970. URL: http://dic. academic. ru/dic. nsf/enc_philosophy/219/%D0%92%D0%9E% D0%9B%D0%AF (дата обращения: 17.02.2014). 12. Фиалковская И.Д. Сущность метода принуждения в теории административного права // Вестник Нижегородского университета им. Н.И. Лобачевского. 2014. № 2 (1). С. 290–294. 13. Финогентова О.Е., Ломаев А.Ю. Проблемы реализации публичного интереса в нормах граждан-ского права // Вестник Самарского юридического института. 2015. № 2 (16). С 65–70. 14. Философский словарь / под ред. И.Т. Фролова. 7-е изд., перераб. и доп. М. : Республика, 2001. 15. Цыганкова Е.А. Принуждение как метод осуществления государственной власти : автореф. … канд. юрид. наук. М., 2010. 16. Шопенгауэр А. Мир как воля и представление. Афоризмы и максимы. Новые афоризмы / пер. с нем. Ю. Айхенвальд, Ф. Чернигевец, Р. Красин. Минск : Современный литератор, 1999.

References

1. Berman M.N. Coercion, Compulsion, and the Medicaid Expansion: A Study in the Doctrine of Unconstitu-tional Conditions. Faculty Scholarship, 2013. Available at: http://scholarship.law.upenn.edu/faculty scholar-ship/1498 (accessed 14 january 2015). 2. Blake M. Distributive Justice, State Coercion, and Autonomy, Philosophy and Public Affairs. 2001. Vol. 30, No. 3, pp.257–296. 3. Bahrah D.N. Administrativnaja otvetstvennost' grazhdan SSSR (Administrative responsibility of citizens of the USSR), Sverdlovsk, Izd-vo Ural. un-ta, 1989. 4. Gegel' G.V.F. Filosofija prava (Philosophy of law), pod red. D.A. Kerimova, V.S. Nersesjanca, M.: Mysl', 1990. 5. Zharenov I.P. Gosudarstvennoe prinuzhdenie v uslovijah demokratizacii obshhestva (State coercion in conditions of democratization of society), dis. … kand. jurid. nauk, M., 2006. 6. Kudin F.M. Izbrannye trudy (Selected works), vstup. st. V.A. Azarova, Volgograd, Izd-vo VolGU, 2010. 7. Teorija gosudarstva i prava (Theory of state and law), pod red. N.I. Matuzova, A.V. Mal'ko, M., Jurist, 2004. 8. Novejshij filosofskij slovar' (Newest philosophical dictionary), pod red. A.A. Gricanova. 3 izd., ispr. Minsk: Knizhnyj Dom, 2003. 9. Ozhegov S.I., Shvedova N.Ju. Tolkovyj slovar' russkogo jazyka: 80 000 slov i frazeologicheskih vyra-zhenij (Dictionary of Russian language: 80 000 words and idiomatic expressions), Rossijskaja akademija nauk, Institut russkogo jazyka im. V.V. Vinogradova, 4-e izd., dop., M., Azbukovnik, 1997. 10. Petrenko M.N. O ponimanii fenomena vlasti v nauke (On understanding of the phenomenon of power in science), Pravovaja politika i pravovaja zhizn', Saratov: Saratovskij filial Instituta gosudarstva i prava RAN, 2013, No. 3, pp. 20–25. 11. Filosofskaja jenciklopedija v 5 t. (Philosophical encyclopedia in 5 volumes), pod red. F.V. Konstantinova. M.: Sov. jencikl., 1960–1970. Available at: http://dic. academic. ru/dic. nsf/enc_philosophy/219/%D0¬% 92%D0%9E% D0%9B%D0%AF (accessed: 17 february 2014). 12. Fialkovskaja I.D. Sushhnost' metoda prinuzhdenija v teorii administrativnogo prava (The essence of the method of compulsion in administrative law theory), Vestnik Nizhegorodskogo universiteta im. N.I. Loba-chevskogo, 2014. No. 2 (1), pp. 290–294.

http://scholarship.law.upenn.edu/

http://scholarship.law.upenn.edu/faculty

№ 4 (46) 2016)

82

13. Finogentova O.E., Lomaev A.Ju. Problemy realizacii publichnogo interesa v normah grazhdanskogo prava (Problems of realization of public interest in civil law), Vestnik Samarskogo juridicheskogo instituta, 2015, No. 2 (16), pp. 65–70. 14. Filosofskij slovar' (Philosophical dictionary), pod red. I.T. Frolova, 7 izd., pererab. i dop. M.: Respublika, 2001. 15. Cygankova E.A. Prinuzhdenie kak metod osushhestvlenija gosudarstvennoj vlasti (Coercion as a method of realization of the government), avtoref. … kand. jurid. nauk. M., 2010. 16. Shopengaujer A. Mir kak volja i predstavlenie. Aforizmy i maksimy. Novye aforizmy (The World as will and representation. Aphorisms and maxims. New aphorisms), per. s nem. Ju. Ajhenval'd, F. Chernigevec, R. Krasin, Minsk: Sovremennyj literator, 1999.


УДК 34.05

СРАВНИТЕЛЬНЫЙ АНАЛИЗ ПРИНЦИПОВ ПРАВОСУДИЯ В ИСЛАМЕ И ИУДАИЗМЕ

COMPARATIVE ANALYSIS OF JUSTICE IN ISLAM AND JUDAISM

АХВЕРДИЕВ Эльдияр Элдарович AKHVERDIEV Eldiyar Eldarovich аспирант кафедры теории и истории государ-ства и права Нижегородского государственного университета им. Н.И. Лобачевского, г. Нижний Новгород, Россия. E-mail: [email protected]

Postgraduate student of the Chair of Theory and History of State and Law of the Faculty of Law of

Lobachevsky State University of Nizhniy Novgorod: National Research University, Nizhniy Novgorod,

Russia. E-mail: [email protected]

В последнее время нередко можно встретить суж-дение в неисламских источниках, в высказываниях политиков, знающих данную религию поверхност-но или вообще не имеющих представление о ней, в пропагандах заинтересованных групп, что Ислам и исламское правосудие отнюдь не является гуман-ным; оно представлено жестоким, безжалостно ни-велирующим ценность человеческой жизни. По-добные утверждения побуждают восстановить справедливость, путем непредвзятого исследования проблематики и сопоставления с принципами дру-гих религиозно-правовых концепций. В настоящей статье анализируются сущность и фундаменталь-ные принципы мусульманского правосудия, их вли-яние на судебный процесс и приводится сравни-тельный анализ принципов судопроизводства в ис-ламе и иудаизме.

Nowadays it is not infrequent that non-Islamic sources of information, statements of politicians, that are not familiar with Muslim traditions or being very perfunctory acquainted with this religion, slo-gans of public awareness campaigns diffuse im-pression about inhuman nature of Islam and Islamic Justice. They pretend it being atrocious, ruthlessly invalidating the value of human life. That sort of allegations stimulates researchers to redress the in-justice through an unbiased approach to the prob-lematics, to analyze and to draw an analogy be-tween Islamic principles of Justice and those of other religious legal theories. The article examines the essence and fundamental principles of Muslim Justice, their impact on Procedure and suggests comparative analysis of proceeding guidelines in Is-lam and Judaism.

Ключевые слова: суд, правосудие, судья, муджтахиды, ислам, иудаизм, принципы судо-производства, сравнительный анализ.

Key words: court, Justice, judge, mujtahid, Islam, Judaism, proceeding principles, comparative analysis.

В исламе важное место занимает вопрос отправления правосудия, как одного из пра-

вомочий, делегированных людям свыше. Основной целью мусульманского правосудия явля-ется желание установить мир, справедливость, порядок и устранить ненависть и вражду, на которых основывается зло. Религиозные мусульмане порицают отклонения от идеи справед-ливости), а легкомыслие по отношению к ней считают слабостью, противоречащей воле Все-вышнего. Когда мусульманин оступился, остальные верующие должны сплотиться, чтобы совместно указать ему на ошибку и помочь исправить ее.


83

На первоначальном этапе развития исламского правосудия, разрешением спорных вопро-сов занимался сам Пророк, который лично разбирал дела между правоверными, и иноверцами. В последствии, некоторые его решения, стали фундаментальной основой, развития процессуаль-ных норм и принципов правосудия. В процессе расширения географии исламского учения, Му-хаммед стал постепенно передавать управленческие и судебные полномочия своим сподвижни-кам. Лишь после смерти Мухаммеда, при правлении второго халифа – Умара ибн аль-Хаттаба «амир аль-муминин» (повелитель правоверных), стали назначать судей в крупные, важнейшие города (в Медину, Басру и Куфу) и в военные экспедиции во времена военных походов.

Специфика наказательной политики в мусульманской традиции заключается в том, что в раннем халифате не использовалась такая мера, как лишение свободы, да и мест содержа-ния под стражей не было создано – вместо этого применялось содержание в мечети или «до-машний» арест. Только при правлении халифа Омара была проведена судебная реформа, в рамках которой были учреждены судебные должности – писец, лица отвечающие за контроль исполнения наказания и первые тюрьмы. Помимо того, особенностью мусульманского пра-восудия является, тот факт, что судья (кади) стремился разрешить конфликт без принятия мер принудительного воздействия. В Коране говорится: «… тот, кто простит и уладит дело ми-ром, будет вознагражден Аллахом» [10, с. 434].

Это и объясняет успех мусульманского учения и его «долголетие» как мировой рели-гии, так и в качестве бессменной государственной идеи. Потому что государство, которое ставит на первое место примирение, нахождение компромиссов «поссорившихся братьев», всегда будет могущественней, чем государство, оперирующее сухими нормами законов, при установлении истины. Истина может быть установлена, но не будет в данном государстве дружного и сплоченного социума, которое, как нам известно, и является основой существо-вания и развития любого государства.

Особый интерес к данной теме исследования возникает, при рассмотрении норм, при-меняемых кади (судьями), при решении дел. Главное правило в этой связи определено попу-лярным хадисом – разговора Пророка Мухаммеда со своим приверженцем Муазом, назна-ченным судьей в Йемен: «По чему ты будешь судить?» – спросил пророк. «По писанию Ал-лаха», – отвечал Муаз. «А если не найдешь?» – поинтересовался пророк. «По сунне послан-ника Аллаха», – сказал Муаз. «А если и там не найдешь?» – вопрошал пророк. «То буду су-дить по своему мнению, не жалея сил на поиск верного решения», – отвечал Муаз. «Хвала Аллаху, наставившему тебя на угодный Ему путь!» – воскликнул пророк» [7, с.141].

Во-первых, данное предание показывает в очередной раз, что основным фундаментом мусульманского права, является Священный Коран, Сунна Пророка и иджма. Во-вторых, этот хадис объясняет, логичность требования к мусульманским судьям: обладать статусом муджтахида, наделенного мудростью, чувством богобоязненности и справедливости, способ-ного вершить правосудие путем иджтихада. Под иджтихадом понимается попытка правоведа самостоятельно решить проблему (вопрос) правового характера, основываясь на исходных текстах (Корана и Сунны) и вынося иджму – результат иджтихада правоведа. «Если судья применяет иджтихад и приходит к верному решению, он дважды награжден, а если он прихо-дит к неверному решению, он все же награжден единожды, поскольку он применял иджти-хад» [4, с. 13]. Правоведы допускают, что людские умозаключения могут быть ошибочными. Причины могут быть самые различные – незнание обстоятельств дела, либо предубеждение. По мнению апологетов мусульманской концепции, Аллаху известны все деяния, в том числе, и добрые дела, совершенные человеком, которые учтутся им в загробном мире. Согласно преданию, Мухаммед ведал о недостатках людского суда и предостерегал последователей от преднамеренного осуждения тех, кто заведомо невиновен, потому что за умышленное осуж-дение им придется лично держать ответ на суде Всевышнего.

Мухаммед сказал: «Кази бывают трех видов. Один из них попадет в Рай, а два других попадут в пламя Ада. Человек, который попадет в Рай, – это тот, кто понял истину и судил в соответствии с ней. Тот, кто, поняв истину, судил несправедливо, пойдет в Ад. Кази, который судил в невежестве, тоже попадет в Ад» [4, с. 12].

№ 4 (46) 2016)

84

В своей работе «Наставление правителям» Аль-Газали обращается к словам Али ибн Аби Талиба: «Горе земному судье, когда он встретит Небесного Судью, кроме того, который был справедлив, выносил решения по правде, а не по своему усмотрению, не питал склонно-сти к своим близким и не отменял решения из страха или жадности, но делал Книгу Аллаха своим зеркалом, руководствовался им и выносил решения соответственно тому, что в нем» [1, с. 6]. По мнению автора, судебная система является гарантом справедливости на земле, куда может обратиться каждый, за защитой своих прав.

При более пристальном рассмотрении судопроизводства в исламе и в предшествовав-ших ему религиозно-правовых учений, можно обнаружить схожие принципы правосудия в исламе и иудаизме. Так, Е.В. Калинина в своем исследовании отмечает: «В Ветхом Завете со-держатся несколько фрагментов, позволяющих составить представление о древнееврейском понимании справедливости и правосудия: Второзаконие 1:16-17, Второзаконие 16:18-20. Те же требования зафиксированы и в Книге II Паралипоменон 19:5-11. Из этих фрагментов иудейские правоведы выводят следующие основополагающие правила, которые они называ-ют «принципами иудейского правосудия» [9, с. 434].

Ниже, приводятся схожие формулировки принципов судопроизводства в исламе и иудаизме и их различия, а также обоснование и понимание того или иного принципа.

Таблица №1. Сравнительный анализ принципов судопроизводства в Исламе и Иудаизме

Ислам Иудаизм

Принцип описание

Нейтраль-ности

кади должен был предоставить сторонам конфликта равные права, что подтверждается словами Пророка: «Если двое обратятся к тебе за су-дебным решением, то не суди в пользу одного из них до тех пор, пока не выслушаешь слова другого, после чего только и узнаешь, как су-дить».

Судья не может зара-нее принимать точку зрения ни одной из спорящих сторон.

равнопра-вия

Упоминания принципа равноправия, можно раскрыть и в ряде текста Корана: «Ведь верующие – братья. Потому устанавливайте мир между братьями, бойтесь Аллаха, – быть может, помилуют вас», «О люди! Во-истину, создали Мы вас мужчинами и женщинами, сотворили вас наро-дами и племенами, чтобы уважали вы друг друга, ибо самый уважаемый Аллахом среди вас – наиболее благочестивый», «Так прости же их сам, проси прощения для них у Аллаха и советуйся с ними о делах», «…вершат дела свои по совету взаимному».

Закон должен быть равным и для бедного и для богатого: «как малого, так и великого выслушивайте», а также: «не лицеприят-ствуй».

справедли-вости

Принцип справедливости, упоминается во многих стихах Корана, напри-мер: «Если же станешь выносить решение судебное, то суди их по спра-ведливости», «…И велено мне судить по справедливости между вами». Пророк сказал: «Поистине, Аллах рядом с судьей, пока тот справедлив. Если он (сознательно) несправедлив, Он покидает его, и рядом с ним бу-дет дьявол».

«судите справедливо каждого с братом его и с пришельцем его».

беспри-страстно-сти

В случае отсутствия правила Корана и Сунны по конкретной проблеме, исламский правовед всегда мог обратиться к двум нормам, одна из ко-торых вытекала из «духа» истины и должна была быть использована, и вторая, которая применяется правоведом – «реальная». Желательно бы-ло бы, чтобы они совпадали. Так, если, если муджтахид выносил непра-вильное решение, то они автоматически начинают противоречить друг другу. Следовательно, если правовед ошибся при вынесении решения – это указывало на его вину, а не на пробельность мусульманского права. Коран гласит: «Пусть во имя веры Аллаха не охватывает вас жалость к ним, если веруете вы в Аллаха и в день Судный».

Судьи должны быть беспристрастными «чтобы судили они народ судом правед-ным». Судьи, выслу-шивая показания каж-дой из сторон, должны проявлять терпение и не забывать о вежли-вости. Судья обязан следить за тем, чтобы его личные чувства не повлияли на принятие решения: «Не давайте никому предпочте-ния».


85

Независи-мости

Никто не может повлиять исход судебного дела и сам процесс в независимости различия между высшими и низшими сословиями. Также кади (судья) единолично рассматривает дело, на основании норм Шариата, а если не найдет в источниках решения проблемы, тогда кади должен путем иджтихада вынести иджму (единодушное мнение муджтахида) основываясь на истинности, прав-дивости и основным толпам ислама.

Кроме того, судья должен ощущать себя представителем Всевышнего и рассматривать вынесение решения в суде как исполнение заповеди: «Не давайте никому предпочтения: как малого, так и великого выслушивай-те; не бойтесь никого, ибо суд в ру-ках Всевышнего».

Статус представи-теля Все-вышнего

В своей работе «Наставление правителям» Аль-Газали обращается к словам Али ибн Аби Талиба: «Горе земно-му судье, когда он встретит Небесного Судью, кроме то-го, который был справедлив, выносил решения по прав-де, а не по своему усмотрению, не питал склонности к своим близким и не отменял решения из страха или жад-ности, но делал Книгу Аллаха своим зеркалом, руковод-ствовался им и выносил решения соответственно тому, что в нем».

неподкуп-ность

Судье, запрещено принимать какой быто ни было, даже самый незначительный «подарок», не говоря уже о том, что следует избегать любых услуг, которые могут быть похожи на подкуп.

Судье, запрещено принимать какой быто ни было, даже самый незначи-тельный «подарок», не говоря уже о том, что следует избегать любых услуг, которые могут быть похожи на подкуп. «не бери мзды, ибо мзда ослепляет глаза мудрых и извращает слова пра-ведников, а также: «проклят берущий мзду, чтобы погубить человека, про-лить кровь невинного».

Моральной уравнове-шенности

Судье запрещалось выносить решение, если он находил-ся в гневе или в другом эмоционально-психологическом расстройстве. Так, Пророк требовал: «Не подобает ар-битру судить между двумя спорящими, если он находит-ся в состоянии гнева». «Избегай гнева, излишнего волне-ния и раздражения, не наноси людям обид и не изливай на них свою злобу во время судебного разбирательства».

Судье запрещено судить того, на ко-го он держит злобу.

Индивиду-альный подход

При рассмотрении дела, мусульманский судья не пытал-ся подобрать, подходящие нормы и вынести решения на их основе, а был сосредоточен на выяснении истины, мо-тивов и целей того или иного правонарушения. И на ос-нове этих выводов, оглашал справедливое решение в со-ответствии с шариатом.

Важности дела

«Шариат не допускает никаких изменений в правилах совершенного правосудия или замены их какими-либо произвольными процедурами. Он твердо устанавливает власть закона, исключая всякие различия между высши-ми и низшими сословиями».

«Принятие решения относительно незначительной суммы денег или не-дорого имущества должны быть для судьи столь же важны, как рассмот-рение иска о больших денежных суммах. Как обоснованно отмечают коммен-таторы, заповедь разбирать дела, «невзирая на лица», независимо от того беден или богат человек, возбу-дивший иск, – служит ярким доказа-тельством стремления иудейского за-кона к абсолютной справедливости».

№ 4 (46) 2016)

86

компетент-ности судьи

Требования к судье, не одним источником не регламен-тированы, но как правило, на этот пост назначали бого-боязненного, честного и справедливого мусульманина, обладающим хорошей репутацией среди членов общины, имеющий возможность рассматривать сложные и запу-танные дела, дееспособный, физически здоровый и жела-тельно из ряда муджтахидов (мусульманским правове-дом).

«И выберите себе людей и мудрых, и разумных, и знатных в племенах ва-ших» «Он должен принимать во внимание не все, что говорится каждым из спо-рящих, а только то, что может быть проверено и доказано: часть заявле-ния может быть сочтена верной, а часть того же самого заявления от-брошена как бездоказательная или противоречащая имеющимся у суда данным».

Следует отметить, что, проводя исследование научной литературы и канонизирован-

ных источников, мы пришли к выводу, что в обеих религиозно-правовых концепциях, ученые

богословы и правоведы выделяют одинаковые гарантии и принципы судопроизводства, обес-

печивающие справедливое разрешения конфликтных ситуаций.

Кроме того, надлежит обозначить, что процедура осуществления шариатского правосу-

дия, как и правосудие в иудейской и христианской традиции, носит гласный характер, по-

скольку каждый отдельно взятый случай показательно используется в воспитательных целях и

рассчитан на широкие массы. Все люди в исламе перед законом равны, в том числе обладают и

правом на защиту в случае обвинения, и закон, в равной мере, справедлив ко всем без исклю-

чения. На наш взгляд, при соблюдении определенных этико-религиозных требований, некото-

рые элементы шариатского правосудия, такие как – примирительные процедуры, обеспечение

равенства участникам судопроизводства; этики, духовного и морального состояния судей, ис-

ключения возможности подкупа судьи, могли бы найти свое место в правовой системе России

в целом и, прежде всего, в ее регионах, большая часть населения которых исповедают ислам –

Татарстан, Чечня, Дагестан, Карачаево-Черкесск, часть Крымского полуострова.


1. Абу Хамид Аль-Газали Наставление правителям. 2. Аль-Бухари «Сахих» в кратком изложении. Эр-Рияд, 1999. (на араб. яз.). 3. Аль-Хафиз бен Хаджар аль-Аскалани. 4. Абдур Рахман И. Дои. Исламский шариат. Нигерия. 5. Давид Р. Основные правовые системы современности (сравнительное право). М., 1967. 6. Ибн Каййим аль-Джавзийя. Наставление для тех, кто выступает от имени Господа Миров. Бейрут, б. г. Ч. I. С. 85–86 (на араб. яз.). 7. Мухаммад Абдель Джавад Мухаммад. Правосудие в исламе. Александрия, 1977. (на араб. яз.). 8. Калинина Е.В. Категория справедливости и ее реализация в ветхозаветном и талмудическом пред-ставлении о правосудии // Бизнес в законе. Экономико-юридический журнал. 2012. № 2. С. 37 9. Калинина Е.В. Государственно-правовое учение иудаизма. Ветхозаветная и талмудическая концеп-ция : дис. … д-ра юрид. наук. Н. Новгород, 2012. 10. Коран. Перевод с арабского и комментарий М.-Н.О. Османова. Санкт-Петербург. : «Издательство «ДИЛЯ», 2010.

References

1. Abu Hamid Al-Gazali. Nastavlenie praviteljam (Instructions for governors). 2. Al-Bukhari. «Sahih» v kratkom izlozhenii («Sakhih» in summary), Riyadh, 1999. (Arabian). 3. Al-Khafiz ben Khadjar al-Askalani. Sochinenija (Writings). 4. Abdur Rakhman I. Doi. Islamskij shariat. Nigerija (Islamic shariah. Nigeria). 5. David R. Osnovnye pravovye sistemy sovremennosti (sravnitel'noe pravo) (Main modern legal systems (comparative law)), Moskva, 1967.


87

6. Ibn Kayim al-Djavziya. Nastavlenie dlja teh, kto vystupaet ot imeni Gospoda Mirov (Instructions for those who act on behalf of the Lord of Universe), Beirut, Part. I. P. 85–86 (Arabian). 7. Muhammad Abdel Djavad Muhammad. Pravosudie v islame (Justice in Islam), Alexandria, 1977. (Arabian). 8. Kalinina E.V. Kategorija spravedlivosti i ee realizacija v vethozavetnom i talmudicheskom predstavlenii o pravosudii (The category of fairness and its implementation in Old Testament and Talmudic apprehension of justice), Business in law. Economics and legal magazine. 2012. No. 2. P. 37 9. Kalinina E.V. Gosudarstvenno-pravovoe uchenie iudaizma. Vethozavetnaja i talmudicheskaja koncepcija (Jewish State and Law Theory. Old Testament and Talmudic conceptual understanding), – doctoral paper. - Nizhny Novgorod State University. N. Novgorod, 2012, 10. Koran (Koran), Perevod s arabskogo i kommentarij M.-N.O. Osmanova. St-Petersburg. «Publishing com-pany. «DILYA», 2010.


УДК 340

ГРАЖДАНСКОЕ ОБЩЕСТВО КАК ОБЪЕКТ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ БЕЗОПАСНОСТИ

CIVIL SOCIETY AS AN OBJECT OF ECONOMIC SECURITY

ЕРКЕЕВ Ильшат Хамитович ERKEEV Ilshat Khamitovich старший преподаватель кафедры криминали-стики ФГКОУ ВО «Уфимский юридический ин-ститут МВД России», г. Уфа, Россия. E-mail: [email protected]

Senior Instructor of the Department of Forensics of the FSGEI HE "Ufa Law Institute of the Ministry of

Internal Affairs of Russia", Ufa, Russia. E-mail: [email protected]

ФРОЛОВА Наталья Алексеевна FROLOVA Natalia Alekseevna доктор юридических наук, профессор кафедры теории государства и права им. Г.В. Мальцева, Юридического факультета им. М.М. Сперанско-го Института права и национальной безопасно-сти Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте Рос-сийской Федерации, г. Москва, Россия. E-mail: [email protected]

Doctor of Law, Professor of the Chair of Theory of State and Law named after G.V. Maltsev of the De-

partment of Law named after M.M. Speranskiy of the Institute of Law and National Security of the

Russian Academy of National Economy and State Service under the President of the Russian

Federation, Moscow, Russia. E-mail: [email protected]

Целью написания статьи является рассмотрение в качестве объекта экономической безопасности граж-данского общества, что позволит рассматривать эко-номическую безопасность гражданского общества и государства как однопорядковые явления. Безопас-ность является одним из безусловных приоритетов для человека. Осознание (осмысление) деструктив-ных факторов (рисков, опасностей, угроз), принятие мер для их недопущения, устранения есть ее суть. Наличие приемлемой для жизни природной среды, продовольствия, жилья составляют жизненно важ-ные потребности человека, необходимые для его выживания и биологического существования. Меха-низм обеспечения экономической безопасности гражданского общества должен быть органично включен в механизм обеспечения национальной экономической безопасности. Обеспечение эконо-мической безопасности гражданского общества бу-дет способствовать ее эффективному функциониро-ванию и становлению правового государства.

The aim of this article is to study civil society as an object of economic security, which allows viewing economic security of civil society and a state as un-iordinal phenomena. Security is one of indisputable priorities for a person. Knowledge of destructive factors (risks, dangers, threats), applying measures of their non-admission and elimination are its es-sence. Availability of acceptable norms for life en-vironment, food provision, accommodation make vital needs of a person, necessary for his/her sur-vival and biological existence. The mechanism of provision of economic security of civil society should be naturally included into the mechanism of provision of national economic security. Provision of economic security of civil society will encourage its effective functioning and formation of a rule-of-law state.


№ 4 (46) 2016)

88

Ключевые слова: гражданское общество; де-структивные факторы экономической безопасно-сти гражданского общества; субъекты граждан-ского общества в государственно-правовом меха-низме обеспечения экономической безопасности.

Key words: civil society; destructive factors of economic security of civil society; civil society ac-tors in the state-legal mechanism of ensuring eco-nomic security.

Безопасность является одним из безусловных приоритетов для человека. Осознание

(осмысление) деструктивных факторов (рисков, опасностей, угроз), принятие мер для их не-

допущения, устранения есть ее суть. Наличие приемлемой для жизни природной среды, про-

довольствия, жилья составляют жизненно важные потребности человека, необходимые для

его выживания и биологического существования. В то же время, для развития полноценной

личности необходимо и удовлетворение духовных потребностей.

В Стратегии национальной безопасности Российской Федерации национальная без-

опасность определяется как состояние защищенности личности, общества и государства от

внутренних и внешних угроз, при котором обеспечиваются реализация конституционных

прав и свобод граждан Российской Федерации, достойные качество и уровень их жизни, суве-

ренитет, независимость, государственная и территориальная целостность, устойчивое соци-

ально-экономическое развитие Российской Федерации [1]. Таким образом, в качестве объек-

тов национальной безопасности прямо обозначены личность, общество и государство. Соот-

ветственно, рассматривая экономическую безопасность как часть национальной безопасно-

сти, можно выделить экономическую безопасность личности, общества и государства 1.

Понятие «экономическая безопасность» (economic security) впервые получило широ-

кое распространение в США при поиске путей преодоления Великой депрессии в 1930-е годы

администрацией Франклина Делано Рузвельта. Как отмечает Н.В. Цейковец, трактовка

economic security в смысле обеспеченности индивидуума жизненно важными ресурсами явля-

ется более верной с исторической точки зрения, так как соответствует первоначальному зна-

чению, вложенному в этот термин кабинетом президента Рузвельта, но ввиду некоторых об-

стоятельств современная трактовка перешла в глобальную и агрессивную сферу понятия

«национальная безопасность» [2, c. 132].

Несмотря на кажущуюся простоту понятий объектов экономической безопасности, их

соотношение вызывает множество вопросов.

На наш взгляд, личность как объект экономической безопасности должен рассматри-

ваться как биосоциальная система [3]. Достойный уровень жизни, обеспечивающий высокий

уровень личной безопасности, необходимый уровень качества услуг образования и здраво-

охранения, обеспеченности жильем, доступа к культурным благам и экологической безопас-

ности определяют человеческий капитал, необходимый для стабильного экономического ро-

ста. С другой стороны, гарантированность достойного уровня жизни всецело зависит от эко-

номических возможностей государства.

Как отмечает Джозеф Стиглиц, лауреат Нобелевской премии по экономике, «… на ба-

зовом уровне уязвимость определяется как подверженность заметному снижению уровня

жизни. Она становится предметом особой тревоги, когда носит длительный характер и когда

уровень жизни падает ниже критической черты» [4, c. 14].

Природа современных отношений не предполагает сама по себе социальную защи-

щенность человека. Чтобы обеспечить эту защищенность, ее необходимо ввести извне. В этом

одно из важнейших направлений деятельности государства и права как средства сохранения

стабильности общества. Вот почему публично-правовое вмешательство в экономику необхо-

димо, ибо оно несет в себе социальную защищенность человека [5, c. 178]. В то же время,

«…в современных условиях нам необходимо по-новому оценить формы взаимодействия гос-

ударства и экономики. Важно понять объективность экономических законов и только с учетом


89

этого выработать политику государственного вмешательства в дела гражданского общества по

развитию материального производства» [6, с. 131]. На наш взгляд, важными направлениями

являются как обеспечение социальной защищенности человека, так и создание условий для

их развития, эффективного применения своих возможностей. Для развития рыночных отно-

шений важное значение имеет уровень доверия в обществе, включающее доверие населения к

государственным и частным экономическим институтам. Основой доверия является социаль-

ная стабильность, подразумевающая низкий уровень социальной поляризации, достигаемое

осуществлением социальной политики, направленной на поддержку уязвимых слоев населе-

ния, наличие необходимого уровня среднего класса, преимущественно занятого созданием

новой экономики знаний, технологий.

Таким образом, среди экономически важных интересов личности следует выделить

достойный уровень жизни, обеспечивающий благосостояние, социальную стабильность, что

будет соответствовать как международным стандартам, так и требованиям экономической

безопасности.

На наш взгляд, совершенно обоснованно предлагается в качестве средства мониторин-

га за развитием социально-экономических процессов, экономической безопасностью исполь-

зовать индекс развития человеческого потенциала [7, c. 26–30].

Рассматривая экономическую безопасность общества необходимо четко определить

содержание ее объекта. Авторы монографии «Государство, общество, личность: проблемы

совместимости», рассматривая общество как социально-политическую систему, выделяют

государственное общество, руководствующееся публичными интересами, гражданское обще-

ство, руководствующееся корпоративными интересами, криминальное общество, являющееся

антиподом первых двух и руководствующееся криминальным корпоративным интересом [8].

Представляется, что в подобном понимании в качестве объектов, как национальной безопас-

ности, так и экономической безопасности, могут рассматриваться только гражданское обще-

ство и государство.

Выделение гражданского общества в качестве самостоятельного объекта безопасности

позволит рассматривать безопасность гражданского общества и безопасность государства как

равноценные явления. При этом это не означает полного отрыва гражданского общества от

государства и противопоставление ему. Гражданское общество функционирует в условиях

заданных государством. В то же время необходимо учитывать, что интересы гражданского

общества могут быть совпадающими с интересами государства (благоприятный инвестици-

онный климат, интенсивное развитие науки, технологий, эффективное функционирование

государства, устойчивое развитие экономики и т.д.), не противоречащими интересам госу-

дарства (развитие бизнеса в соответствии с инвестиционным и иными планами развития), и, в

какой то степени, противоречащими интересам государства (наименьшая выплата налогов,

повышает прибыль предприятия).

На наш взгляд, в качестве объекта экономической безопасности необходимо рассматри-

вать гражданское общество. В обоснование данного тезиса можно привести ряд аргументов.

Во-первых, возникновение гражданского общества связано с развитием экономиче-

ских отношений (возникновением частной собственности, рыночной экономики).

Во-вторых, экономическая сфера структуры гражданского общества включает различ-

ные хозяйствующие субъекты, основанные на частной собственности, их объединения, ассо-

циации, органы местного самоуправления.

В-третьих, гражданское общество направлено на выполнение объединяющей роли,

формирование трудовых ресурсов, необходимых для развития экономики, определенной мо-

дели и ценностей экономического поведения людей, определение и представление интересов

участников экономических отношений (например, индивидуальных предпринимателей, рабо-

тодателей и работников и т.д.).

№ 4 (46) 2016)

90

Хозяйствующие субъекты ориентированы на устойчивое развитие. В этом случае они

могут планировать свое развитие, привлекать инвестиции для модернизации, расширения

бизнеса. В условиях конкурентной рыночной экономики они крайне заинтересованы в воз-

можности долгосрочного прогнозирования своей деятельности. Поэтому большое значение

приобретают те условия, в которых осуществляется деятельность хозяйствующих субъектов:

политическая стабильность, предсказуемая экономическая политика, позитивный инвестици-

онный климат в стране, стабильный курс рубля и т. д.

Одним из перспективных и, в то же время, в не полной мере реализованных направле-

ний является государственно-частное партнерство, представляющее собой взаимовыгодное

сотрудничество органов и организаций публичной власти и субъектов частного предпринима-

тельства, предполагающее объединение ресурсов и распределение рисков между партнерами

в целях реализации проектов, имеющих важное государственное и общественное значение.

Хозяйствующие субъекты будут заинтересованы в реализации государственно-частного

партнерства при экономической эффективности различных форм его осуществления, справед-

ливом распределении рисков и т.д. В интересах обеспечения экономической безопасности госу-

дарства важно развитие государственно-частного партнерства для формирования современной

модернизированной транспортной, энергетической, информационной, военной инфраструкту-

ры, особенно в Арктической зоне, Восточной Сибири и на Дальнем Востоке.

Таким образом, экономически важными интересами гражданского общества являются

устойчивость деятельности хозяйствующих субъектов, прогнозируемость принятия решений,

экономическая эффективность форм государственно-частного партнерства.

Полагаем, что экономическая безопасность государства представляет собой состояние

защищенности государства от экономических деструктивных факторов (вызовов, рисков,

опасностей, угроз), направленных на суверенитет государства, его территорию (территори-

альную целостность), право (правовой режим), публичную власть, финансы (бюджет, нало-

ги). Н.Н. Арзамаскин среди экономических факторов, влияющих на современную россий-

скую государственность, выделяет такие, как: повышение роли национальных экономик раз-

витых стран и усиление экономических, идеологических форм борьбы за мировое господ-

ство, складывающуюся структуру собственности и методы ее перераспределения, дисбаланс

в уровне и характере экономического развития регионов [9, c. 54–61].

Таким образом, интересы личности, гражданского общества и государства нуждаются

в обеспечении их экономической безопасности. Противоречивость этих групп интересов при-

вела к необходимости вычленения новых понятий и терминов. В частности, в сфере обеспе-

чения экономической безопасности наряду с понятием государственная стало использоваться

понятие национальная экономическая безопасность. На наш взгляд, экономическая безопас-

ность, как государственно-правовое явление, представляет собой особую систему качествен-

ных компонентов, определяющих уровень, состояние устойчивого развития личности, граж-

данского общества, государства и гарантированность зашиты их экономических интересов.

Экономическая безопасность гражданского общества, учитывая составляющие ее эле-

менты в экономической сфере, включает экономическую безопасность муниципальных обра-

зований, экономическую безопасность хозяйствующих субъектов.

По нашему мнению, для комплексного исследования политико-правового механизма

обеспечения экономической безопасности гражданского общества необходимо рассмотреть ин-

ституциональный, технологический (функциональный), инструментальный уровни. На институ-

циональном уровне обеспечения экономической безопасности необходимо выявить особенности

концептуальной, нормативно-правовой, организационно-институциональной подсистем. Концептуальная подсистема включает в себя различные научные теории, концепции,

взгляды, идеи исследователей проблем экономической безопасности, также принятые в госу-дарстве стратегии и концепции обеспечения экономической безопасности. Нормативно-


91

правовая подсистема составляет нормативную базу обеспечения экономической безопасности и содержит нормативно-правовые акты, регулирующие данную сферу. Следует согласиться, что муниципальные образования являются важным субъектом экономической, социальной, политической жизни, но при этом достаточно слабо изученным в рамках проблематики структурной модернизации экономики и экономической безопасности, в отличие от нацио-нального и регионального уровня, а также уровня отдельного предприятия [10, c. 110].

Политико-правовой механизм обеспечения экономической безопасности в организаци-онном аспекте представляет собой скоординированную, системную деятельность различных органов, организаций, учреждений и т.д.

Технологический (функциональный) уровень, на наш взгляд, состоит из таких подсистем (блоков) как информационно-аналитический, контрольно-надзорный, правоохранительный.

Информационно-аналитический блок включает в себя анализ экономических и обще-ственных процессов, создание определенной модели, описывающей состояние и развитие со-циально-экономической системы и внешней среды, прогнозирование деструктивных факто-ров экономической безопасности, принятие и обновление стратегий и концепций экономиче-ской безопасности, определение показателей экономической безопасности (индикаторов), разработке методов, средств, определения пороговых значений индикаторов, мониторинг со-циально-экономической обстановки, информирование общественных и государственных ор-ганов. Информационно-аналитический блок является важной частью технологического уров-ня, от функционирования которого зависит жизнеспособность и эффективность всей системы обеспечения экономической безопасности. Например, в качестве индикаторов экономической безопасности хозяйствующих субъектов выделяют индикаторы производства (динамика про-изводства (рост, спад, стабильное состояние, темп изменения); реальный уровень загрузки производственных мощностей и т.д.), финансовые индикаторы (объем портфеля заказов (об-щий объем предполагаемых продаж); фактический и необходимый объем инвестиций (для поддержания и развития имеющегося потенциала); уровень инновационной активности (объ-ем инвестиций в нововведения); уровень рентабельности производства и т.д.), социальные индикаторы (уровень оплаты труда по отношению к среднему показателю по отрасли, по промышленности или экономике в целом и т.д.) [11].

Контрольно-надзорный блок включает деятельность общественных организаций и гос-ударственных органов по осуществлению общественного, государственного контроля и надзора по обеспечению экономической безопасности.

В целом механизм обеспечения экономической безопасности гражданского общества должен быть органично включен в механизм обеспечения национальной экономической без-опасности. Правоохранительный блок включает осуществление профилактики, выявления, пресечения, раскрытия и расследования преступлений, возмещения ущерба, устранения при-чин и условий, способствующих их совершению, содействия общественных организаций, населения деятельности правоохранительных органов.

На наш взгляд, обеспечение экономической безопасности гражданского общества будет способствовать ее эффективному функционированию и становлению правового государства.

Примечания

1. Возможны и иные классификации, например при обеспечении экономической безопасности принято выде-

лять несколько уровней: микро- , мезо-, макроуровни. Микроуровню соответствуют экономическая безопасность личности, юридических лиц с различными организационно-правовыми статусами, муниципальных образований, мезоуровню – регионов и отраслей экономики, макроуровню – национальной и международной экономики.


1. О Стратегии национальной безопасности Российской Федерации : указ Президента РФ от 31.12.2015 № 683 // Собрание законодательства РФ. 2016. № 1. Ч. 2. Ст. 212. 2. Цейковец Н.В. Концептуальные подходы к пониманию и обеспечению национальной экономиче-ской безопасности: научные теории и государственные стратегии // Журнал Новой экономической ас-социации. 2016. № 1.

№ 4 (46) 2016)

92

3. Степичева О.А., Чернова В.В., Котельникова М.А. Целевая функция и угрозы экономической без-опасности личности // Социально-экономические явления и процессы. 2015. № 2. URL: http://cyberleninka.ru/article/n/tselevaya-funktsiya-i-ugrozy-ekonomicheskoy-bezopasnosti-lichnosti (дата обращения: 03.11.2016). 4. Доклад о человеческом развитии 2014. Резюме. М. : Изд. «Весь Мир», 2014. 5. Лившиц Р.З. Теория права. М., 1994. 6. Раянов Ф.М. Трудный путь к правовому государству. Уфа : Издательство «Башкортостан», 1999. 7. Жадан И.Э. Индекс развития человеческого потенциала в системе показателей экономической без-опасности страны // Научно-методический электронный журнал «Концепт». 2014. № 10. С. 26–30. Электронный ресурс: URL: http://e-koncept.ru/2014/14266.htm. 8. Государство, общество, личность: проблемы совместимости / Под общ. ред. Р. А. Ромашова, Н.С. Нижник. М. : Юристъ, 2005. 9. Арзамаскин Н.Н. К вопросу о системном анализе факторов, влияющих на современную рос-сийскую государственность // Право и политика. 2007. № 3. 10. Мингалева Ж.А. Структурная модернизация: вопросы экономической безопасности муниципаль-ных образований // Экономика региона. 2012. № 1. 11. Бендиков М.А. Экономическая безопасность промышленного предприятия в условиях кризисного развития // Менеджмент в России и за рубежом. № 2. М. : Изд-во «Дело и Сервис», 2000.

References

1. O Strategii nacional'noj bezopasnosti Rossijskoj Federacii: ukaz Prezidenta RF ot 31.12.2015 № 683(The National Security Strategy of the Russian Federation: the Presidential Decree number 683 of 31.12.2015), Sobranie zakonodatel'stva RF. 2016. № 1. Ch. 2. St. 212. 2. Tseykovets N.V. Konceptual'nye podhody k ponimaniju i obespecheniju nacional'noj jekonomicheskoj be-zopasnosti: nauchnye teorii i gosudarstvennye strategii (Conceptual approaches to the understanding and maintenance of national economic security: Scientific theories and public policies), Zhurnal Novoj jekonomicheskoj associacii. 2016. №1. 3. Stepicheva O.A., Chernova V.V., Nyquist M.A. Celevaja funkcija i ugrozy jekonomicheskoj bezopasnosti lichnosti (The objective function and threats to economic security of a person), Social'no-jekonomicheskie javlenija i processy. 2015. № 2. URL: http://cyberleninka.ru/article/n/tselevaya-funktsiya-i-ugrozy-ekonomicheskoy-bezopasnosti-lichnosti (reference date: 11.03.2016). 4. Doklad o chelovecheskom razvitii 2014. Rezjume (The Human Development Report 2014. Summary), M.: Izd. «Ves' Mir», 2014. 5. Livshits R.Z. Teorija prava (Theory of law). Moskva, 1994. 6. Rayanov F.M. Trudnyi put' k pravovomu gosudarstvu (The hard way to the rule-of-law state), Ufa: Iz-datel'stvo «Bashkortostan», 1999. 7. Zhadan I.E. Indeks razvitija chelovecheskogo potenciala v sisteme pokazatelej jekonomicheskoj bezopas-nosti strany (Index of human development in the system of economic indicators of the country's security), Nauchno-metodicheskij jelektronnyj zhurnal «Koncept». 2014. № 10. C. 26-30. Electronic resource: URL: http://e-koncept.ru/2014/14266.htm. 8. Gosudarstvo, obshhestvo, lichnost': problemy sovmestimosti (State, Society, identity: compatibility issues), Pod obshh. red. R. A. Romashova, N.S. Nizhnik. M.: Jurist, 2005. 9. Arzamaskin N.N. K voprosu o sistemnom analize faktorov, vlijajushhih na sovremennuju rossijskuju gosudarstvennost' (On the question of the system analysis of the factors influencing the modern Russian state), Pravo i politika. 2007. № 3. 10. Mingaleva J.A. Strukturnaja modernizacija: voprosy jekonomicheskoj bezopasnosti municipal'nyh obrazovanij (Structural modernization: Issues of economic security of municipalities), Jekonomika regiona. 2012. №1. 11. Bendikov M.A. Jekonomicheskaja bezopasnost' promyshlennogo predprijatija v uslovijah krizisnogo

razvitija (Economic security of the industrial enterprise in the conditions of crisis development),

Menedzhment v Rossii i za rubezhom. № 2. M.: Izd-vo «Delo i Servis», 2000.



93

КОНСТИТУЦИОННОЕ И МУНИЦИПАЛЬНОЕ ПРАВО. КОНСТИТУЦИОННЫЙ

СУДЕБНЫЙ ПРОЦЕСС. АДМИНИСТРАТИВНОЕ ПРАВО И АДМИНИСТРАТИВНАЯ

ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ. ИНФОРМАЦИОННОЕ ПРАВО

УДК 351.74:351.8

ПРОБЛЕМЫ СОВЕРШЕНСТВОВАНИЯ

ОРГАНИЗАЦИОННОГО УСТРОЙСТВА

И ФОРМ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ПОЛИЦИИ

НА ЖЕЛЕЗНОДОРОЖНОМ И ВОДНОМ

ТРАНСПОРТЕ

PROBLEMS OF IMPROVEMENT OF

ORGANIZATIONAL STRUCTURE AND

ACTIVITY FORMS OF RAILWAY AND

WATER TRANSPORT POLICE

МАМЛЕЕВА Дилара Радиковна MAMLEEVA Dilara Radikovna


административно-правовых дисциплин ФГКОУ

ВО «Уфимский юридический институт Мини-

стерства внутренних дел Российской Федера-

ции», г. Уфа, Россия.



the Department of Administrative Law Disciplines

of the FSGEI HE “Ufa Law Institute of the Ministry

of Internal Affairs of Russia”, Ufa, Russia.


Данная статья посвящена особенностям обеспе-

чения правопорядка и общественной безопасно-

сти на речных, морских и железнодорожных

коммуникациях. Рассматриваются основные про-

блемы совершенствования организации и дея-

тельности органов полиции на транспорте во вто-

рой половине XIX столетия. Особое внимание

уделено специфике кадровой политики устрой-

ства транспортной полиции, основным формам и

методам ее работы. Рассматриваются специфиче-

ские задачи и полномочия транспортной полиции.

Автор исследует нормативную базу организации и

деятельности транспортной полиции в рассматри-

ваемый период, основные способы и приемы обес-

печения правопорядка на транспортных магистра-

лях страны. Анализируются особенности деятель-

ности водной и железнодорожной полиции в

борьбе с забастовочным и революционным дви-

жением. В статье раскрываются основы примене-

ния гласных и негласных методов работы транс-

портной полиции в преступной среде на объектах

транспортной инфраструктуры.

This article deals with the peculiarities of law en-

forcement and public safety on river, sea and rail-

way communications. The author reviews basic

problems of improving the organization and activi-

ties of police in transport in the second half of the

XIX century. Particular attention is paid to the spe-

cifics of the personnel policy in units of transport

police, basic forms and methods of its work. The

author considers specific tasks and powers of

transport police. The author examines the regulato-

ry framework and the organization of transport po-

lice activities during the period under review, basic

methods and techniques of law enforcement on

highways of the country. The features of water and

railway police activities in the fight against strike

and revolutionary movements are analyzed. The ar-

ticle describes the basics of using overt and covert

methods of transport police activities in criminal

environment in transport infrastructure.

Ключевые слова: железнодорожные коммуника-

ции, охрана правопорядка на транспорте, поли-

цейский надзор, речная полиция, железнодорож-

ные полицейские управления, портовые жан-

дармские команды.

Key words: railway communications, protection of

public order in transport, police surveillance, river

police, railway police departments, port gendarme-

rie brigades.

Сложившаяся во второй половине XIX столетия особая внутриполитическая обстанов-

ка в стране, бурное строительство железнодорожного полотна, совершенствование водного

транспорта и речного судоходства определили особое место и специфику организационно-



№ 4 (46) 2016)

94

правового статуса транспортной полиции в системе других полицейских учреждений. Главная

особенность данных подразделений заключалась в том, что они выполняли функции по охране

правопорядка и обеспечению общественной безопасности в значительном отдалении от насе-

ленных пунктов [4, с. 145].

Высочайшим указом от 27.06.1867 г. было организовано структурное подразделение

столичного полицейского управления – речная полиция, в ведение которой находились все ре-

ки и каналы России. Состояла речная полиция из управляющего, трех его помощников, необ-

ходимого числа нижних чинов по штату и команды матросов и морских унтер-офицеров

сверхсрочной службы, ежегодно назначаемых Морским Министерством. Офицеры в основном

были из бывших морских офицеров, по тем или иным причинам оставивших службу на флоте.

Управляющий речной полиции назначался из штаб-офицеров флота по соглашению градона-

чальника с начальником главного морского штаба [11, с. 320].

В описываемый период, существовала необходимость в организации специального по-

лицейского надзора в портах, на реках в городах, являющихся важными речными пристанями.

Так, в 1885 г. прошла первая с момента создания Санкт-Петербургской речной полиции реор-

ганизация в сторону увеличения ее штатной численности. Учреждена должность младшего

помощника управляющего речной полиции, добавлены два старших и 10 младших городовых

– матросов. А в 1887 г. компетенция речной полиции была распространена также на Морской

канал и Новый порт Санкт-Петербурга. В дальнейшем последовали распоряжения об оказании

первой помощи утопающим, несении постовой службы, об обязанностях речной полиции по

тушению пожаров на воде.

В 1891 г. в портовых городах и приморских торговых портах была учреждена «порто-

вая полиция», основная сфера деятельности которой была надзорная функция в отношении

торгового мореходства и торговли на пристанях и морском побережье. Руководство портовой

полицией было возложено на портовое управление, высшим должностным лицом которого

был капитан над портом. В мае этого же года утверждается «Положение об административном

заведывании портовым мореходством и о полиции в приморских торговых портах». Примени-

тельно к этому положению, составлены штаты портовых управлений в Риге (1893 г.), Одессе

(1893 и 1894 гг.), Санкт-Петербурге (1895 г.). Расширены штаты речной полиции в Петербурге

(1885 г.), Нижнем Новгороде (1882 и 1900 гг.) и Рыбинске (1885 г.) [5, с. 134].

В 1894 г. было принято «Положение о портовой полиции в военных портах Империи»,

согласно которому, для охраны адмиралтейств, верфей, гаваней, а также всех прилегающих

объектов, зданий и сооружений в военных портах государства учреждалась особая портовая

полиция, состоящая из портовых надзирателей, портовых старшин и портовых полицейских. К

Положению была приложена особая инструкция, описывающая основные полномочия транс-

портной полиции непосредственно в портах Империи [7, с. 1–4].

В соответствии с инструкцией чины портовой полиции несли охранную службу в пре-

делах установленной компетенции. К основным ее направлениям деятельности относились

охрана общественного порядка и обеспечение санитарно-эпидемиологического благополучия

населения на определенных участках порта, обеспечение безопасности и сохранности госу-

дарственного и частного имущества, находящегося во вверенной им территории, производство

дознания по преступлениям и правонарушениям в адмиралтействе или гавани, принятие необ-

ходимых мер по спасению людей, судов и груза при кораблекрушениях, принятие необходи-

мых мер как к исполнению установленных узаконений и распоряжений, так и к пресечению,

предупреждению и раскрытию преступлений и иных правонарушений, разрешение граждан-

ских споров по торговому мореходству и морским промыслам, а также принятие мер по пре-

дупреждению и тушению пожаров [1, с. 6–8]. В целом, водная полиция представляла собой

особый, возможно «специфический» полицейский орган, деятельность которого направлена


95

на выполнение определенных функций как на водном пространстве, так и на прилегающей

портовой территории.

Охрану общественного порядка на железнодорожных коммуникациях обеспечивали

жандармские полицейские управления железных дорог. С этой целью для полицейского

надзора по линиям железных дорог создавались особые полицейские управления. Состав

управления включал начальников полицейских управлений, участковых обер-офицеров и

нижних чинов, в установленном для каждой линии количестве. Штаб и офицерские чины по-

лицейских управлений назначались и увольнялись по распоряжениям Шефа жандармов, а

нижние чины – Штабом Корпуса жандармов. Офицеры отбирались из числа тех, которые по-

лучили достаточное образование, владеющие знаниями иностранного языка, так или иначе от-

личающиеся своими профессиональными способностями и благонадежностью [2, л. 85–86].

Жандармские полицейские управления железных дорог являлись органами, контроли-

рующими и обеспечивающими, прежде всего, охрану общественного порядка на железнодо-

рожных магистралях. Несмотря на то, что управления эти входили в состав Отдельного корпу-

са жандармов, бывшего полицией политической, они выполняли функции общей полиции.

Вследствие активного развития железнодорожной сети жандармские полицейские управления

железных дорог к концу XIX столетия стали самыми крупными подразделениями Корпуса

жандармов. Данное обстоятельство основывалось на том, что, во-первых, по численности

личного состава они в несколько раз превосходили все остальные части Корпуса вместе взя-

тые, во-вторых, по объемам территориальности – их деятельность охватывала территории не-

скольких губерний, отведенные под железные дороги.

К середине 1867 г. было сформировано 22 жандармско-полицейских управления на же-

лезных дорогах, но, а к концу столетия происходит увеличение как штатной численности, так

и самих железнодорожных полицейских управлений и охрану порядка на транспорте осу-

ществляли 29 жандармских управлений с отделениями на крупных станциях.

Важное внимание в деятельности транспортной полиции уделялось вопросам противо-

действия революционным волнениям в государстве. Самодержавие переживало острый и глу-

бокий кризис, выразившийся в его неспособности управлять страной через существующие ор-

ганы. С этого момента, на министра внутренних дел возлагалось заведывание Отдельным кор-

пусом жандармов на правах шефа жандармов [5, с. 110–111]. В сложившейся кризисной обще-

ственно-политической ситуации правительству необходимо было определить основы приме-

нения транспортной полицией более гибких форм и методов деятельности в борьбе с револю-

ционным и забастовочным движением. Возрастает роль и значение негласных методов работы

транспортной полиции в преступной среде на транспортных магистралях страны.

Важное внимание в деятельности транспортной полиции уделялось противодействию

революционным выступлениям. В 1878 году были утверждены Правила по принятию необхо-

димых мер в целях обеспечения общественного спокойствия и безопасности, которые предо-

ставили чинам транспортной полиции право ареста лиц, подозреваемых в государственных

преступлениях и привлекаемых за участие в объединениях, имеющих политический характер.

С этой целью, чинами транспортной полиции осуществлялось агентурное наблюдение за дея-

тельностью различных форм организаций, интеллигенции, а также набиравшим активность

рабочим движением. В этот период организационно оформилась партия «Народная воля»,

взявшая на вооружение индивидуальный террор как главное средство борьбы. Росло число

покушений на императора и других государственных деятелей [6, с. 14].

Данные обстоятельства вынудили власть объединить усилия всех жандармско-

полицейских органов для борьбы с революционным движением, а также принять решение о

расширении компетенции полицейских органов. Царским правительством был принят ряд за-

конов, направленных на подавление роста революционного движения в России, что в значи-

тельной мере отразилось и на положении Отдельного корпуса жандармов в целом и его со-

№ 4 (46) 2016)

96

ставной части – транспортной жандармерии. Так, 14. 08. 1881 г. Комитетом министров было

принято «Положение о мерах к охранению государственного порядка и общественного спо-

койствия» [8, с. 223]. Его нормы наделили сотрудников транспортной полиции правом осу-

ществления наблюдения за железнодорожными станциями во время остановок поездов, а так-

же правом на арест лиц, вызывающих подозрение в причастности к государственным пре-

ступлениям. Согласно Положению устанавливался правовой режим усиленной и чрезвычай-

ной охраны, объявляемый в случае необходимости в отдельных местностях или на территории

всей Империи [9, с. 320]. На территории, которая объявлялась как «положение усиленной

охраны», чинам транспортной полиции предоставлялись широкие полномочия, в число кото-

рых входило право арестовывать, штрафовать и высылать в административном порядке «по-

дозрительных лиц».

Значимую роль в совершенствовании деятельности транспортной полиции занимали

«Полицейские железнодорожные правила» [10, ст. 692]. Основное назначение Правил заклю-

чалось в обеспечении безопасности движения поездов на железных дорогах. В них ясно и де-

тально определялись функции чинов транспортной полиции, направленные на наблюдение за

железнодорожными сооружениями и недопущение к ним посторонних лиц, а также оказание

помощи пострадавшим лицам при крушениях поездов, проверка качества продуктов, прода-

вавшихся в стадионных буфетах и надзор за продажей газетных изданий на станциях. В итоге,

в целях качественного выполнения установленных задач чины транспортной полиции должны

были практически все свое время на службе находиться в разъездах по объектам строитель-

ства. Прибыв на место, они тщательно знакомились со своим участком по плану и на местно-

сти, объезжали участки прокурорских, следственных и судебных властей для организации с

ними взаимодействия. На основании Правил был расширен круг обязанностей и начальников

жандармских полицейских управлений железных дорог. Им предписывалось устанавливать

паспортные правила для всех участников строительства, издавать необходимые обязательные

постановления по устройству и содержанию помещений для работы, о времени и порядке де-

нежного расчета со строителями, о санитарных мерах, о врачебной помощи.

Говоря о совершенствовании организационной структуры железнодорожной полиции,

необходимо отметить, что раздел IV Свода военных постановлений 1869 г. установил общее

построение Корпуса жандармов и, соответственно, службы полиции на транспорте. Согласно

ст. 285 данного документа в составе Отдельного корпуса жандармов, помимо железнодорож-

ных полицейских управлений, существовали конно-полицейские части, дивизионы и конные

городские команды, обязанностью которых являлось несение патрульно-постовой службы в

столице, а также на стратегически важных объектах транспорта. В случаях сложной оператив-

ной обстановки в городе в помощь транспортной полиции выделялись пешие или конные

жандармские патрули, как правило, несшие службу на наиболее сложных маршрутах [12, с. 2–

3]. В целом, в рассматриваемый период завершилось структурное построение железнодорож-

ной полиции. Ее организация стала выглядеть следующим образом: главенствующее место в

иерархичной системе транспортной полиции занимало жандармское полицейское управление

железных дорог, которое являлось управлением военного министерства и находилось в соста-

ве Отдельного корпуса жандармов; общее руководство деятельностью жандармских полицей-

ских управлений осуществлял командир Корпуса; ниже расположились отделения жандарм-

ских полицейских управлений; и самыми небольшими подразделениями были установлены

унтер-офицерские пункты. В составе унтер-офицерского пункта находились два и более ун-

тер-офицера, которые несли самостоятельную службу [3, с. 190–191].

Одним из основных элементов эффективной деятельности транспортной полиции явля-

лась тщательно продуманная и скоординированная кадровая политика организации железно-

дорожной жандармерии и речной полиции. Подбор кадров этого времени осуществлялся «По-

ложением о Корпусе жандармов» (1867 г.); «Правилами для определения в Корпус жандармов


97

вновь поступающих лиц» (1871 г.) и отличался особой жесткостью. На службу в транспорт-

ную полицию принимались лица православного вероисповедания, в возрасте не моложе два-

дцати четырех лет, не имеющие судимости и денежных долгов. Высший начальствующий со-

став назначался приказами по военному ведомству, а остальных офицеров распределяли по

распоряжению командира Корпуса. Отбор кандидатов для последующего назначения в желез-

нодорожные управления осуществлял лично шеф жандармов. О каждом принимавшемся в же-

лезнодорожные полицейские управления офицере собирались подробные сведения относи-

тельно благонадежности, прежнем месте службы и личных качествах. Анкетные данные жан-

дарма должны были быть безупречными.

Таким образом, на данном этапе завершается формирование организационной структуры

транспортной полиции, форм и методов ее работы. Принимаются нормативно-правовые акты,

определяющие специфику службы в полиции ведомственного предназначения. Определяется

круг решаемых транспортной полицией задач на основных направлениях транспортных маги-

стралей России. Библиографические ссылки

1. Временное Положение об управлении Одесским портом и о портовой полиции. Одесса, 1890. 2. ГАРФ, ф. 110, оп. 2, д. 2276, л. 85–86.

3. Литвинов Н.Д. Борьба с терроризмом на железнодорожном транспорте Российской империи. Воро-неж, 2000.

4. Мамлеева Д.Р., Мугинова З.Р. Особенности компетенции и структуры органов полиции на транспорте в

первой половине XIX века // Правовое государство: теория и практика. 2014. № 3 (37). С. 144–148.

5. Министерство внутренних дел. 1802-1902. Исторический очерк (репринтное издание). М., 2002.

6. Перегудова З.И. Политический сыск России (1880–1917 гг.). М.: РОССПЭН, 2000.

7. Положение о портовой полиции в военных портах Империи. Петергоф, 1894. 8. ПСЗ. Собр. 3-е. Т. 1. № 350.

9. Российское законодательство X–XX веков: в 9 т. Т. 6. Законодательство первой половины XIX века / под ред. О. И. Чистякова. М., 1987.

10. Свод военных постановлений 1869 г. Ч. 1. Кн. III (местные военные управления). Изд. 2-е. СПб.,

1869. Ст. 692.

11. Свод законов Российской Империи. Т. 12. Ч. 1. Устав Путей Сообщения. СПб., 1877. 12. Систематический сборник циркуляров Департамента Полиции и Штаба Отдельного Корпуса Жан-

дармов, относящихся к обязанностям чинов Корпуса по производству дознаний. Сост. коллежский со-

ветник Савицкий. СПб., 1908.

References

1. Vremennoe Pologenie ob upravlenii Odesskim portom i o portovoi policii (Provisional Regulations on the

management of the port of Odessa and the port police), Odessa, 1890.

2. GARF, f. 110, op. 2, d. 2276, pp. 85-86.

3. Litvinov N.D. Borba s terrorizmom na geleznodorognom transporte Rossiiskoi Imperii (The fight against

terrorism on the railways of the Russian Empire), Voroneg, 2000.

4. Mamleeva D.R., Myginova Z.R. Osobennosti kompetencii I strukturi organov policii na transporte v pervoi

polovine XIX veka (Features of competences and structure of transport police in the first half of the XIX cen-

tury), State of Law: theory and practice, 2014, No. 3 (37), pp. 144–148.

5. Ministerstvo vnutrennih del 1802-1902. Istoricheskii ocherk (The Ministry of Interior 1802- 1902. Histiri-

cal essay), (reprintnoe izdanie). M., 2002.

6. Peregudova Z.I. Politicheskii sisk Rossii (Political in spying Russia), 1880–1917. M. ROSSPEN, 2000.

7. Pologenie o portovoi policii v voennih portah Imperii (Provision of port police in military ports of the Em-

pire), Petergov, 1894.

8. PSZ. Sobr (Collection), 3-e. T. 1. No. 350.

№ 4 (46) 2016)

98

9. Rossiiskoe zakonodatelstvo X-XX vekov: v 9-ti t. T. 6. Zakonodatelstvo pervoi polovini XIX veka (Rus-

sian legislation of X-XX centuries: in 9 vols. V. 6. Legislation of the first half of the XIX century), ed. O.I

Chistyakov. M., 1987.

10. Svod voennih postanovlenii (Set of military regulations) in 1869. P. 1. Bk. III (local military control), Ed.

2nd. St. Petersburg, 1869. Art. 692.

11. Svodzakonov Rossiiskoi Imperii. T. 12. Ch. 1. Ustav putei soobshenia (The Code of Laws of the Russian

Empire. T. 12. Part 1. Charter of Railways), St. Petersburg, 1869.

12. Sistematicheskii sbornik cirkularov Departamenta Policii I Shtaba Otdelnogo Korpusa Gandarmov,

otnosashihsia k obazannostam chinov Korpusa po proizvodstvu doznanii. Sost. kollegskii sovetnik Savickii

(The systematic collection of circulars of the Police Department and the Special Corps of Gendarmes Head-

quarters relating to the duties of officials of the Corps for the inquiry. Comp. Collegiate Councillor Sawicki),

St. Petersburg, 1908.


УДК 342.4

ПРАВОВОЕ ДЕМОКРАТИЧЕСКОЕ

ГОСУДАРСТВО КАК ОСНОВА

КОНСТИТУЦИОННОГО СТРОЯ

РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ: ПРОБЛЕМЫ

РЕАЛИЗАЦИИ В СОВРЕМЕННЫХ

УСЛОВИЯХ

RULE-OF-LAW DEMOCRATIC STATE AS

THE BASIS OF THE CONSTITUTIONAL

SYSTEM IN THE RUSSIAN FEDERATION:

IMPLEMENTATION PROBLEMS IN

MODERN CONDITIONS

МОРОЗОВА Александра Сергеевна MOROZOVA Alexandera Sergeevna


конституционного и международного права

Уральского института управления - Российской

академии народного хозяйства и государствен-

ной службы при Президенте РФ, г. Екатерин-

бург, Россия. E-mail: [email protected]


the Department of Constitutional and International

Law of the Urals Institute of Administration of the

Russian Presidential Academy of National Econo-

my and Public Administration, Yekaterinburg,


ПЛАХТИЙ Елена Владимировна PLAKHTIY Elena Vladimirovna


теории и истории государства и права Уральско-

го института управления - Российской академии

народного хозяйства и государственной службы

при Президенте РФ, г. Екатеринбург, Россия.



the Department of Theory and History of State and

Law of the Urals Institute of Administration of the

Russian Presidential Academy of National, Yekate-

rinburg, Russia. E-mail: [email protected]

Актуальной задачей современной России является

качественная модернизация общества и государ-

ства. Формирование демократического правового

государства в России является поэтапным процес-

сом, который включает в себя главные составля-

ющие как: господство права, которое обеспечит

создание сильного, эффективного государства;

юридические механизмы, определяющие порядок

участия граждан в принятии государственных ре-

шений и формировании органов государственной

The topical aim of modern Russia is a qualitative

modernization of the society and state. The for-

mation, which includes the main counterparts,

such as rule of law, which provides creation of a

strong and effective state; juridical mechanisms

presupposing the order of participation of citizens

in taking over a state decision and forming public

authorities. It is thought that a complex approach

to the realization of a rule-of-law and democratic

state as the basis of the constitutional organiza-






99

власти. Представляется, что комплексный подход

к реализации правового и демократического госу-

дарства, как основ конституционного строя Рос-

сии, должен составить основу государственной

политики, способной обеспечить единство и поли-

тическую стабильность России.

tion of Russia should be a part of the state policy,

which can guarantee the unity and political stabil-

ity of Russia.

Ключевые слова: демократия, правовое государ-

ство, конституционализм, основы конституцион-

ного строя, публичная власть, народный сувере-

нитет, права, свободы человека, народовластие.

Key words: democracy, rule-of-law state, constitu-

tionalism, foundations of the constitutional system,

public power, popular sovereignty, human rights

and freedoms, government by the people.

Формирование институтов демократического правового государства как основ консти-

туционного строя, является одной из ведущих тенденций мирового развития и объектом ост-

рейшей политико-правовой борьбы. В настоящее время анализ конституционно-правовых ас-

пектов строительства в России демократического правового государства приобрел особую

актуальность. Теоретическая основа правового демократического государства насчитывает

многовековую историю, многие ученые философы и правоведы, начиная с античной древно-

сти и вплоть до наших дней, занимаются проблемой создания рационального государства, ко-

торое отвечало бы представлениям людей о свободе и справедливости, законности и демо-

кратии. При всем многообразии взглядов на сущность демократического правового государ-

ства, можно выявить общую синтезирующую основу, прямо или косвенно выводимую из

большинства учений – это стремление к справедливому общественному и политическому

устройству [12, с. 5–8].

Демократия тесно связана с формированием гражданского общества, в котором поли-

тическая свобода гарантирована конституцией, а государство имеет высокоразвитый уровень

репрезентативности своих органов. Повышать представительность органов публичной власти

– важная задача демократического государства. Ф.М. Раянов отмечает, что частью современ-

ного понимания демократии, является не только участие в управлении государством, т.е. вы-

полнение гражданами в определенной степени функций государства, а и некоторые личные

права и свободы граждан: свобода мысли, слова, совести, вероисповедания и т.д. [14, с. 81–

83]. Демократическое государство как неотъемлемый элемент конституционного строя Рос-

сийской Федерации, закрепляется в ч. 1 ст. 1 Конституции РФ. Носителем суверенитета и

единственным источником власти в Российской Федерации признается многонациональный

народ (ч. 1 ст. 3 Конституции РФ), реализовавший учредительную власть на общероссийском

референдуме 12 декабря 1993 г. Народ является субъектом принятия Конституции РФ и но-

сителем народного суверенитета, который является обязательным элементом демократиче-

ского государства закрепленного в ст. 3 Конституции РФ. Народный суверенитет, являясь

важнейшим принципов российского конституционализма, выступает гарантией демократиче-

ской легитимации государственной власти и местного самоуправления. Содержанием прин-

ципа народного суверенитета является верховенство, полнота и независимость политической

публичной власти единого многонационального народа РФ, которая реализуется в форме

государственной и муниципальной власти. Ф.М. Раянов подчеркивает, что «конституция по

своему историческому назначению является основным документом государствообразующего

общества (а не государственной власти или какой-либо ее ветви) для юридического контроля

над деятельностью государственной власти» [13, с. 91].

Граждане РФ, как многонациональный народ обладают конституционным правом са-

мостоятельно решать вопросы устройства и развития государства и общества посредством

прямого и опосредованного политического волеизъявления.

№ 4 (46) 2016)

100

СТОИТ согласиться с мнением И.А. Кравца, что принцип народного суверенитета в

демократическом государстве призван гарантировать представительный характер государ-

ственной власти и местного самоуправления. Слова преамбулы Конституции РФ подтвер-

ждают ее принятие и сохраняют за многонациональным народом право на пересмотр Консти-

туции РФ и гарантии участия народных представителей в принятии конституционных попра-

вок. Данное право может быть охарактеризовано как право многонационального народа РФ

на конституционную модернизацию, включающую в себя два правомочия народа и его пред-

ставителей: право принимать проект новой Конституции и право принимать поправки к дей-

ствующей Конституции [8, с. 81–83].

Конституция РФ 1993 г. закрепляет основные формы народовластия: формы непосред-

ственной (прямой) демократии – референдум, свободные выборы и др.; формы представи-

тельной демократии – осуществление народом публичной власти через представительные ор-

ганы федерального государства, региональных государственных и муниципальных образова-

ний. Публичная власть, основанная на принципе народного суверенитета, осуществляется как

государственная власть – через органы государственной власти или непосредственно наро-

дом через выборы, референдум и иные формы прямой демократии; и как муниципальная

власть – через органы местного самоуправления или непосредственно населением муници-

пального образования. Ценность данных форм непосредственной демократии заключается в

том, что они позволяют формировать политическую систему общества, принимать обяза-

тельные решения по наиболее важным государственным и общественным вопросам, форми-

ровать выборные органы государственной власти и местного самоуправления, избирать вы-

борных должностных лиц. Однако следует согласиться с В.А. Лебедевым, в том, что демо-

кратия – это идеал, который выступает ориентиром для политического развития общества.

Сегодня наблюдается тенденция, когда политические системы, навязывающие себя как демо-

кратические, постепенно, вырабатывают у себя способность обходиться без народа, сводят

его учредительную власть к управляемому безальтернативному, формальному процессу и

превращают этот способ чуть ли не в единственное измерение демократии, доводя технику

организации электоральных процессов до такой степени, что народ в массе своей голосует

так, как хочет государственная власть [8, с. 57–59]. Организация и проведение выборов в

2016 году яркое подтверждение: использование «праймериз», который законодательно никак

не закреплен; избирательная кампания проходила в период, когда народ, в большей массе,

находился в отпусках и т.д. Одна из существенных проблем, например, это нестабильность

федерального законодательства в сфере местного самоуправления. В последние годы в Феде-

ральный закон «Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской

Федерации» [16] было внесено большое количество поправок, которые не всегда способству-

ет реализации конституционных принципов демократического правового государства на

местном уровне. Так, увеличение объема полномочий без достаточного финансово-

экономического обеспечения, привело к серьезным проблемам в деятельности муниципали-

тетов. Внедрение пропорциональной системы на муниципальных выборах без учета конкрет-

ных особенностей муниципальных образований привело к отстранению населения от проце-

дуры формирования органов местного самоуправления, порождая недоверие к власти [4

с. 45]. При немногочисленном составе представительного органа эффективность его работы

может обеспечить лишь мажоритарная система, где на первом месте – личные, деловые каче-

ства кандидата, его знание местных проблем и готовность активно работать с избирателями, а

не партийная принадлежность. Пропорциональная система все же обеспечила возможность

привлечение молодежи для реализации пассивного избирательного права, однако при отсут-

ствии профессионального опыта, 18-летние граждане вряд ли выдержали бы конкурентную

борьбу на муниципальных выборах по мажоритарной системе. Пропорциональная система

зачастую приводит лоббированию интересов политических элит и предпринимательского со-


101

общества разного уровня, что приводит к снижению эффективности деятельности органов

местного самоуправления. Как отмечает О.И. Баженова, «молодежь, которая рассматривает

муниципальное представительство в качестве удачного старта в политической деятельности,

обеспечивает «послушное» голосование при принятии решений на муниципальном уровне»

[3, с. 369]. В связи с широким распространением смешанных избирательных систем на муни-

ципальном уровне, необходимо разработать механизмы ответственности перед избирателями

депутатов представительных органов местного самоуправления, избранных по партийным

спискам. Перед население выборное лицо должно отвечать по основаниям «недоверия» жи-

телей данному лицу.

Поэтому сохраняет актуальность позиция С.А. Авакьяна о том, что в наши дни демо-

кратия, как элемент конституционного статуса государства, должна предполагать умерен-

ность и оправданность централизации власти, а гарантией того, что централизованная власть

не превратиться в авторитаризм, является независимое участие народа в формировании ре-

шений государства, и участие мест в формировании решений центра [1, с. 12].

Ни форма правления, ни факт закрепления всеобщего избирательного права еще не

делают политическую систему демократической. Для формирования и поддержания баланса

интересов общества и государства, должна существовать система правовых средств и спосо-

бов, по своей эффективности соответствующая уровню социально-экономического, полити-

ческого развития социума, характеру политической и правовой культуры его субъектов. Со-

временное понимание правового государства и верховенства права основывается на их взаи-

мосвязи и взаимном влиянии. Конституция РФ ориентирует развитие страны на основе прин-

ципов правового государства и верховенства права. Государство обязано последовательно

придерживаться этих принципов в правотворческой и правоприменительной деятельности

(их обязаны соблюдать органы публичной власти, должностные лица, граждане) [6, с. 9]. Се-

годня крайне важно, чтобы в России не развивалась порочная практика функционирования

государственных органов и органов местного самоуправления, источником власти которых

не являлось бы прямое или косвенное волеизъявление народа, которые не были бы в юриди-

ческом смысле его представителями.

В рамках этого концептуального направления необходимо рассматривать право как

меру, закрепляющую некие юридические механизмы, находящиеся в распоряжении как госу-

дарства для позитивного воздействия и регулирования социальной сферы, так и человека, га-

рантирующие ему реальное, фактическое исполнение обязанности государства защищать

права человека в соответствии с конституционными нормами, обеспечивающие реальную

правовую защиту человека.

Если рассматривать результаты материализации идеи правового государства, с точки

зрения социальных ожиданий, то рискнем предположить, что указанные цели, не могут

сбыться в полной мере. И причина здесь, не только в ограниченных возможностях правового

государства как идеи, а в том, что цель идеологии правового государства, как обеспечения

гармонии интересов личности и государства, недостижима в принципе. Для достижения ком-

промисса служит конституционное правосудие, основная цель которого обеспечение и защи-

та верховенства и прямого действия актов, имеющих высшую юридическую силу, например,

Конституции Российской Федерации на всей территории страны, а также деятельность Кон-

ституционного Суда Российской Федерации, который действует во исполнение своего кон-

ституционно-правового статуса и этим самым реализует правозащитную функцию государ-

ства. Защита Конституционным Судом Российской Федерации прав и свобод личности, в

этом случае, становится существенной гарантией пользования неотчуждаемыми благами че-

ловеком. Н.М. Добрынин отмечает, что право не может являться только результатом деятель-

ности государственной власти, напротив, выступает основой ее построения и функциониро-

вания, означает признание верховенства права, как в жизни государства, так и в самой право-

№ 4 (46) 2016)

102

вой системе [4]. Следует согласиться с мнением Н.В. Енгибарян, в особой роли Конституци-

онного Суда Российской Федерации, важность решений которого чрезвычайно высока; они

не могут быть пересмотрены ни одним другим органом государственной власти; обязательны

для исполнения на всей территории Российской Федерации; могут выступать как источники

права, однако, данное допущение весьма условно. Конституционный Суд Российской Феде-

рации не может подменять законодателя и создавать новые правовые нормы [7, с. 304].

Исходя из вышесказанного, вытекает следующее концептуальное направление, где пра-

во выступает, как неких предел возможностей и ограничений. Сущность заключается в ограни-

чении правом государства, власть которого основана на праве и реализуется через право, а пра-

вовые пределы необходимы для того, чтобы государственная власть не вырождалась в различ-

ные злоупотребления, не разрушалась изнутри, а недостатки властной личности не превраща-

лись в пороки государственной власти. Это возможно только через обязательное соблюдение

правовых пределов, как представителями власти, так и гражданами: с одной стороны – выпол-

нение законов и выраженных в них общественных интересов, с другой – активность и ответ-

ственность граждан, способных осуществлять контроль за государственной властью.

Подобное достигается при обращении к двум главным принципам правового государ-

ства: во-первых, наиболее полное обеспечение прав и свобод человека и гражданина (содер-

жательная сторона); во-вторых, формирование правовых ограничений (формально-

юридическая сторона). Первый принцип получил конституционное закрепление, например, в

ст. 2 Конституции Российской Федерации, где отмечено, что "человек, его права и свободы

являются высшей ценностью". Второй принцип реализуется через систему сдержек и проти-

вовесов и представляет собой совокупность правовых ограничений в отношении конкретной

государственной власти: законодательной, исполнительной, судебной – через разделение вла-

стей, федерализм и взаимную ответственность государства и личности [10, с 78].

По существу, правовое государство должно создавать условия для активного участия

граждан в политическом процессе, что в конечном счете усиливает позитивные и уменьшает

негативные свойства государственности. Обращаясь к исследованиям С.А. Авакьяна, кото-

рый в контексте построения правового государства, выделяется наличие процессуальных ме-

ханизмов защиты прав и свобод граждан, как одну из основных предпосылок конституциона-

лизма. Принципы конституционализма могут служить основными правилами построения

правового государства. В таком случае конституционализм - это и есть стратегия построения

правовой государственности, в которой изложены требования, предъявляемые к государству

как правовому. В этом случае, понятие "правовое государство" есть не что иное, как реальное

воплощение идей и применение принципов конституционализма. Однако, несмотря на значи-

тельный арсенал средств, которыми граждане могут воспользоваться для защиты своих прав,

востребованы они далеко не в полной мере, а государство медленно устанавливает четкие

процедуры такой защиты [2, с. 35]. Причина в том, что правовая, экономическая, социальная,

политическая и духовная подсистемы государства длительное время были ориентированы на

потребности и интересы меньшинства общества (представителей власти). Что касается по-

требностей и интересов большинства (народа), то они чаще всего игнорировались или ото-

двигались на второй план государственно-правовой жизни, что сделало российское государ-

ство неустойчивым, потенциально готовым для нового социального взрыва. «В действитель-

ности же проблемы, накопившиеся в этом направлении, должны решаться единственным

способом: признанием, уважением и первоочередной защитой прав и свобод человека в

процессе организации всей общественной жизни. Человек, его права и свободы должны быть

целью деятельности государства» [15, с. 81].

Принцип правового демократического государства, как основы конституционного

строя, базируются на признании свободы личности, представлениях о возможном и желаемом


103

устройстве публичной власти, основанных на справедливом разграничении индивидуальных

и групповых интересов, интересов большинства и меньшинства [11, с. 34].

Стратегический путь развития современной России состоит в качественной модерни-

зации общества и государства. Формирование демократического правового государства в

России является поэтапным процессом, который включает в себя главные составляющие как:

господство права, которое обеспечит создание сильного, эффективного государства; юриди-

ческие механизмы, определяющие порядок участия граждан в принятии государственных

решений и формировании органов государственной власти. Представляется, что комплекс-

ный подход к реализации правового и демократического государства, как основ конституци-

онного строя России, должен составить основу государственной политики, способной обес-

печить единство и политическую стабильность России.


1. Авакьян С.А. Проблемы централизма, демократии, децентрализация в современном государстве : конституционно-правовые вопросы // Централизм, демократии децентрализация в современном госу-

дарстве: конституционно-правовые вопросы. М. : ТК Велби, 2006.

2. Авакьян С.А. Конституция России : природа, эволюция, современность. М. : РЮИД, 1997.

3. Баженова О.И. Отдельные проблемы конституционализации местного самоуправления. // Теория и практика российского конституционализма. М., 2013.

4. Борисов И.Б., Игнатюк А.В. Некоторые конституционно-правовые аспекты организации выборов

по пропорциональной системе в представительные органы муниципальных образований // Конститу-

ционное и муниципальное право. 2011. № 9.

5. Добрынин Н.М. Конституционализм и правовое государство: теория и практика взаимосвязи [Элек-

тронный ресурс]. http://www.justicemaker.ru/view-article.php?id=10&art=3359 (дата обращения:

05.11.2016).

6. Доктрины Правового Государства и Верховенства Права в современном мире : сборник статей / отв. ред. В.Д. Зорькин, П.Д. Баренбойм. М., 2013.

7. Енгибарян Н.В. Конституционное развитие в современном мире. Основные тенденции. М. : Норма,

2007.

8. Кравец И.А. Право на конституционную модернизацию в свете теории современного конституцио-нализма и экономической конституции // Конституционное и муниципальное право. 2010. № 10.

9. Лебедев В.А., Киреев В.В. Суверенная демократия как конституционная идея современной России :

монография. Челябинск, 2007

10. Митин А.Н. Управление переносит будущее в настоящее : монография. Екатеринбург : УрГЮА, 2010.

11. Новгородцев П.И. Кант и Гегель в их учениях о праве и государстве. СПб., 2000. 12. Осейчук В.А. Конституционно-правовые проблемы строительства в России демократического

правового социального государства : автореф. дис. … д-ра юрид. наук. Тюмень, 2009.

13. Раянов Ф.М. Трудный путь к правовому государству. Уфа: Издательство «Башкортостан», 1999.

14. Раянов Ф.М. Гражданское общество и правовое государство: проблемы понимания и соотношения

: монография. М. : Юрлитинформ, 2015.

15. Раянов Ф.М. Государственно-правовые «болезни»: исторический диагноз. Научно-популярное

издание. Уфа: НИИПП, 2005.

16. Федеральный закон от 06.10.2003 N 131-ФЗ (с изм. и доп.) "Об общих принципах организации

местного самоуправления в Российской Федерации" http://www.pravo.gov.ru (дата обращения:

03.11.2016).

References

1. Avakyan S.A. Problem tsentrizma, demokratii, detsentralizatsii v sovremennom gosudarstve: konstitut-

sionno pravovie voprosi (Problems of centralism, democracy, decentralization in the modern state: constitu-

tional and legal issues), M., TK velbi, 2006.

http://www.justicemaker.ru/view-article.php?id=10&art=3359

http://www.pravo.gov.ru/

№ 4 (46) 2016)

104

2. Avakyan S.A. Konstitutsia Rossii: pripoda, evolutsia, sovremennost (The constitution of Russia: nature,

evolution, modernity), M., RWED, 1997.

3. Bazhenova O.I. Otdel’nie voprosi konstitutsionalizatsii mestnogo samoupravlenia (Some problems of con-

stitutionalization of local government), Theory and practice of Russian constitutionalism, M., 2013.

4. Borisov I.B., Ignatyuk A.V. Nekotorie konstitutsionno-pravovie aspekti organizatsii viborov po pro-

portsional’noq sisteme v predstavitel’nie organi munitsipal’nih obrazovani’ (Some constitutional and legal

aspects of the organization of the elections by the proportional system in representative bodies of municipal

entities), the Constitutional and municipal law, 2011.

5. Dobrynn N.M. konstitutsionalizm i pravovoe gosudarstvo: teoria i praktika vzaimosv’azi (Constitutional-

ism and the rule of law: the theory and practice of interaction), electronic resource, http,

www.justicemaker.ru/view-article.php?id=10&art=3359 (date of access: 05.11.2016).

6. Doktrini pravovogo gosudarstva I verhovenstva v sovremennom mire (The doctrines of a Rule-of-law State and

the rule of Law in the modern world), Collection of articles, ed. by V.D. Zorkin, P.D. byarenbojm, M, 2013.

7. Yengibaryan N. Konstitutsionnoe razvitie v sovremennom mire. Osnovnie tendentsii (Constitutional de-

velopment in the modern world. The main trends), M., Norma, 2007.

8. Kravets I.A. Pravo na konstitucionnuju modernizaciju v svete teorii sovremennogo konstitucionalizma i

jekonomicheskoj konstitucii (Right to constitutional modernization in the light of theory of modern constitu-

tionalism and economic constitution), Constitutional and municipal law, 2010, No. 10.

9. Lebedev V.A. Kireev V.V. Suverennai demokratia kak konstitutsionnai idea sovremennoy Rosii (Sovereign

democracy as the constitutional idea of modern Russia), Chelyabinsk State University, 2007.

10. Mitin A. N. Upravlenie perenosit budushee v nastoyashee (Management brings the future into the present:

Monograph), Yekaterinburg, Ural State Law Academy, 2010.

11. Novgorodtsev P.I. Kant and Gegel v ih ucheniah o prave (Kant and Hegel in their teachings on law and

state), SPb., 2000.

12. Oseichuk, V.A. konstitutsionno-pravovie problem stroitel’stva v Rosii demokraticheskogo pravovogo

sotsial’nogo gosudarstva (Constitutional and legal problems of a democratic rule-of-law social state in Rus-

sia), Author's abstract on competition of a scientific degree doctor of law. Tyumen, 2009.

13. Rayanov F.M. Trudnyi put' k pravovomu gosudarstvu (The hard way to the rule of law). Ufa. Izdatel'stvo

«Bashkortostan», 1999.

14. Rayanov F.M. Gragdanskoe obshestvo i pravovoe gosudarstvo: problem ponimania i sootnosheni’a (Civil so-

ciety and rule-of-law state: problems of understanding and relationship), monograph, M., Yurlitinform, 2015.

15. Rayanov F.M. Gosudarstvenno-pravovye «bolezni»: istoricheskii diagnoz. (State-legal "disease": histori-

cal diagnosis). Nauchno-populyarnoe izdanie. Ufa. NIIPP, 2005.

16. Federal’ni’ zakon ot 06.10.2003 No 131-FZ “ob obshih printsipah mestnogo samoupravleni’a v Ros-

si’sko’ Federatsii (Federal law of 06.10.2003 No 131-FL (as amended. and add.), On General principles of

organization of local self-government in the Russian Federation), http, www.pravo.gov.ru (date of access:

03.11.2016).



105

ГРАЖДАНСКОЕ И СЕМЕЙНОЕ ПРАВО.

ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬСКОЕ И МЕЖДУНАРОДНОЕ ЧАСТНОЕ ПРАВО.

ГРАЖДАНСКИЙ И АРБИТРАЖНЫЙ ПРОЦЕСС

УДК 340

ИСКОВАЯ ДАВНОСТЬ В СИСТЕМЕ

ГРАЖДАНСКО-ПРАВОВЫХ СРОКОВ

LIMITATION FOR ACTION IN THE

SYSTEM OF CIVIL TIME CONSTRAINTS

АРУТЮНЯН Марина Самвеловна ARUTYUNYAN Marina Samvelovna


гражданско-правовых дисциплин ФГКОУ ВО

«Уфимский юридический институт Министер-

ства внутренних дел Российской Федерации»,

г. Уфа, Россия.


Candidate of (Sciences), Assistant Professor of the

Department of Civil Law Disciplines of the FSGEI

HE «Ufa Law Institute of the Ministry of Internal

Affairs of the Russian Federation», Ufa, Russia.


Предметом настоящего исследования выступают

цивилистические концепции и идеи о понятии,

сущности и значении срока исковой давности, о

месте срока исковой давности в системе граждан-

ско-правовых сроков. Целью работы является

комплексное изучение положений гражданского

законодательства, научных теорий в целях выяв-

ления сущности и значения гражданско-правовых

сроков, места срока исковой давности в системе

гражданско-правовых сроков. Общенаучные мето-

ды познания, непосредственно диалектический и

системно-структурный составили основу методо-

логической базы. Кроме того, автором применя-

лись историко-правовой, сравнительно-правовой,

формально-юридический методы познания право-

вых явлений. Результатами работы являются вы-

воды автора относительно места срока исковой

давности в системе гражданско-правовых сроков.

Обобщения, выводы и выводы, сформулирован-

ные по результатам исследования способны обога-

тить концептуальные положения гражданского

права об институте исковой давности.

The object of the research is civilized concepts and

ideas on the notion, essence and meaning of the pe-

riods for the limitation for action in the system of

civil time constraints. The aim of the work is a

complex study of statements of civil legislation,

scientific theories in order to state the essence and

meaning of civil time constraints, the place of limi-

tations for action in the system of civil time con-

straints. General scientific methods of knowledge,

these are dialectical and system and structural,

made the methodological basis. Additionally, the

author applied historical and legal, legalistic meth-

ods of inquisition of legal phenomena. The results

of the work are the conclusions of the author on the

place of limitation for action in the system of civil

time constraints. Generalizations and conclusions

formulated in accordance with the results of the re-

search can enrich conceptual theses of the civil law

on the institute of limitation for action.

Ключевые слова: срок, классификация сроков,

исковая давность, юридический факт.

Key words: term, term classification, limitation for

action, legal fact.

Целью настоящего исследования являлось проведение комплексного изучения поло-

жений гражданского законодательства, научных теорий для установления места срока иско-

вой давности в системе гражданско-правовых сроков, выявления сущностных особенностей

данного вида срока. Материалами исследования выступали положения гражданско-правовой

доктрины, идеи и концепции относительно сущности срока исковой давности, а также нормы

действующего законодательства.

В работе применялись общенаучные методы познания: диалектический и системно-

структурный, а также историко-правовой, сравнительно-правовой, формально-юридический

методы познания правовых явлений.

https://e.mail.ru/compose/?mailto=mailto%[email protected]

https://e.mail.ru/compose/?mailto=mailto%[email protected]

№ 4 (46) 2016)

106

В ходе происходящего в настоящее время реформирования Гражданского законода-

тельства России существенным изменениям подверглись нормы об исковой давности [4]. При

этом само определение исковой давности, содержащееся в ст. 195 ГК РФ, не изменилось, т.е.

под исковой давностью по-прежнему понимается срок для защиты права по иску лица, право

которого нарушено.

В большинстве развитых систем права институт исковой давности рассматривается

как в материальном, так и в процессуальном аспектах. Применительно законодательства Рос-

сии исковая давность выступает, прежде всего, в качестве института гражданского права, т.е.

относится к материальному праву. В то же время, в законодательствах стран англосаксонской

правовой семьи исковая давность относится к процессуальным отраслям права.

Необходимость и значимость исковой давности обусловлена рядом причин, в числе

которых можно указать на функцию обеспечения устойчивости правового порядка, повыше-

ния эффективности механизма охраны и защиты прав участников отношений.

Традиционно в цивилистике периоды и моменты времени, с наступлением которых

связаны юридические последствия, рассматриваются в качестве сроков. Основное правовое

значение сроков, по нашему мнению заключается в стимулировании участников гражданско-

го оборота к добросовестному поведения, своевременному исполнению обязанностей.

Юридическое понимание категории «срок» обусловлено объективной сущностью те-

чения времени, происходящего независимо и помимо воли субъектов. В юриспруденции сро-

ки относят к числу юридических фактов – явлений окружающей действительности, с наступ-

лением которых связано возникновение, изменение или прекращение гражданских прав и

обязанностей. Существование гражданских прав, возможность их осуществления и защиты

непосредственно зависят от времени. Гражданский Кодекс Российской Федерации увязывает

возможность приобретения, изменения или прекращения гражданских прав, их защиты и вос-

становления, а также необходимость исполнения обязанностей со временем.

Достаточно часто и обоснованно срок относят к юридическим фактам – событиям [2,

с. 166]. Полагаем, объективность течения срока бесспорно объективна, однако сущность

юридических сроков далеко не так однозначна, как это может показаться на первый взгляд.

Достаточно часто учеными обращается внимание, тот факт, что установление момента

начала течения срока и его окончания, а часто и весь период срока, в рамках которого субъ-

ект обладает особым статусом (имеет право или обязанность) осуществляется по воле лиц [1,

с. 248]. В этой связи возникает необходимость разграничение категорий «срок» и «юридиче-

ски значимый срок или юридический срок». По мнению ряда исследователей, сущность юри-

дических сроков, их природа не тождественны срокам.

Как мы уже отмечали, юридические сроки устанавливаются волей лиц, что является

субъективным, волевым действием, независимо от личности устанавливающего срок лица,

будь то орган власти, сторона сделки и т.д. На этом основании можно говорить о том, что

срок как юридическая категория имеет дуалистическую природу: по сущности срок объек-

тивное понятие, а по форме установления – субъективная [3, с. 252].

Отметим, что действующее гражданское законодательство не содержит легального

понятия «срок», что должно стать основанием для соответствующих теоретических исследо-

ваний и последующей законодательной работы. Полагаем, отсутствие в действующей ГК РФ

понятия «срок» негативно влияет на развитие концептуальных исследований о существова-

нии, восстановлении и защите прав не только в гражданско-правовом аспекте, но и примени-

тельно к иным отраслям права, а также на практике.

Традиционное для цивилистики понятие «срока» в наиболее обобщенном виде сводит-

ся к тому, что под ним понимается момент или период времени, с наступлением которого

связано возникновение, изменение или прекращение гражданских прав и обязанностей.

consultantplus://offline/ref=DB88F272895F4E9966B58B7D8BF69899C0591ED877C7847BFBFC014F32E771D5C17B1B087701721BNE5EL


107

Законодатель ограничился закреплением в рамках ст. 190 ГК РФ способов исчисления

сроков. При этом способы исчисления сроков, закрепленные данной нормой, не соответству-

ют моменту определения окончания сроков, предусмотренных ст. 192 ГК РФ. В частности, п.

2 ст. 192 ГК РФ предусматривает возможность исчисления срока кварталами года, а абз. 2. п.

3 ст. 192 ГК РФ устанавливает возможность определения срока днями, хотя в ст. 190 ГК РФ

таких способов исчисления не предусмотрено.

Сроки принято классифицировать по различным основаниям. В числе основных клас-

сификаций можно отметить деление сроков на императивные (обладающие обязательной

юридической силой) и на диспозитивные (определяемые в отсутствии конкретных законных

предписаний субъектами отношений по своему усмотрению). В качестве примера импера-

тивного срока часто приводят срок принятия наследства, предусмотренный ст. 1154 ГК РФ.

Сроки исполнения обязанностей и существования прав, устанавливаемые субъектами дого-

воров, являются диспозитивными. Законодатель предусматривает возможность сочетания

императивных и диспозитивных сроков, позволяя сторонам отношений устанавливать диспо-

зитивные сроки в отношениях, на которые не установлен императивный срок.

Следующим основанием для классификации сроков на виды можно указать послед-

ствия наступления срока. В данную группу входят правопораждающие (правообразующие),

правоизменяющие и правопрекращающие сроки. В теории гражданского права отмечается,

что сроки как таковые не могут порождать, изменять или прекращать права. Таким эффектом

обладают события, связанные с наступлением сроков [3, с. 254].

Примером правопораждающего срока может служить приобретательная давность,

предусмотренная ст. 234 ГК РФ в результате наступления которой лицо может приобрести

право собственности на вещь. Проиллюстрировать правоизменяющий срок целесообразно

переходом на заказчика риска случайной гибели изготовленной вещи в порядке, установлен-

ном п. 7. ст. 720 ГК РФ. Одним из правопрекращающих сроков является срок действия дове-

ренности, истечение которого прекращает полномочия поверенного на совершение действий

от имени доверителя. В зависимости от степени определенности сроки могут быть опреде-

ленные (абсолютно-определенные, относительно-определенные) и неопределенные. Установ-

ление абсолютно-определенного срока осуществляется путем указания конкретной календар-

ной даты. Относительно-определенный срок устанавливается путем указания на события, от-

носительно которого известно, что оно наступит, но не известно, когда – например, после

окончания университета и т.п. Неопределенные сроки могут формализовываться моментом

востребования, разумным сроком, нормально необходимым сроком или вообще не указы-

ваться. Определенным юридическим значением обладает деление сроков на общие, специ-

альные и частные. Общие сроки распространяют свое юридическое действие на большие

группы общественных отношений, объединенных в один институт. Примером такого общего

срока может служить содержание п. 1 ст. 196 ГК РФ – общий срок исковой давности, подле-

жащий применению во всех случаев, за исключением отдельных видов требований. Специ-

альными являются сроки, предусмотренные для отдельных ситуаций, характерных для от-

дельных типов отношений. Ст. 197 ГК РФ устанавливает специальные виды сроков исковой

давности. К частным срокам могут быть отнесены такие, которые конкретизируют общий

срок, применяемый в отдельном правоотношении. В качестве примера приведем периоды по-

ставки товаров, которые вправе согласовать стороны договора. Наиболее часто сравнение

срока исковой давности, как с практических, так и с теоретических позиции осуществляется

со сроками осуществления и защиты прав. В этой связи, представляется необходимым вы-

явить отличие указанных видов сроков с исковой давностью.

Сроки осуществления прав представляют собой периоды времени, в рамках которых

управомоченное лицо имеет возможность реализовать принадлежащие ему права. К срокам

осуществления прав могут быть отнесены сроки существования прав, гарантийные сроки, пре-

№ 4 (46) 2016)

108

тензионные сроки, а также сроки для защиты прав (к которым в частности и относят исковую

давность). Основное различие, по нашему мнению исковой давности заключается в том, что ее

установление основано на предположении о нарушении субъективного права лица в целях реа-

лизации им механизма восстановления (возмещения) нарушенного права. То есть, исковая дав-

ность применяется для оспаривания прав. Кроме того, сфера и порядок применения срока ис-

ковой давности имеют процессуальную природу. П. 2 ст. 199 ГК РФ устанавливает возмож-

ность суда применить срок исковой давности по заявлению стороны в споре. Остальные же

сроки, с которыми проводится сравнение, рассчитаны на нормальный, правомерный имуще-

ственный оборот. Применение этих сроков законодателем порождает соответствующие права

субъекта, осуществление (не осуществление) которых происходит волей носителя прав.

Срок исковой давности часто сравнивают с пресекательными сроками, устанавливае-

мыми в целях побуждения субъекта к осуществлению принадлежащих прав, под угрозой их

прекращения. Результатом действия пресекательного срока является прекращение субъек-

тивного права в результате бездействия его обладателя по его реализации. В отличие от этого

срока исковая давность представляет собой период времени, исчисляемый с момента нару-

шения прав субъекта третьим лицом, которое происходит помимо, либо вопреки воле право-

обладателя. Основное же отличие исковой давности от правопрекращающего срока сводится,

по нашему мнению к тому, что независимо от истечения срока исковой давности субъектив-

ное право лица не прекращается. Утрачивается лишь возможность восстановления права в

материальном аспекте, то есть право на возмещение вреда, причиненного правонарушением.

Необходимо отметить, что классификации сроков на виды имеют достаточно услов-

ный характер, каждая их группа имеет схожие черты, что и порождает похожесть самих сро-

ков. Принципиальное же разграничение следует делать на основании правовой сущность,

природы и назначения сроков. В связи с этим, полагает срок исковой давности является спе-

циальным видом гражданско-правового срока для защиты права лица по иску.


1. Грибанов В.П. Советское гражданское право. М. : Юрлит, 1979.

2. Красавчиков О.А. Юридические факты в советском гражданском праве. М. : Юридическая литера-

тура. 1958.

3. Сергеев А.П. Сроки осуществления и защиты гражданских прав. СПб. : НЕВА. 1996. 4. Федеральный закон от 7 мая 2013 г. № 100-ФЗ «О внесении изменений в подразделы 4 и 5 раздела I ча-

сти первой и статью 1153 части третьей Гражданского кодекса Российской Федерации» (с посл. изм. и

доп. от 01.05.2016 № 95-ФЗ) // Собрание законодательства Российской Федерации. 2013. № 19. Ст. 2327.

References

1. Gribanov V.P. Sovetskoe grazhdanskoe pravo (Soviet civil law), M. Yurlit, 1979.

2. Krasavchikov O.A. Juridicheskie fakty v sovetskom grazhdanskom prave (Legal facts in Soviet civil law),

M. Legal literature, 1958.

3. Sergeev A. P. Sroki osushhestvlenija i zashhity grazhdanskih prav (Timing of implementation and protec-

tion of civil rights), SPb. NEVA, 1996.

4. Federal'nyj zakon ot 7 maja 2013 g. № 100-FZ «O vnesenii izmenenij v podrazdely 4 i 5 razdela I chasti

pervoj i stat'ju 1153 chasti tret'ej Grazhdanskogo kodeksa Rossijskoj Federacii» (s posl. izm. i dop. ot

01.05.2016 № 95-FZ) (Federal law of 7 may 2013 N 100-FL «On amendments to subsections 4 and 5 of section

I of part one and article 1153 of part three of the Civil Code of the Russian Federation» (with the last amend.

and add. 01.05.2016 No. 95-FL)), Sobranie zakonodatel'stva Rossiiskoi Federatsii, 2013, No. 19, Art. 2327.


consultantplus://offline/ref=98DFF5CACB2C1F879A83CC0ADA887548A5ABD381949AE4708722B53F634B50L


109

УДК 347.91/.95

СПОРНЫЕ ПОЛОЖЕНИЯ ГЛАВЫ 45.1

ГРАЖДАНСКОГО ПРОЦЕССУАЛЬНОГО

КОДЕКСА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

DEBATABLE PROVISIONS OF CHAPTER

45.1 OF THE CODE OF CIVIL PROCEDURE

OF THE RUSSIAN FEDERATION

ЕНИКЕЕВ Олег Анатольевич ENIKEEV Oleg Anatolievich

кандидат юридических наук, кандидат медицин-

ских наук, доцент кафедры гражданского права и

процесса ГОУ ВПО «Башкирская академия госу-

дарственной службы и управления при Главе

Республики Башкортостан», г. Уфа, Россия. E-

mail: [email protected]

Candidate of Sciences (Law), Candidate of Sciences

(Medicine), Assistant Professor of the Department

of Civil Law and Procedure of the SEI HPE “Bash-

kir Academy of State Service and Administration

under the Head of the Republic of Bashkortostan”,

Ufa, Russia. E-mail: [email protected]

В статье проанализирована история закрепления

принципа юрисдикционного иммунитета ино-

странных государств на европейском и междуна-

родном уровне. До периода распада СССР в стране

действовала концепция абсолютного иммунитета.

Рассматривая этапы становления концепции

юрисдикционного иммунитета в России, анализи-

руется и формирование концепции относительного

(функционального) иммунитета, что явилось при-

чиной принятия и введение в действие главы 45.1

Гражданского процессуального кодекса Россий-

ской Федерации (ГПК РФ). В работе показано, что

данная глава содержит ряд противоречий с общей

частью ГПК РФ (избыточность сроков, предостав-

ляемых иностранному государству при рассмотре-

нии и разрешении дел с его участием). Автор

предлагает ввести в ГПК РФ обязанность Мини-

стерства иностранных дел РФ давать заключения

по указанной категории дел, так как судья само-

стоятельно не может определить уровень юрис-

дикционных иммунитетов России в соответству-

ющем иностранном государстве и применить

принцип взаимности. Изменения, предложенные

нами, позволят устранить дублирование отдель-

ных положений главы 45.1 ГПК РФ с общей ча-

стью ГПК РФ и ускорить рассмотрение и разреше-

ние дел указанной категории.

The article analyzes historical background of the

principle of jurisdictional immunity of foreign

states on the European and international level. Be-

fore the collapse of the Soviet Union, the country

had the concept of absolute immunity. Considering

development stages of the concept of jurisdictional

immunity in Russia, the author also analyses the

formation of the concept of relative (functional)

immunity, which was the reason to adopt and enact

chapter 45.1 of the Code of Civil Procedure of the

Russian Federation (CCP RF). It is shown that this

chapter contains a number of contradictions with

the general part of CCP RF (redundancy of terms

granted to a foreign state while examining and re-

solving cases with its participation). The author

proposes to introduce into CCP RF the obligation of

the Ministry of Foreign Affairs to give an opinion

on this category of cases, because the judge alone

can not determine the level of jurisdictional immun-

ities of Russia in the foreign country and apply the

principle of reciprocity. These changes will elimi-

nate the duplication of certain provisions of chapter

45.1 of CCP RF with general part of CCP RF and

expedite consideration and resolution of cases of

this category.

Ключевые слова: судебный иммунитет, юрис-

дикционный иммунитет, иностранные государ-

ства, гражданский процесс, принцип взаимности.

Key words: judicial immunity, jurisdictional im-

munity, foreign states, civil procedure, principle of

reciprocity.

Юрисдикционный иммунитет иностранных государств как принцип международного пра-ва в силу «par in parem non habet jurisdictionem» («равный над равными не имеет юрисдикции») (п. 1 ст. 2 Устава ООН) [34, c. 17] становится еще более актуальным в последние годы в связи с воз-растанием числа исков к Российской Федерации за рубежом [13, c. 158; 9, c. 250; 19, c. 233].

В доктрине международного права обычно выделяют три вида юрисдикционного им-мунитета: от предъявления иска (судебный иммунитет), от применения мер предварительной защиты права и обеспечения иска, от принудительного исполнения судебного решения [14,


consultantplus://offline/ref=B588F969FFE874D6ABED5C2A53DF4D6449423E85818B9EF486F377B59E80F38D826C6FC68A6EF56377N3G

consultantplus://offline/ref=B588F969FFE874D6ABED5C2A53DF4D6449423E85818B9EF486F377B59E80F38D826C6FC68A6EF56377N3G

№ 4 (46) 2016)

110

c. 823; 20]. Гражданский процессуальный кодекс РФ (далее ГПК РФ) [11, c.92] дополняет этот перечень иммунитетом иностранного государства от привлечения в качестве ответчика или третьего лица [15, c. 700]. Судебный иммунитет государства может быть конкретизиро-ван следующим образом: 1) ни одно государство не может принудить иностранное государ-ство быть ответчиком в национальных судах [18, c. 61]; 2) иностранное государство подсудно судам другого государства в случаях прямо выраженного согласия со стороны этого ино-странного государства [7, c. 213-238]; 3) совершение одним государством на территории дру-гого государства юридических действий (приобретение движимого или недвижимого имуще-ства, осуществление торговых, кредитных и иных операций) не означает тем самым подсуд-ность судам иностранного государства; 4) явно выраженное согласие одного государства на рассмотрение дела судом иностранного государства не является согласием в отношении предварительного обеспечения судебного решения [3, c. 750].

Впервые принцип юрисдикционного иммунитета был применен в 1968 году, когда иностранный суд признал незаконным арест трех испанских военных судов, которые были задержаны в связи с задолженностью испанского короля. Вместе с тем, с начала 70-х гг. про-шлого века начала формироваться концепция ограниченного (функционального) иммунитета иностранных государств. Данная концепция устанавливает, что когда государство выполняет публичные функции, оно всегда имеет юрисдикционный иммунитет. В случае же занятия государством коммерческой деятельностью на территории другого государства – оно не об-ладает иммунитетом [4; 7, c. 216; 24, c. 156]. По мнению ряда авторов, развитие доктрины ограниченного иммунитета государств обусловлено прогрессивным вовлечением государств в гражданский оборот, получением кредитов и финансовой помощи от международных орга-низаций и банков, и целым рядом других причин [1, c. 340; 35, c. 71].

Указанная теория была закреплена в Европейской конвенции о государственном им-мунитете 1972 г. [30, c. 55] (РФ не ратифицирована [21, c. 69]), в законодательстве США (1976 г.), Великобритании (1978 г.), Австралии (1981 г.), Канады (1981 г.), Сингапура (1979 г.), ЮАР (1981 г.). На базе теории ограниченного иммунитета разработана Конвенция ООН о юрисдикционных иммунитетах государств и их собственности [22, c. 703;25; 38; 39; 40; 42]. Наряду с принципом ограниченного иммунитета в странах западного мира в ряде стран при-няты законы запрещающие арест культурных ценностей во время их экспонирования в дан-ных странах (Франция [5, c. 41-60; 41], США (в штатах Нью-Йорк и Техас), в четырех про-винциях Канады, Австрии (Закон 1986 г.), Ирландии (Закон 1994 г.) [6, c. 256]).

Европейским Судом по правам человека по делу «Кордова против Италии» сформули-рована позиция, согласно которой государство не может безоговорочно и бесконтрольно изъ-ять из юрисдикции судов группу гражданских исков или освободить определенную катего-рию лиц от всякой ответственности, не проигнорировав при этом принцип верховенства пра-ва и п. 1 ст. 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод [27]. По мнению Коно-валовой Л.Г. «данная позиция с учетом обстоятельств конкретного дела распространяется, в том числе и на применение судебного иммунитета государств» [16, c. 15-24; 31, c. 314]. Осно-вываясь на правовых позициях ЕСПЧ, теорию функционального иммунитета широко приме-няют суды Бельгии, Финляндии, Австрии, Италии, Германии [21, c. 70], Греции и иных госу-дарств Европейского союза. Более того принцип ограниченного иммунитета распространился и в законодательстве бывших республик СССР [20].

Ранее суды СССР придерживались концепции абсолютного иммунитета, судебный иммунитет государства понимался довольно широко, едва ли не безгранично. Например, все торговые морские суда СССР объявлялись находящимися под его судебным иммунитетом [24, c. 153; 17, c. 66]. В 1994 г. статья 124 Гражданского кодекса Российской Федерации [10] установила, что «Российская Федерация … выступает в отношениях, регулируемых граждан-ским законодательством, на равных началах с иными участниками этих отношений – гражда-нами и юридическими лицами, … если иное не вытекает из закона или особенностей данных субъектов». Процедура отказа от судебного иммунитета России в иностранных судах прямо

consultantplus://offline/ref=9549D619D803A20671F6EC48E11650C4ED1FFF9D3AD302BFF25432BAA41160168723082D74BFA8r7vCG

consultantplus://offline/ref=B588F969FFE874D6ABED592550DF4D644A4339848187C3FE8EAA7BB779N9G

consultantplus://offline/ref=526C2890DAC2BA755A402DB105D56021C053F409359649425E682B3ASDXCG

consultantplus://offline/ref=43CFE268732C872D1E05B315717280D9C3BAFC081C600995434E84E2F46E312292D3BF14D826DBF2L9G


111

предусмотрена статьей 23 Федерального закона "О соглашениях в разделе продукции" [28; 15, c. 756, 32, c. 158].

Нешатаева Т.Н. в 2001 г. отмечала, что «современная судебная практика в РФ склоня-ется в сторону ограниченного иммунитета иностранного государства на основе принципа определения цели сделки – извлечения прибыли или выполнения публичной функции» [23, c. 91]. Еще до принятия действующего ГПК и АПК РФ факт обращения иностранного государ-ства в суд или арбитражный суд в связи со спором по коммерческому контракту нашими высшими судебными инстанциями признавался свидетельством отказа от судебного иммуни-тета по этому контракту [12, c. 93].

В 2005 г. в Государственной Думе в первом чтении был принят законопроект "О юрисдикционном иммунитете иностранного государства и его собственности" [26; 15, c. 755; 8, c. 257]. К сожалению оставшиеся два чтения удалось пройти только к 3 ноября 2015 [29]. А в Гражданском процессуальном кодексе глава 45.1 «Производство по делам с участием ино-странного государства», конкретизирующая порядок реализации вышеупомянутого закона, появилась лишь 29.12.2015. Далее мы обсудим спорные вопросы главы 45.1 ГПК РФ, затруд-няющие реализацию принципа юрисдикционного иммунитета в гражданском процессе.

К спорным моментам рассмотрения и разрешения дел с участием иностранных госу-дарств можно отнести положения п.3 ст. 417.1 устанавливающего 9-месячный срок рассмот-рения и разрешения указанной категории дел. Тогда как, общепринятый срок рассмотрения дел в судах первой инстанции согласно ст. 154 ГПК РФ составляет 2 месяца. Мы полагаем целесообразным указанный пункт либо полностью исключить из ГПК РФ, либо ограничить срок рассмотрения таких дел четырьмя месяцами, что соответствует максимальному сроку рассмотрения и разрешения дел Верховным Судом РФ в качестве суда надзорной инстанции согласно п. 2 ст. 391.6 ГПК РФ.

К избыточным положениям главы можно отнести положения п.4 ст. 417.3 ГПК РФ буквально дословно дублирующим положения статьи 54 ГПК РФ. Мы полагаем необходи-мым в п. 4 указанной статьи сохранить лишь положения о международных специальных про-цессуальных полномочиях представителей иностранных государств: 1) право представителя этого иностранного государства на отказ от судебного иммунитета, иммунитета в отношении мер по обеспечению иска, иммунитета в отношении исполнения судебного решения.

Статья 417.6 ГПК РФ устанавливает порядок вручения судебного извещения ино-странному государству посредством взаимодействия министерства юстиции и иностранных дел с указанным государством. Между тем до сих пор отсутствуют Приказы или письма ука-занных министерств, конкретизирующих порядок реализации данных вопросов в граждан-ском процессе России.

Вышеупомянутая статья 417.6 в пункте 3 устанавливает такой способ извещения ино-странного государства как «дипломатическая нота». Между тем для процессуального законо-дательства эта новинка появилась в процессуальных кодексах только с 29.12.2015 как в граж-данском так и в арбитражном процессуальном кодексе (АПК РФ) [2] в сходных главах. Про-цедурных механизмов оформления, фиксации и определения данного способа судебного из-вещения ни в одном из указанных нормативных актах не содержится, также как и в междуна-родных договорах Российской Федерации с иностранными государствами [33].

Интересным представляется срок извещения иностранного государства о дате предвари-тельного судебного заседания или обычного судебного заседания, который п.6 ст. 417.6 опре-деляется как 6 месяцев, что представляется нам крайне избыточным в эпоху интернета и разви-того авиасообщения. Мы полагаем целесообразным сократить указанный срок до месяца.

Статья 417.7 ГПК РФ в пункте 5 устанавливает такое дополнительное основание для прекращения производства по делу как вывод суда о наличии у иностранного государства су-дебного иммунитета. Мы полагаем целесообразным положения указанного пункта перенести в статью 220 ГПК РФ «основания для прекращения производства по делу», что облегчило бы работу и понимание ГПК РФ правоприменителями.

№ 4 (46) 2016)

112

Статья 417.8 ГПК РФ определяет порядок участия государственных органов в произ-водстве по указанной категории дел. Между тем главным упущением данной статьи мы пола-гаем формулировку о том, что Министерство иностранных дел может предоставлять заклю-чения о наличии или отсутствии юрисдикционных иммунитетов у России в иностранных гос-ударствах. Мы полагаем необходимым данное полномочие сделать обязанностью Министер-ства иностранных дел по указанной категории дел. Так как суды Российской Федерации не могут располагать информацией о юрисдикционных иммунитетах России за рубежом и соот-ветственно о применимости принципа взаимности в каждом конкретном деле.

Спорными представляются и положения п.3 ст. 417.10 ГПК РФ в 8 раз увеличивающий общепринятый срок подачи заявления об отмене заочного решения суда при наличии в мате-риалах дела данных о надлежащем извещении иностранного государства (ст. 237 ГПК РФ). Мы считаем возможным п.3 исключить из данной статьи ГПК РФ.

Пункт 1 ст. 417.11 ГПК РФ устанавливает невозможность наложения судебного штра-фа на иностранное государство в гражданском процессе. Памятуя о поведении наших «парт-неров» - иностранных государств хотя бы в Совете безопасности ООН, лишение суда права наложения судебного штрафа представляется преждевременным [36].

Анализ истории и современного состояния закрепления юрисдикционного иммунитета иностранных государств в процессуальном законодательстве России и изученный зарубеж-ный опыт [37, c. 121] позволяют нам предложить к обсуждению потенциально спорные по-ложения главы 45.1 ГПК РФ и, тем самым, ускорить рассмотрение и разрешение дел с уча-стием иностранного государства.


1. Ануфриева Л.П. Международный гражданский процесс. М. : БЕК, 2001. Том 3.

2. Арбитражный процессуальный кодекс Российской Федерации от 24 июля 2002 г. № 95-ФЗ (ред. от

23.06.2016): принят Гос. Думой Федер. Собр. Рос. Федерации 14 июня 2002 г.: одобр. Советом Федерации

Федер. Собр. Рос. Федерации 10 июля 2002 г.: ввод. Федер. законом Рос. Федерации от 24 июля 2002 г. №

96-ФЗ // Собр. законодательства Рос. Федерации. 2002. № 30. Ст. 3012.

3. Арбитражный процесс: учебник / А.В. Абсалямов, И.Г. Арсенов, Е.А. Виноградова и др.; отв. ред. В.В. Ярков. 4-е изд., перераб. и доп. М. : Инфотропик Медиа, 2010.

4. Арсентьева Н.А. Правовое регулирование платных образовательных услуг в условиях модернизации системы образования // Международный академический вестник. 2015. № 4. С. 40–44.

5. Богуславский М.М. Иск Ирины Щукиной // Московский журнал международного права. 1994. № 2. С. 41-60.

6. Богуславский М.М. Культурные ценности в международном обороте: правовые аспекты: монография.

2-е изд., перераб. и доп. М. : Норма, Инфра-М, 2012.

7. Богуславский М.М. Практика применения принципа иммунитета государств и проблема законодатель-

ного регулирования // Международное частное право: современная практика : сб. ст. / под ред.: М.М. Бо-

гуславский, А.Г. Светланов. М. : ТОН-Остожье, 2000.

8. Болдырев В.А. Юридические лица – несобственники в системе субъектов гражданского права: моно-

графия / под ред. В.А. Сысоева. Омск : Омская академия МВД России, 2010.

9. Государство и бизнес в системе правовых координат: монография / В.Р. Авхадеев, С.Б. Бальхаева, Ю.В.

Боброва и др.; отв. ред. А.В. Габов. М. : ИЗиСП, ИНФРА-М, 2014.

10. Гражданский кодекс Российской Федерации. Часть первая от 30 нояб. 1994 г. № 51-ФЗ (ред. от

31.01.2016) : принят Гос. Думой Федер. Собр. Рос. Федерации 21 окт. 1994 г. : одобр. Советом Федерации

Федер. Собр. Рос. Федерации 20 нояб. 1994 г. : ввод. Федер. законом Рос. Федерации от 30 нояб. № 52-ФЗ

// Собр. законодательства Рос. Федерации. 1994. № 32. Ст. 3301.

11. Гражданский процессуальный кодекс Российской Федерации от 14 нояб. 2002 г. № 138-ФЗ (ред. от

30.12.2015) : принят Гос. Думой Федер. Собр. Рос. Федерации 23 окт. 2002 г. : одобр. Советом Федерации

Федер. Собр. Рос. Федерации 30 окт. 2002 г. : ввод. Федер. законом Рос. Федерации от 14 нояб. № 139-ФЗ

// Собр. законодательства Рос. Федерации. 2002. № 46. Ст. 4532.


113

12. Информационное письмо Президиума ВАС РФ от 18.01.2001 № 58 <Обзор практики разрешения ар-

битражными судами споров, связанных с защитой иностранных инвесторов> // Хозяйство и право. 2001.

№ 4. С. 92-106.

13. Кайсин Д.В. Иммунитет государства и защита иностранных государственных капиталовложений в России // Закон. 2015. № 5. С. 158-163.

14. Комментарий к Арбитражному процессуальному кодексу Российской Федерации (постатейный) / А.В. Абсалямов, Д.Б. Абушенко, И.Г. Арсенов и др.; под ред. В.В. Яркова. 3-е изд., перераб. и доп. М. : Ин-

фотропик Медиа, 2011.

15. Комментарий к Гражданскому процессуальному кодексу Российской Федерации (постатейный) / Д.Б. Абушенко, А.М. Гребенцов, С.Л. Дегтярев и др.; под общ. ред. В.И. Нечаева. 3-е изд., перераб. и доп. М. :

НОРМА, 2008.

16. Коновалова Л.Г. Иммунитет депутата законодательного (представительного) органа государственной власти субъекта РФ // Российский юридический журнал. 2010. № 6. С. 15-24.

17. Лунц Л.А. Вопросы правового положения иностранцев и применения иностранных законов в Основах гражданского законодательства и Основах гражданского судопроизводства Союза ССР и союзных рес-

публик // Новое в гражданском и гражданском процессуальном законодательстве Союза ССР и союзных

республик. Труды научной сессии ВИЮН. М., 1962. С. 63–74.

18. Лунц Л.А. Международный гражданский процесс. М. : Юрид. лит., 1966.

19. Лыгин Н.Я., Ткачев В.Н. Международно-правовые стандарты и конституционная законность в россий-

ской судебной практике: научно-практическое пособие. М. : Статут, 2012.

20. Ляпина О.А., Колоколов А.В., Свечникова И.В., Кощеев С.А., Артемьев Е.В. Комментарий к Феде-ральному закону от 30 декабря 1995 г. N 225-ФЗ "О соглашениях о разделе продукции" (постатейный) //

СПС КонсультантПлюс. 2012.

21. Международное гражданское процессуальное право : учебник / пер. с нем. Х. Шак. М. : БЕК, 2001.

22. Международное право = Volkerrecht / Вольфганг Граф Витцтум, М. Боте, Р. Дольцер и др. ; пер. с нем.

Т. Бекназара, А. Насыровой, Н. Спица; науч. ред. Т.Ф. Яковлева; пред., сост. В. Бергманн. М. : Инфотро-

пик Медиа, 2011. Серия "Германская юридическая литература: современный подход". Кн. 2.

23. Нешатаева Т.Н. Международный гражданский процесс. М. : Дело, 2001.

24. Нешатаева Т.Н. Решения Европейского суда по правам человека: новеллы и влияние на законодатель-ство и правоприменительную практику: монография. М. : Норма, ИНФРА-М, 2013.

25. О подписании Конвенции Организации Объединенных Наций о юрисдикционных иммунитетах госу-дарств и их собственности : распоряжение Правительства Рос. Федерации от 27 окт. 2006 г. № 1487-р //

Собр. законодательства Рос. Федерации. 2006. № 45. Ст. 4720.

26. О проекте Федерального закона № 127618-4 "О юрисдикционном иммунитете иностранного государ-

ства и его собственности" : Пост. Гос. Думы Федер. Собр. Рос. Федерации от 11 марта 2005 г. № 1590-IV

ГД // Собр. законодательства Рос. Федерации. 2005. № 12. Ст. 994.

27. О ратификации Конвенции о защите прав человека и основных свобод и Протоколов к ней : федер. за-кон Рос. Федерации от 30 марта 1998 г. № 54-ФЗ : принят Гос. Думой Федер. Собр. Рос. Федерации 20

февр. 1998 г. : одобр. Советом Федерации Федер. Собр. Рос. Федерации 13 марта 1998 г. // Собр. законода-

тельства Рос. Федерации. 1998. № 14. Ст. 1514.

28. О соглашениях о разделе продукции : федер. закон Рос. Федерации от 30 дек. 1995 г. № 225-ФЗ (ред. от

29.06.2015) : принят Гос. Думой Федер. Собр. Рос. Федерации 6 дек. 1995 г. : одобр. Советом Федерации

Федер. Собр. Рос. Федерации 19 дек. 1995 г. // Собр. законодательства Рос. Федерации. 1996. № 1. Ст. 18.

29. О юрисдикционных иммунитетах иностранного государства и имущества иностранного государства в Российской Федерации : федер. закон Рос. Федерации от 3 нояб. 2015 г. № 297-ФЗ: принят Гос. Думой

Федер. Собр. Рос. Федерации 23 окт. 2015 г.: одобр. Советом Федерации Федер. Собр. Рос. Федерации 28

окт. 2015 г. // Собр. законодательства Рос. Федерации. 2015. № 45. Ст. 6198.

30. Резолюция N (72) 2 Комитета министров Совета Европы <О Европейской конвенции об иммунитете государств (ETS N 74)> (Принята 18.01.1972 на 206-ом заседании представителей министров) // Междуна-

родное частное право. Сборник документов. М. : БЕК, 1997.

31. Российский ежегодник Европейской конвенции по правам человека (Russian yearbook of the European

convention on human rights) / Д.В. Афанасьев, М. Визентин, М.Е. Глазкова и др. М.: Статут, 2015. Вып. 1:

Европейская конвенция: новые "старые" права.

№ 4 (46) 2016)

114

32. Салиева Р.Н. Механизмы арбитража по условиям соглашений о разделе продукции и проблема имму-

нитета государства // Исполнительное производство: процессуальная природа и цивилистические основы:

Сборник материалов Всероссийской научно-практической конференции / отв. ред. Д.Х. Валеев, М.Ю. Че-

лышев. М. : Статут, 2009.

33. Соглашение между Правительством РФ и Правительством Китайской Народной Республики от 27.05.1994 (с изм. от 13.10.2014) "Об избежании двойного налогообложения и предотвращении уклонения

от налогообложения в отношении налогов на доходы" // Бюллетень международных договоров. 2003. № 5.

34. Устав Организации Объединенных Наций (Принят в г. Сан-Франциско 26.06.1945) // "Сборник дей-

ствующих договоров, соглашений и конвенций, заключенных СССР с иностранными государствами".

Вып. XII. М., 1956. С. 14–47.

35. Хлестова И.О. Вопросы иммунитета государств в законодательстве и в договорной практике РФ // Проблемы международного частного права : сб. ст. / авт. кол. : О.Н. Садиков, А.И. Минаков, Е.Т. Усенко и

др.; под ред. Н.И. Марышевой; Институт законодательного и сравнительного правоведения при Прави-

тельстве Российской Федерации. М. : Контракт, 2000.

36. Чуркин рассказал о странном поведении Пауэр на заседании Совбеза ООН //

URL:https://russian.rt.com/article/321415-churkin-rasskazal-o-vyzyvayuschem-povedenii-pauer-na (дата обра-

щения: 5.11.2016).

37. Шакирова М.Л., Биккулова А.М. Правовое регулирование установления происхождения детей при

применении вспомогательных репродуктивных технологий: актуальные вопросы теории и практики //

Вестник БИСТ (Башкирского института социальных технологий). 2011. № 1. С. 117-125.

38. Denza. The 2005 UN Convention on State Immunity in Perspective, ICLQ 55 (2006) 395ff.

39. Dickinson. Status of Forces under the UN Convention on State Immunity, ICLQ 55 (2006) 427ff.

40. Hall. UN Convention on State Immunity - The Need for a Human Rights Protocol, ICLQ 55 (2006) 411ff;

Gardiner. UN Convention on State Immunity, ICLQ 55 (2006) 407ff.

41. Loi N 94-679. 08.08.1994 // Journal Oficiel. 1994. Nо 184. Art 61.

42. Stewart. The UN Convention on Jurisdictional Immunities of States and Their Property, AJIL 99 (2005) 194.

References

1. Anufrieva L.P. Mezhdunarodnyj grazhdanskij process. (International civil process). Mоscow, BEK, 2001, Vol. 3.

2. Arbitrazhnyj processual'nyj kodeks Rossijskoj Federacii (Arbitration procedure code of the Russian Federation)

ot 24 ijulja 2002 g. № 95-FZ (red. ot 23.06.2016). prinjat Gos. Dumoj Feder. Sobr. Ros. Federacii 14 ijunja 2002

g.: odobr. Sovetom Federacii Feder. Sobr. Ros. Federacii 10 ijulja 2002 g. vvod. Feder. zakonom Ros. Federacii ot

24 ijulja 2002 g. № 96-FZ. Sobr. zakonodatel'stva Ros. Federacii, 2002, No 30, St. 3012.

3. Arbitrazhnyj process: uchebnik (Arbitration process: Textbook). A.V. Absaljamov, I.G. Arsenov, E.A.

Vinogradova i dr.; otv. red. V.V. Jarkov. fourth ed., Moscow, Infotropik Media, 2010.

4. Arsent'eva N.A. Pravovoe regulirovanie platnyh obrazovatel'nyh uslug v uslovijah modernizacii sistemy obra-

zovanija (Legal regulation of paid educational services in the conditions of modernization of the education sys-

tem). Mezhdunarodnyj akademicheskij vestnik, 2015, No 4, pp. 40-44.

5. Boguslavskij M.M. Isk Iriny Shhukinoj (The Lawsuit of Irina Shchukina), Moskovskij zhurnal mezhdunarod-

nogo prava, 1994, No 2, pp. 41-60.

6. Boguslavskij M.M. Kul'turnye cennosti v mezhdunarodnom oborote: pravovye aspekty (The cultural values of

international transactions: legal aspects). 2 ed., Moscow, Norma, Infra-M, 2012.

7. Boguslavskij M.M. Praktika primenenija principa immuniteta gosudarstv i problema zakonodatel'nogo reguliro-

vanija (The practice of application of the principle of state immunity and the problem of legislative regulation),

Mezhdunarodnoe chastnoe pravo: sovremennaja praktika. Sbornik statej. Under edition Boguslavskij M.M., Svet-

lanov A.G. Moscow, TON - Ostozh'e, 2000.

8. Boldyrev V.A. Juridicheskie lica - nesobstvenniki v sisteme sub#ektov grazhdanskogo prava (Legal entities - owners

in the system of subjects of civil law), Under edition V.A. Sysoeva, Omsk, Omskaja akademija MVD Rossii, 2010.

9. Gosudarstvo i biznes v sisteme pravovyh koordinat (Government and business in the system of legal coordinates).

V.R. Avhadeev, S.B. Bal'haeva, Ju.V. Bobrova i dr.; chief editor A.V. Gabov, Moscow, IZiSP, INFRA-M, 2014.

10. Grazhdanskij kodeks Rossijskoj Federacii. Chast' pervaja (The Civil Code of the Russian Federation. Part one),

ot 30 nojab. 1994 g. № 51-FZ (ed. ot 31.01.2016): prinjat Gos. Dumoj Feder. Sobr. Ros. Federacii 21 okt. 1994 g.

https://russian.rt.com/article/321415-churkin-rasskazal-o-vyzyvayuschem-povedenii-pauer-na


115

odobr. Sovetom Federacii Feder. Sobr. Ros. Federacii 20 nojab. 1994 g. vvod. Feder. zakonom Ros. Federacii ot

30 nojab. № 52-FZ, Sobr. zakonodatel'stva Ros. Federacii, 1994, No 32, St. 3301.

11. Grazhdanskij processual'nyj kodeks Rossijskoj Federacii (Civil Procedural Code of the Russian Federation), ot

14 nojab. 2002 g. № 138-FZ (ed. ot 30.12.2015) prinjat Gos. Dumoj Feder. Sobr. Ros. Federacii 23 okt. 2002 g.

odobr. Sovetom Federacii Feder. Sobr. Ros. Federacii 30 okt. 2002 g. vvod. Feder. zakonom Ros. Federacii ot 14

nojab. № 139-FZ, Sobr. zakonodatel'stva Ros. Federacii, 2002, No 46, St. 4532.

12. Informacionnoe pis'mo Prezidiuma VAS RF ot 18.01.2001 № 58 <Obzor praktiki razreshenija arbitrazhnymi

sudami sporov, svjazannyh s zashhitoj inostrannyh investorov> (Review of practice of permission of arbitration

courts of the disputes connected with protection of foreign investors), Hozjajstvo i pravo. 2001, No 4, pp. 92-106.

13. Kajsin D.V. Immunitet gosudarstva i zashhita inostrannyh gosudarstvennyh kapitalovlozhenij v Rossii (State

immunity and state protection of foreign investments in Russia), Zakon, 2015, No 5, pp. 158-163.

14. Kommentarij k Arbitrazhnomu processual'nomu kodeksu Rossijskoj Federacii (postatejnyj) (The comment to

the Arbitration procedural code of the Russian Federation (itemized)). A.V. Absaljamov, D.B. Abushenko, I.G.

Arsenov etc. under ed. V.V. Jarkov. 3 ed.. Moscow, Infotropik Media, 2011.

15. Kommentarij k Grazhdanskomu processual'nomu kodeksu Rossijskoj Federacii (postatejnyj) (The commen-

tary to the Civil procedural code of the Russian Federation (itemized)). D.B. Abushenko, A.M. Grebencov, S.L.

Degtjarev etc. under ed. V.I. Nechaev, 3 ed. Moscow, NORMA, 2008.

16. Konovalova L.G. Immunitet deputata zakonodatel'nogo (predstavitel'nogo) organa gosudarstvennoj vlasti

sub#ekta RF (Immunity of the Deputy of legislative (representative) body of state power of a subject of the Rus-

sian Federation), Rossijskij juridicheskij zhurnal, 2010, No 6. pp. 15-24.

17. Lunc L.A. Voprosy pravovogo polozhenija inostrancev i primenenija inostrannyh zakonov v Osnovah gra-

zhdanskogo zakonodatel'stva i Osnovah grazhdanskogo sudoproizvodstva Sojuza SSR i sojuznyh respublik (Issues

of legal status of foreigners and use of foreign laws in the Fundamentals of civil legislation and civil procedure of

the USSR and Union republics), Novoe v grazhdanskom i grazhdanskom processual'nom zakonodatel'stve Sojuza

SSR i sojuznyh respublik. Trudy nauchnoj sessii VIJuN, Moscow, 1962, pp. 63-74.

18. Lunc L.A. Mezhdunarodnyj grazhdanskij process (International civil process), Moscow, Jurid. Lit, 1966.

19. Lygin N.Ja., Tkachev V.N. Mezhdunarodno-pravovye standarty i konstitucionnaja zakonnost' v rossijskoj

sudebnoj praktike: nauchno-prakticheskoe posobie (International legal standards and constitutional legality in the

Russian judicial practice: scientific and practical guide), Moscow, Statut, 2012.

20. Ljapina O.A., Kolokolov A.V., Svechnikova I.V., Koshheev S.A., Artem'ev E.V. Kommentarij k Feder-

al'nomu zakonu ot 30 dekabrja 1995 g. N 225-FZ "O soglashenijah o razdele produkcii" (postatejnyj) (The com-

mentary to the Federal law of 30 December 1995 No. 225-FZ "On agreements on production section" (itemized)),

SPS Konsul'tantPljus, 2012.

21. Mezhdunarodnoe grazhdanskoe processual'noe pravo. Uchebnik (International civil procedural law. Tutorial),

Perevod s nemeckogo. Shak H., Moscow, BEK, 2001.

22. Mezhdunarodnoe pravo (International law) = Volkerrecht. Vol'fgang Graf Vitctum, M. Bote, R. Dol'cer etc.

per. s nem. T. Beknazara, A. Nasyrovoj, N. Spica; science editor T.F. Jakovleva; pred., sost. V. Bergmann, Mos-

cow, Infotropik Media, 2011, Serija "Germanskaja juridicheskaja literatura: sovremennyj podhod", Vol. 2.

23. Neshataeva T.N. Mezhdunarodnyj grazhdanskij process (International civil process), Moscow, Delo, 2001.

24. Neshataeva T.N. Reshenija Evropejskogo suda po pravam cheloveka: novelly i vlijanie na zakonodatel'stvo i

pravoprimenitel'nuju praktiku (The decisions of the European court of human rights: news and influence on legis-

lation and law enforcement practice), Moscow, Norma, INFRA-M, 2013.

25. O podpisanii Konvencii Organizacii Ob#edinennyh Nacij o jurisdikcionnyh immunitetah gosudarstv i ih

sobstvennosti (The signing of the Convention of United Nations on jurisdictional immunities of States and their

property). rasporjazhenie Pravitel'stva Ros. Federacii ot 27 okt. 2006 g. № 1487-r. Sobr. zakonodatel'stva Ros.

Federacii, 2006, No 45, St. 4720.

26. O proekte Federal'nogo zakona № 127618-4 "O jurisdikcionnom immunitete inostrannogo gosudarstva i ego

sobstvennosti" (Draft Federal law No. 127618-4 "On jurisdictional immunity of a foreign state and its property"),

Post. Gos. Dumy Fed. Sobranija Ros. Federacii ot 11 marta 2005 g. № 1590-IV GD, Sobr. zakonodatel'stva Ros.

Federacii, 2005, No 12, St. 994.

27. O ratifikacii Konvencii o zashhite prav cheloveka i osnovnyh svobod i Protokolov k nej (On ratification of the

Convention on the protection of human rights and fundamental freedoms and the Protocols thereto), feder. zakon

Ros. Federacii ot 30 marta 1998 g. № 54-FZ. prinjat Gos. Dumoj Feder. Sobr. Ros. Federacii 20 fevr. 1998 g.

№ 4 (46) 2016)

116

odobr. Sovetom Federacii Feder. Sobr. Ros. Federacii 13 marta 1998 g, Sobr. zakonodatel'stva Ros. Federacii,

1998, No 14, St. 1514.

28. O soglashenijah o razdele produkcii (On agreements on production section), feder. zakon Ros. Federacii ot 30 dek.

1995 g. № 225-FZ (ed. ot 29.06.2015). prinjat Gos. Dumoj Feder. Sobr. Ros. Federacii 6 dek. 1995 g. odobr. Sovetom

Federacii Feder. Sobr. Ros. Federacii 19 dek. 1995 g., Sobr. zakonodatel'stva Ros. Federacii, 1996, No 1, St. 18.

29. O jurisdikcionnyh immunitetah inostrannogo gosudarstva i imushhestva inostrannogo gosudarstva v Rossijskoj

Federacii (On jurisdictional immunities of a foreign state and the property of a foreign state in the Russian Federa-

tion), feder. zakon Ros. Federacii ot 3 nojab. 2015 g. № 297-FZ. prinjat Gos. Dumoj Feder. Sobr. Ros. Federacii

23 okt. 2015 g. odobr. Sovetom Federacii Feder. Sobr. Ros. Federacii 28 okt. 2015 g. Sobr. zakonodatel'stva Ros.

Federacii, 2015, No 45, St. 6198.

30. Rezoljucija N (72) 2 Komiteta ministrov Soveta Evropy <O Evropejskoj konvencii ob immunitete gosudarstv

(Resolution N (72) 2 of the Committee of Ministers of the Council of Europe “On the European Convention on

state immunity”), (Prinjata 18.01.1972 na 206-om zasedanii predstavitelej ministrov), Mezhdunarodnoe chastnoe

pravo, Sbornik dokumentov, Moscow, BEK, 1997.

31. Rossijskij ezhegodnik Evropejskoj konvencii po pravam cheloveka (Russian yearbook of the European con-

vention on human rights), D.V. Afanas'ev, M. Vizentin, M.E. Glazkova etc. Moscow, Statut, 2015, Vol. 1, Evrope-

jskaja konvencija, novye "starye" prava.

32. Salieva R.N. Mehanizmy arbitrazha po uslovijam soglashenij o razdele produkcii i problema immuniteta gosu-

darstva (The arbitration mechanisms under the terms of agreements on production sharing and the problem of state

immunity), Ispolnitel'noe proizvodstvo: processual'naja priroda i civilisticheskie osnovy: Sbornik materialov Vse-

rossijskoj nauchno-prakticheskoj konferencii. Chief editor D.H. Valeev, M.Ju. Chelyshev, Moscow, Statut, 2009.

33. Soglashenie mezhdu Pravitel'stvom RF i Pravitel'stvom Kitajskoj Narodnoj Respubliki ot 27.05.1994 (s izm. ot

13.10.2014) "Ob izbezhanii dvojnogo nalogooblozhenija i predotvrashhenii uklonenija ot nalogooblozhenija v

otnoshenii nalogov na dohody" (Agreement between the Government of the Russian Federation and the government of

the people's Republic of China from 27.05.1994 (Rev. from 13.10.2014) "On the avoidance of double taxation and pre-

vention of fiscal evasion with respect to taxes on income"), Bjulleten' mezhdunarodnyh dogovorov, 2003, No 5.

34. Ustav Organizacii Ob#edinennyh Nacij (The Charter of the United Nations), (Prinjat v g. San-Francisko

26.06.1945). "Sbornik dejstvujushhih dogovorov, soglashenij i konvencij, zakljuchennyh SSSR s inostrannymi

gosudarstvami", Vol. XII, Moscow, 1956, pp. 14-47.

35. Hlestova I.O. Voprosy immuniteta gosudarstv v zakonodatel'stve i v dogovornoj praktike RF (Questions of

state immunity in legislation and in Treaty practice of the Russian Federation), Problemy mezhdunarodnogo

chastnogo prava, Sbornik statej. Avt. kol. O. N. Sadikov, A. I. Minakov, E. T. Usenko etc. under ed. N. I.

Maryshevoj, Institut zakonodatel'nogo i sravnitel'nogo pravovedenija pri Pravitel'stve Rossijskoj Federacii, Mos-

cow, Kontrakt, 2000.

36. Churkin rasskazal o strannom povedenii Paujer na zasedanii Sovbeza OON (Churkin told about strange behav-

iour of Power on the UN security Council meeting). URL:https://russian.rt.com/article/321415-churkin-rasskazal-

o-vyzyvayuschem-povedenii-pauer-na (5.11.2016)

37. Shakirova M.L., Bikkulova A.M. Pravovoe regulirovanie ustanovlenija proishozhdenija detej pri primenenii

vspomogatel'nyh reproduktivnyh tehnologij: aktual'nye voprosy teorii i praktiki (Legal regulation of the establish-

ment of origin of children in the application of assisted reproductive technologies: current issues of theory and

practice), Vestnik BIST (Bashkirskogo instituta social'nyh tehnologij), 2011, No 1. pp. 117-125.

38. Denza. The 2005 UN Convention on State Immunity in Perspective, ICLQ 55 (2006) 395ff.

39. Dickinson. Status of Forces under the UN Convention on State Immunity, ICLQ 55 (2006) 427ff.

40. Hall. UN Convention on State Immunity - The Need for a Human Rights Protocol, ICLQ 55 (2006) 411ff;

Gardiner. UN Convention on State Immunity, ICLQ 55 (2006) 407ff.

41. Loi N 94-679. 08.08.1994, Journal Oficiel, 1994, No 184, Art 61.

42. Stewart. The UN Convention on Jurisdictional Immunities of States and Their Property, AJIL 99 (2005) 194.



117

УДК 342.4

КОНВЕРГЕНЦИЯ ПУБЛИЧНОГО

И ЧАСТНОГО ПРАВА КАК ОСНОВНАЯ

ТЕНДЕНЦИЯ ПРАВОВОГО

РЕГУЛИРОВАНИЯ ГОСУДАРСТВЕННО-

ЧАСТНОГО ПАРТНЕРСТВА В СФЕРЕ

ОКАЗАНИЯ МЕДИЦИНСКИХ УСЛУГ

CONVERGENCE OF PUBLIC AND PRIVATE

LAW AS THE KEY TREND OF LEGAL

REGULATION OF PUBLIC PRIVATE

PARTNERSHIP IN HEALTHCARE

ЕНИКЕЕВА Зарема Айратовна ENIKEEVA Zarema Airatovna

ассистент кафедры гражданского права крими-

налистики Института права ФГБОУ ВО «Баш-

кирский государственный университет», г. Уфа,

Россия. E-mail: [email protected]

Teaching assistant of the Chair of Civil Law of the

Institute of Law of the FSBEI HE “Bashkir State

University”, Ufa, Russia.


Государственно-частное партнерство в сфере оказа-

ния медицинских услуг является на сегодняшний

день одним из самых эффективных и перспективных

способов повышения качества и доступности меди-

цинских услуг для широких слоев населения. Инсти-

тут государственно-частного партнерства возник на

стыке взаимодействия публичного и частного права,

занимая некое пограничное положение. Продуктив-

ность данного механизма зависит от уровня его пра-

вового регулирования, эффективность которого

определяется сбалансированностью и взаимодей-

ствием публично- и частноправового инструмента-

рия. Взаимопроникновение публично- и частнопра-

вовых начал или иначе процесс конвергенции имеет

определяющий характер в правовом регулировании

отношений, складывающихся на всех этапах реали-

зации проектов государственно-частного партнер-

ства. Говоря о партнерстве государства и частного

сектора в рамках реализации ГЧП в сфере оказания

медицинских услуг, необходимо учитывать особое

социальное значение соответствующих проектов и в

то же время равноправие субъектов, добровольность

их участия в проекте ГЧП, а значит, необходимости

учета интересов обоих партнеров. Сочетание частно-

и публично-правовых начал в регулировании возни-

кающих правоотношений не может не отражаться и

на методе правового регулирования.

Public private partnership in healthcare is now one

of the most efficient and promising ways to im-

prove the quality of health services and make them

available for various strata of society. The institu-

tion of public private partnership originated at the

interface between public and private law, having

some borderline position. The output of this mech-

anism depends on the level of its legal regulation,

the efficiency of which is defined by the balance

and the interaction of public and private law tools.

Interpenetration of public and private law principles

or, in other words, the process of convergence, is

crucial in legal regulation of relationships develop-

ing at all stages of implementation of public private

partnership projects. In speaking of the partnership

of state and private sector as part of PPP implemen-

tation in health care, it is necessary to take into ac-

count special social significance of the relevant pro-

jects and, at the same time, equality of entities, their

voluntary participation in the PPP project, and

hence, the need to take into consideration both part-

ners’ interests. The combination of private and pub-

lic law principles in the regulation of emerging le-

gal relations definitely impacts the method of legal

regulation.

Ключевые слова: государственно-частное парт-

нерство, конвергенция, медицинские услуги,

частно- и публично-правовые начала, интерес,

метод правового регулирования, публичный ин-

терес, частный интерес.

Key words: public private partnership, conver-

gence, health services, private and public law prin-

ciples, interest, method of legal regulation, public

interest, private interest.

Дуализм права, взаимодействие частно- и публично-правовых начал, их единство и

противоположность всегда являлись актуальными темами для правовой науки. На современ-

ном этапе взгляд на них приобретает особое значение. Появляется все больше сфер жизнеде-

ятельности общества, эффективность правового регулирования которых зависит от сбаланси-



№ 4 (46) 2016)

118

рованности и взаимодействия публично- и частноправовых начал. Среди таковых и сфера

оказания медицинских услуг, требующая особого внимания и пересмотра правового регули-

рования, длительное время формировавшегося исключительно в административно – правом

ракурсе, а так же относительно новое для российской правовой действительности явление –

государственно-частное партнерство (далее – ГЧП), возникшее на стыке взаимодействия

публичного и частного права, как механизм, способствующий повышению доступности и ка-

чества медицинских услуг. Взаимопроникновение публично- и частноправовых начал в рас-

сматриваемой сфере приобретает определяющий характер, именно поэтому осмысление пуб-

личного и частного права не столько с точки зрения противоположностей, сколько с позиции

взаимосвязи в указанном аспекте имеет важное методологическое и практическое значение.

Деление права на частное и публичное известно с древнейших времен. Появление лю-

бого разделения, классификации всегда предполагает определение какого-то критерия, на ос-

новании которого проводится разграничение. В отечественной правовой науке вопрос о про-

ведении границы между частным и публичным правом решался по-разному. Однако, несмот-

ря на то, что учеными было высказано достаточно большое количество теорий, традиционно

их можно классифицировать по двум основным направлениям – материальному, в рамках ко-

торого определяющее значение предается непосредственно содержанию регулируемых от-

ношений, и формальному, представители которого считают, что в основе разделения нахо-

дится метод регулирования правоотношений.

На современном этапе происходит усложнение общественных отношений, и как след-

ствие, их правового регулирования, в связи с чем особое значение приобретает тенденция

взаимопроникновения частно- и публично-правовых начал в правовом регулировании. Появ-

ляется все больше так называемых «пограничных» сфер, эффективное регулирование кото-

рых невозможно с явным превалированием частных или публичных начал. К таковым отно-

сится и ГЧП, особенно в сфере оказания медицинских услуг.

Большое внимание межотраслевому взаимодействию в процессе регулирования обще-

ственных отношений уделял в своих работах М.Ю. Челышев, изучавший систему связей

гражданского права с другими правовыми образованиями и отмечавший их взаимную право-

вую зависимость, обусловленность и общность [10].

В свете восприятия публичного и частного права как двух частей одного целого не под

углом их сущностной противоположности, а с точки зрения их взаимодействия, знаковой в

современной российской науке является теория конвергенции частного и публичного права

Н.М. Коршунова [5, с. 21–24]. Ученый видел сущностную характеристику конвергенции

частного и публичного права в двух основных аспектах: юридическом и социологическом.

Юридическая сущность представляет собой их сближение, состоящее в проникновении част-

ного права в публичную сферу общественных отношений и наоборот. Корни социальной

обусловленности конвергенции частного и публичного права лежат в сфере разнообразных,

наиболее типичных, поддающихся нормативному регулированию интересов участников об-

щественных отношений, необходимость предотвращения и разрешения конфликтов между

которыми обусловливает социальное назначение конвергенции частного и публичного права,

состоящее в гармонизации этих интересов. Обеспечивая достижение этой цели, публично- и

частноправовые методы регулирования выполняют социальную функцию права, состоящую в

обеспечении равновесия двух нравственных интересов, отражающих требования личной сво-

боды (частного интереса) и общего блага (публичного интереса) [5, с. 224]. На наш взгляд,

конвергенция частно- и публично-правовых начал в правовом регулировании ГЧП в сфере

оказания медицинских услуг является основной тенденцией правового регулирования, так

как этот институт невозможно отнести ни исключительно к сфере публичного права, ни к

сфере частного. Данная точка зрения далее будет последовательно аргументирована.


119

Как было указано выше, такая категория как «интерес» является системообразующим

критерием разделения права на частное и публичное. Однако, рассматривая ГЧП, и пытаясь

определить, в сфере публичного или частного права находится данное правовое явление, не-

легко установить, публичный или частный интерес является приоритетным при построении

системы правового регулирования соответствующих общественных отношений.

Вопрос о соотношении публичного и частного интересов в рамках ГЧП в сфере оказа-

ния медицинских услуг приобретает особое значение. Если, рассуждая о традиционных от-

ношениях, подпадающих под частноправовое регулирование, очевидна приоритетность обес-

печения частных интересов, а в отношениях административного подчинения напротив – пуб-

личных, то говоря о партнерстве государства и частного сектора в рамках реализации ГЧП в

сфере оказания медицинских услуг, необходимо учитывать особое социальное значение со-

ответствующих проектов и в то же время равноправие субъектов, добровольность их участия

в проекте ГЧП, а значит, необходимости учета интересов обоих партнеров. Хотя, например,

А.Н. Лукина считает, что «абсолютного равенства в данном случае быть не может, так как, с

одной стороны, стоят интересы большинства, представителем которых выступает публичный

орган власти, а с другой стороны, стоит интерес частного лица, который направлен только на

одну цель – извлечение прибыли. Приоритет в таких взаимоотношениях должен всегда отда-

ваться интересам государства, следовательно, преимущество будет иметь государственный

интерес, но при этом частное лицо может действовать на определенных государством для не-

го условиях, которые должны быть сформированы таким образом, чтобы были интересны

представителям бизнеса» [6]. Аналогичной точки зрения придерживается А.В. Белицкая, по-

лагающая, что в основе ГЧП, возникающего, как правило, по инициативе публичного партне-

ра, заинтересованного в развитии экономики страны, создании или реконструкции социально

значимых инфраструктурных объектов, а также в обеспечении населения соответствующими

товарами, работами и услугами, всегда лежит идея удовлетворения публичного интереса. Хо-

тя в то же время частный партнер также имеет свой интерес – вложить капитал с тем, чтобы

он в будущем увеличился [2]. В.Ф. Попондопуло делает вывод о том, что «основной целью

публично-частного партнерства является удовлетворение публичного интереса (интереса,

связанного с созданием (модернизацией) публичного имущества и реализацией публичных

услуг) посредством удовлетворения частного интереса (имущественного интереса инвестора,

привлеченного для создания (модернизации) публичного имущества и реализации публичных

услуг). Сбалансированность интересов публичного и частного партнеров в рамках публично-

частного партнерства выступает основой их взаимовыгодного сотрудничества» [8].

З.А. Саидов совершенно справедливо отмечает, что «государственно-частное партнер-

ство не направлено в первую очередь на извлечение прибыли, последняя лишь является сред-

ством привлечения частных субъектов к реализации проектов в указанных сферах жизнедея-

тельности посредством их заинтересованности» [9]. В то же время считаем необходимым

подчеркнуть мысль ученого о том, что «государственно-частное партнерство предполагает

взаимодействие двух субъектов, имеющих в принципе разные интересы, но которые, в то же

время, совпадают в связи с их встречным характером» [9].

Безусловно, конструкция государственно-частного партнерства возникла в первую

очередь в силу заинтересованности государства в привлечении частных партнеров для реали-

зации проектов, имеющих социальную значимость. Однако вместе с тем, очевидно, что част-

ный партнер вступает в отношения государственно-частного партнерства не из альтруистиче-

ских побуждений, преследуя общественно полезные цели, а будучи заинтересованным в по-

лучении прибыли, то есть в удовлетворении своего частного интереса. Из чего можно сделать

вывод о том, что перекос правового регулирования ГЧП в сторону приоритетности публично-

го или частного интереса, а не их равнозначности, снижает его эффективность.

№ 4 (46) 2016)

120

Таким образом, правовое регулирование, основанное не на паритете частного и пуб-

личного интересов, а на приоритете последнего не будет являться привлекательным для по-

тенциальных инвесторов. Подтверждением этого тезиса является ситуация, возникшая на

стадии согласования законопроекта «Об основах государственно-частного партнерства» пе-

ред принятием во втором чтении. Так, комитет Госдумы по федеративному устройству

настаивал на исключении из законопроекта нормы, допускающей переход права собственно-

сти на объекты соглашений о ГЧП к частному партнеру, оставляя за ним лишь правомочие

пользования. Комитет аргументировал свою позицию тем, что ГЧП необходимо для решения

публичных задач, из чего вытекает исключительно целевое использование имущества, а пе-

реход права собственности противоречит публичным интересам [3]. Однако как свидетель-

ствует мировая практика, исключение возможности включения условия о переходе права

собственности на объекты соглашений о ГЧП к частным партнерам, существенно сокращает

потенциал использования ГЧП в РФ, ограничивая существующие и успешно реализуемые за

рубежом модели. Кроме того, это снижает привлекательность для участия потенциальных

частных партнеров в ряде дорогостоящих проектов. Баланс публичных и частных интересов в

данном случае достигается за счет закрепления условия о целевом использовании имущества,

а так же посредством закрепления за публичным партнером функции надзора и контроля.

Вторым традиционно выделяемым критерием разграничения частного права от пуб-

личного является метод правового регулирования. Под методом правового регулирования

понимаются выражающие характерные черты правового регулирования «приемы юридиче-

ского воздействия, их сочетание, характеризующее использование в данной области обще-

ственных отношений того или иного комплекса юридического инструментария, средств юри-

дического воздействия» [1, с. 294–296]. Метод правового регулирования является «способом

организации правовой связи субъектов регулируемых общественных отношений, показыва-

ющий как нормы отрасли воздействуют на предмет правового регулирования» [4, c. 19],

«имманентное свойство права, признак, позволяющий отграничить право от других социаль-

ных регуляторов» [4, c. 22], содержательный признак права, отражающий типичные элементы

его содержания [11, c. 21].

Традиционно в науке выделяется два основных или первичных метода правового ре-

гулирования: императивный или метод субординации и диспозитивный, предполагающий

координацию. Для каждой отрасли права характерен свой метод. Однако, когда речь идет о

нетипичных правоотношениях, аккумулирующих в себе как частно-, так и публично-

правовые начала, возникающих, например, из ГЧП, межотраслевые связи должны проявлять-

ся в согласованности обоих методов. При рассмотрении ГЧП становится очевидно, что выде-

лить преобладание какого-то из них довольно сложно и не слишком эффективно. С одной

стороны, принципами ГЧП является равноправие сторон соглашения и равенство их перед

законом; справедливое распределение рисков и обязательств между сторонами соглашения;

свобода заключения соглашения, с другой – законодатель в императивной форме установил

довольно широкий перечень существенных условий, требования к предложению о реализа-

ции проекта, при этом решение о реализации принимается специально уполномоченными ор-

ганами государственной власти или местного самоуправления при наличии положительного

заключения уполномоченного органа в установленный срок, установлена конкурсная проце-

дура, за публичным партнером закреплены права на осуществление контроля за исполнением

соглашения. Оформляются ГЧП – соглашения исключительно в рамках гражданско-правовых

конструкций, однако в то же время только при комплексном регулировании отношений воз-

можна полная реализация проекта. Конвергенция, как основная тенденция правового регули-

рования ГЧП проявляется и в принятии специального нормативно – правового акта, имеюще-

го межотраслевой характер [7].


121

Таким образом, главной задачей законодателя для развития ГЧП выступает создание пра-

вового механизма, гармонично сочетающего элементы императивного и диспозитивного регули-

рования, обеспечивающего внутрисистемное единство противоположных по своей сути приемов,

направленного на сбалансированное применение правовых средств, как частного, так и публич-

ного права, обеспечивающих соблюдение публичных и частных интересов, и отражающего тен-

денцию взаимопроникновения публично- и частноправовых начал в механизме правового регу-

лирования государственно-частного партнерства в сфере оказания медицинских услуг.


1. Алексеев С.С. Общая теория права : монография. Т. I. М. : Юрид. лит., 1981. 2. Белицкая А.В. Государственно-частное партнерство как альтернатива контрактной системе // Юрист. 2014. № 5. С. 33–37. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс». 3. Единороссы предлагают отменить приватизацию в рамках ГЧП // URL:http://pppcenter.ru/ in-dex.php?id=813. 4. Зайцева О.Б., Шамардин Е.А. Метод современного трудового права : учебное пособие. Оренбург : ООО ИПК «Университет», 2015. 5. Коршунов Н.М. Конвергенция частного и публичного права: проблемы теории и практики. М. : Норма : ИНФРА-М, 2013. 6. Лукина А.Н. Некоторые проблемы публичного управления государственно-частным партнерством // Административное право и процесс. 2015. № 3. С. 71–76. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс». 7. О государственно-частном партнерстве, муниципально-частном партнерстве в Российской Федерации и внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации: федер. закон Рос. Феде-рации от 13 июля 2015 г. № 224-ФЗ : принят Гос. Думой Федер. Собр. Рос. Федерации 1 июля 2015 г. одобр. Советом Федерации Федер. Собр. Рос. Федерации 8 июля 2015 г. // Рос. газ. 2015. 17 июля. 8. Попондопуло В.Ф. Публично-частное партнерство: понятие и правовые формы // Арбитражные споры. 2014. № 2. С. 81–100. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс». 9. Саидов З.А. Государственно-частное партнерство в механизме административно-правого регулиро-вания экономики // Российская юстиция. 2015. № 9. С. 46–51. Доступ из справ-правовой системы «Консультант плюс». 10. Челышев М.Ю. Концепция оптимизации межотраслевых связей гражданского права: постановка проблемы : монография. Казань : Казанский гос. ун.-т им. В.И. Ульянова-Ленина, 2006. 11. Яковлев В.Ф. Гражданско-правовой метод регулирования общественных отношений : монография. М. : Статут, 2006.

References

1. Alekseev S.S. Obshaya teoria prava (Сommon law theory), M, Urid.lit, 1981. 2. Belickaya A.V. Gosudarstvenno-chastnoe partnerstvo kak alternativa contractnoy sisteme (Public private partnership as an alternative of a contract system), Urist, 2014, No. 5, pp. 33–37. 3. Edinorossy predlagaut otmenit’ privatizaciu v ramkah GCP (United Russia deputies offer to cancel the pri-vatization within the PPP) Available at, http:// pppcenter.ru/index.php?id=813. (accessed date: 07 July 2016). 4. Zayceva O.B. Metod sovremennogo trudovogo prava (The method of modern labor law), Orenburg, OOO IPK Universitet, 2015. 5. Korshunov N.M. Konvergencia chastnogo i publichnogo prava: problemy teorii i praktiki (The conver-gence of private and public law: problems of theory and practice), Moscow, Norma, INFRA-M, 2013. 6. Lukina A.N. Nekotorye problemy publichnogo upravlenia gosudarstvenno-chastnym partnerstvom (Some problems of public administration of publicprivate partnership), Administrativnoe pravo i process, 2015, No. 3, pp. 71–76. 7. O gosudarstvenno – chastnom partnerstve, munitsipalno-chastnom partnerstve v Rossiskoi Federacii i vnese-nii izmenenyi v otdelnye zakonodatelnye acty Rossiskoi Federacii (Public private partnerships , municipal- pri-vate partnership in the Russian Federation and the Introduction of Amendments to Certain Legislative Acts of the Russian Federation), feder.zakon Ros.Federacii ot 13 iul’a 2015, No. 224 – FZ, Ros.gaz, 2015, 17 iul’a. 8. Popondopulo V.F. Publichno-chastnoe partnerstvo: pon’atie i pravovie formi (Public private partnership: the concept and legal forms), Arbitrazhnye spori, 2014, No. 2, pp. 81–100.

http://pppcenter.ru/

№ 4 (46) 2016)

122

9. Saidov Z.A. Gosudarstvenno-chastnoe partnerstvo v mehanisme administrativno-pravovogo regulirovania economici (Public private partnership in the mechanism of administrative regulation of economy), Ros-siyskaya usticia, 2015, No. 9. pp. 46–51. 10. Chelyshev M.U. Koncepcia optimizacii mejotraslevih sv’azey gragdanskogo prava: postanovka problemi (The concept of optimization of inter-branch of civil law relations: Problem formulation), Kazan, Kazanskyi gosud.un-t im.V.I. Ul’anova-Lenina, 2006. 11. Yakovlev V.F. Grajdansko-pravovoy metod regulirovania obshestvennih otnosheniy (Civil law method of regulation of social relations), M, Statut, 2006.


УДК 340

К ВОПРОСУ О КВАЛИФИКАЦИОННЫХ

ТРЕБОВАНИЯХ К ПРЕДСТАВИТЕЛЯМ

В АДМИНИСТРАТИВНОМ

И ГРАЖДАНСКОМ СУДОПРОИЗВОДСТВЕ

TO THE ISSUE OF COMPETENCE

REQUIREMENTS TO LITIGATION

GUARDIANS IN ADMINISTRATIVE

AND CIVIL PROCEEDINGS

ЖЕМАЛЕТДИНОВ Рустэм Маратович ZHEMALETDINOV Rustem Maratovich


гражданского процесса Института права


верситет», г. Уфа, Россия.


Candidate of Sciences (law), Assistant Professor of

the Chair of Civil Procedure of the Institute of Law

of the FBSEI HE “Bashkir State University”, Ufa,

Russia. Е-mail: [email protected]

Правовое регулирование рассмотрения и разреше-

ния судами дел, возникающих из публичных право-

отношений, значительно изменилось в связи с вве-

дением в действие Кодекса административного су-

допроизводства РФ. В частности, появились новые

требования к представителям по административ-

ным делам, которые отсутствуют в гражданском и

арбитражном процессе. По некоторым категориям

дел, рассматриваемых в порядке административно-

го судопроизводства, представителям необходимо

наличие высшего юридического образования. В

этом случае для лиц, участвующих в деле, не име-

ющих юридического образования, ведение дел че-

рез представителей является обязательным. Про-

цессуальная дееспособность этих лиц, возможности

своими действиями осуществлять процессуальные

права, оказались существенно ограничены. Такие

особенности административного судопроизводства

нарушают ряд конституционных принципов и не

обусловлены публичными интересами. На основе

сравнительного анализа процессуальных отраслей

права и правовых позиций Конституционного Суда

РФ обосновывается необходимость отмены норм,

содержащих избыточные требования к представи-

телям в административном процессе.

Legal regulation of consideration and adjudication

of the cases arising from public legal relationship

has been considerably changed in connection with

enforcement of the Administrative Court Procedure

Code of the Russian Federation. In particular, there

are new requirements to litigation guardians in ad-

ministrative cases, which are not established in civil

and arbitral procedure. Litigation guardians need to

have the higher legal education in some cases tried

as administrative proceedings. In this case, the per-

sons involved in judicial proceedings, but do not

have legal education, are obliged to have litigation

guardians. Legal capacity to sue of these persons,

possibilities to exercise their procedural rights, are

significantly limited. Such features of administra-

tive legal proceedings break a number of constitu-

tional principles and are not induced by public in-

terests. On the basis of the comparative analysis of

procedural branches of law and legal positions of

the Constitutional Court of the Russian Federation

the author proves the necessity to withdraw the

norms containing excess requirements to litigation

guardians in administrative cases.



123

Ключевые слова: административное судопроиз-

водство, представительство в административном

процессе, гражданский процесс, судебное пред-

ставительство, квалификационные требования к

представителям в суде, обязательное участие

представителя в судебном процессе.

Key words: administrative proceedings, representa-

tion in administrative process, civil procedure, legal

representation, competence requirements to litiga-

tion guardians, obligatory participation of a litiga-

tion guardian in legal proceedings.

В России продолжается судебная реформа: вслед за упразднением Высшего Арбитраж-

ного Суда Российской Федерации (далее – РФ) и появлением Концепции единого Гражданско-

го процессуального кодекса РФ, значительные изменения коснулись действующего законода-

тельства о гражданском судопроизводстве в судах общей юрисдикции. В связи с принятием

Кодекса административного судопроизводства от 8 марта 2015 года № 21-ФЗ [1] (далее – КАС

РФ), вступившего в силу с 15 сентября 2015 года, утратил силу подраздел III раздела II Граж-

данского процессуального кодекса РФ (далее – ГПК РФ) о производстве по делам, возникаю-

щим из публичных правоотношений. Таким образом, прекратил существование один из видов

гражданского судопроизводства, а дела, возникшие из отношений власти и подчинения, свя-

занные с осуществлением судебного контроля за законностью деятельности государственных и

муниципальных органов, перешли из разряда гражданских в категорию административных.

При этом претерпели изменения нормы и институты, определяющие порядок рассмотрения и

разрешения таких дел. Так, введены новые требования к осуществлению представительства по

административным делам, не установленные в гражданском судопроизводстве.

По смыслу статьи 54 КАС РФ, граждане, обладающие административной процессуаль-

ной дееспособностью, могут вести свои административные дела в суде лично и (или) через

представителей, только если КАС РФ не предусматривает обязательного участия представите-

ля. В случаях, когда КАС РФ предусмотрено обязательное участие представителя в судебном

процессе, даже законные представители обязаны поручить ведение административного дела в

суде избранному ими представителю. Например, участие представителя обязательно при рас-

смотрении дел об оспаривании нормативных актов (п. 9 ст. 208 КАС РФ). Налицо существен-

ное ограничение прав участников административного процесса, которое усматривается из ч. 5

ст. 45 КАС РФ: в тех случаях, когда лица, участвующие в деле, обязаны вести дела в суде с

участием представителей, то задавать вопросы другим участникам процесса, давать необходи-

мые пояснения, высказывать мнения и совершать иные процессуальные действия они могут

только через своих представителей. Непосредственное осуществление лицами, участвующими

в деле, принадлежащих им процессуальных прав допускается судом «при необходимости». Ес-

ли при этом гражданин – административный истец намерен вести дело лично, то в его исковом

заявлении необходимо указать сведения о высшем юридическом образовании (п. 2 ч. 2 ст. 125

КАС РФ). Фактически, на наш взгляд, речь идет о ничем не обусловленном уменьшении объе-

ма административной процессуальной дееспособности значительного числа граждан (ст. 5).

Согласно ч. 1 ст. 55 КАС РФ, представителями в суде по административным делам могут быть

лица, обладающие полной дееспособностью, не состоящие под опекой или попечительством и

имеющие высшее юридическое образование. Представители должны представить суду доку-

менты о своем образовании, а также документы, удостоверяющие их статус и полномочия (ч. 3

ст. 55). Очевидно, что для представительства в административном процессе законодатель уста-

навливает дополнительное условие, которое отсутствует в ГПК РФ и АПК РФ. Так, статья 49

ГПК РФ требует от представителя только полной дееспособности и наличия надлежащим обра-

зом оформленных полномочий на ведение дела.

Чем могут быть обусловлены указанные различия в правовом регулировании и не при-

водят ли они к нарушению ряда общеправовых принципов, установленных в Конституции

РФ? Ведь в аналогичной ситуации норма, установленная ранее в ч. 5 ст. 59 АПК РФ, в той

№ 4 (46) 2016)

124

мере, в которой она в системной связи с п. 4 статьи 2 Федерального закона от 31 мая 2002 го-

да № 63-ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» [2] огра-

ничивала по сравнению с нормами ч. 2 ст. 48 ГПК РФ право лиц, не обладающих адвокат-

ским статусом, быть представителями юридических лиц при рассмотрении арбитражных дел,

уже была признана Конституционным Судом РФ не соответствующей Основному Закону как

приводящая к неравенству участников арбитражного и гражданского процесса перед законом

и нарушающая принципы диспозитивности и состязательности. [3]

На наш взгляд, все приведенные в Постановлении Конституционного Суда РФ от 16

июля 2004 года доводы в обоснование сформулированной правовой позиции актуальны и в

отношении установленных КАС РФ дополнительных требований к представителям по адми-

нистративным делам.

Конституционный Суд РФ, в частности, указал, что установление критериев квалифи-

цированной юридической помощи и обусловленных ими особенностей и условий допуска тех

или иных лиц в качестве защитников или представителей в конкретных видах судопроизвод-

ства является прерогативой законодателя. Исходя из конституционной природы правосудия и

обязанности государства гарантировать каждому судебную защиту, в том числе путем опреде-

ления порядка получения квалифицированной юридической помощи, законодатель вправе

предусмотреть преимущества для некоторых категорий представителей, например, адвокатов

при допуске их для осуществления представительства в суде, если необходимость таких пре-

имуществ обусловлена публичными интересами, что, например, имеет место в уголовном су-

допроизводстве в отношении представителей обвиняемого. Однако при этом законодатель

должен обеспечивать баланс публичных интересов и прав и законных интересов лица при вы-

боре представителя для судебной защиты, не допуская несоразмерного ограничения как права

на судебную защиту, так и права на получение квалифицированной юридической помощи.

В то же время Конституционный Суд РФ отмечает, что стороны равны перед законом

и судом, а возникший между ними спор разрешается на основе принципов состязательности и

равноправия сторон. Диспозитивность, которая также присуща гражданскому судопроизвод-

ству, обусловлена природой гражданско-правовых отношений, которые основаны на принци-

пах свободы договора, свободном установлении своих прав и обязанностей на основе догово-

ра. Ограничение принципа диспозитивности, обусловленное спецификой публично-

правового спора в сфере предпринимательской и иной экономической деятельности, допу-

стимо лишь в случаях, когда природа спорного публичного правоотношения не предполагает

возможность свободного распоряжения субъективным материальным правом. Ограничения в

выборе представителя, установленные федеральным законодателем в арбитражном процессе,

не продиктованы конституционно значимыми целями (ч. 3 ст. 55 Конституции РФ).

Что касается административного процесса, то, на наш взгляд, граждане и организации,

являющиеся в нем лицами, участвующими в деле, также должны иметь право обратиться по-

мимо адвокатов и граждан с высшим юридическим образованием к другим лицам, если счита-

ют, что они способны оказать им квалифицированную юридическую помощь при рассмотре-

нии дел, возникших из публично-правовых отношений. Необходимо предоставить лицам, счи-

тающим, что их права и законные интересы нарушены действиями органов власти, право сво-

бодного выбора способа защиты, обеспечить им, даже в отсутствие юридического образования,

доступ к правосудию. КАС РФ, также как и АПК РФ, устанавливает принципы равенства всех

перед законом и судом, состязательности и равноправия сторон административного судопроиз-

водства при активной роли суда (ст. 6). Поэтому правовая позиция Конституционного Суда РФ

очевидно должна быть принята во внимание и в административном судопроизводстве.

В вышеуказанном постановлении подчеркивается, что даже в уголовном процессе ор-

ганизации, выступающие в качестве потерпевшего или гражданского истца, в соответствии с

частью первой статьи 45 УПК Российской Федерации также вправе выбирать представителя


125

не только из числа адвокатов. Таким образом, введение образовательного или квалификаци-

онного требования к представителям мы считаем необходимым там, где есть реальная угроза

привлечения граждан и организаций к уголовной или, возможно, административной ответ-

ственности, но не всегда целесообразно в иных случаях.

Но если в настоящее время для рассмотрения ряда дел, определенных в КАС РФ,

иметь по делу представителя является обязанностью стороны и условием допуска для уча-

стия в рассмотрении дела, что делать в случаях, когда лицо не выполнило свою процессуаль-

ную обязанность, а суд в нарушение процессуальной формы рассмотрел дело с участием

гражданина-истца, не имеющего высшего юридического образования? Ситуация не является

исключительно гипотетической. Вопрос имеет и практическое значение, может повлиять на

права и обязанности граждан, что видно из следующего примера рассмотрения и разрешения

административного дела Нефтекамским городским судом Республики Башкортостан.

В январе 2016 года Нефтекамский городской суд Республики Башкортостан рассмотрел

административное дело по иску N к призывной комиссии городского округа г. Нефтекамск,

Федеральному казенному учреждению «Военный комиссариат Республики Башкортостан» о

признании незаконным её решения о призыве N на военную службу и отказе в предоставлении

отсрочки призыва. Решением суда требования N были удовлетворены и сохранена предостав-

ленная ему ранее отсрочка призыва на военную службу до окончания обучения в учебном за-

ведении. В феврале 2016 года в Административную коллегию Верховного суда Республики

Башкортостан поступила апелляционная жалоба представителей административных ответчи-

ков, в которой они просят решение суда первой инстанции отменить, принять новое решение

об отказе N в удовлетворении исковых требований по следующим основаниям.

В исковом заявлении, которое не было именовано административным, оспаривались

действия призывной комиссии и Военного комиссариата по правилам рассмотрения дел об

оспаривании решений, действий (бездействия) органов государственной власти, указанным в

статьях 254 и 255 главы 25 ГПК РФ, которая утратила силу.

Несмотря на то, что истец N не имеет высшего юридического образования, он был до-

пущен судом для участия в процессе в качестве административного истца в нарушение п. 4 ч.

1 ст. 126 КАС РФ. Также заявителями апелляционной жалобы указано на предполагаемое

нарушение судом норм материального права.

Полагаем, что указанные процессуальные нарушения, во всяком случае, не должны

приводить к отмене решения суда. Так, истцом было подано не административное, а обычное

исковое заявление, при этом, с соблюдением требований к порядку обращения в суд с заявле-

ниями об оспаривании решения и действий (бездействия) органа власти. При этом в процессе

рассмотрения дела истец исправил недостатки, представив в суд уточненное административ-

ное исковое заявление.

В практике разрешения судами дел из публичных правоотношений ранее уже возникал

вопрос: как должен поступить суд, если заявление по делу, возникающему из публичных пра-

воотношений, подано в форме искового заявления? На этот вопрос дан ответ в Обзоре законо-

дательства и судебной практики за второй квартал 2007 г., утвержденном постановлением Пре-

зидиума Верховного Суда РФ от 1 августа 2007 г.[4]: если, несмотря на неправильно избран-

ную форму обращения в суд, соблюдены все иные требования, установленные ГПК РФ для по-

дачи заявлений по делам из публичных правоотношений, то судья должен принять данное за-

явление к своему производству и рассмотреть дело по существу. В случае подачи администра-

тивного искового заявления полагаем правильным придерживаться того же принципа.

На наш взгляд, решение суда не подлежит отмене и в том случае, если дело было рас-

смотрено судом без обязательного участия именно представителя, а не одного из лиц, участ-

вующего в деле, и истец вопреки требованию КАС РФ не имел высшего образования. Со-

гласно п. 2 ч. 1 ст. 310 КАС РФ, решения суда первой инстанции подлежат безусловной от-

№ 4 (46) 2016)

126

мене в случае рассмотрения административного дела в отсутствие кого-либо из лиц, участ-

вующих в деле и не извещенных надлежащим образом о времени и месте судебного заседа-

ния. Процессуальные нарушения, которые не влекут безусловную отмену решения, являются

основаниями для изменения или отмены решения суда первой инстанции, если они привели к

принятию неправильного решения.

В указанном случае решение призывной комиссии надлежит оспаривать по правилам

главы 22 КАС РФ, а в статье 218 о предъявлении административного искового заявления об

оспаривании решений, действий (бездействия) органов публично-правовых образований и

организаций, наделенных отдельными государственными или иными публичными полномо-

чиями, обязательное участие представителей не предусмотрено.

Согласно статье 2 Конституции Российской Федерации, человек, его права и свободы

являются высшей ценностью. Конституция Российской Федерации закрепляет право каждого

защищать свои права и свободы всеми способами, не запрещенными законом (ч. 2 ст. 45).

Одним из таких способов является судебная защита, которая согласно ч. 1 статьи 46 Консти-

туции Российской Федерации гарантируется каждому. Институт судебного представитель-

ства служит лишь реализации права на судебную защиту, с одной стороны, и в случаях не-

возможности непосредственного (личного) участия в судопроизводстве обеспечивает доступ

к правосудию.

В первую очередь, задачами административного судопроизводства являются:

1) обеспечение доступности правосудия в сфере административных и иных публичных

правоотношений;

2) защита нарушенных или оспариваемых прав, свобод и законных интересов

граждан (выделено мной – Р.Ж.), прав и законных интересов организаций в сфере админи-

стративных и иных публичных правоотношений (ст. 3 КАС РФ).

Поэтому отсутствие высшего образования у административного истца, не привлечение к

участию в деле представителя в предусмотренных законом обязательных случаях, не должны

влечь отмену вынесенного по делу решения. Согласно ч. 5 ст. 310 КАС РФ, правильное по суще-

ству решение суда первой инстанции не может быть отменено по формальным соображениям.

Исходя из изложенного, считаем единственной оправданной целью обязательного

представительства по административным делам лишь обеспечение прав, свобод и законных

интересов человека и гражданина, создание дополнительной гарантии их защиты от неправо-

мерных действий органов и должностных лиц публично-правовых образований. Если реше-

ние вынесено в пользу гражданина – административного истца, то даже при условии назван-

ных нарушений процессуальной формы отмена решения нецелесообразна и не будет отвечать

задачам административного судопроизводства. Однако, следуя этой логике рассуждений, в

иных случаях, когда именно гражданин проиграл дело, некоторые основания для его пере-

смотра при действующих нормах об обязательном представительстве в КАС РФ усматрива-

ются. В то же время, данные ограничения самостоятельного ведения дела административным

истцом, а также права на выбор представителя, установленные в административном судопро-

изводстве, в случае оспаривания нормативных актов органов публично-правовых образова-

ний представляются необоснованными и подлежащими устранению законодателем.


1. Кодекс административного судопроизводства от 8 марта 2015 года № 21-ФЗ // Собрание законода-тельства РФ. 2015. № 10, ст. 1391. 2. Федеральный закон от 31 мая 2002 года № 63-ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации»//Собрание законодательства РФ. 2002. № 23, ст. 2102. 3. Постановление Конституционного Суда РФ от 16.07.2004 № 15-П «По делу о проверке конституци-онности части 5 статьи 59 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации в связи с запросами Государственного Собрания – Курултая Республики Башкортостан, Губернатора Ярослав-


127

ской области, Арбитражного суда Красноярского края, жалобами ряда организаций и граждан» [Элек-тронный ресурс] Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс». 4. Бюллетень Верховного Суда РФ. 2007. № 11

References

1. Kodeks administrativnogo sudoproizvodstva ot 8 marta 2015 goda № 21-FZ (The Administrative Court Procedure Code of the Russian Federation of March 8, 2015 No. 21-FZ.), Collection of legislation of the Russian Federation. 2015. No. 10. Art. 1391. 2. Federal'nyj zakon ot 31 maja 2002 goda № 63-FZ «Ob advokatskoj dejatel'nosti i advokatu-re v Rossijskoj Federacii» (Federal Law of May 31, 2002 No. 63-FZ «On Legal Practice and the Bar in the Russian Federa-tion»), Collection of legislation of the Russian Federation. 2002. No. 23. Art. 2102. 3. Postanovlenie Konstitucionnogo Suda RF ot 16.07.2004 № 15-P «Po delu o proverke konstitucionnosti chasti 5 stat'i 59 Arbitrazhnogo processual'nogo kodeksa Rossijskoj Federacii v svjazi s zaprosami Gosudar-stvennogo Sobranija – Kurultaja Respubliki Bashkortostan, Gubernatora Jaroslavskoj oblasti, Arbitrazhnogo suda Krasnojarskogo kraja, zhalobami rjada organizacij i grazhdan» (Decision of the Constitutional Court of the Russian Federation of 16.07.2004 No. 15-P «On the case of check of constitutionality of part 5 of article 59 of the Arbitration Procedural Code of the Russian Federation in connection with inquiries of the State As-sembly – Kurultai of the Republic of Bashkortostan, the Governor of the Yaroslavl region, Arbitration Court of Krasnoyarsk Krai, complaints of a number of organizations and citizens»), [Electronic resource] Access from legal system «ConsultantPlus». 4. Bjulleten' Verhovnogo Suda RF (Bulletin of the Supreme Court of the RB), 2007. No. 11.


УДК 34.096

ПРАВО НА ВРЕМЕННОЕ ХРАНЕНИЕ

ВВОЗИМЫХ ТОВАРОВ

НА СКЛАДЕ ПОЛУЧАТЕЛЯ

БЕЗ ПРИМЕНЕНИЯ ШТРАФНЫХ САНКЦИЙ

THE RIGHT TO TEMPORARY STORAGE

OF IMPORTED GOODS IN RECIPIENT'S

WAREHOUSES WITHOUT APPLICATION

OF PUNITIVE SANCTIONS

СВЕТЛИЧНЫЙ Андрей Викторович SVETLICHNIY Andrey Viktorovich юрисконсульт ОАО «Уральский трубный завод», г.

Первоуральск, Россия. E-mail: [email protected]

In-house counsel in JSC “Urals Pipe Works”,

Pervouralsk, Russia. E-mail: [email protected]

Дело, в рамках которого коммерческая организация

оспорила незаконные действия таможенных органов

по начислению пеней за нарушение сроков оформле-

ния таможенной декларации и уплаты таможенных

пошлин и налогов. Таможенный орган рассчитал и

начислил пени от суммы таможенных платежей и

НДС организации в связи с нарушением последней

срока подачи таможенной декларации и сроков упла-

ты таможенных платежей и НДС начиная со дня по-

ступления товара, приобретенного организацией, на

таможенную территорию РФ по дату подачи тамо-

женной декларации, несмотря на то, что организация,

во-первых, предварительно до оформления таможен-

ной декларации внесла платежи на счет Федерально-

го казначейства в качестве денежного залога, во-

вторых, совершила действия, свидетельствующие о

намерении использовать данные платежи в качестве

The case, in the framework of which a com-

mercial organization disputed illegal actions of cus-

toms authorities on charging penalties for violation

of terms of customs paperwork and customs clear-

ance charges and taxes. A customs authority calcu-

lated and charged a penalty from the sum of cus-

toms payments and VAT for the organization on

the grounds of its violation of the last term of sub-

mission of the custom declaration and terms of cus-

toms clearance charges and VAT from the date of

the goods' deliverance, bought by this organization,

into the customs territory of the Russian Federa-

tion, till the date of submission of a customs decla-

ration, neglecting the facts that the organization,

firstly, made its payments on the account of the

Federal Treasury in the capacity of a monetary de-

posit before filling a customs declaration, secondly,

№ 4 (46) 2016)

128

денежного залога, что подтверждается оформлением

таможенных расписок, и, в-третьих, поместила по-

ступивший иностранный товар на склад получателя

товаров (во временную зону таможенного контроля).

Коммерческая организация отстояла свое законное

право до оформления и подачи таможенной деклара-

ции помещать поступивший иностранный товар на

склад получателя товаров без уплаты соответствую-

щих таможенных сборов, установленных за хранение

ввезенных товаров на складах временного хранения

Таможенного органа, и применения штрафных санк-

ций за нарушение сроков оформления и подачи та-

моженной декларации.

committed actions speaking for the intention to use

these payments in the capacity of a monetary de-

posit, which is proved by customs receipts, thirdly,

delivered the foreign goods to the recipient’s ware-

house (the time zone of customs control). The

commercial organization vindicated its rights, in

advance of filling and submission of a customs

declaration, to place foreign goods into a recipient's

warehouse without paying corresponding customs

charges for storage of imported goods in time zone

warehouses of the customs authority and applying

punitive sanctions for violation of terms of filling

and submission of a customs declaration.

Ключевые слова: ввозимые товары, таможенная

декларация, склад получателя, пени, Таможенный

орган, кодекс, союз.

Key words: imported goods, customs declaration,

recipient’s warehouse, penalties, customs authori-

ty, code, alliance.

В настоящей статье проанализировано гражданское дело, в рамках которого коммер-

ческая организация (Завод) оспорила незаконные действия таможенных органов, а также

освещены выявленные при рассмотрении спора проблемы правоприменения институтов,

установленных таможенным законодательством Российской Федерации.

Таможенным органом в отношении Завода был установлен факт нарушения послед-

ним сроков оформления таможенной декларации (далее – ТД) и уплаты таможенных плате-

жей. По утверждению Таможенного органа, ввезенный иностранный товар Заводом был

предъявлен Таможенному органу после помещения во временную зону таможенного кон-

троля Завода (склад получателя товаров). В результате установления данных фактов Тамо-

женный орган начислил Заводу пени за нарушение срока уплаты таможенных пошлин и

налогов. Таможенный орган рассчитал и начислил пени от суммы таможенных платежей и

НДС Заводу в связи с нарушением последним срока подачи ТД и сроков уплаты таможенных

платежей и НДС начиная со дня поступления товара, приобретенного Заводом, на таможен-

ную территорию РФ по дату подачи таможенной декларации Заводом, несмотря на то, что

Завод, во-первых, предварительно до оформления ТД внес платежи на счет Федерального

казначейства в качестве денежного залога, во-вторых, совершил действия, свидетельствую-

щие о намерении использовать данные платежи в качестве денежного залога, что подтвер-

ждается оформлением таможенных расписок, и, в-третьих, поместил поступивший иностран-

ный товар на склад получателя товаров (Завода) (во временную зону таможенного контроля).

Таким образом, Заводу необходимо было, кроме оспаривания примененных штрафных

санкций и убытков, по сути, отстоять законное право до оформления и подачи ТД помещать

поступивший иностранный товар на склад получателя товаров – Завода без уплаты соответ-

ствующих таможенных сборов, установленных за хранение ввезенных товаров на складах

временного хранения Таможенного органа. Стимулирующая функция примененных Тамо-

женным органом санкций являлась очевидной.

В настоящем споре ни Заводом, ни Таможенным органом не оспаривались фактиче-

ские обстоятельства дела. Свою правоту Таможенный орган отстаивал в суде, самостоятельно

толкуя сложные и запутанные нормы таможенного законодательства в свою пользу.

1. Таможенное законодательство по-особенному регулирует такие институты, как за-

лог (денежный) и авансовые платежи (Ст. 73 Таможенного кодекса Таможенного союза (при-

ложение к Договору о Таможенном кодексе Таможенного союза, принятому Решением Меж-

государственного Совета ЕврАзЭС на уровне глав государств от 27.11.2009 N 17) [1],


129

ст.ст. 121, 145 Федерального закона от 27.11.2010 N 311-ФЗ "О таможенном регулировании в

Российской Федерации" [2]).

Особенность этих институтов заключается в том, что сам факт уплаты плательщиком

денежных средств на счет Федерального казначейства не означает исполнение обязательства

по уплате таможенных пошлин/налогов, либо по обеспечению их уплаты.

Например, по налоговому законодательству, регулирующему наиболее схожие с та-

моженным законодательством отношения, плательщик налогов считается исполнившим свою

обязанность по уплате налогов/сборов с момента перечисления денежных средств в доход

бюджета, в том числе и авансовых платежей (ст.ст. 204, 287, 362 "Налогового кодекса Рос-

сийской Федерации (часть вторая)" от 05.08.2000 N 117-ФЗ [3]), в связи с чем, необходимость

в таком институте, как денежный залог, отсутствует (глава 11 НК РФ).

Кроме того, по вопросу об институте денежного залога примечательными являются

разъяснения Президиума ВАС в Информационном письме от 15.01.1998 N 26 "Обзор практи-

ки рассмотрения споров, связанных с применением арбитражными судами норм Гражданско-

го кодекса Российской Федерации о залоге" [4], согласно которым предмет залога не может

быть определен как "денежные средства, находящиеся на банковском счете". Одним из суще-

ственных признаков договора о залоге имущества является возможность реализации предме-

та залога. Исходя из природы "безналичных денег", они не могут быть переданы в залог по

правилам, регулирующим залог вещей. (П. 3 Письма)

Статья 73 Таможенного кодекса Таможенного союза, а также ст. 121 ФЗ О таможен-

ном регулировании в РФ устанавливают, что авансовыми платежами являются денежные

средства (деньги), внесенные в счет уплаты предстоящих вывозных таможенных пошлин,

налогов, таможенных сборов и не идентифицированные плательщиком в разрезе конкретных

видов и сумм вывозных таможенных пошлин, налогов, таможенных сборов в отношении

конкретных товаров. Денежные средства (деньги), уплаченные в качестве авансовых плате-

жей, являются имуществом лица, внесшего авансовые платежи, и не могут рассматриваться в

качестве таможенных платежей либо денежных средств (денег), внесенных в качестве обес-

печения уплаты таможенных пошлин, налогов, до тех пор, пока лицо не сделает распоряже-

ние об этом таможенному органу либо таможенный орган не обратит взыскание на авансовые

платежи. В качестве распоряжения лица, уплатившего авансовые платежи, рассматриваются

представление им или от его имени таможенной декларации, заявления на возврат авансовых

платежей либо совершение иных действий, свидетельствующих о намерении этого лица ис-

пользовать свои денежные средства (деньги) в качестве таможенных платежей либо обеспе-

чения уплаты таможенных пошлин, налогов.

Согласно ст. 145 ФЗ О таможенном регулировании в РФ денежные средства (деньги) в

качестве обеспечения уплаты таможенных пошлин, налогов (денежный залог) вносятся на

счет Федерального казначейства. В подтверждение внесения в кассу таможенного органа или

поступления на счет Федерального казначейства денежного залога, лицу, внесшему денеж-

ный залог, выдается таможенная расписка (по установленной форме).

В нашем случае до помещения ввезенного иностранного товара на склад получателя

(Завода) последним были перечислены на счет Федерального казначейства денежные сред-

ства в счет будущих таможенных платежей, а также совершены действия, свидетельствую-

щие о намерении использовать данные платежи в качестве денежного залога, что подтвер-

ждается оформлением таможенных расписок.

Суд установил, что оформление данных таможенных расписок свидетельствует о

намерении Завода использовать данные платежи в качестве денежного залога и в счет буду-

щих таможенных пошлин, налогов, поэтому относится к совершению иных действий, свиде-

тельствующих о намерении плательщика использовать свои денежные средства в качестве

таможенных платежей либо обеспечения уплаты таможенных пошлин, налогов в порядке

№ 4 (46) 2016)

130

ст. 73 ТК Таможенного союза и ст. 121 ФЗ О таможенном регулировании в РФ, что

исключает возможность применения со стороны Таможенного органа каких-либо санкций к

Заводу за неуплату таможенных платежей/сборов.

2. По мнению Таможенного органа, исполнение Заводом обязанности по перечисле-

нию платежей в качестве обеспечения уплаты таможенных пошлин, налогов, тем не менее, не

лишает Таможенный орган права на применение штрафных санкций к Заводу за неуплату та-

моженных пошлин, налогов за ввезенный иностранный товар, поскольку Заводом нарушена

процедура временного хранения ввезенного товара. Ввезенный иностранный товар до подачи

Заводом таможенной декларации был помещен на склад получателя товаров, а не на склад

временного хранения Таможенного органа.

Согласно ст. 127 ФЗ О таможенном регулировании в РФ таможенные сборы за тамо-

женные операции должны быть уплачены одновременно с подачей таможенной декларации.

Ст. 185 ТК Таможенного союза устанавливает, что таможенная декларация на товары, вве-

зенные на таможенную территорию таможенного союза, подается до истечения срока вре-

менного хранения товаров, если иное не установлено настоящим Кодексом.

Согласно ст.ст. 167 и 168 ТК Таможенного союза временным хранением товаров явля-

ется хранение иностранных товаров под таможенным контролем в местах временного хране-

ния до их выпуска таможенным органом в соответствии с заявленной таможенной процеду-

рой либо до совершения иных действий, предусмотренных таможенным законодательством

таможенного союза, без уплаты таможенных пошлин, налогов, а местами временного хране-

ния товаров являются склады временного хранения и иные места в соответствии с законода-

тельством государств – членов таможенного союза. Закон о таможенном регулировании в РФ

(ст.ст. 198, 200) к местам временного хранения относит склады временного хранения, а также

склад получателя товаров при необходимости временного хранения товаров, требующих осо-

бых условий хранения, если в достаточной близости от места получения товаров отсутствует

склад временного хранения, приспособленный для хранения таких товаров. При выдаче раз-

решения на временное хранение на складе получателя товаров таможенный орган вправе по-

требовать предоставления обеспечения уплаты таможенных пошлин, налогов.

Во исполнение указанных норм Заводом было получено разрешение Таможенного ор-

гана на временное хранение ввезенного товара на складе получателя (Завода), а также предо-

ставлено обеспечение уплаты таможенных пошлин, налогов.

Однако Таможенный орган обратился к буквальному толкованию нормы ст. 185 ТК

Таможенного союза, согласно которой таможенная декларация на товары, ввезенные на та-

моженную территорию таможенного союза, подается до истечения срока временного хране-

ния товаров, и истолковал таким образом, что Заводом должны быть уплачены таможенные

пошлины, налоги в период временного хранения на складе получателя (Завода) и начислил

пени за нарушение сроков подачи таможенной декларации и уплаты таможенных пошлин,

налогов, тогда как хранение ввезенного иностранного товара на складе временного хранения

Таможенного органа, по утверждению последнего, освободило бы плательщика от уплаты

таможенных пошлин, налогов в период хранения.

Однако Суд в данном вопросе встал на сторону плательщика (Завода) и признал дей-

ствия Таможенного органа по начислению пеней незаконными и пришел к выводу, что режим

временного хранения ввезенного иностранного товара на складе получателя товаров (при вы-

полнении иных обязательств плательщиком) не отличается от режима временного хранения

товаров на складе Таможенного органа, оценив в совокупности изложенные обстоятельства:

внесение до подачи таможенной декларации плательщиком (Заводом) платежей на счет Фе-

дерального казначейства в качестве денежного залога; совершение плательщиком действий,

свидетельствующих о намерении использовать данные платежи в качестве денежного залога;


131

помещение с разрешения Таможенного органа ввезенного иностранного товара во временную

зону таможенного контроля – на склад получателя товаров.


1.Таможенный кодекс Таможенного союза. Приложение к Договору о Таможенном кодексе Таможенного

союза от 27 ноября 2009 г. Принят Решением Межгосударственного Совета ЕврАзЭС на уровне глав госу-

дарств от 27 ноября 2009 г. N 17 // Собр. законодательства Рос. Федерации. 13 декабря 2010 г. N 50, ст. 6615.

2.О таможенном регулировании в Российской Федерации: федер. закон Рос. Федерации от 27.11.2010 N

311-ФЗ: принят Гос. Думой Федер. Собр. Рос. Федерации 19 ноября 2010 г.: одобр. Советом Федерации

Федер. Собр. Рос. Федерации 24 ноября 2010 г. // Рос. газ. 29 ноября 2010 г. N 269; Собр. законодатель-

ства Рос. Федерации 29 ноября 2010 г. N 48, ст. 6252; Парламент. газ. 03-09 декабря 2010 N 63.

3.Налоговый кодекс Российской Федерации. Часть вторая от 05 августа 2000 г. N 117-ФЗ. Принят Гос. Ду-

мой Федер. Собр. Рос. Федерации 19 июля 2000 г.: одобр. Советом Федерации Федер. Собр. Рос. Федерации

26 июля 2000 г.: введ. Федер. законом Рос. Федерации от 05 августа 2000 г. N 118-ФЗ // Собр. законодатель-

ства Рос. Федерации. 07 августа 2000 г. N 32, ст. 3341; Парламент. Газ. 10 августа 2000 г. N 151-152.

4.Обзор практики рассмотрения споров, связанных с применением арбитражными судами норм Граж-

данского кодекса Российской Федерации о залоге: информационное письмо Президиума ВАС РФ от

15.01.1998 N 26// Вестник ВАС РФ, 1998 г. N 3.

References

1.Tamozhennyj kodeks Tamozhennogo sojuza. Prilozhenie k Dogovoru o Tamozhennom kodekse Tamo-

zhennogo sojuza ot 27 nojabrja 2009 g. Prinjat Resheniem Mezhgosudarstvennogo Soveta EvrAzJeS na

urovne glav gosudarstv ot 27 nojabrja 2009 g. N 17 (The Customs Code of the Customs Union. Annex to the

Agreement on the Customs Code of the Customs Union on November 27, 2009. Adopted by the Decision of

the Interstate Council of the EurAsEC at the level of Heads of State on November 27, 2009 No. 17), Sobr.

zakonodatel'stva Ros. Federacii. 13 dekabrja 2010 g. N 50, st. 6615.

2.O tamozhennom regulirovanii v Rossijskoj Federacii: feder. zakon Ros. Federacii ot 27.11.2010 N 311-FZ:

prinjat Gos. Dumoj Feder. Sobr. Ros. Federacii 19 nojabrja 2010 g.: odobr. Sovetom Federacii Feder. Sobr.

Ros. Federacii 24 nojabrja 2010 g. (On Customs Regulation in the Russian Federation: the Federal Law on

November 27, 2010 N 311-FL: adopted by the State Duma of the Federal Assembly of the Russian Federa-

tion November 19, 2010: approved by the Federation Council of the Federal Assembly November 24, 2010),

The Russian gazette November 29, 2010 No. 269; Collection of the RF legislation November 29, 2010 No.

48, Art. 6252), Ros. gaz. 29 nojabrja 2010 g. N 269; Sobr. zakonodatel'stva Ros. Federacii 29 nojabrja 2010

g. N 48, st. 6252; Parlament. gaz. 03-09 dekabrja 2010 N 63.

3.Nalogovyj kodeks Rossijskoj Federacii. Chast' vtoraja ot 05 avgusta 2000 g. N 117-FZ. Prinjat Gos. Dumoj

Feder. Sobr. Ros. Federacii 19 ijulja 2000 g.: odobr. Sovetom Federacii Feder. Sobr. Ros. Federacii 26 ijulja

2000 g.: vved. Feder. zakonom Ros. Federacii ot 05 avgusta 2000 g. N 118-FZ ( The Tax Code of the Rus-

sian Federation. The second part on August 5, 2000 N 117-FL. Adopted by the State Duma of the Federal As-

sembly of the Russian Federation July 19, 2000: approved by the Federation Council of the Federal Assembly

of the Russian Federation July 26, 2000: put in force by the Federal Law of the Russian Federation on August

5, 2000 No. 118-FL), Sobr. zakonodatel'stva Ros. Federacii. 07 avgusta 2000 g. N 32, st. 3341; Parlament.

Gaz. 10 avgusta 2000 g. N 151-152.

4.Obzor praktiki rassmotrenija sporov, svjazannyh s primeneniem arbitrazhnymi sudami norm Gra-

zhdanskogo kodeksa Rossijskoj Federacii o zaloge: informacionnoe pis'mo Prezidiuma VAS RF ot

15.01.1998 N 26 (Review of practice of disputes relating to the application by commercial courts of rules of

the Civil Code on the lien: Information Letter of the Presidium of the Supreme Arbitration Court of the RF on

January 15, 1998 No. 26), Vestnik VAS RF, 1998 g. N 3.


№ 4 (46) 2016)

132

УДК 347.611

СУРРОГАТНОЕ МАТЕРИНСТВО

В РОССИИ: АНАЛИЗ

ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА И ПРАКТИКИ

SURROGATE MATERNITY IN RUSSIA:

ANALYSIS OF LEGISLATION

AND PRACTICE

АХМАТЬЯНОВА Венера Амирзяновна AKHMATYANOVA Venera Amirzyanovna

старший преподаватель кафедры правовых дис-

циплин Нефтекамского филиала ФГБОУ ВО

«Башкирский государственный университет»,

г. Нефтекамск, Россия.


Senior Lecturer of the Chair of Law Disciplines

of the Neftekamsk branch of the FSBEI HE “Bash-

kir State University”, Neftekamsk, Russia.

Email: [email protected]

В статье рассматривается опыт правового регули-

рования суррогатного материнства в Российской

Федерации. Раскрываются положения основных

нормативно-правовых актов, регламентирующих

реализацию программы суррогатного материнства,

изучаются некоторые проблемы, связанные с при-

менением данных правовых норм на практике. Де-

тально раскрывается содержание таких категорий,

как «суррогатное материнство», «суррогатная

мать», рассматриваются их признаки, характерные

черты. Особое внимание уделено изучению субъ-

ектного состава правоотношений, возникающих в

связи с реализацией программы суррогатного мате-

ринства. Анализируются некоторые коллизии дей-

ствующего законодательства, регламентирующего

процедуру записи генетических родителей ребенка,

рожденного суррогатной матерью, в книги записей

рождений. Исследуются некоторые проблемы дого-

вора о суррогатном материнстве, заключаемого

между суррогатной матерью и генетическими роди-

телями (родителем). В статье приводятся статисти-

ческие данные и материалы судебной практики.

The article covers the experience of legal regula-

tions of surrogate maternity in the Russian Federa-

tion. It reveals statements of main legal and regula-

tory acts, which administer realization of the surro-

gate maternity program, studies some problems

connected to implementation of the stated legal

norms in practice. The article uncovers the contents

of such categories as “surrogate maternity”, “surro-

gate mother” in details and distinguishes their at-

tributes and characteristic features. Special attention

is paid to the study of the subject contents of legal

relations, which appear in connection to realization

of the surrogate maternity program. Herewith, it an-

alyzes some collisions of legislation in power,

which regulates the procedure of registration of ge-

netic parents of a child born to a surrogate mother

in the register of births. The article researches some

problems of a contract between a surrogate mother

and genetic parents (one parent). It gives statistic

data and materials of judicial practice.

Ключевые слова: вспомогательные репродук-

тивные технологии, суррогатное материнство,

суррогатная мать, генетические родители.

Key words: assisted reproductive technologies,

surrogate maternity, surrogate mother, genetic par-

ents.

На сегодняшний день, в мире остро стоит проблема бесплодия, количество бездетных

пар растет с каждым годом. Так, если обратиться к статистическим данным, в конце 70-х го-

дов ХХ в. количество бесплодных пар в мире составляло 5 %. Сегодня эта цифра равна 10–15

% по обращаемости и доходит до 18–20 %, а по некоторым данным – до 30% с учетом актив-

ного выявления, в то время как уже 15 % является свидетельством того, что проблема приоб-

рела государственное значение (по определению ВОЗ) [3].

В качестве достаточно приемлемого метода лечения бесплодия на сегодняшний день

все большее распространение получает и технология суррогатного материнства [5]. В Рос-

сийской Федерации суррогатное материнство разрешено, имеются нормативно-правовые ак-

ты, предусматривающие возможность использования данной технологии.

Первым нормативно-правовым актом в России, содержащим термин «суррогатная

мать», стал Семейный кодекс РФ [15]. Затем, были приняты Закон «Об актах гражданского



133

состояния» [16] и Приказ Минздрава РФ от 26.02.2003 № 67 «О применении вспомогатель-

ных репродуктивных технологий (ВРТ) в терапии женского и мужского бесплодия» [9], в ко-

торых также встречались понятия «суррогатное материнство», «суррогатная мать».

В связи с принятием Приказа Минздрава России от 30.08.2012 № 107н [10], утвердив-

шего порядок использования вспомогательных репродуктивных технологий, противопоказа-

ния и ограничения к их применению (далее - Приказа Минздрава России о порядке использо-

вания ВРТ), Приказ Минздрава РФ от 26.02.2003 № 67 утратил силу.

Суррогатное материнство позволяет иметь детей женщинам, неспособным выносить и

родить ребенка самостоятельно по медицинским показаниям (п. 79 Приказа Минздрава Рос-

сии о порядке использования ВРТ). Приказ Минздрава России о порядке использования ВРТ

определил требования, предъявляемые к суррогатным матерям (п. 78), и алгоритм проведения

программы «Суррогатное материнство» (п. 83). Несмотря на то, что термин «суррогатное ма-

теринство», как мы уже отметили, встречался в действующем законодательстве России, дол-

гое время в нашей стране отсутствовало легальное определение этого понятия.

Отсутствие легальной терминологии породило соответствующие научные изыскания.

К проблеме определения понятия «суррогатное материнство» неоднократно обращались в

своих работах различные авторы. Так, например, Т.Е. Борисова, пишет, что «суррогатное ма-

теринство следует определять как взаимную договоренность между суррогатной матерью и

потенциальными родителями о том, что суррогатная мать пройдет процедуру имплантации

эмбриона, зачатого с применением метода экстракорпорального оплодотворения, выносит,

родит и передаст ребенка потенциальным родителям» [2].

А. Асламурзаева определила суррогатное материнство как «соглашение между лицами

(лицом), желающими стать родителями, и женщиной, согласной на искусственное оплодо-

творение, вынашивание и рождение ребенка (суррогатной матерью) с последующей его пере-

дачей другой стороне по договору, за вознаграждение либо без такового» [1, с. 8].

Проблема отсутствия легального определения понятия «суррогатное материнство» в

России была решена в 2011 году. 21.11.2011 г. был принят Федеральный закон № 323-ФЗ «Об

основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» [17] Согласно ч. 9 ст. 55 этого

нормативно-правового акта суррогатное материнство представляет собой вынашивание и

рождение ребенка (в том числе преждевременные роды) по договору, заключаемому между

суррогатной матерью (женщиной, вынашивающей плод после переноса донорского эмбрио-

на) и потенциальными родителями, чьи половые клетки использовались для оплодотворения,

либо одинокой женщиной, для которых вынашивание и рождение ребенка невозможно по

медицинским показаниям.

Опираясь на данное определение можно сделать следующие выводы:

1) суррогатное материнство, в первую очередь, - физиологический процесс вынашива-

ния и рождения ребенка; зачатие ребенка при этом происходит путем ЭКО и имплантации

эмбриона в полость матки суррогатной матери;

2) между ребенком и потенциальными родителями имеется генетическое родство;

3) отношения между суррогатной матерью и потенциальными родителями (либо оди-

нокой женщиной) строятся на основании договора, заключенного между ними;

4) применение этой технологии возможно, если имеются соответствующие медицин-

ские показания.

Из данного определения не вытекает, что потенциальные родители обязательно долж-

ны состоять в зарегистрированном браке, более того, законодатель подчеркивает, что обра-

титься за помощью к суррогатной матери может и одинокая женщина.

Интересно отметить, что согласно п. 4 ст. 51 СК РФ лица, состоящие в браке между

собой (выделено мной. – В.А.) и давшие свое согласие в письменной форме на имплантацию

эмбриона другой женщине в целях его вынашивания, могут быть записаны родителями ре-

№ 4 (46) 2016)

134

бенка только с согласия женщины, родившей ребенка (суррогатной матери). Такое же поло-

жение закреплено в Законе об актах гражданского состояния (п. 5 ст. 16). На практике невер-

ное толкование этих норм привело к тому, что работники органов ЗАГСа стали отказывать

лицам, не состоящим в браке, в регистрации их в качестве родителей детей, рожденных сур-

рогатными матерями [11].

Немаловажно отметить, что в ч. 9 ст. 55 Закона об основах охраны здоровья граждан

не названа обязанность суррогатной матери передать ребенка после его рождения родителям-

заказчикам, не определен характер соглашения (возмездный или безвозмездный), заключен-

ного между суррогатной матерью и потенциальными родителями.

В ч. 10 ст. 55 Закона об основах охраны здоровья граждан определены требования,

предъявляемые к суррогатной матери:

˗ возраст от двадцати до тридцати пяти лет; ˗ наличие не менее одного здорового собственного ребенка; ˗ наличие медицинского заключения об удовлетворительном состоянии здоровья; ˗ женщина должна дать письменное информированное добровольное согласие на ме-

дицинское вмешательство.

В Приказе Минздрава России о порядке использования ВРТ содержатся аналогичные

требования. Очевидно то, что законодатель, устанавливая возрастные рамки для потенциаль-

ной суррогатной матери, прежде всего, заботился о здоровье будущего ребенка, т.к. согласно

данным медицинской статистики почти 70% всех детей с синдромом Дауна родили женщины

старше 35 лет [8]. Однако в юридической литературе можно встретить и противоположенную

точку зрения. Так, Т.Е. Борисова отмечает, что известны случаи, когда матери вынашивали

детей для своих бездетных дочерей. Более безопасный и недорогой способ вряд ли можно

предложить. Как заявляют медики, если женщина здорова, то зачать методом ЭКО и выно-

сить здорового ребенка возможно и когда женщина уже находится в менопаузе, а это в сред-

нем 50-55 лет [2].

На наш взгляд, очевидно, что законодательно установленные требования, предъявляе-

мые к суррогатной матери, целесообразны и отвечают интересам будущего ребенка, его гене-

тических родителей, суррогатной матери.

Суррогатная мать не может быть одновременно донором яйцеклетки. Таким образом, с

1 января 2012 года (с этого дня вступила в силу ст. 55 Закона об основах охраны здоровья

граждан) в России возможна лишь программа гестационного суррогатного материнства (т.е.

суррогатная мать не может иметь генетического родства с ребенком, которого вынашивает).

Этот вариант представляется наиболее приемлемым с морально – этической точки зрения.

Женщина, состоящая в браке, зарегистрированном в порядке, установленном законо-

дательством Российской Федерации, может быть суррогатной матерью только с письменного

согласия супруга. Данное положение уже успело вызвать нарекания. Так, К.Н. Свитнев отме-

чает, что «требование получения «согласия» представляется неуместным, так как любая со-

вершеннолетняя женщина вне зависимости от своего супружеского статуса является равно-

правным субъектом гражданских правоотношений <…>, тем более что п. 1 ст. 56 того же за-

кона говорит о том, что «каждая женщина самостоятельно решает вопрос о материнстве»»

[14, с. 138]. Однако, ст. 1 СК РФ к принципам регулирования семейных отношений относит

принцип разрешения внутрисемейных вопросов по взаимному согласию. Кроме того, соглас-

но ст. 31 СК РФ вопросы материнства, отцовства, воспитания, образования детей и другие

вопросы жизни семьи решаются супругами совместно исходя из принципа равенства супру-

гов. Очевидно, что самостоятельно принятое женщиной решение стать суррогатной матерью

(и осуществление этого намерения), лишает возможность ее супруга стать отцом в ближай-

шее время. Если, конечно, он не обратиться за помощью к другой суррогатной матери. Здесь


135

возникает следующий вопрос: может ли мужчина, желающий стать отцом, заключить дого-

вор с суррогатной матерью?

В ч. 9 ст. 55 Закона об основах охраны здоровья граждан в качестве лиц, с которыми

может быть заключен соответствующий договор, упоминаются лишь потенциальные родите-

ли и одинокие женщины. Однако для одинокого мужчины программа суррогатного материн-

ства в сочетании с донорством ооцитов практически единственный шанс стать отцом генети-

чески своего ребенка. Здесь нельзя не согласиться с телеведущей, публицистом М. Арбато-

вой, которая высказалась по этому поводу так: «Коль скоро у нас женщина законодательно

имеет право пойти в банк спермы, родить ребенка и считать его абсолютно собственным, то

лишать мужчину этой же возможности было бы не только негуманно, но и нечестно» [13].

Более того, очевидно, что лишение одинокого мужчины права стать участником программы

«Суррогатное материнство», в то время как одинокая женщина такое право имеет, на наш

взгляд, является дискриминацией по половому признаку.

Интересно отметить, что согласно п. 1 ст. 127 СК РФ усыновителями могут быть совер-

шеннолетние лица обоего пола. То есть, исходя из обозначенной позиции законодателя, можно

сделать вывод о том, что одинокий мужчина может быть усыновителем, но не может стать от-

цом генетически своего ребенка, воспользовавшись технологией суррогатного материнства.

Обратимся к правоприменительной практике. 4 августа 2010 г. Бабушкинский район-

ный суд Москвы (судья Мартыненко А.А.) обязал ЗАГС Бабушкинского района зарегистри-

ровать ребёнка, родившегося в результате реализации программы гестационного суррогатно-

го материнства с использованием донорских ооцитов для мужчины, не состоящего в браке, с

указанием в актовой записи о рождении в качестве отца заказчика суррогатной программы и

сведений о матери по его заявлению (сведения о матери в запись акта о рождении могут не

вноситься или же фамилия «матери» записывается по фамилии отца, а имя и отчество – по

его указанию). Имя суррогатной матери в свидетельстве о рождении фигурировать не будет.

Отказ органа ЗАГС в регистрации ребёнка на имя истца был признан незаконным [12].

4 марта 2011 года Смольнинский районный суд С.-Петербурга обязал ЗАГС зареги-

стрировать не состоящего в браке молодого человека, ставшего отцом при помощи програм-

мы суррогатного материнства, единственным родителем его «суррогатных» двойняшек.

Молодой человек реализовал свою программу гестационного суррогатного материн-

ства в сочетании с программой донорства ооцитов в одной из московских клиник репродук-

ции. Обратиться в суд его вынудил отказ ЗАГСа в регистрации его детей. Делопроизводители

ЗАГСа аргументировали своё решение тем, что процедура суррогатного материнства преду-

смотрена, якобы, лишь для людей, состоящих в браке. Суд не согласился с работниками

ЗАГСа и признал отказ в регистрации незаконным [12].

Отметим, что такая практика сложилась до вступления в силу соответствующего по-

ложения Закона об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации, не содержа-

щего прямой запрет, но и прямо не предусматривающего возможности для одинокого муж-

чины стать родителем-заказчиком суррогатной программы. Как в дальнейшем будет решать-

ся поставленный нами выше вопрос, покажет время.

Как мы уже отмечали, лица, состоящие в браке между собой и давшие свое согласие в

письменной форме на имплантацию эмбриона другой женщине в целях его вынашивания,

могут быть записаны родителями ребенка только с согласия женщины, родившей ребенка

(суррогатной матери) (п. 4 ст. 51 СК РФ). То есть, в случае, если суррогатная мать откажется

передать рожденного ею ребенка, решит оставить его у себя, то она будет записана в качестве

матери этого ребенка. У такой позиции законодателя есть свои сторонники. А.П. Кокорин,

отмечает, что «приоритетным фактором при определении принадлежности родительских

прав является вынашивание ребенка [6, с. 28–31].

№ 4 (46) 2016)

136

Высказывалась в юридической литературе и противоположенная точка зрения. И.А.

Михайлова считает, что закрепление в законе приоритета суррогатной матери при установле-

нии происхождения ребенка противоречит закрепленному в ст. 38 Конституции РФ принципу

охраны семьи, материнства и детства, так как в данном случае не защищаются интересы ма-

тери и отца ребенка, т.е. его генетических родителей [7, с. 17]. Представляется, что положе-

ние, существующее ныне, может привести к шантажу, вымогательствам со стороны сурро-

гатной матери, которая, понимая, что не обязана передавать ребенка потенциальным родите-

лям, будет чувствовать свою полную безнаказанность.

Может сложиться и другая ситуация. В случае рождения ребенка, страдающего каким-

либо заболеванием, потенциальные родители могут отказаться его принять, мотивировав

свой отказ тем, что они не обязаны этого делать. Отметим, что согласно п.1 ст. 48 СК РФ

происхождение ребенка от матери (материнство) устанавливается на основании документов,

подтверждающих рождение ребенка матерью в медицинском учреждении, а в случае рожде-

ния ребенка вне медицинского учреждения на основании медицинских документов, свиде-

тельских показаний или на основании иных доказательств. То есть, в России действует пре-

зумпция материнства (та, которая родила, и есть мать). Но, что делать, если и суррогатной

матери ребенок будет не нужен?

Кроме того, если суррогатная мать не успеет в силу объективных обстоятельств

(наступление смерти при родах, непосредственно после родов) дать свое согласие на то, чтобы

в качестве родителей ребенка были записаны его генетические родители, то рожденный малыш

будет призван к наследованию после смерти суррогатной матери. Тем самым, будут ущемлять-

ся права её супруга, родителей, детей (наследников по закону) или наследников по завещанию,

если таковое было составлено ею при жизни (Ст. 1142, 1118, 1119, 1149 ГК РФ) [4].

Таким образом, несмотря на то, что технология суррогатного материнства не первый

год применяется в России в качестве метода, позволяющего преодолеть бесплодие, существу-

ет еще немало проблем нормативно-правового регулирования соответствующих обществен-

ных отношений. Библиографические ссылки

1. Асламурзаева А. Суррогатное материнство: пробелы законодательства // ЭЖ-Юрист. 2011. № 30. С. 8. 2. Борисова Т.Е. Актуальные вопросы законодательной и правоприменительной практики суррогатно-го материнства в России // Социальное и пенсионное право. 2008. № 1 [Электронный ресурс]. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс». 3. Вершинина Е.В., Кабатова Е.В., Яшметова М.О. Суррогатное материнство в России и зарубежных странах: сравнительно-правовой анализ [Электронный ресурс]. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс». 4. Гражданский кодекс Российской Федерации (часть третья) от 26.11.2001 № 146-ФЗ (ред. от 03.07.2016) (с изм. и доп., вступ. в силу с 01.09.2016) [Электронный ресурс]. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс». 5. Дронова Ю.А. Что нужно знать о суррогатном материнстве. М.: Городец, 2007 [Электронный ре-сурс]. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс». 6. Кокорин А.П. К вопросу о получении согласия суррогатной матери на запись родителями ребенка су-пругов, предоставивших свой генетический материал // Семейное и жилищное право. 2010. № 1. С. 28–31. 7. Михайлова И.А. Законодательство, регламентирующее установление происхождения детей, нужда-ется в корректировке // Вопросы ювенальной юстиции. 2009. № 2. С. 17. 8. Поздние роды.-URL: http://akusherstvo.policlinica.ru/born14.html (Сайт Центра современной медици-ны «ЕВРОМЕДПРЕСТИЖ») (дата обращения: 21.11.2016). 9. Приказ Минздрава РФ от 26.02.2003 № 67 «О применении вспомогательных репродуктивных тех-нологий (ВРТ) в терапии женского и мужского бесплодия» (Утратил силу) [Электронный ресурс]. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».

http://akusherstvo.policlinica.ru/born14.html


137

10. Приказ Минздрава России от 30.08.2012 № 107н (ред. от 11.06.2015) «О порядке использования вспомогательных репродуктивных технологий, противопоказаниях и ограничениях к их применению» [Электронный ресурс]. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс». 11. Решение Калининского районного суда г. С.-Петербурга, от 05 августа 2009 г. по гражданскому делу № 2-4104 [Электронный ресурс]. Справочно-правовая система КонсультантПлюс. 12. Сайт компании «Росюрконсалтинг». URL: http://www.jurconsult.ru/news/news3.php (дата обраще-ния: 21.11.2016). 13. Сайт ТРК «Петербург-Пятый канал». URL: http://5-tv.ru/news/34334/ (дата обращения: 21.11.2016). 14. Свитнев К. «Суррогатное» отцовство по-прежнему вне закона? // Новые законы и нормативные акты. 2011. № 48. С. 138. 15. Семейный кодекс Российской Федерации от 29.12.1995 № 223-ФЗ (ред. от 30.12.2015) [Электрон-ный ресурс]. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс». 16. Федеральный закон от 15.11.1997 № 143-ФЗ (ред. от 30.03.2016) «Об актах гражданского состоя-ния» [Электронный ресурс]. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс». 17. Федеральный закон от 21.11.2011 № 323-ФЗ (ред. от 03.07.2016) «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» (с изм. и доп., вступ. в силу с 03.10.2016) [Электронный ресурс]. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».

References

1. Aslamurzaeva A. Surrogatnoe materinstvo: probely zakonodatel'stva (Surrogacy: gaps in legislation), EZh-

Yurist. 2011. No. 30. P. 8.

2. Borisova T.E. Aktual'nye voprosy zakonodatel'noi i pravoprimenitel'noi praktiki surrogatnogo materinstva

v Rossii (Topical issues of the legislative and law enforcement practice of surrogate motherhood in Russia),

Sotsial'noe i pensionnoe pravo. 2008. No. 1 [Elek-tronnyi resurs]. Dostup iz sprav.-pravovoi sistemy «Kon-

sul'tantPlyus».

3. Vershinina E.V., Kabatova E.V., Yashmetova M.O. Surrogatnoe materinstvo v Rossii i zarubezhnykh

stranakh: sravnitel'no-pravovoi analiz (Surrogacy in Russia and foreign countries: Comparative legal analy-

sis), [Elektronnyi resurs]. Dostup iz sprav.-pravovoi sistemy «Konsul'tantPlyus».

4. Grazhdanskii kodeks Rossiiskoi Federatsii (chast' tret'ya) (The Civil Code of the Russian Federation (Part

Three)) ot 26.11.2001 № 146-FZ (red. ot 03.07.2016) (s izm. i dop., vstup. v silu s 01.09.2016) [Elektronnyi

resurs]. Do-stup iz sprav.-pravovoi sistemy «Konsul'tantPlyus».

5. Dronova Yu.A. Chto nuzhno znat' o surrogatnom materinstve (What you need to know about surrogacy),

M.: Gorodets, 2007 [Elektronnyi resurs]. Dostup iz sprav.-pravovoi sistemy «Konsul'tantPlyus».

6. Kokorin A.P. K voprosu o poluchenii soglasiya surrogatnoi materi na zapis' roditelyami rebenka suprugov,

predostavivshikh svoi geneticheskii material (On the issue of the receipt of the surrogate mother's consent to

record as the child's parents the spouses who provided their genetic material), Semeinoe i zhi-lishchnoe pravo.

2010. No. 1. Pp. 28–31.

7. Mikhailova I.A. Zakonodatel'stvo, reglamentiruyushchee ustanovlenie proiskhozhdeniya detei, nu-

zhdaetsya v korrektirovke (The legislation governing the establishment of origin of children needs to be cor-

rected), Voprosy yuvenal'noi yustitsii. 2009. No. 2. P. 17.

8. Pozdnie rody.-URL: http://akusherstvo.policlinica.ru/born14.html (Late childbirth) (Sait Tsentra sov-

remennoi meditsiny «EVROMEDPRESTIZH») (accessed date: 21.11.2016).

9. Prikaz Minzdrava RF ot 26.02.2003 № 67 «O primenenii vspomogatel'nykh reproduktivnykh tekhnologii

(VRT) v terapii zhenskogo i muzhskogo besplodiya» (Utratil silu) (The Russian Ministry of Health Order

from 26.02.2003 number 67 "On the application of auxiliary reproductive-technologies (ART) in male and

female infertility treatment" (repealed)), [Elektronnyi resurs]. Dostup iz sprav.-pravovoi sistemy «Kon-

sul'tantPlyus».

10. Prikaz Minzdrava Rossii ot 30.08.2012 № 107n (red. ot 11.06.2015) «O poryadke ispol'zovaniya vspo-

mogatel'nykh reproduktivnykh tekhnologii, protivopokazaniyakh i ogranicheniyakh k ikh primeneniyu» (The

Ministry of Health of Russia Order of 30.08.2012 number 107n (ed. From 06.11.2015) "On the procedure for

the use of assisted reproductive technologies, contraindications and limitations to their use"), [Elektronnyi

resurs]. Dostup iz sprav.-pravovoi sistemy «Konsul'tantPlyus».

№ 4 (46) 2016)

138

11. Reshenie Kalininskogo raionnogo suda g. S.-Peterburga, ot 05 avgusta 2009 g. po grazhdanskomu delu №

2-4104 (The decision of the Kalinin district court of St. Petersburg, on August 5, 2009 at civil case № 2-

4104), [Elektronnyi resurs]. Spravochno-pravovaya sistema Kon-sul'tantPlyus.

12. Sait kompanii «Rosyurkonsalting» (Company website), URL: http://www.jurconsult.ru/news/news3.php (accessed date: 21.11.2016).

13. Sait TRK «Peterburg-Pyatyi kanal» (Broadcasting company website), URL: http://5-tv.ru/news/34334/

(accessed date: 21.11.2016).

14. Svitnev K. «Surrogatnoe» ottsovstvo po-prezhnemu vne zakona? (“Surrogate" Fatherhood is still out of

law?), Novye zakony i nor-mativnye akty. 2011. No. 48. P. 138.

15. Semeinyi kodeks Rossiiskoi Federatsii ot 29.12.1995 № 223-FZ (red. ot 30.12.2015) (The Family Code

of the Russian Federation of 29.12.1995 number 223-FL (ed. By 12.30.2015)), [Elektronnyi resurs]. Dostup

iz sprav.-pravovoi sistemy «Konsul'tantPlyus».

16. Federal'nyi zakon ot 15.11.1997 № 143-FZ (red. ot 30.03.2016) «Ob aktakh grazhdanskogo sostoyaniya»

(Federal Law of 15.11.1997 number 143-FL (ed. From 03.30.2016) "On Acts of Civil Status"), [Elektronnyi

resurs]. Dostup iz sprav.-pravovoi sistemy «Konsul'-tantPlyus».

17. Federal'nyi zakon ot 21.11.2011 № 323-FZ (red. ot 03.07.2016) «Ob osnovakh okhrany zdorov'ya gra-

zhdan v Rossiiskoi Federatsii» (s izm. i dop., vstup. v silu s 03.10.2016) (Federal Law of 21.11.2011 number

323-FL (ed. From 07.03.2016) "On the basis of public health protection in the Russian Federation" (rev. and

ext., joined. In force from 10.03.2016)), [Elektronnyi resurs]. Dostup iz sprav.-pravovoi sistemy «Kon-

sul'tantPlyus».



139

УДК 340

ПРОБЛЕМНЫЕ АСПЕКТЫ ВОЗВРАЩЕНИЯ

ИСПОЛНИТЕЛЬНОГО ДОКУМЕНТА

ВЗЫСКАТЕЛЮ ПОСЛЕ ВОЗБУЖДЕНИЯ

ИСПОЛНИТЕЛЬНОГО ПРОИЗВОДСТВА

CHALLENGING ISSUES OF RETURN OF

A WRIT OF EXECUTION TO THE

RECOVERER AFTER INITIATING

ENFORCEMENT PROCEEDINGS

МУРЗАБУЛАТОВ Урал Муллахметович MURZABULATOV Ural Mullakhmetovich

кандмдат юридических наук, доцент, зав. кафед-

рой гражданского процесса Института права


верситет», г. Уфа, Россия. E-mail:

[email protected]

Candidate of Sciences (Law), Associate Professor,

Head of the Chair of Civil Procedure of the Insti-

tute of Law of the FSBEI HE "Bashkir State Uni-

versity", Ufa, Russia. E-mail:

[email protected]

СЛЕПНЁВ Евгений Леонидович SLEPNEV Evgeny Leonidovich

кандидат юридических наук, профессор кафедры

гражданского права Института права ФГБОУ

ВО «Башкирский государственный универси-

тет», г. Уфа, Россия.


Candidate of Sciences (Law), Professor of the

Chair of Civil Procedure of the Institute of Law of

the FBSEI HE “Bashkir State University”, Ufa,


Основания и проблемные аспекты возвращения

исполнительного документа взыскателю после

возбуждения исполнительного производства в со-

временных условиях требуют к себе внимания

исследователей. Путем исполнения судебного ак-

та реально осуществляется защита прав и охраня-

емых законом интересов граждан и юридических

лиц. Однако, получив на руки решение суда,

надеяться, на то, что оно будет исполнено свое-

временно, не всегда приходится. Значительная

часть взыскателей продолжают хождение по му-

кам, добиваясь реализации судебных решений

вынесенных от имени государства в их пользу.

In the current context, the grounds and challenging

issues of the return of a writ of execution to the re-

coverer after initiating enforcement proceedings

demand researchers’ attention. While enforcing

judgments, protection of rights and lawful interests

of citizens and legal entities is actually carried out.

However, having a court decision one should not

always hope that it will be executed in due time. A

significant part of recoverers continues to suffer

while searching the implementation of judgments

awarded on behalf of the state in their favor.

Ключевые слова: взыскатель, должник, возвра-

щение исполнительного документа, исполнитель-

ное производство.

Key words: recoverer, debtor, return of a writ of

execution, enforcement proceedings.

В соответствии с Конституцией Российской Федерации права и свободы человека и

гражданина определяют смысл, содержание и применение законов и обеспечиваются право-

судием. Ст. 46 Конституции Российской Федерации утверждает, что «каждому гарантируется

судебная защита его прав и свобод» [1]. Суд последняя инстанция, где гражданин ищет защи-

ты от произвола. Это обусловлено тем, что «времена силового, чисто волевого регулирования

общественной жизни безвозвратно уходят. Взаимоотношения между людьми, их объедине-

ниями, возможные при этом противоречия и конфликты все больше нуждаются в цивилизо-

ванном регулировании и разрешении» [12, с. 72]. Все это обусловливается соответствующим

уровнем государственно-правового развития страны и правовой культуры общества. Однако

«правовое государство может обеспечивать невмешательство государства и его должностных

лиц в частную жизнь граждан, гарантировать и предоставлять им надежный механизм реали-

зации свободы выбора соответствующей модели поведения, соблюдения обозначенных в





№ 4 (46) 2016)

140

конституции страны гражданских прав, исходя из принципа «разрешено все, что не запреще-

но законом»» [3, с. 69].

Право на судебную защиту включает в себя не только право на обращение в суд, право

на личное участие в отстаивании своих прав и свобод, право требования от суда предоставле-

ния судебной защиты, право на получение квалифицированной юридической помощи, выне-

сение судом законного и обоснованного решения, но и своевременное его исполнение. Свое-

временное и полное исполнение судебных решений обеспечивает устойчивость судебного ак-

та, гарантирует осуществление субъективных прав, признанных судом. Общепризнанное в

юриспруденции положение о том, что судопроизводство завершается не вынесением судеб-

ного акта, а его исполнением, вытекает, так же, из положений ст. 6 Европейской Конвенции о

защите прав человека и основных свобод, и последовательно проводится в решениях Евро-

пейского Суда по правам человека и Конституционного Суда Российской Федерации. Кроме

того, в п. 12 Постановления Пленума Верховного суда Российской Федерации от 10 октября

2003 г. № 5 «О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм

международного права и международных договоров Российской Федерации» также указыва-

ется со ссылкой на п. 1 ст. 6 указанной Конвенции на то, что сроки судебного разбиратель-

ства по гражданским делам начинают исчисляться со времени поступления искового заявле-

ния и заканчиваются в момент исполнения судебного акта. Таким образом, по смыслу ст. 6

Конвенции исполнение судебного решения рассматривается как составляющая «судебного

разбирательства» [2]. Как отмечал В.М. Шерстюк, исполнительное производство является со-

ставной частью механизма защиты гражданского права и заключительным этапом (стадией)

его реализации [4].

Эффективная система принудительного исполнения важна не только для повышения

авторитета судебной власти, но и для окончательного установления правового государства и

ее экономики в целом, поскольку сильная система принудительного исполнения способна

превентивно воздействовать на поведение участников гражданского оборота и делать право-

мерное поведение более выгодным [5].

Содержание исполнительного производства – действия, направленные на понуждение

должника выполнить судебное решение. Эти действия совершаются в определенной процес-

суальной форме и регулируются законом. Однако, получив на руки решение суда, надеяться,

на то, что оно будет исполнено своевременно, не всегда приходится. Значительная часть

взыскателей продолжают хождение по мукам, добиваясь реализации судебных решений, вы-

несенных от имени государства в их пользу [6]. По данным статистики, в настоящее время

подразделениями службы судебных приставов исполняется чуть больше половины исполни-

тельных документов. Часть из них возвращается взыскателю на основании ст. 46 Закона об

исполнительном производстве в связи с тем, что должник не проживает по месту регистра-

ции, либо у должника отсутствует имущество, на которое может быть обращено взыскание

[7]. Основные положения указанной нормы позволяют судебному приставу-исполнителю са-

мостоятельно принимать решение об окончании исполнительного производства путем выне-

сения постановления об окончании и о возврате исполнительного документа взыскателю [8].

В связи с указанными причинами, большое количество исполнительных производств оканчи-

ваются составлением акта о невозможности их исполнения. Из информационно-

статистического сборника Управления Федеральной службы судебных приставов по Респуб-

лике Башкортостан видно, что из общего количества находящихся на исполнении в 2015 году

(1,8 млн. исполнительных производств) было окончено около 1 млн. исполнительных произ-

водств. Из них возвращено более 300 тыс. в связи с невозможностью взыскания. В процент-

ном соотношении оконченных исполнительных производств, в связи с невозможностью

взыскания, от общего количества окоченных и прекращенных составляет 30% [9].


141

По сравнению с показателями прошлых лет, в 2014 году было возвращено 200 тыс., а в

2015 году – 300 тыс. исполнительных производств, что свидетельствует о ежегодном увели-

чении числа исполнительных производств, завершаемых судебными приставами-

исполнителями без реального исполнения!

На наш взгляд, законодатель, предоставляя такие полномочия судебному приставу-

исполнителю, практически сводит на нет некоторые решения судов, вынесенных от имени

государства! При этом, если учесть тот факт, что судебный пристав-исполнитель является

самостоятельным процессуальным лицом в вопросах ведения исполнительного производства,

он может вынести постановление об окончании исполнительного производства и возвраще-

нии исполнительного документа без исполнения, исходя из многих факторов. Так, например,

из-за чрезмерной нагрузки, либо в результате недобросовестного исполнения своих обязан-

ностей судебным приставом-исполнителем, возникла угроза срыва плановых показателей, и в

целях улучшения такого планового показателя, как остаток исполнительных производств, он

может окончить ряд исполнительных производств, в противном случае его будет ругать

начальство за невыполнение плановых показателей, и, возможно, он не получит премию.

Также, он может организовать волокиту исполнения в интересах должника по просьбе знако-

мых, друзей, родственников, а также начальства путем окончания исполнительного произ-

водства по ст. 46 Закона об исполнительном производстве. Конфликт пристава с неудобным

взыскателем также может спровоцировать пристава на такие действия. При этом огромное

количество исполнительных производств, находящихся у каждого пристава, не позволяет ре-

ально проследить со стороны руководства службы за правомерностью окончания того или

иного исполнительного производства с актом невозможности исполнения.

Обычно возврат исполнительного документа взыскателю осуществляется через почто-

вую службу, и они часто теряются. Все это приводит к неоправданному затягиванию сроков

исполнения исполнительного документа в ущерб интересов взыскателя. Выдача дубликатов

исполнительных документов рассматривается судом в судебном заседании в срок, не превы-

шающий десяти дней со дня поступления указанного заявления в суд (ст. 430 ГПК РФ) [10].

Несмотря на свою загруженность, суды вынуждены заниматься восстановлением и выдачей

дубликатов исполнительных листов по заявлению взыскателя или судебного пристава-

исполнителя. Кроме того, взыскатель, получивший исполнительный лист без исполнения, бу-

дет проявлять свое негодование и возмущение в адрес пристава-исполнителя, не исполнив-

шего решение суда, вынесенного в его пользу от имени государства. Таким образом, множе-

ство факторов могут подтолкнуть судебного пристава-исполнителя на вынесение постанов-

ления об окончании исполнительного производства по ст. 46 Закона об исполнительном про-

изводстве.

В связи с изложенным, мы предлагаем внести определенные поправки в ст. 46 Закона

об исполнительном производстве, а именно, предусмотрев в указанной норме такие положе-

ния как: возможность окончания исполнительного производства судебным приставом-

исполнителем по ст. 46 Закона об исполнительном производстве лишь с письменного согла-

сия взыскателя и возвращения исполнительного листа лично ему в руки, или его представи-

телю, что уменьшило бы риски по утери исполнительного документа, а также сэкономила бы

денежные средства, которые расходуются на почтовую корреспонденцию в процессе возвра-

щения исполнительного документа взыскателю.

В том случае, если взыскатель не согласен на возврат исполнительного документа, это

возможно только с разрешения суда. Суд, рассмотрев материалы исполнительного производ-

ства, может принять одно из двух решений:

а) Если будет установлено, что со стороны пристава–исполнителя приняты все преду-

смотренные законом меры – суд разрешает окончить исполнительное производство в соот-

ветствии со ст. 46 без согласия взыскателя;

№ 4 (46) 2016)

142

б) Если будет установлено бездействие судебного пристава–исполнителя, то суд про-

длевает исполнение исполнительного производства с принятием решения о возможности

привлечения к ответственности судебного пристава-исполнителя за допущенное бездействие.

Контроль со стороны судов способствовал бы своевременному исполнению судебных

решений, да и судебные приставы более тесно работали бы с взыскателем и не доводили бы

дело до рассмотрения в суде.

На отсутствие предварительного контроля, суда за действиями судебного пристава-

исполнителя, связанными с возвращением исполнительного документа, обращала внимание,

в частности, И.Б. Морозова. Она сделала выводы о необходимости закрепления функций

предварительного контроля за судами, за возвращением судебным приставом-исполнителем

исполнительного документа взыскателю, так как судья мог бы контролировать обоснован-

ность возвращения исполнительного документа взыскателю без исполнения, также правиль-

ность составления соответствующего акта, и все ли допустимые законом меры по отысканию

имущества или доходов должника приняты судебным приставом-исполнителем [11].

Таким образом, сегодня закон не указывает нам такого способа регулирования отно-

шений, в котором бы наилучшим способом защищались права субъектов правоотношений, и,

прежде всего, взыскателей. Поэтому необходимо совершенствовать законодательство в дан-

ной сфере, которое способствовало бы защите интересов взыскателей, ускорению процесса

исполнения решений судов.


1. Конституция Российской Федерации от 12.12.1993 (с изменениями и дополнениями, последние внесены Законом Российской Федерации о поправках к Конституции Российской Федерации от 21

июля 2014 г.) [Электронный ресурс] : URL: http://www.consultant.ru/ (дата обращения: 07.04.2016).

2. Конвенция о защите прав человека и основных свобод от 04.11.1950 (с изменениями внесенными Протоколом N 11 от 11.05.1994г.) [Электронный ресурс] : URL: http://www.consultant.ru/ (дата

обращения: 07.04.2016).

3. Галиев Ф.Х. Правовая культура и социальные нормы. М. : NOTA BENE, 2010.

4. Гражданский процесс : учебник / под ред. М.К. Треушникова. М., 2003.

5. Всемирная конференция Международной ассоциации процессуального права, 18–21 сентября 2012

г. Москва, 2012 : сборник докладов. М., 2012

6. Мурзабулатов У.М. Развитие судебно-исполнительной системы России и концептуальные пробелы

в законодательстве об исполнительном производстве : монография. Уфа : РИЦ БашГУ, 2015.

7. Садовский П.В. Исполнительное производство. Проблемы правоприменения. Оспаривание оценки, производимой в рамках исполнительного производства [Электронный ресурс] : URL: http://ppt.ru (дата

обращения: 07.04.2016).

8. Федеральный закон от 02.10.2007 № 229-ФЗ (ред. от 08.03.2015) «Об исполнительном производ-

стве». Ст. 46.

9. Основные показатели деятельности УФССП России по РБ за 2015 год. // Материалы для коллегии

УФССП России по РБ.

10. Гражданский процессуальный кодекс РФ от 14.11.2002 г. № 138-ФЗ (ред. от 30.12.2015 с изм. и доп.,

вступ. в силу с 01.01.2016). Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».

11. Морозова И.Б., Треушников А.М. Исполнительное производство. М. : Городец, 2004.

12. Раянов Ф.М. Трудный путь к правовому государству. Уфа: Издательство «Башкортостан», 1999.

References

1. Konstitutsiya Rossiiskoi Federatsii ot 12.12.1993 (s izmeneniyami i dopolneniyami, poslednie vneseny

Zakonom Rossiiskoi Federatsii o popravkakh k Konstitutsii Rossiiskoi Federatsii ot 21 iyulya 2014 g.) (The

Constitution of the Russian Federation from 12.12.1993 (with changes and additions, the latter made by the

http://www.consultant.ru/

http://www.consultant.ru/

http://ppt.ru/


143

Federal law on amendments to the Constitution of the Russian Federation of July 21, 2014)), [Elektronnyi

resurs]. URL: http://www.consultant.ru/ (accessed date: 07.04.2016).

2. Konventsiya o zashchite prav cheloveka i osnovnykh svobod ot 04.11.1950 (s izmeneniyami vnesenny-mi

Protokolom N 11 ot 11.05.1994g.) (Convention on the Protection of Human Rights and Fundamental Free-

doms of 04.11.1950 (as amended by the Protocol N 11 from 11.05.1994)), [Elektronnyi resurs]. URL:

http://www.consultant.ru/ (accessed date: 07.04.2016).

3. Grazhdanskii protsess: uchebnik (Civil proceedings: Textbook), pod red. M.K. Treushnikova. Moskva, 2003.

4. Sbornik dokladov. Vsemirnaya konferentsiya Mezhdunarodnoi assotsiatsii protsessual'nogo prava (The

collection of reports. World Conference of the International Association of Procedural Law), 18–21

sentyabrya 2012 g. Moskva, 2012.

5. Murzabulatov U.M. Razvitie sudebno-ispolnitel'noi sistemy Rossii i kontseptual'nye probely v za-

konodatel'stve ob ispolnitel'nom proizvodstve: monografiya (Development of the Russian judicial and execu-

tive system and conceptual gaps in the legislation on enforcement proceedings: Monograph), Ufa. RITs

BashGU, 2015.

6. Ispolnitel'noe proizvodstvo. Problemy pravoprimeneniya. Osparivanie otsenki, proizvodimoi v ramkakh

ispolnitel'nogo proizvodstva (Enforcement proceedings. Enforcement problems. Challenging assessments

made within the framework of enforcement proceedings), P.V.Sadovskii. http://ppt.ru.

7. Stat'ya 46, Federal'nogo zakona ot 02.10.2007 № 229-FZ (red. ot 08.03.2015) «Ob ispolnitel'nom pro-

izvodstve» (Article 46 of the Federal Law of 02.10.2007 number 229-FL (ed. From 03.08.2015) "On En-

forcement Proceedings").

8. Osnovnye pokazateli deyatel'nosti UFSSP Rossii po RB za 2015 god (Main indicators of activity of the

OFBS of Russia in RBfor 2015), Materialy dlya kollegii UFSSP Rossii po RB.

9. Grazhdanskii protsessual'nyi kodeks RF ot 14.11.2002 g. № 138-FZ (red. ot 30.12.2015 s izm. i dop., vstup. v

silu s 01.01.2016) (Civil Procedure Code of the Russian Federation of 14.11.2002, № 138-FL (ed. from

12.30.2015 as amended, in force from 01.01.2016)), Dostup iz sprav.-pravovoi sistemy «Konsul'tantPlyus».

10. Morozova I. B., Treushnikov A.M. Ispolnitel'noe proizvodstvo (Enforcement proceedings), Moskva. Go-

rodets, 2004.


№ 4 (46) 2016)

144

УГОЛОВНОЕ ПРАВО И КРИМИНОЛОГИЯ.

УГОЛОВНО-ИСПОЛНИТЕЛЬНОЕ ПРАВО.

УГОЛОВНЫЙ ПРОЦЕСС

УДК 342.4

РАЗВИТИЕ ПРИНЦИПА ДЕМОКРАТИЗМА

В НАУКЕ УГОЛОВНО-

ИСПОЛНИТЕЛЬНОГО ПРАВА

В КОНЦЕ XIX НАЧАЛЕ XX ВВ.

DEVELOPMENT OF THE PRINCIPLE OF

DEMOCRACY IN THE SCIENCE OF

CRIMINAL AND PENAL LAW IN THE END

OF THE XIX AND BEGINNING

OF THE XX CENTURIES

КОРОЛЕВ Руслан Витальевич KOROLEV Ruslan Vitalievich кандидат юридических наук, заместитель

начальника кафедры физической подготовки

ФГКОУ ВО «Уфимский юридический институт

Министерства внутренних дел Российской Феде-

рации», г. Уфа, Россия. E-mail: [email protected]

Candidate of Sciences (Law), Deputy Head of the

Department of Physical Training of the FSGEI HE

“Ufa Law Institute of the Ministry of Interior of

Russia”, Ufa, Russia. E-mail: [email protected]

В данной статье автор освещает такую актуальную

проблему как развитие принципа демократизма в

науке уголовно-исполнительного права в XX в., а

именно как повлияло изучение аспектов пенитен-

циарной науки на протяжении двух веков. Целью

работы стало изучение как самого понятия «демо-

кратизм» в науке уголовно-исполнительного пра-

ва, так и его основных признаков. Также приво-

дится мнение различных ученых девятнадцатого –

двадцатых веков по вопросам проявления демо-

кратизма в пенитенциарной науке, а именно спо-

собов размещения заключенных и средств воздей-

ствия на заключенных. В этом вопросе позиции

ученых расходятся: одни придерживаются пози-

ции необходимости одиночного заключения, дру-

гие, наоборот, считают, что одиночное заключение

не соответствует принципу демократизма. В во-

просе применения средств воздействия на заклю-

ченных имеется так же два мнения, суть которых

заключается в том, что: на заключенных необхо-

димо влиять с целью устрашения и дальнейшего

перевоспитания и воздействие с помощью труда.

Вышеперечисленные средства исправления за-

ключенных должны соответствовать принципу

демократизма и, главное, задачам уголовно-

исполнительного права, а именно регулирование

порядка и условий исполнения и отбывания нака-

заний, определение средств исправления осужден-

ных, охрана их прав, свобод и законных интересов,

оказание осужденным помощи в социальной адап-

тации. Выводы, сделанные в данной статье приме-

нимы для уголовно-исполнительного права, а

именно для исправления заключенных и внедре-

ния новых методов исправления на практике.

In this article, the author highlights such a topical

problem as the development of the principle of de-

mocracy in the science of criminal and penal law in

the XX century that is the influence of the study of

aspects of penitentiary science during two centuries.

The aim of the work is the study of the notion of

“democracy” in the science of criminal and penal

law as well as its main elements. The author also

gives the opinion of different scientists of the 19-

20th

centuries on the questions of signs of democra-

cy in penitentiary science, that is the means of ac-

commodation of prisoners and means of influence

on prisoners. This question brings the diversity of

opinions among scientists: some scientists take the

view that it is necessary tо follow solitary incar-

ceration, some think that solitary incarceration does

not follow the principle of democracy. In the ques-

tion of application of means of influence on prison-

ers, there are two opinions, the essence of which

lies in the following: it is necessary to influence on

prisoners with the aim of frightening and further

correctional education and influencing with the help

of labor. The above stated means of correction of

prisoners must correspond to the principle of de-

mocracy and most significantly, to the aims of the

criminal and penal law, that is, regulation of the or-

der and conditions of execution of punishment stat-

ing the means of correction of prisoners, protecting

their rights, freedoms and legal interests, providing

assistance to prisoners in social adaptation. The

conclusions made in this article can be applied to

criminal and penal law that is for the correction of

prisoners and implementation of new methods of

correction in practice.



145

Ключевые слова: пенитенциарная наука, демо-

кратизм, осужденный, способ размещения заклю-

ченных, средства исправления.

Key words: penitentiary science, democracy, con-

vict, method of placement of inmates, correction

methods.

Пенитенциарная наука в России на рубеже XIX–XX вв. не представляла особого инте-

реса для общества. «По мнению профессора С.В. Познышева, В России не было спроса на

пенитенциарные знания, потому что вся сложность, психологическая глубина и громадное

социальное значение пенитенциарного вопроса не осознавались. Тюрьма в России по образ-

ному выражению Ф.М. Достоевского все время оставалась «мертвым домом»» [6, с. 253].

«Для несложных целей и примитивной грубости этого мертвого дома, – писал С.В Познышев,

– особых пенитенциарных знаний не требуются. Строгий и распорядительный начальник,

крепкие замки и решетки, наружная дисциплина и отсутствие побегов – вот все, что, каса-

лось, нужного нам для хорошей постановки пенитенциарного дела» [6, c. 253]. Такое поло-

жение сохранялось практически до конца XIX в. [3, с. 13].

Пенитенциарная наука, по общему признанию большинства русских ученых конца

XIX – начала XX вв., зародилась и первоначально развивалась в качестве составной части

уголовного права.

Российское законодательство в борьбе с преступностью постепенно, среди других видов

уголовного наказания, стало отдавать предпочтение тюремному заключению. Эта точка зре-

ния получила научное обоснование в ряде научно-теоретических работ. Хотелось бы заме-

тить, что по нашему мнению данные работы в основном носили антидемократическое содер-

жание. Так, Н.С. Таганцев утверждал, что лишение свободы должно сохранять репрессивное

значение. Осуществление карательного права, неминуемо должно причинять страдания фи-

зические и нравственные лицу, посягнувшему на запреты или не исполнившему требования

закона [5, с. 27].

В тоже время в данный период издавались работы, в которых прослеживались и демо-

кратические начала. Так, например в 1872 г. была опубликована работа Н.М. Ядринцева

«Русская община в тюрьме и ссылке», автор которой на собственном опыте познал внутрен-

ний мир тюремного быта. Главная мысль, пронизывающая все содержание книги, – видеть в

преступнике человека, воспитывать его трудом, развивать его самосознание, используя в

этом деле возможности тюремной артели, в которой жив дух общинной жизни, присущий

русскому народу [8, с. 18].

Следующим проявлением принципа демократизма в данный период, по нашему мне-

нию, является то, что Российские ученые–правоведы серьезное внимание уделяли научному

обоснованию способов размещения заключенных. В связи с этим среди ученых–правоведов

возникли разногласия. Одни были сторонниками одиночного содержания заключенных, дру-

гие были противниками такого содержания.

Большинство ученых, «обращаясь к зарубежному опыту, склонялись к одиночной си-

стеме содержания арестантов, полагая, что она наиболее соответствует целям и задачам ис-

полнения уголовных наказаний в виде лишения свободы. Обобщенные в Комиссии по тю-

ремному преобразованию материалы по этому вопросу обосновывают предпочтительность

одиночного содержания содержанию в общих камерах следующим образом.

Одиночное заключение:

1) лучше всего отвечает целям наказания – устрашению, искуплению вины страдани-

ем, предупреждению преступлений и исправлению;

2) позволяет изучать индивидуально каждого арестанта и применять меры тюремной деятельности сообразно личности, условиям и особенностям каждого;

3) исключает всякие сношения между арестантами, предупреждает беспорядки и заго-воры против начальства;

№ 4 (46) 2016)

146

4) делает невозможным взаимное развращение арестантов, и если не успевает испра-вить арестанта, то, во всяком, случае, не выпускает его из тюрьмы более развращенным;

5) предупреждает заведения знакомств в тюрьме и тем самым образование преступных сообществ между освобожденными из мест заключения;

6) более или менее быстро укрощает самые строптивые характеры, ставит арестанта вне возможности делать зло, открывает ему путь к добру и собственному исправлению;

7) освобождает тюремное начальство от неприятной необходимости прибегать к по-мощи шпионства;

8) делает лишение свободы в высшей степени репрессивным и исправительным, поз-воляет уменьшить сроки наказания и таким образом сокращает государственные расходы на

содержание арестантов» [6, с. 250–258].

«Сторонники одиночного содержания утверждали, что при такой системе арестант со-

храняет свое человеческое достоинство, чувство чести и индивидуальной ответственности,

что невозможно при общем содержании.

Профессор С.В. Познышев, поддерживая эту точку зрения, считал, что размещение аре-

стантов группами по общим камерам есть простейший, но совершенно непригодный способ. Ги-

бельное, развращающее влияние такого порядка не вызывает сомнений. При нем неизбежно раз-

вивается половой разврат, процветают арестантский «майдан» и карточная игра» [6, с. 250–259].

«Тем не менее, некоторые сторонники одиночного заключения, признавая индивидуа-

лизацию наказания, обращали внимание на нереальность этой идеи в российских тюрьмах.

Так, например, С.П. Мокринский ссылаясь на опыт строительства Петербургской одиночной

тюрьмы военного ведомства, при котором стоимость оборудования одиночной камеры обо-

шлась свыше 2000 руб., указывает, что при среднесуточном составе тюремного населения в

100 тыс. человек перевод на режим одиночного содержания потребует затрат в 225–

300 млн руб.; обеспечение же содержания максимального состава арестантов в отдельных

помещениях составит 340–450 млн руб.» [2, с. 132].

К убежденным противникам одиночного содержания в свое время относился и

Ф.М. Достоевский. Он писал: «Но я твердо уверен, что и знаменитая келейная система дости-

гает только ложной, обманчивой, наружной цели. Она высасывает жизненный сок из челове-

ка, энервирует его душу, ослабляет ее, пугает ее и потом нравственно иссохшую мумию, по-

лусумасшедшего представляет как образец исправления и раскаяния» [1, с. 14].

Дальнейшим развитием принципа демократизма в науке, в рассматриваемый период, по

нашему мнению является разработка основных средств воздействия на заключенных. Потому

что в науке и на практике сложилась следующая точка зрения, что главной целью мест за-

ключения является исправление преступника, а не использование методов устрашения и

насилия [7, с. 169–170].

«Разработке средств воздействия на заключенных, способствующих их исправлению,

серьезное внимание уделял профессор И.Я. Фойницкий. На основе исследования историче-

ских источников, зарубежных тюремных систем, практики исполнения уголовных наказаний

в России он пришел к выводу, что основными мерами тюремной деятельности должны быть

тюремная работа, тюремное образование, тюремная дисциплина, тюремное воспитание, тю-

ремная гигиена и тюремная архитектура.

Очень важной мерой И.Я. Фойницкий считал тюремную работу. Безделье развращает

арестантов и делает весьма трудным надзор за ними, без которого невозможно никакое испра-

вительное воздействие тюремных мер. Работа, по его утверждению, поддерживает гармонию

физических сил арестанта. Образование решает эту же задачу в отношении его интеллектуаль-

ных и духовных сил. Тюремный надзор в своем содержании имеет целью наблюдение за пове-

дением арестантов во всех сферах их деятельности. Меры дисциплинарного воздействия сле-

дует согласовывать с воспитательными задачами. Тюремное воспитание должно стремиться


147

образовать характер арестанта. Применяемые меры тюремной деятельности призваны не

столько подавлять арестанта, сколько приобретать над ним духовное влияние» [6, с. 254–257].

«В дальнейшем в научных работах вместо понятия И.Я. Фойницкого «меры тюремной

деятельности», используется понятие С.В. Познышева «средства исправления арестантов». К

ним он относит такие демократические элементы, как: тюремное воспитание; тюремное обра-

зование; арестантский труд; тюремная дисциплина. Рассматривая воспитывающий фактор

тюрьмы, он подчеркивал, что ее влияние должно быть сосредоточено на тех сторонах лично-

сти, с которыми связано совершенное конкретным арестантом преступление, указавшее

необходимость известных изменений личности, для предупреждения рецидива» [6, с. 252–258].

«Школа, как непременное условие нравственного исправления арестантов, должна быть в

каждом учреждении, исполняющим уголовное наказание. С.В. Познышев также считал, что

одно из главнейших условий правильной постановки тюремного дела – хорошая организация

арестантского труда. Тюремную дисциплину можно успешно поддерживать лишь при пра-

вильном сочетании наград и наказаний. Задача дисциплинарного взыскания состоит вовсе не

в том, чтобы калечить арестантов и выпускать из стен тюрьмы больными, а чтобы оказать

влияние на формирование их правопослушного поведения» [4, с. 63–64].


1. Достоевский Ф.М. Записки из мертвого дома. М., 1984. 2. Мокринский С.П. Наказание, его цели и предположения // Ученые записки Императорского Мос-ковского Университета. 1902. № 12. С. 132. 3. Познышев С.В. Основы пенитенциарной науки. М., 1924. 4. Познышев С.В. Очерки тюрьмоведения // Ученые записки Императорского лицея Цесаревича Ни-колая. 1910. №5. С. 63–64. 5. Таганцев Н. С. Русское уголовное право. Т. 2. СПб., 1902. 6. Уголовно-исполнительное право России: теория, законодательство, международные стандарты, отечественная практика конца XIX–начала XXI века: учебник для вузов / под ред. д.ю.н., проф. А.И. Зубкова. — 3-е изд., перераб. и доп. М.: Норма, 2006. 7. ЦГАОР. Ф. 122. Оп. 1. Делопроизводство 1. Д. 176. Л. 169–170. 8. Ядринцев Н.М. Русская община в тюрьме и ссылке. СПб., 1872.

References

1. Dostoyevsky F.M. Zapiski iz mertvogo doma (Notes from the Dead House), M. 1984, p 14. 2. Mokrinskiy S.P. Nakazanie, ego celi i predpolozhenija (Punishment, its goals and assumptions), Scientific notes of the Imperial Moscow University, 1902, No. 12, pp. 132. 3. Poznyshev S.V. Osnovy penitenciarnoj nauki (Basics of penitentiary science), M., 1924. 4. Poznyshev S.V. Ocherki tjur'movedenija (Essays of prison keeping), Scientific notes of the Imperial Lyce-um of Tsarevich Nicholas, 1910, No. 5, pp. 63–64. 5. Tagantsev N.S. Russkoe ugolovnoe pravo (Russian criminal law), T. 2. SPb., 1902. 6. Ugolovno-ispolnitel'noe pravo Rossii: teorija, zakonodatel'stvo, mezhdunarodnye standarty, otechestvenna-ja praktika konca XIX–nachala XXI veka: uchebnik dlja vuzov (Penitentiary Law in Russia: theory, legisla-tion, international standards, domestic practice of the late XIX - early XXI century: Textbook for Universi-ties), pod red. d.ju.n., prof. A.I. Zubkova. — 3-e izd., pererab. i dop. M. Norma, 2006, pp. 253–256. 7. TSGAOR. F. 122. Op. 1. Deloproizvodstvo (Record keeping 1), D. 176. L. 169–170. 8. Yadrintsev N.M. Russkaja obshhina v tjur'me i ssylke (Russian community in prison and exile), SPb., 1872.


№ 4 (46) 2016)

148

УДК 340

ЗАЛОГ КАК УСЛОВИЕ ОСВОБОЖДЕНИЯ

ОТ УГОЛОВНОЙ ОТВЕТСТВЕННОСТИ

С УСТАНОВЛЕНИЕМ ПОРУЧИТЕЛЬСТВА

BAIL AS A CONDITION TO EXEMPT FROM

CRIMINAL LIABILITY WITH THE

ESTABLISHMENT OF PLEDGERY

МИЦКАЯ Елена Владимировна MITSKAYA Elena Vladimirovna доктор юридических наук, профессор кафедры

конституционного и административного права

Юридического института (Санкт-Петербург);

профессор кафедры уголовного права и процесса

Южно-Казахстанского государственного уни-

верситета им. Ауэзова, г. Шымкент, Казахстан.


Doctor of Law, Professor of the Department of

Constitutional and Administrative Law of the Law

Institute (St. Petersburg); Professor of the Depart-

ment of Criminal Law and Procedure of the M.

Auezov South Kazakhstan State University,

Shymkent, Kazakhstan. E-mail: [email protected]

В статье анализируются нормы нового уголовно-

го кодекса Республики Казахстана, регламенти-

рующие освобождение от уголовной ответствен-

ности с установлением поручительства. В частно-

сти, поднимаются вопросы определения требова-

ний к залогодателю, отсутствия условия согласия

потерпевшего с освобождением лица от уголов-

ной ответственности с установлением поручи-

тельства, процессуального оформления разъясне-

ния последствий внесения залога и его судьбы в

случае совершения лицом нового уголовного

правонарушения при регламентации освобожде-

ния от уголовной ответственности с установлени-

ем поручительства. Автор приводит собственные

доводы по устранению неясностей и противоре-

чий действующего казахстанского законодатель-

ства в исследуемой теме.

In this article, the author analyzes the provisions of

the new Criminal Code of Kazakhstan regulating

the exemption from criminal liability with the es-

tablishment of pledgery. In particular, the author

reviews the issues of defining requirements to the

pledger, the lack of conditions of the victim's con-

sent to exempt the accused from criminal liability

with the establishment of pledgery. In addition, the

author considers the problems of procedural im-

plementation of explaining consequences of bail-

ment and its fate in case if the person commits a

new criminal offense under the regulation of the

exemption from criminal liability with the estab-

lishment of pledgery. The author provides her own

arguments to eliminate ambiguities and contradic-

tions of the Kazakhstan legislation in the matter un-

der inquiry.

Ключевые слова: уголовное правонарушение,

уголовная ответственность, освобождение от уго-

ловной ответственности, залог, поручительство.

Key words: criminal offense, criminal liability, ex-

emption from criminal liability, bail, pledgery.

С принятием нового Уголовного кодекса Республики Казахстан от 3 июля 2014 года №

226-V введено освобождение от уголовной ответственности с установлением поручительства (ст.

69 УК РК) [1]. Тем самым институт освобождения от уголовной ответственности, нормы, регла-

ментирующие институт освобождения от уголовной ответственности подверглись изменению,

которые также требуют теоретического осмысления и рекомендаций для правоприменителей.

Несмотря на прогрессивность введения освобождение от уголовной ответственности с

установлением поручительства, всё же не решенными остаются некоторые вопросы. В част-

ности, остаётся открытым вопрос о доказательстве права собственности залогодателя-

поручителя на закладываемые деньги. Если окажется, что залог внесен не собственником де-

нег, то по общему, правилу залог должен быть отменен, а сделка признана неправомерной.

Однако, эти вопросы не находят правового регулирования ни в УК РК, ни в УПК РК [2].

Хотя, если опять-таки говорить о правовом регулировании залога как меры пресечения

и как условия освобождения от уголовной ответственности, то УПК РК предусматривает, что

при предоставлении в качестве залога других ценностей (кроме денег), движимого и недви-

жимого имущества залогодатель обязан в тот же срок предоставить их органу, ведущему уго-




149

ловный процесс, с правоустанавливающими документами (ч. 5 ст. 145 УПК РК). Данное тре-

бование вполне обоснованно, поскольку позволяет избежать применения залога под обяза-

тельство лица, не располагающего необходимыми материальными средствами, не имеющим

права распоряжаться ими, не являющегося собственником вносимых средств. Но, обратим

внимание, что правоустанавливающие документы истребуются только тогда, когда в качестве

залога вносятся не деньги, а другое имущество.

В новом УПК РК в отношении регулирования залога как условия освобождения от

уголовной ответственности нет закрепления обязанности суда определять состоятельность

залогодателя исполнить взятое на себя обязательство выступить поручителем и внести зало-

говую сумму для освобождения обвиняемого от уголовной ответственности.

Следовательно, при внесении залога при освобождении от уголовной ответственности

также необходимо выяснить возможность лица, выступающего в качестве залогодателя, вне-

сти предмет обеспечивающий исполнение принятых обязательств.

Суд не интересует происхождение денег. Главное, чтобы денежные средства в уста-

новленном УК РК размере были внесены на депозит суда.

Хотя, если бы установлено было бы требование предоставления залогодателем доказа-

тельств принадлежности ему денежной суммы, то не исключено, что в процессе расследова-

ния, при наличии обоснованных сомнений могла бы быть проверена законность происхожде-

ния внесенной в залог суммы. В случае установления незаконности происхождения денег,

они подлежали бы изъятию в доход государства, залогодателю бы было предоставлено право

внести в качестве залога другие деньги, а обвиняемому было бы предоставлено право поме-

нять поручителя-залогодателя.

В тоже время вызывает затруднение определение суммы залога если лицо, обвиняется

в совершении нескольких уголовных правонарушений, то какой принцип должен действовать

в данном случае – сложения или поглощения. Например, совершение нескольких нетяжких

преступлений, расценивать, как одно тяжкое или исходить из того, что преступления нетяж-

кие и назначать всё равно один и тоже размер залога.

Сумма залога при поручительстве является фиксированной и неизменной. Она не

определяется с учетом характера совершенного уголовного проступка или преступления,

данных о личности подозреваемого или обвиняемого иимущественногоположения поручите-

ля (поручителей).

Срок поручительства устанавливается:

1) при совершении уголовного проступка - от шести месяцев до одного года;

2) при совершении преступления небольшой тяжести - от одного года до двух лет;

3) при совершении преступления средней тяжести - от двух до пяти лет.

Если лицо, освобожденное от уголовной ответственности, не совершило в период по-

ручительства нового уголовного правонарушения, по истечении срока поручительства залог

возвращается поручителю (ч. 3 ст. 69 УК РК) [1].

В случае совершения лицом за время поручительства уголовного правонарушения суд

в порядке, предусмотренном УПК РК, выносит соответствующее постановление об обраще-

нии предмета залога в доход государства (п. 16 Правил принятия, хранения, реализации и об-

ращения залога в доход государства) [3].

Реализация залогового имущества в доход государства осуществляется на основании

судебного акта. Исполнение судебного акта об обращении залогового имущества в доход

государства производится судебными исполнителями в порядке, установленном законода-

тельствомоб исполнительном производстве (п. 17 Правил принятия, хранения, реализации и

обращения залога в доход государства) [3].

Ч. 6 ст. 36 УПК РК «Обстоятельства, позволяющие не осуществлять уголовное пре-

следование» устанавливает, что «в случае, если до удаления суда в совещательную комнату

http://tengrinews.kz/zakon/docs?ngr=K1400000231#z1312

http://tengrinews.kz/zakon/docs?ngr=Z100000261_#z303

http://tengrinews.kz/zakon/docs?ngr=Z100000261_#z303

№ 4 (46) 2016)

150

на депозит суда внесен залог, предусмотренный ст. 69 Уголовного Кодекса Республики Ка-

захстан, суд вправе постановить обвинительный приговор.

В случае принятия судом другого итогового решения по делу предмет залога немед-

ленно возвращается лицу, внесшему залог. При возвращении предмета залога сумма, затра-

ченная на обеспечение его сохранности, с залогодателя не взыскивается. Порядок принятия,

хранения, возврата и обращения залога в доход государства определяется Правительством

Республики Казахстан. Освобождение лица от уголовной ответственности с установлением

поручительства не допускается, если обвиняемый или потерпевший против этого и возражает

(ч. 6 ст. 36 УПК РК) [3].

Анализ данной статьи позволяет сказать о том, что никаким процессуальным докумен-

том залог не оформляется. Если при оформлении залога при применении уголовно-

процессуальной меры пресечения составляется протокол, то здесь никакого официального

документа не требуется. Залог вносится на депозит суда и только после поступления денег на

данный счет суда суд удаляется в совещательную комнату для вынесения обвинительного

приговора об освобождении от уголовной ответственности с установлением поручительства.

Тогда как понять «в случае принятия судом другого итогового решения по делу пред-

мет залога немедленно возвращается лицу, внесшему залог»? Очевидно, что здесь имелись в

виду вновь возникшие обстоятельства дела, которые могут повлиять на квалификацию соде-

янного, в частности, может измениться тяжесть преступления, например, это возможно будет

в силу предоставления потерпевшей стороной доказательств подкупа эксперта и даче им

ложного заключения о степени тяжести причиненного потерпевшему вреда здоровью и, соот-

ветственно, о недействительности экспертного заключения, а также это могут быть доказа-

тельства стороны защиты о том, что со стороны обвиняемого такие деяния были совершены

уже не в первый раз.

Более того, данная ч. 6 ст. 36 УПК РК входит в противоречие со ст. 69 УК РК в части

установления оснований освобождения от уголовной ответственности с установлением пору-

чительства.

Еще раз обратим внимание на то, что в связи с отсутствием в уголовном законодатель-

стве определения «основания освобождения от уголовной ответственности» возможно опре-

делить основание освобождения от уголовной ответственности с установлением поручитель-

ства как совокупность условий, представляющих собой фактические обстоятельства образу-

ющих набор определенных требований ст. 69 УК РК.

Диспозиция ч. 1 ст. 69 охватывает деяния: «Лицо, впервые совершившее уголовный

проступок либо преступление небольшой или средней тяжести, не связанное с причинением

смерти или тяжкого вреда здоровью человека, за совершение которого соответствующей ста-

тьей или частью статьи Особенной части настоящего Кодекса предусмотрен штраф в числе

иных видов основных наказаний, может быть освобождено судом от уголовной ответствен-

ности с установлением поручительства» [1].

Определенно четко в ч. 1 ст. 69 УК РК отсутствует условие согласия потерпевшего с

освобождением лица от уголовной ответственности с установлением поручительства. А ч. 6

ст. 36 УПК РК закрепляет отказ судьи от освобождения лица от уголовной ответственности с

установлением поручительства в том случае, если с таким освобождением не согласен потер-

певший, т.е. потерпевшим были высказаны суду возражения.

Несоответствие статей УК и УПК РК об освобождении от уголовной ответственности

с установлением поручительства свидетельствует о нарушении одного из таких важнейших

принципов теории права как системность. В правоприменительной практике в связи с этим

могут возникнуть противоречия по поводу оценки требований норм уголовного закона и уго-

ловно-процессуального, закрепляющих основания освобождения от уголовной ответственно-

сти и процедуру их реализации. Следовательно, необходимо привести в соответствие две ста-

http://online.zakon.kz/Document/?link_id=1004096037

http://online.zakon.kz/Document/?link_id=1004324205


151

тьи кодексов – ст. 69 УК РК и ст. 36 УПК РК с целью законодательного определения едино-

образного подхода к определению условий освобождения от уголовной ответственности с

установлением поручительства.

Остаются открытыми вопросы о том, кто разъясняет обвиняемому последствия обра-

щения данного залога в доход государства при совершении им нового уголовного правона-

рушения, каким документом это разъяснение оформляется?

Согласно п.п. 4 ч. 4 ст. 390 УПК РК в обвинительном приговоре вопрос о судьбе зало-

га подлежит рассмотрению только в случае отмены освобождения от уголовной ответствен-

ности с установлением поручительства по предыдущему приговору.

Следовательно, в рамках впервые выносимого обвинительного приговора освобожде-

нии от уголовной ответственности с установлением поручительства не рассматриваются во-

просы дальнейшей судьбы залога, т.е. обвиняемому не разъясняется, что в случае совершения

им уголовного правонарушения за время течения срока поручительства нового уголовного

правонарушения залог обращается в доход государства. Ст. 393 УПК РК не обязывает суд

разъяснять обвиняемому его поведение после освобождения от уголовной ответственности с

установлением поручительства.

О приятии залога никакой документ не составляется. Фактическим выполнением по-

ручителем залоговых обязательств перед третьим лицом – судом является поступление денег

на депозит суда. И всё. Однако, в Правилах приема, принятия, хранения, реализации и обра-

щения залога в доход государствав отношении залога как меры уголовно-процессуального

пресечения указывается, что «деньги в качестве залога вносятся на депозит суда по террито-

риальности, о чем территориальным подразделением уполномоченного органа, осуществля-

ющим организационное и материально-техническое обеспечение деятельности местных и

других судов, выдается документ, подтверждающий внесение залога» [3].

Иначе говоря, данное положение необходимо для осведомления суда о внесении денег

и предотвращения ошибки по факту поступления залоговых денег на депозит суда, т.е. суд не

должен пребывать в раздумьях: поступили денежные средства на счет суда или не поступили,

вынести обвинительный приговор об освобождении от уголовной ответственности сегодня

или подождать до завтра, образно говоря. Возможно, что в последующем будет принято спе-

циальное нормативное Постановление Верховного Суда РК о залоге, вносимом поручителем

при освобождении от уголовной ответственности, в котором будет прописано то, каким обра-

зом суды оповещаются о поступлении залоговых денег на депозит суда.

Таким образом, поручительство в казахстанском праве является сложным, многогран-

ным правовым институтом, который объединяет в себе элементы имущественного и нрав-

ственного свойства. Залог как условие освобождения от уголовной ответственности с установ-

лением поручительства - это формирующийся институт казахстанского права, который ведет

свое происхождение от поручительства как обязательственного отношения, имеющий характер

всё же публично-имущественного обязательства, а не гражданско-правового договора.

В тоже время регулирование вопросов залога при освобождении от уголовной ответ-

ственности с установлением поручительства в рамках уголовно-процессуального законода-

тельства подчеркивает дальнейшее развитие института залога и как уголовно-

процессуального института.

Вся история развития залога в уголовном судопроизводстве свидетельствует о том,

что, он, будучи перенесённым из гражданского права, видоизменился и принял черты само-

стоятельного уголовно-процессуального института. В отношении же развития залога в уго-

ловно-правовых отношениях его развитие только начинается и сделать выводы о его эффек-

тивности станет возможным только по прошествии накопленного опыта освобождения от

уголовной ответственности с установлением поручительства.

№ 4 (46) 2016)

152

Сейчас же можно отметить, что в начале свой истории залога в уголовном праве он

носит ярко выраженный имущественный характер, но при этом с акцентом на дальнейшее

исправление осужденного, тем самым дав ему возможность продолжать жизнь правопослуш-

ного гражданина.

С принятием нового УК РК появилась, хотя и не настолько, по-нашему мнению, де-

тально продуманная законодательная регламентация поручительства с внесением залога, но в

ней появилось много положительных моментов.


1. Уголовный кодекс Республики Казахстан от 3 июля 2014 года № 226-V. Алматы, 2014.

2. Уголовно-процессуальный кодекс Республики Казахстан от 4 июля 2014 года № 231-V. Алматы, 2014.

3. Постановление Правительства Республики Казахстан от 21 ноября 2014 года № 1219 «Об утвер-

ждении Правил принятия, хранения, реализации и обращения залога в доход государства» // Казах-

станская правда. 2014. 4 декабря.

References

1. Ugolovnyi kodeks Respubliki Kazakhstan ot 3 iyulya 2014 goda № 226-V (The Criminal Code of the Re-

public of Kazakhstan from July 3, 2014 № 226-V), Almaty, 2014.

2. Ugolovno-protsessual'nyi kodeks Respubliki Kazakhstan ot 4 iyulya 2014 goda № 231-V (Criminal Proce-

dure Code of the Republic of Kazakhstan dated July 4, 2014 № 231-V), Almaty, 2014.

3. Postanovlenie Pravitel'stva Respubliki Kazakhstan ot 21 noyabrya 2014 goda № 1219 «Ob utverzhdenii

Pravil prinyatiya, khraneniya, realizatsii i obrashcheniya zaloga v dokhod gosudarstva» (Resolution of the

Government of the Republic of Kazakhstan from November 21, 2014 № 1219 "On approval of the adoption

of the Regulations of acceptance, storage, sale and forfeiture the bail") Kazakhstanskaya pravda, 2014, 4

dekabrya.



153

КРИМИНАЛИСТИКА.

СУДЕБНО-ЭКСПЕРТНАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ.

ОПЕРАТИВНО-РОЗЫСКНАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ

УДК 343.98+340.6

К ВОПРОСУ О КОНЦЕПТУАЛЬНЫХ

ОСНОВАХ СОЗДАНИЯ ЕДИНОЙ

СИСТЕМЫ СУДЕБНО-ЭКСПЕРТНЫХ

УЧРЕЖДЕНИЙ В РОССИЙСКОЙ

ФЕДЕРАЦИИ

TO THE QUESTION OF CONCEPTUAL

FOUNDATIONS OF A UNIFIED SYSTEM OF

FORENSIC INSTITUTIONS IN THE

RUSSIAN FEDERATION

ЗАЙНУЛЛИН Руслан Ильдарович ZAYNULLIN Ruslan Ildarovich

кандидат юридических наук, старший препода-

ватель кафедры криминалистики Института

права ФГБОУ ВО «Башкирский государственный

университет», г. Уфа, Россия.


Candidate of Sciences (Law), Senior Lecturer of the

Chair of Forensics of the Institute of Law of the

FBSEI HE “Bashkir State University”, Ufa, Russia.

Е-mail:[email protected]

Наличие практических проблем функционирова-

ния системы негосударственных судебно-

экспертных учреждений обусловило возникнове-

ние саморегулируемых сообществ судебных экс-

пертов, предпринимающих попытки урегулиро-

вать деятельность рассматриваемых учреждений.

Полная неопределенность в правовом статусе не-

государственных судебно-экспертных учрежде-

ний, отсутствие единых понятных требований к

компетенции судебного эксперта негосударствен-

ного судебно-экспертного учреждения и т.д., явля-

ется серьезным препятствием для развития рас-

сматриваемой системы, в то время как она имеет

ряд неоспоримых преимуществ. На сегодняшний

день существует острая необходимость создания

единой, целостной системы судебно-экспертных

учреждений, объединяющих преимущества как

государственных, так и негосударственных судеб-

но-экспертных учреждений. Как и любая другая

система, единая система судебно-экспертных

учреждений требует своей организации и управле-

ния, что не представляется возможным без ее

должного нормативного регулирования.

The presence of practical problems of functioning

of the system of non-state forensic institutions has

led to the emergence of self-regulating associations

of forensic experts who attempt to regulate the ac-

tivities of agencies under consideration. The total

uncertainty of legal status of non-state forensic in-

stitutions, the lack of unified clear requirements for

expert competences of non-state forensic institu-

tions, etc., is a serious obstacle to the development

of the system, while it has a number of advantages.

Today there is an urgent need to create a single, in-

tegrated system of forensic institutions, combining

the advantages of both state and non-state forensic

institutions. Like any other system, a unified system

of forensic institutions requires its organization and

management, which is not possible without its

proper regulatory framework.

Ключевые слова: судебная экспертиза, судебно-

экспертная деятельность, судебно-экспертное

учреждение, судебный эксперт, специальные зна-

ния, сведущие лица.

Key words: forensic examination, forensic expert

activity, forensic expert institution, court expert,

special knowledge, experts.

Российская система государственных судебно-экспертных учреждений имеет славные традиции и более чем вековую историю своего существования. Но жизнь не стоит на месте, находится в постоянном развитии, общественные отношения усложняются, небывалыми тем-пами развивается наука и техника. Все это требует гибкости рассматриваемой системы, ее способности адаптироваться в кратчайшие сроки новым реалиям современной жизни. Не


№ 4 (46) 2016)

154

стоит на месте и преступность, изобретая новые свои формы, способы достижения преступ-ных целей, используя достижения современной науки и техники.

В этой связи, на сегодняшний день существующая система государственных судебно-экспертных учреждений с ведомственной принадлежностью, к сожалению, уже не так опера-тивно справляется с поставленными перед ними задачами. Не говоря уже о том, что соотно-шение принципа независимости с одной стороны, и ведомственной принадлежности государ-ственных судебно-экспертных учреждений с другой стороны, не в пользу последних.

Результатом этого стало стихийное формирование системы негосударственных судеб-но-экспертных учреждений. Указанная система уже де-факто существует на сегодняшний день и довольно успешно функционирует, выполняя специфические задачи уголовного, гражданского, арбитражного и административного судопроизводства.

Таким образом, мы имеем две самостоятельные системы судебно-экспертных учре-ждений, функционирование одной из которых регламентировано действующим законода-тельством (Федеральный закон от 31 мая 2001 года № 73-ФЗ «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации»). Неурегулированность деятельности не-государственных судебно-экспертных учреждений порождает множество практических про-блем, начиная от определения компетенции судебного эксперта, заканчивая оценкой его за-ключения как источника доказательств.

Наличие указанных практических проблем функционирования системы негосудар-ственных судебно-экспертных учреждений обусловило возникновение саморегулируемых сообществ судебных экспертов, предпринимающих попытки хоть как-то урегулировать дея-тельность рассматриваемых учреждений. Ради справедливости необходимо отметить также, что и Пленум Верховного суда РФ предпринял подобные попытки в своем Постановлении от 21 декабря 2010 года № 28 «О судебной экспертизе по уголовным делам». Но указанное По-становление лишь фрагментарно решает возникающие проблемы в одной из сфер судопроиз-водства, а именно уголовного.

Полная неопределенность в правовом статусе негосударственных судебно-экспертных учреждений, отсутствие единых понятных требований к компетенции судебного эксперта не-государственного судебно-экспертного учреждения и т.д., является серьезным препятствием для развития рассматриваемой системы, в то время как она имеет ряд неоспоримых преиму-ществ. К таким преимуществам относятся:

˗ оперативность производства судебных экспертиз (например, срок производства тра-диционной судебно-почерковедческой экспертизы в негосударственном судебно-экспертном учреждении составляет два-три календарных дня);

˗ относительная простота организации функционирования негосударственного судеб-но-экспертного учреждения;

˗ высокий уровень взаимодействия судебного эксперта негосударственного судебно-экспертного учреждения со всеми заинтересованными лицами, а не только с должностными лицами органов государственной власти;

˗ наличие и обладание некоторыми уникальными методиками производства судебной экспертизы (например, определение давности изготовления документа неразрушающими ме-тодами с применением импульсной ЯМР спектроскопии) и др.

На сегодняшний день существует острая необходимость создания единой, целостной системы судебно-экспертных учреждений, объединяющих преимущества как государствен-ных, так и негосударственных судебно-экспертных учреждений. Как и любая другая система, единая система судебно-экспертных учреждений требует своей организации и управления, что не представляется возможным без ее должного нормативного регулирования. Стоит отме-тить, что в настоящее время уже существует законопроект №306504-6 «О судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации», прошедший первое чтение в Государственной Думе РФ. Вместе с тем, тщательное его изучение позволяет нам сделать вывод о том, что даже его принятие лишь отчасти решит имеющиеся практические проблемы. В этой связи нами предла-


155

гаются концептуальные основы создания единой системы судебно-экспертных учреждений, требующие критического анализа и всестороннего обсуждения.

Основополагающим положением предлагаемой концепции является определение поня-тия судебно-экспертного учреждения и судебно-экспертной деятельности как основных элемен-тов рассматриваемой системы. Так, под судебно-экспертным учреждением нами понимается любая некоммерческая организация, созданная в установленном законом порядке и основным видом деятельности которой является осуществление судебно-экспертной деятельности. При этом, судебно-экспертную деятельность мы определяем как деятельность судебно-экспертных учреждений по организации и производству судебной экспертизы в уголовном, гражданском, арбитражном и административном судопроизводстве, а равно по проведению научных исследо-ваний в области судебной экспертизы и научно-методическому ее обеспечению.

Предложенные определения указанных понятий создают основу для установления единого правового статуса и равноправия любого судебно-экспертного учреждения незави-симо от формы собственности и ведомственной принадлежности. Судебно-экспертная дея-тельность является одним из специфических видов деятельности, играющей значительную роль в использовании существующих механизмов реализации прав и свобод человека и граж-данина, а именно в процессе доказывания, при осуществлении правосудия. В этой связи, с учетом социальной значимости рассматриваемой деятельности, нами предлагается также вве-дение обязательного лицензирования судебно-экспертной деятельности.

В этом случае, видятся возможными два способа введения лицензирования судебно-экспертной деятельности. Первый способ – это внесение соответствующих изменений в Фе-деральный закон № 99-ФЗ «О лицензировании отдельных видов деятельности» и определе-ния конкретного органа государственной власти, осуществляющего выдачу лицензии (разре-шения). Второй способ – это выдача разрешения саморегулируемыми организациями, то есть некоммерческими организациями, объединяющими субъектов профессиональной деятельно-сти определенной ее сферы.

Наиболее оптимальным, на наш взгляд, является выдача специального разрешения са-морегулируемой организацией. Тем более что на сегодняшний день присутствуют яркие примеры из практики успешного создания и функционирования указанных организаций. Речь идет о некоммерческом партнерстве «Палата судебных экспертов». Именно НП «Палата су-дебных экспертов» одной из первых начала проводить добровольную сертификацию соответ-ствия компетенции судебных экспертов и негосударственных судебно-экспертных учрежде-ний, вести соответствующие реестры, организовывать и реализовывать программы повыше-ния квалификации судебных экспертов, их профессиональную переподготовку, осуществлять в отдельных случаях валидацию методик экспертных исследований.

На фоне успешного примера НП «Палаты судебных экспертов», нами предлагается введение обязательного лицензирования судебно-экспертной деятельности саморегулируе-мыми организациями. Тем более, что основа для их функционирования уже заложена в Феде-ральном законе от 01 декабря 2007 года № 315-ФЗ «О саморегулируемых организациях».

Лицензирование любого вида деятельности предполагает наличие лицензионных условий, предъявляемых к претенденту на ее получение. Учитывая специфику судебно-экспертной деятельности, нам видится целесообразным установить следующие лицензион-ные условия:

˗ наличие в штате не менее двух судебных экспертов по каждой из экспертных специаль-ностей (о порядке установления перечня экспертных специальностей и получения допуска к производству судебной экспертизы судебным экспертом мы отметим далее по тексту);

˗ наличие соответствующей материально-технической базы; ˗ обладание методиками производства судебной экспертизы, прошедшими процесс ва-

лидации, а также современными средствами производства судебных экспертиз. Справедливым и обоснованным будет утверждать, что содержание каждого из выше-

приведенного условия должна определять соответствующая саморегулируемая организация

№ 4 (46) 2016)

156

как организация, выдающая специальные разрешения (лицензии) на судебно-экспертную дея-тельность. Именно ей на откуп необходимо отдать решения таких вопросов, как определение порядка получения и выдачи допусков к производству судебной экспертизы, определение единых требований к лицу, претендующему на получение такого допуска, валидацию мето-дик производства судебных экспертиз, определение единого перечня экспертных специаль-ностей, единых требований к средствам судебной экспертизы и т.д.

Еще раз повторимся, на сегодняшний день уже де-факто такие функции выполняют саморегулируемые организации в сфере регулирования деятельности негосударственных су-дебно-экспертных учреждений (на примере НП «Судэкс»).

Определившись с такими элементами рассматриваемой системы как судебно-экспертные учреждения, судебно-экспертная деятельность и саморегулируемые организации, особо хотелось отметить такой элемент, как участие общественности в регулировании судебно-экспертной деятельности. Думается, оправданным выглядит идея создания в каждом субъекте Российской Федерации общественных советов по судебно-экспертной деятельности. Ярким примером создания подобных общественных советов является созданный в Республике Баш-кортостан Общественный Совет по судебно-экспертной деятельности. Одной из форм участия общественности в рассматриваемой деятельности является проведение общественным советом рецензирования заключений судебных экспертов. Подобная форма участия сыграла положи-тельную роль в повышении качества работы судебно-экспертных учреждений на территории Республики Башкортостан.

В этой связи, хотелось особо отметить деятельность председателя названного совета, кандидата юридических наук, доцента Аминева Фарита Гизаровича, человека действительно болеющего всей душой за состояние института судебной экспертизы в России. Благодаря про-явленной им инициативе и был создан указанный общественный совет, в состав которого во-шли не только представители науки и общественности, но и представители правоохранитель-ных органов как основных лиц, назначающих производство судебных экспертиз, получающих и использующих ее результаты.

Подобный высокий уровень выстроенного взаимодействия в рамках единого обще-ственного образования всех заинтересованных лиц, несомненно, благоприятно сказывается на развитии и совершенствовании института судебной экспертизы на территории Республики Башкортостан. Поэтому целесообразность и эффективность включения в рассматриваемую си-стему названного элемента уже доказана и нам остается лишь распространить такую практику на все субъекты Российской Федерации.

Отдельного рассмотрения заслуживает вопрос о финансировании судебно-экспертной деятельности на территории Российской Федерации. На сегодняшний день финансирование осуществляется двумя способами. Так, государственные судебно-экспертные учреждения финансируются за счет средств соответствующего ведомства, исходя из прогнозируемого ко-личества проведенных судебных экспертиз. Проще говоря, финансирование осуществляется опосредованно за счет федерального бюджета. Иначе решается вопрос о финансировании не-государственных судебно-экспертных учреждений. Они находятся на полной самоокупаемо-сти и зависят от полноты и своевременности оплаты заинтересованными лицами.

В рамках предлагаемой концепции единой системы судебно-экспертных учреждений, нами предлагается закрепление принципа самоокупаемости судебно-экспертной деятельно-сти. Тем более, что основа для этого уже заложена в отраслевом процессуальном законода-тельстве, где закреплена обязанность оплаты труда судебного эксперта. Правда, сам меха-низм реализации этой обязанности оставляет желать лучшего.

Так, на практике любое негосударственное судебно-экспертное учреждение сталкива-ется с проблемой взыскания оплаты проведенной судебной экспертизы. Причинами указан-ной проблемы в большинстве случаев является отказ лица, на котором лежит обязанность по оплате судебной экспертизы, исполнить свое обязательство добровольно, либо несвоевре-менное добровольное выполнение указанной обязанности. Все это ведет к необходимости ре-


157

ализации предусмотренного действующим законодательством трудоемкого процесса прину-дительного взыскания. Отчасти решением проблемы несвоевременной оплаты судебной экс-пертизы и недобросовестного поведения лиц, на которых лежит такая обязанность, является внесение соответствующего дополнения в Федеральный закон от 02 октября 2007 года № 229-ФЗ «Об исполнительном производстве» в части расширения перечня видов исполнитель-ных документов, предусмотренного ст. 12 названного Федерального закона, определениями и постановлениями о назначении судебной экспертизы.

Таким образом, современные тенденции развития института судебной экспертизы тре-бует адекватной реакции государства в виде принятия продуманного закона, устанавливаю-щего основы для ее функционирования, дальнейшего развития. В таком законодательном ак-те должны содержаться единый понятийный аппарат, основополагающие принципы, задачи и цели судебно-экспертной деятельности, основы ее организации и управления. Предпринятая нами попытка формирования отдельных концептуальных основ создания и функционирова-ния единой системы судебно-экспертных учреждений, призвана заложить основу для ее дальнейшего исследования и обсуждения.


УДК 343.985.1

ОБЩИЕ ПОЛОЖЕНИЯ ДОПРОСА

ПОТЕРПЕВШИХ И СВИДЕТЕЛЕЙ

ПРИ РАССЛЕДОВАНИИ ПРЕСТУПЛЕНИЙ

ПРОТИВ ЖИЗНИ И ЗДОРОВЬЯ,

СОВЕРШЕННЫХ

НЕСОВЕРШЕННОЛЕТНИМИ

ПО МОТИВАМ ПОЛИТИЧЕСКОЙ,

ИДЕОЛОГИЧЕСКОЙ, РАСОВОЙ,

НАЦИОНАЛЬНОЙ ИЛИ РЕЛИГИОЗНОЙ

НЕНАВИСТИ ИЛИ ВРАЖДЫ ЛИБО

ПО МОТИВАМ НЕНАВИСТИ ИЛИ ВРАЖДЫ

В ОТНОШЕНИИ КАКОЙ-ЛИБО

СОЦИАЛЬНОЙ ГРУППЫ

GENERAL PROVISIONS ON VICTIMS

AND WITNESSES INTERROGATION

IN THE INVESTIGATION OF CRIMES

AGAINST LIFE AND HEALTH OF MINORS

COMMITTED ON GROUNDS

OF POLITICAL, IDEOLOGICAL, RACIAL,

NATIONAL OR RELIGIOUS HATRED

OR ENMITY OR ON GROUNDS OF HATRED

OR ENMITY CONCERNING

ANY SOCIAL GROUP

СКРИПКА Арминэ Арамовна SKRIPKA Armine Aramovna

аспирант кафедры криминалистики ФГБОУ ВО

«Тульский государственный университет»,

г. Тула, Россия. E-mail: [email protected]

Post-graduate student of the Department of Foren-

sics of the FSBEI HE “Tula State University”, Tu-

la, Russia. E-mail: [email protected]

В статье проанализирован комплекс вопросов,

связанных с организацией и проведением допроса

потерпевших и свидетелей по делам о преступле-

ниях против жизни и здоровья, совершенных

несовершеннолетними по мотивам политической,

идеологической, расовой, национальной или ре-

лигиозной ненависти или вражды либо по моти-

вам ненависти или вражды в отношении какой-

либо социальной группы. Указанные особенности

допроса предопределены: – процессуальным ста-

тусом соответствующих участников уголовного

The article analyzes a complex of issues related to

organization and conducting victims’ and witness-

es’ interrogation in cases over crimes against life

and health of minors committed on grounds of po-

litical, ideological, racial, national or religious ha-

tred or enmity or on grounds of hatred or enmity

concerning any social group. These peculiarities of

the interrogation are predefined by: – procedural

status of the relevant participants of criminal pro-

ceedings, they have certain rights and responsibili-

ties, procedural safeguards and protection of their


№ 4 (46) 2016)

158

судопроизводства, наличием у них определенных

прав и обязанностей, процессуальных гарантий

соблюдения и защиты их прав; – общим предме-

том доказывания, предусмотренным ст. 73 УПК

РФ и специфическим перечнем обстоятельств,

подлежащим доказыванию по делам о преступле-

ниях против жизни и здоровья, совершенных

несовершеннолетними по экстремистским моти-

вам; – характеристикой и обстоятельствами след-

ственной ситуации, в условиях которой осу-

ществляется расследование преступления; – сте-

пенью и характером осведомленности допраши-

ваемого относительно фактов, событий и явле-

ний, имеющих отношение к расследованию, по-

зицией допрашиваемого по отношению к рассле-

дованию, характеризующейся наличием открыто-

го или скрытого конфликта, либо бесконфликт-

ным отношением к расследованию; – психолого-

криминалис-тически-ми особенностями допра-

шиваемого.

rights; – common fact in proof provided by article

73 of the Code of Criminal Procedure and specific

list of circumstances, subjected to be proven in cas-

es over crimes against life and health committed by

juveniles on extremist grounds; – characteristics

and circumstances of the investigative situation, in

terms of which the investigation is done; – degree

and characteristics of interrogatee’s awareness con-

cerning the facts, events and phenomena relevant to

the investigation, interrogatee’s position towards

the investigation, characterized by open or latent

conflict or conflict-free relation to the inquiry; – in-

terrogatee’s psychological and criminological char-

acteristics.

Ключевые слова: экстремизм, несовершенно-

летние, мотивы, политическая, идеологическая,

расовая, национальная или религиозная ненависть

или вражда, социальные группы, следственное

действие, допрос.

Key words: extremism, minors, grounds, political,

ideological, racial, national or religious hatred or

hostility, social groups, investigation, interrogation.

Расследование преступлений против жизни и здоровья, совершенных несовершенно-

летними по мотивам политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной

ненависти или вражды либо по мотивам ненависти или вражды в отношении какой-либо со-

циальной группы (экстремистским мотивам) [1, c. 59–63; 2, c. 115–118; 3, c. 94–97; 4, c. 31–

35], предопределяет необходимость проведения допроса как процессуального средства полу-

чения показаний от широкого круга лиц, обладающих различным процессуальным статусом:

потерпевших, свидетелей, подозреваемых, обвиняемых, а также, при необходимости – экс-

пертов, специалистов. Раскроем организационно-тактические особенности допроса потер-

певших и свидетелей по делам об указанной категории преступлений, принимая во внимание

достаточную разработанность в специальной юридической литературе тактических особен-

ностей допроса отдельных участников процесса [5, c. 63–69; 6, c. 103–108], в том числе при-

менительно к расследованию смежных групп преступлений [7, c. 3–9; 8, c. 63–65].

Основания и порядок проведения допросов указанных лиц, содержание показаний и

тактико-криминалистические приемы [9, c. 73–79] их получения предопределены: во-первых,

процессуальным статусом соответствующих участников уголовного судопроизводства, нали-

чием у них определенных прав и обязанностей, гарантий соблюдения и защиты их прав; во-

вторых, общим предметом доказывания, предусмотренным ст. 73 УПК РФ и специфическим

перечнем обстоятельств, подлежащим доказыванию по делам о преступлениях против жизни

и здоровья, совершенных несовершеннолетними по экстремистским мотивам как элементом

одноименной частной криминалистической методики [10, c. 53–55; 11, c. 37–39], пребываю-

щей в настоящее время в состоянии формирования; в-третьих, характеристикой и обстоятель-

ствами следственной ситуации, в условиях которой осуществляется расследование преступ-

ления; в-четвертых, степенью и характером осведомленности допрашиваемого относительно

фактов, событий и явлений, имеющих отношение к расследованию, позицией допрашиваемо-


159

го по отношению к расследованию [12, c. 35–41], характеризующейся наличием открытого

или скрытого конфликта, либо бесконфликтным отношением к расследованию; в-пятых, пси-

холого-криминалистическими особенностями допрашиваемого [13, c. 3–9; 14, c. 25–28].

Кроме того, на организацию и проведение допроса, применение тех или иных тактико-

криминалистических приемов влияет позиция иных лиц (адвоката свидетеля, законного пред-

ставителя потерпевшего и др.), участвующих в данном следственном действии в силу поло-

жений уголовно-процессуального закона, направленных, прежде всего, на обеспечение прав и

законных интересов допрашиваемых, либо приглашенных по тактическим соображениям, по

личному усмотрению следователя либо ходатайству уполномоченных участников следствен-

ного действия – для повышения результативности допроса, постановки уточняющих, детали-

зирующих, контрольных вопросов и анализа ответов допрашиваемого: специалиста в сфере

различных направлений специальных знаний (психолога, лингвиста, религиоведа, историка,

судебного медика, баллиста и т.д.), педагога для установления и постоянного поддержания

психологического контакта с несовершеннолетним, формулирования вопросов, понятных до-

прашиваемому, исходя из уровня его психологического и интеллектуального развития.

При проведении допроса в ходе расследования указанных категорий преступлений

участвуют и иные лица, выполняющие организационно-вспомогательные или технические

функции (например, переводчик показаний потерпевших, свидетелей, в т.ч. законных пред-

ставителей потерпевших), деятельность которых является необходимым условием обеспече-

ния допустимости и достоверности полученных показаний.

Потерпевшими по указанной разновидности экстремистских преступлений, совершен-

ных несовершеннолетними, преимущественно выступают:

˗ лица, пострадавшие от насильственных действий субъектов преступления; ˗ близкие родственники, родственники, близкие лица погибших, признанные потер-

певшими в соответствии с ч. 8 ст. 42 УПК РФ.

Если в ходе причинения вреда жизни и здоровью также было уничтожено или повре-

ждено имущество, принадлежащее третьим лицам, то, соответственно, перечень потерпевших

дополняется указанными лицами и (или) представителями юридических лиц, имуществу ко-

торых был причинен ущерб.

При планировании времени, продолжительности и тактики допроса лиц, пострадавших

от насильственных преступлений, необходимо учитывать состояние их здоровья, самочув-

ствие, медицинские показания и рекомендации, принимая во внимание заключение лечащего

врача [15, c. 9–16]. В этой связи, целесообразно осуществлять допрос с использованием видео-

записи как дополнительной формы фиксации показаний (наряду с протоколом допроса). Во-

первых, это позволит дословно зафиксировать содержание показаний, а также непосредствен-

ную психологическую реакцию допрашиваемого (интонацию, мимику, жестикуляцию и т.д.)

на поставленные вопросы, являющуюся источником невербальной информации. Во-вторых,

такой порядок является более щадящим вариантом для допрашиваемого, находящегося на ле-

чении. Если потерпевший не пойдет на выздоровление, то видеозапись допроса может ока-

заться одним из последних высоко информативных прижизненных видеодокументов, отража-

ющих информацию о личности потерпевшего, который, при необходимости, может быть ис-

пользован в числе объектов судебно-психологической экспертизы [16, c. 168–172].

В процессе осуществления допроса потерпевшего необходимо строить тактику полу-

чения показаний с учетом перенесенного потерпевшим стресса, который мог повлечь различ-

ные психологические реакции, влияющие на искажения восприятия обстановки места проис-

шествия, внешности субъектов преступления, характера и продолжительности их насиль-

ственных действий и т.п. – в сторону «демонизации» внешних данных нападавших, интен-

сивности их преступного воздействия и т.д. Поэтому необходимо создание обстановки, в ко-

торой потерпевший способен ощущать состояние своей защищенности и безопасности, а

№ 4 (46) 2016)

160

факт совершенного в отношении него преступления – как событие, имевшее место исключи-

тельно в прошлом. Полагаем, для оказания помощи в создании для потерпевшего атмосферы

защищенности и безопасности, формулировании вопросов и иных фраз, позволяющих уста-

новить психологический контакт, а также обеспечить продуктивное сотрудничество с допра-

шиваемым, снизить напряженность и другие негативные эмоции, целесообразно приглашение

психолога, специализирующегося в сфере юридической психологии.

В соответствии с ч. 8 ст. 42 УПК РФ, если в результате преступления наступила

смерть пострадавшего, то права потерпевшего переходят к одному из его близких родствен-

ников и (или) близких лиц, а при их отсутствии или невозможности их участия в уголовном

судопроизводстве к одному из родственников. Действующая редакция анализируемой нормы,

измененная Федеральным законом РФ от 28 декабря 2013 г. № 432-ФЗ, весьма оправданна,

что наглядно проявляется при анализе особенностей расследования названных категорий

преступлений. Предыдущая формулировка предусматривала более узкий круг лиц, могущих

быть допущенными в уголовный процесс в качестве потерпевших по делам о преступлениях,

последствием которых явилась смерть пострадавшего, что вызывало споры и разногласия на

практике, при отсутствии или невозможности участия в уголовном процессе в качестве по-

терпевшего близких родственников погибшего.

Данная проблема наиболее очевидно проявляется при расследовании насильственных

преступлений экстремистской направленности. Сам по себе механизм совершения насиль-

ственных преступлений экстремистской направленности отражает демонстративно проявля-

емую крайнюю форму неприязни, реализуемую по мотивам политической, идеологической,

расовой, национальной или религиозной ненависти или вражды либо по мотивам ненависти

или вражды в отношении какой-либо социальной группы. Таким образом, в основе мотива-

ции субъектов преступления лежит непримиримое неприятие иных социальных групп, от-

личных от той, к которой относится субъект преступления. Как показывает исследование, в

пределах территориальных образований нашей страны, преимущественно населенных сла-

вянским этносом, чувство ненависти и вражды выражается в агрессивной форме со стороны

подростков и молодежи в большинстве случаев именно по мотивам национальной, расовой

или религиозной принадлежности в отношении неславянского населения. Иные мотивы (по-

литические, гомофобные, противостояние фанатских группировок, специфических молодеж-

ных субкультур и т.д.), разумеется, тоже встречаются, однако оказались менее выражены.

Соответственно пострадавшими и погибшими нередко являлись мигранты из менее благопо-

лучных стран, в особенности, республик Средней Азии, а также, наряду с ними, приезжие с

различных регионов Кавказа (входящих в состав Российской Федерации, либо находившихся

в свое время в составе прекратившего существование СССР).

Принятие прав потерпевшего по делам о преступлениях, последствием которых яви-

лась гибель мигранта из другого государства (либо лица, имеющего российское гражданство,

но проживающего в удаленном от места происшествия регионе), не всегда реально возможно

для близких родственников погибшего. Например, осужденный Н. на почве ненависти и

вражды в отношении населения среднеазиатского и кавказского происхождения выстрелами

из обреза охотничьего ружья причинил тяжкий вред здоровью мигранту из Средней Азии и

застрелил второго мигранта. На родине погибшего мигранта осталась вдова с тремя малолет-

ними детьми, при этом один ребенок в силу сложного заболевания нуждался в длительном и

интенсивном лечении [17]. Супруга погибшего лица не имела возможности лично активно

участвовать в качестве потерпевшего по уголовному делу.

Реализация прав потерпевшего в уголовном процессе требует существенных психоло-

гических и организационных усилий, а также, если потерпевший, являющийся родственни-

ком погибшего, не проживает в России, то и регулярных приездов в Россию для участия в

процессуальных действиях либо прибытия в Россию на период предварительного следствия и


161

судебного разбирательства, который может оказаться достаточно длительным. Кроме того,

для реального отстаивания прав и законных интересов потерпевшего весьма желательно хотя

бы на элементарном уровне знание и понимание языка, на котором осуществляется судопро-

изводство, и хотя бы общее представление о сущности уголовно-процессуальных процедур.

Лишь частично эти потребности восполняются путем участия переводчика и разъяснений

следователя относительно прав и обязанностей потерпевшего, возможностей и вариантов их

реализации. По уголовному делу об убийстве Д.И. Волошиным в группе с другими подрост-

ками мужчины таджикской национальности, имевшем место 24 июня 2011 г. (то есть до вне-

сения изменений в ч. 8 ст. 42 УПК РФ) права потерпевшего принял на себя двоюродный дядя

погибшего. Это обстоятельство, наряду с другими обстоятельствами, явилось поводом для

кассационной жалобы адвоката осужденного, считающего это нарушением уголовно-

процессуального закона и требуя отмены приговора и направления дела на новое судебное

разбирательство [18].Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ верно

квалифицировала названное обстоятельство как не относящееся к категории существенных

нарушений Уголовно-процессуального кодекса РФ, не повлекшее нарушений или ограниче-

ний прав и законных интересов осужденного.

По делам о насильственных преступлениях экстремистской направленности, совер-

шенных несовершеннолетними, актуализируется потребность в допросе обширного перечня

свидетелей, которые условно могут быть разделены на следующие основные группы:

˗ лица, являющиеся случайными очевидцами нападения и осуществления насиль-ственных действий, не состоящие в каких-либо отношениях с субъектами преступления или

потерпевшими;

˗ лица, являвшиеся очевидцами нападения и осуществления насильственных действий в отношении потерпевшего, состоящие в родственных, дружеских, служебных или иных от-

ношениях с субъектами преступления или потерпевшими;

˗ лица, являвшиеся очевидцами иных действий и событий, отражающих какие-либо эле-менты механизма преступления (действия по приготовлению или сокрытию преступления и др.);

˗ лица, не являвшиеся очевидцами преступного события, находящиеся в родственных, дружеских, соседских или иных устойчивых социально значимых отношениях с субъектами

преступления или потерпевшими, способные дать подробную и достоверную характеристику

личностным особенностям участникам конфликта на экстремистской почве, их взаимоотно-

шениям с другими лицами в семье, коллективе и т.д.;

˗ родители, родственники, педагоги, ответственные за воспитание, обучение (в том числе учебным дисциплинам гуманитарной или общественной направленности: истории, фи-

лософии и т.д., содержание которых затрагивает обстоятельства конфликта), социализацию

несовершеннолетних субъектов преступления;

˗ лица, участвующие в пресечении конфликта, преследовании и задержании субъектов преступления, оказании первой помощи потерпевшим

˗ медицинские сотрудники, принимавшие участие в оказании медицинской помощи пострадавшим, в стационарных или амбулаторных условиях.

Предмет допроса указанных лиц связан с владением ими определенным объемом ин-

формации, значимой для доказывания и воспринимаемой непосредственно или опосредован-

но. При этом следует учитывать, что некоторые из категорий лиц, допрашиваемых в качестве

свидетелей, одновременно обладают специальными знаниями – в сфере гуманитарных или

общественных наук (педагоги), в сфере естественных наук (медицинские сотрудники). До-

прос педагогов, участвовавших в учебном процессе субъектов преступления – историков,

философов, искусствоведов, филологов, помимо выяснения содержания и объема учебной

программы, методики преподавания, в том числе освещения «национально-этнических», «ре-

лигиозно-философских» и иных проблемных вопросов, проявившихся при реализации агрес-

№ 4 (46) 2016)

162

сивных действий, а также отношения к обучению подозреваемых или обвиняемых, неизбеж-

но затрагивает такой ракурс, как непосредственные политические, национально-этнические,

расовые, философские, социальные и т.п. предпосылки возникновения соответствующего

противостояния. Это роднит допрос педагогов в качестве свидетеля с допросом специалиста

– в части обладания теми и другими специальными знаниями, используемыми ими для разъ-

яснения сложных проблем мировоззренческого характера.

Тем не менее, недопустимо смешивание процессуальных статусов свидетеля и специа-

листа при допросе данной разновидности лиц, обладающих специальными знаниями, что

предусмотрено правилами об отводах. То есть если педагог принимал участие в осуществле-

нии учебного процесса в отношении субъектов преступления, то он является исключительно

свидетелем. Соответственно, он не только не может быть допрошен в качестве специалиста,

но и не может привлекаться в качестве специалиста для дачи заключения, а равно для участия

в производстве иных следственных действий, в том числе направленных на материально-

фиксированное отображение доказательственной информации: осмотра места происшествия,

проверки показаний на месте и т.д. Вместе с тем, в зависимости от уровня владения им ин-

формации, касающейся непосредственно обстоятельств преступления, возможно и целесооб-

разно привлечение его к участию в различных следственных действиях в качестве свидетеля.

Кроме того, законодатель прямо не запрещает участие такого лица собственно в качестве пе-

дагога при допросе несовершеннолетних свидетелей или потерпевших.

В заключение отметим, что независимо от процессуального статуса допрашиваемых,

объема и характера владения ими информации, имеющей значение для расследования, в рам-

ках подготовки к допросу следователю необходимо сформулировать следующие направления

формируемых показаний:

˗ непосредственное или опосредованное восприятие конфликта; ˗ наличие и характер взаимоотношений допрашиваемого с участниками конфликта (а

также наличие и характер взаимоотношений участников конфликта между собой), при нали-

чии взаимоотношений – основные, по мнению допрашиваемого, характерологические осо-

бенности этих лиц;

˗ механизм возникновения, реализации и завершения конфликта: обстоятельства кон-фликта, действия всех участников;

˗ последствия конфликта; ˗ обстоятельства, указывающие именно на экстремистский характер или подоплеку

конфликта, отличающие его от конфликта на почве корыстных, хулиганских побуждений,

семейно-бытовых разногласий.


1. Варданян А.В., Кулешов Р.В. Типология агрессии и формы ее проявления в структуре мотивации экс-тремистской и террористической деятельности // Вестник Волгоградской академии МВД России. 2013. № 2 (25). C. 59–63. 2. Варданян А.В., Кулешов Р.В. Диалектическое единство экстремизма и терроризма как философская предпосылка для совершенствования подходов к криминалистическому научному обеспечению антитер-рористической и антиэкстремистской деятельности // Вестник Московского университета МВД России. 2015. № 8. C. 115–118. 3. Варданян А.В., Кулешов Р.В. Соотношение понятий экстремистской и террористической деятельности: гносеологический и правовой аспекты // Черные дыры в Российском законодательстве. 2015. № 4. С. 94–97. 4. Варданян А.В., Кулешов Р.В. О классификации явлений экстремизма и терроризма: единство сущности и поливариантность отображения в социуме // Правовое государство: теория и практика. 2015. № 4 (42). С. 31–35. 5. Айвазова О.В., Гнетнев И.Г. Особенности формирования показаний подозреваемых, обвиняемых, име-ющих психические расстройства, не исключающие вменяемости // Известия Тульского государственного университета. Экономические и юридические науки. 2013. № 2-2. С. 63–69;


163

6. Варданян А.А. Особенности производства допроса подозреваемого и обвиняемого по делам о похище-нии человека, совершенном в целях его продажи или получения выкупа // Юристъ-Правоведъ. 2010. № 4. С. 103–108. 7. Варданян А.В., Ларионов И.А. Правовые и тактико-криминалистические особенности проведения след-ственных действий с участием мигрантов в контексте проблемы формирования системы полных и непро-тиворечивых доказательств по уголовным делам об организации незаконной миграции // Известия Туль-ского государственного университета. Экономические и юридические науки. 2016. № 2-2. С. 3–9. 8. Коновалов В.С., Айвазова О.В. Особенности производства допроса потерпевшего и свидетеля по делам о преступлениях, связанных с причинением вреда здоровью // Юристъ-Правоведъ. 2007. № 3. С. 63–65. 9. Айвазова О.В., Коновалов С.И. Криминалистический прием как категория современной науки крими-налистики // Известия Тульского государственного университета. Экономические и юридические науки. 2016. № 2-2. С. 73–79. 10. Варданян А.В., Иванов М.Е. Перечень обстоятельств, подлежащих доказыванию при расследовании незаконной добычи (вылова) водных биологических ресурсов, как элемент криминалистической методики расследования указанных деяний // Юристъ-Правоведъ. 2014. № 6 (67). С. 53–55. 11. Варданян А.В. Обстоятельства, подлежащие установлению по делам о преступлениях в сфере земель-ных правоотношений, как элемент частной криминалистической методики расследования указанных дея-ний // Юристъ-Правоведъ. 2013. № 4 (59). С. 37–39. 12. Варданян А.В. Криминалистически значимые особенности потерпевших по делам о тяжких насиль-ственных преступлениях против личности // Научные труды SWorld. 2013. Т. 29. № 1. С. 35–41. 13. Варданян А.В. Криминалистическая типология субъектов насильственных посягательств на жизнь и здоровье личности, имеющих психические расстройства, не исключающие вменяемости // Известия Туль-ского государственного университета. Экономические и юридические науки. 2014. № 2-2. С. 3–9. 14. Варданян А.В. Виктимологический аспект личности потерпевшего в структуре криминалистически значимых признаков тяжких преступлений против жизни и здоровья человека // Философия права. 2010. № 6. С. 25–28. 15. Варданян А.В., Безручко Е.В. К вопросу о неоднозначной оценке беспомощного состояния в практике Верховного суда Российской Федерации // Известия Тульского государственного университета. Экономи-ческие и юридические науки. 2015. № 3-2. С. 9–16. 16. Варданян А.В. Некоторые проблемы назначения психолого-психиатрической экспертизы при рассле-довании насильственных посягательств на жизнь и здоровье личности, совершенных субъектами, имею-щими психические расстройства, не исключающие вменяемости // Известия Тульского государственного университета. Экономические и юридические науки. 2014. № 2-2. С. 168–172. 17. Уголовное дело № 2-41/15. Санкт-Петербургский городской суд. 2015. 18. Кассационное определение Верховного Суда Российской Федерации. Дело № 5-О12-75. 15 августа 2012 г.

References

1. Vardanyan A.V., Kuleshov R.V. Tipologija agressii i formy ee projavlenija v strukture motivacii jekstremistskoj i terroristicheskoj dejatel'nosti (Typology of aggression and forms of its manifestation in the structure of motiva-tion of extremist and terrorist activities), Vestnik of Volgograd Academy of the MIA of Russia, 2013, No. 2 (25), pp 59–63. 2. Vardanyan A.V., Kuleshov R.V. Dialekticheskoe edinstvo jekstremizma i terrorizma kak filosofskaja predpo-sylka dlja sovershenstvovanija podhodov k kriminalisticheskomu nauchnomu obespecheniju antiterroristicheskoj i antijekstremistskoj dejatel'nosti (Dialectical unity of extremism and terrorism as a philosophical prerequisite for improved approaches to forensic scientific support for anti-terrorist and anti-extremist activity), Vestnik of the Moscow University of the MIA of Russia, 2015, No. 8, pp. 115–118. 3. Vardanyan A.V., Kuleshov R.V. Sootnoshenie ponjatij jekstremistskoj i terroristicheskoj dejatel'nosti: gnoseo-logicheskij i pravovoj aspekty (The relationship between the concepts of extremist and terrorist activities: episte-mological and legal aspects), Black holes in Russian legislation, 2015, No. 4, pp. 94–97. 4. Vardanyan A.V., Kuleshov R.V. O klassifikacii javlenij jekstremizma i terrorizma: edinstvo sushhnosti i poli-variantnost' otobrazhenija v sociume (On the classification of phenomena of extremism and terrorism: the unity of nature and the multivariate display in the society), Constitutional state: theory and practice, 2015, No. 4 (42), pp. 31–35. 5. Aivazova O.V., Gnetnev I.G. Osobennosti formirovanija pokazanij podozrevaemyh, obvinjaemyh, imejushhih psihicheskie rasstrojstva, ne iskljuchajushhie vmenjaemosti (Peculiarities of formation of the testimony of sus-pects, accused persons with mental disorder not excluding sanity), Izvestia of the Tula state University. Economic and legal Sciences, 2013, No. 2-2, pp. 63–69.

№ 4 (46) 2016)

164

6. Vardanyan A.A. Osobennosti proizvodstva doprosa podozrevaemogo i obvinjaemogo po delam o pohishhenii cheloveka, sovershennom v celjah ego prodazhi ili poluchenija vykupa (Features of the production of the interro-gation of suspects and the accused in cases over kidnapping committed for the purpose of sale or ransom), Lawyer, 2010, No. 4, pp. 103–108. 7. Vardanyan A.V., Larionov I.A. Pravovye i taktiko-kriminalisticheskie osobennosti provedenija sledstvennyh dejstvij s uchastiem migrantov v kontekste problemy formirovanija sistemy polnyh i neprotivorechivyh doka-zatel'stv po ugolovnym delam ob organizacii nezakonnoj migracii (Legal and tactical-criminalistics peculiarities of investigative actions with the participation of migrants in the context of the problem of formation of system of complete and consistent evidence in criminal cases over the organization of illegal migration), Proceedings of the Tula state University. Economic and legal Sciences, 2016, No. 2-2, pp. 3–9. 8. Konovalov V.S., Aivazova O.V. Osobennosti proizvodstva doprosa poterpevshego i svidetelja po delam o prestuplenijah, svjazannyh s prichineniem vreda zdorov'ju (Peculiarities of production of the interrogation of vic-tims and witnesses in cases of crimes involving body injury) / Lawyer-Jurist. 2007. No. 3. pp. 63 – 65. 9. Aivazova O.V., Konovalov S.I. Kriminalisticheskij priem kak kategorija sovremennoj nauki kriminalistiki (Criminalistics technique as a modern category of forensic science), Izvestiya of Tula state University. Economic and legal Sciences, 2016, No. 2-2, pp. 73–79. 10. Vardanyan A.V., Ivanov M.E. Perechen' obstojatel'stv, podlezhashhih dokazyvaniju pri rassledovanii neza-konnoj dobychi (vylova) vodnyh biologicheskih resursov, kak jelement kriminalisticheskoj metodiki rassledovani-ja ukazannyh dejanij (List of circumstances subject to proof in the investigation of illegal production (catch) of aquatic biological resources, as an element of criminalistics technique of investigation of these acts), Lawyer, 2014, № 6 (67), pp. 53–55. 11. Vardanyan A.V. Obstojatel'stva, podlezhashhie ustanovleniju po delam o prestuplenijah v sfere zemel'nyh pravootnoshenij, kak jelement chastnoj kriminalisticheskoj metodiki rassledovanija ukazannyh dejanij (Circum-stances, subject to establishment in cases over crimes in the sphere of land relations, as an element of private crim-inalistics methods of investigation of these acts), Lawyer, 2013, № 4 (59), pp. 37–39. 12. Vardanyan A.V. Kriminalisticheski znachimye osobennosti poterpevshih po delam o tjazhkih nasil'stvennyh prestuplenijah protiv lichnosti (Forensically significant features of victims in cases over serious violent crimes against the person), Proceedings SWorld, 2013, Vol. 29, No. 1, pp. 35–41. 13. Vardanyan A.V. Kriminalisticheskaja tipologija sub#ektov nasil'stvennyh posjagatel'stv na zhizn' i zdorov'e lichnosti, imejushhih psihicheskie rasstrojstva, ne iskljuchajushhie vmenjaemosti (Forensic typology of the sub-jects of violent attacks on the lives and health of a person with mental disorder not excluding sanity), Izvestia of the Tula state University. Economic and legal Sciences, 2014, No. 2-2, pp. 3–9. 14. Vardanyan A.V. Viktimologicheskij aspekt lichnosti poterpevshego v strukture kriminalisticheski znachimyh priznakov tjazhkih prestuplenij protiv zhizni i zdorov'ja cheloveka (Victimological aspect of the personality of the victim in the structure of forensically important signs of grave crimes against the life and health of man), Philoso-phy of law, 2010, No. 6, pp. 25–28. 15. Vardanyan A.V., Bezruchko E.V. K voprosu o neodnoznachnoj ocenke bespomoshhnogo sostojanija v prak-tike Verhovnogo suda Rossijskoj Federacii (To the question of ambiguous rating of a helpless condition in the practice of the Supreme Court of the Russian Federation), Proceedings of the Tula state University. Economic and legal Sciences, 2015, No. 3-2, pp. 9–16. 16. Vardanyan A.V. Nekotorye problemy naznachenija psihologo-psihiatricheskoj jekspertizy pri rassledovanii nasil'stvennyh posjagatel'stv na zhizn' i zdorov'e lichnosti, sovershennyh sub#ektami, imejushhimi psihicheskie rasstrojstva, ne iskljuchajushhie vmenjaemosti (Some problems of assignment of psychological and psychiatric examination during the investigation of the violent attacks on the lives and health of a person, committed by per-sons having mental disorder, not excluding sanity), Izvestia of the Tula state University. Economic and legal Sci-ences, 2014, No. 2-2, pp. 168–172. 17. Ugolovnoe delo No. 2-41/15 (Criminal case). The St. Petersburg city court. 2015. 18. Kassacionnoe opredelenie Verhovnogo Suda Rossijskoj Federacii. Delo № 5-O12-75 (Cassation definition of the Supreme Court of the Russian Federation. Case No. 5-A 12-75). August 15, 2012.



165

ФИНАНСОВОЕ И БЮДЖЕТНОЕ ПРАВО.

БАНКОВСКОЕ И ВАЛЮТНОЕ ПРАВО. НАЛОГОВОЕ ПРАВО

УДК 340

СОВРЕМЕННЫЕ ПРОБЛЕМЫ РАСЧЕТОВ

С ПОМОЩЬЮ ПЛАСТИКОВЫХ КАРТ

MODERN PROBLEMS OF LEGAL

REGULATION OF NON-CASH PAYMENT

BY PLASTIC BANK CARDS

ГАЛЯУТДИНОВ Рустем Флюрович GALYAUTDINOV Rustem Flyurovich

майор полиции, преподаватель кафедры специ-

альной подготовки, ФГКОУ ВО «Уфимский юри-

дический институт Министерства внутренних

дел Российской Федерации», г. Уфа, Россия.


Police Major, Lecturer of the Department of Spe-

cial Training of the FSGEI HE “Ufa Law Institute

of the MIA of Russia”, Ufa, Russia.


В статье анализируются причины роста преступ-

лений в сфере компьютерных и телекоммуникаци-

онных систем посредством применения безналич-

ных расчетов с помощью пластиковых банковских

карт. Рассматриваются основные группы преступ-

лений в сфере оборота безналичных платежей, а

также мероприятия, направленные в системе МВД

России на их эффективное предупреждение, выяв-

ление и пресечение. Значимое внимание уделено

противодействию финансирования террористиче-

ской и экстремистской деятельности. Данные,

приведенные в статье, подкреплены как статисти-

ческими показателями, так и примерами возбуж-

денных значимых уголовных дел в нашей стране в

течение последних лет. Результатом работы явля-

ется определение основных функций государства

на пути обеспечения прозрачности кредитно-

финансовой системы: регламентация проведения

электронных расчетов, определение правового

статуса действия банковских карт на федеральном

уровне, внедрение новейших технических и техно-

логических средств защиты банковских карт.

The article analyzes the causes of crime growth in

the field of computer and telecommunication sys-

tems through the use of cashless payments using

plastic bank cards. The author reviews the main

types of crimes in the sphere of circulation of non-

cash payments, as well as activities, enforced by the

Russian Interior Ministry aimed at their effective

prevention, detection and suppression. Significant

attention is paid to combating terrorist and extrem-

ist activities financing. The data presented in the ar-

ticle are supported by statistical indicators and ex-

amples of significant criminal cases initiated in our

country in recent years. The result of the work is the

definition of basic state functions in order to ensure

the transparency of the credit and financial system:

regulation of electronic payments, identification of

legal status of bank cards operations at the federal

level, introduction of new technical and technologi-

cal means to protect bank cards.

Ключевые слова: кредитно-финансовая система,

пластиковая банковская карта, интернет-сайт, ле-

гализация (отмывание) денежных средств, терро-

ристическая и экстремистская деятельность.

Key words: monetary system, plastic bank card,

web site, money legalization (laundering), terrorist

and extremist activities.

В современных условиях с развитием рынка компьютерных и телекоммуникационных систем оказались фактически стертыми финансовые границы между странами. В денежных расчетах начала превалировать электронная наличность, на ее основе возникла параллельная банковская система с целой сетью оффшорных учреждений при непосредственном участии транснациональных корпораций и преступных формирований. Уникальные возможности со-временных технологий, связанные с быстрым переводом денежных средств на условиях ано-нимности в любую точку земного шара, не могли не привлечь внимание преступного сооб-

mailto:%[email protected]

mailto:%[email protected]

№ 4 (46) 2016)

166

щества. Электронные денежные переводы стали использоваться для отмывания преступно нажитых средств.

Нельзя не заметить, что основной причиной увеличения компьютерной преступности, стало революционное развитие научно-технической мысли в противовес существующему, а подчас и отсталому, финансовому законодательству.

На сегодняшний день ежегодные потери передовых высокотехнологичных стран мира из-за слабо организованной защиты информационных систем достигают несколько десятков миллиардов долларов [1, с. 37]. Интенсивное развитие телекоммуникационных систем в Рос-сии также остро поставило вопрос о необходимости скорейшего формирования эффективного механизма борьбы с новыми видами экономических преступлений, в частности безотлага-тельное дальнейшее совершенствование принципов работы правоохранительных органов, включая систему МВД России.

Произошедшие в последние годы изменения в системе МВД России открыли новые воз-можности для эффективной реализации правовых функций на основе экономических методов. Согласно опубликованным статистическим данным МВД России, материальный ущерб в сфере безналичных расчетов составляет в России примерно 6 млрд долларов в год, а непо-средственный ущерб от хищений денежных средств, совершенных путем нелегального внед-рения в информационные сети банковских учреждений, порядка 54 млн рублей.

Высокоскоростное развитие сети Интернет, увеличение количества пользователей во всем мире способствовало росту количества преступлений, совершаемых с использованием компьютерной техники. Особой проблемой становится рост мошенничества при совершении операций с интернет-услугами. Затраты торговых компаний на обеспечение собственной без-опасности и безопасности клиентов на интернет-сайтах возросли с 730 млн долларов в 2003 г. до 3,2 млрд долларов в 2014 г. Электронная торговая и связанная с ней электронная банков-ская деятельность на сегодня являются наиболее интенсивно развивающимися видами элек-тронной экономической деятельности.

Угрожающие масштабы мошенничества в сфере информационных технологий зафикси-рованы во всем мире. Это подтверждается и статистическими данными, приведенными на XI Конгрессе, посвященном транснациональной организованной преступности. Так, за последние пять лет количество преступлений в сфере компьютерных технологий в Японии выросло в 6 раз, в России – в 10 раз, при этом их число в последние годы ежегодно растет в 1,5–2 раза. Од-ним из ярких признаков развития высоких технологий в кредитно-финансовой сфере стало широкое распространение пластиковых банковских карт. За четверть века только в нашей стране количество эмитированных карт превысило 200 миллионов, а по состоянию на начало второго квартала 2015 г., по данным Центрального банка России, составило почти 230 мил-лионов [2]. Сегодня невозможно представить современный мир без использования пластико-вых банковских карт. С их помощью выплачивают заработную плату, оплачивают товары, услуги наравне с наличными денежными средствами в торговых организациях. Параллельно идет и активный рост мошеннических операций. Так, в 2014 г. объем незаконных операций с использованием платежных карт составил 1.58 млрд руб., злоумышленники использовали бо-лее 70 тысяч платежных карт [2].

Правовое регулирование порядка обращения банковских карт обязательно должно предусматривать меры по защите интересов граждан как держателей платежных карт. Это поднимет уровень доверия к данному платежному средству, что, в свою очередь, выгодно не только простым держателям карт и банковским структурам, но и государству в целом. Поми-мо правового регулирования кредитно-денежной сферы и противоправного использования безналичных платежных документов, необходимо развивать инструментарий правоохрани-тельной деятельности в области «высоких технологий». В первостепенную очередь он дол-жен быть направлен на выявление противоправных посягательств, связанных с использова-нием поддельных платежных карт, получением незаконным путем паролей доступа держате-


167

лей кредитных карт, несанкционированным проникновением к финансовым средствам клиен-тов платежных систем.

Степень безопасности банковских карт напрямую зависит от их технического уровня производства. Использование последних достижений научно-технической мысли должно стать обязанностью кредитных учреждений, выпускающих карты. Необходимым условием должны стать нормативные акты, которые гарантировали бы держателю банковской карты возмещение всех понесенных им материальных и моральных убытков, возникших в результа-те незаконных действий преступных сообществ [5, с. 44]. Эксперты выделяют четыре основ-ные группы преступлений в сфере оборота безналичных платежей:

1) незаконное использование подлинных банковских карт путем похищения, несанк-ционированного получения информации об индивидуальных пин-кодах. Одни из самых по-пулярных видов мошенничества на сегодня это скимминг и фишинг. Скимминг – кража дан-ных карты при помощи считывающего устройства на банкоматах и других платежных устройствах общего использования, фишинг – выманивание реквизитов платежной карты у держателей, в том числе с использованием мошеннических интернет-сайтов [6, с. 151];

2) незаконное изготовление и использование банковских карт, включая их удостове-ряющие документы;

3) использование банковских карт с недействительным сроком; 4) противоправные действия с использованием банкоматов. В течение последнего десятилетия значительным образом была активизирована работа

по противодействию легализации (отмыванию) приобретенных преступным путем денежных средств, а также по обеспечению прозрачности финансовых операций, связанных с процесса-ми перевода денежных средств в наличную форму через банковские пластиковые карты. В рамках данной работы подразделения МВД России принимали участие в реализации Плана мероприятий по совершенствованию российской системы противодействия легализации (от-мыванию) доходов, полученных преступным путем, и финансированию терроризма, с учетом рекомендаций, содержащихся в отчете ФАТФ по Российской Федерации (поручение Прави-тельства Российской Федерации от 10.11.2008 № ВП-П13-6722).

В рамках совершенствования действующего законодательства в указанной сфере рас-смотрены проекты федеральных законов “О внесении изменений в статью 104 УК РФ в части законодательного обеспечения применения судами дополнительных мер уголовно-правового характера (конфискации имущества) в борьбе с экономическими преступлениями, связанны-ми с легализацией (отмыванием) денежных средств или иного имущества, приобретенных преступным путем”; “О внесении изменений в статью 7 Федерального закона № 115-ФЗ от 07.08.2001 “О противодействии легализации (отмыванию) доходов, полученных преступным путем, и финансированию терроризм”.

Принимаемые меры в конечном итоге способствовали повышению результативности деятельности органов внутренних дел по противодействию легализации (отмыванию) дохо-дов, полученных преступным путем. Согласно данным ГИАЦ МВД России, на территории Российской Федерации за 2013 г. выявлено 9,3 тыс. подобных преступлений, в том числе 3,8 тыс. преступлений, совершенных в крупном или в особо крупном размере. В общей сложно-сти к уголовной ответственности привлечено 1476 лиц [2].

Весьма значимым направлением в деятельности МВД России является разработка комплекса мероприятий, направленных на предупреждение, выявление и пресечение источ-ников и каналов финансирования экстремисткой деятельности. Здесь необходимо отметить, что возможность использования пластиковых банковских карт на условиях анонимности от-крывает для преступников широкие возможности. В результате проведенных мероприятий, выявлен ряд преступлений, связанных с оказанием финансовой помощи экстремистским ор-ганизациям. Так, УБЭП ГУВД по г. Москве во взаимодействии с УФСБ России по г. Москве и Московской области выявлена и задокументирована деятельность радикального экстре-

№ 4 (46) 2016)

168

мистского сообщества, созданного на базе Национал-социалистического Общества (НСО). Установлено, что его организаторы разработали схему, в которой были задействованы не-сколько фирм-однодневок, более 200 физических лиц. Доходы от незаконных финансовых операций использовались для финансирования деятельности организации, создания и под-держания ряда экстремистских интернет-сайтов, изготовления пропагандистских материалов, самодельных взрывных устройств. В ходе проведения мероприятий была получена информа-ция о том, что членами экстремистского сообщества готовился террористический акт, совер-шено 27 убийств и 5 покушений на убийство по мотивам национальной ненависти, а также ряд иных преступлений. В ходе работы по выявлению и пресечению источников финансиро-вания экстремистской деятельности ДЭБ МВД России и органами внутренних дел по субъек-там Российской Федерации задокументирован ряд преступлений, связанных с оказанием фи-нансовой помощи незаконным вооруженным формированиям. В январе - сентябре 2014 г. на территории Российской Федерации зарегистрировано 13 преступлений, связанных с содей-ствием террористической деятельности (ст. 205.1 УК РФ).

По результатам проводимого МВД России анализа видно, что наиболее сложная опера-тивная обстановка, связанная с деятельностью незаконных вооруженных формирований и со-вершением террористических актов, продолжает оставаться на территории Южного федераль-ного округа (ЮФО). Основная часть сведений о возможной причастности физических и юри-дических лиц к финансированию террористической и экстремистской деятельности на терри-тории ЮФО получена ДЭБ МВД России в ходе проводимых оперативно-розыскных мероприя-тий и отработана с участием ГУ МВД России по ЮФО и МВД по Республике Дагестан.

Кроме того, необходимо отметить, что в условиях распространения мирового и финансо-вого кризиса, сопровождающегося существенным сокращением рынка труда, появилась реальная угроза привлечения безработных мигрантов к экстремистской и террористической деятельности, в том числе на территории нашей страны. В связи с этим, структурами МВД России организо-ванно проведение в ряде субъектов Российской Федерации оперативно-розыскных и профилак-тических мероприятий в отношении лиц, занимающихся изготовлением и распространением фальшивых разрешений на работу и регистрации по месту пребывания, а также причастных к де-ятельности нелегальных систем денежных переводов. В результате проведенных оперативно-розыскных мероприятий выявлено 64 преступления, 104 лица привлечено к административной ответственности. Так, сотрудниками ГУВД по г. Москве задокументирован факт сбыта работни-ками одной из столичных организаций поддельных документов. В ходе осмотра помещения ор-ганизации обнаружены и изъяты 140 поддельных паспортно-визовых документов, в том числе разрешения на работу, регистрации по месту пребывания в г. Москве и иные миграционные до-кументы. Отделом дознания ОВД по району Мещанский УВД по ЦАО г. Москвы вынесено по-становление о возбуждении уголовного дела по ч.1 ст. 159 УК РФ.

Данный положительный опыт был учтен при проведении специального оперативно-профилактического мероприятия в отношении вышеуказанной категории правонарушителей, ор-ганизованного на территории 28 субъектов Российской Федерации, наиболее подверженных не-законной миграции. В результате мероприятий выявлено 3,5 тыс. преступлений, привлечено к административной ответственности 24 тыс. лиц, изъято более 2 тыс. поддельных документов. Кроме того, выявлен ряд преступлений, связанных с использованием иностранными гражданами неофициальных систем денежных переводов для незаконного перевода денежных средств за границу. Так, по материалам ГУВД по Иркутской области в 2014 г. в отношении гражданина РФ Лаптева Н.Б. и гражданина Китая Яна Цзиндуна принято к производству уголовное дело по ч. 2 ст. 171 УК РФ. Предмет дела – осуществление незаконной предпринимательской деятельности по переводу денежных средств из Российской Федерации в Китайскую Народную Республику. Сумма незаконно полученного дохода составила порядка 8,6 млн рублей.

Как показывает практика, в финансово-кредитной сфере и сфере внешнеэкономической деятельности множество примеров финансовых махинаций с пластиковыми банковскими кар-тами. Это подтверждается как статистическими показателями, так и примерами возбужденных


169

значимых уголовных дел. Нередки случаи пресечения деятельности организованных групп, за-нимавшихся незаконными переводами денежных средств в наличную форму. Так, в результате оперативной отработки информации, полученной из Росфинмониторинга в отношении одной ярославской компании, ДЭБ МВД России пресечена попытка вывода за границу денежных средств в сумме порядка 37,5 млрд рублей путем заключения сделки с немецким контрагентом по приобретению горюче-смазочных материалов российского производства по цене, значи-тельно превышающих их рыночную стоимость. На протяжении двух последних лет ДЭБ МВД России выявлен целый ряд преступлений, связанных с противоправной деятельностью руково-дителей и сотрудников коммерческих банков. В результате проведенных мероприятий пресе-чена деятельность межрегиональной организованной преступной группы, в состав которой входили сотрудники Псковского отделения Сбербанка России. Установлено, что участниками ОПГ осуществлялось хищение денежных средств путем оформления на подставных физиче-ских лиц кредитов в ОАО АКБ “Росбанк”, “Ренессанс Капитал”, Псковском отделении Сбер-банка России. Причиненный ущерб составил более 28 млн рублей.

Основываясь на вышеизложенных фактах, можно сделать следующие выводы. Развитие безналичных форм платежей в финансовых расчетах является одной из не-

оспоримых характеристик современной России и объективным условием повышения эффек-тивности экономики, вхождения России в международную систему кредитно-финансовых расчетов и в конечном итоге – повышения национального благосостояния.

В этих условиях меры, направленные на совершенствование и развитие правовых ос-нов использования безналичных платежей в кредитно-денежных расчетах, являются одной из важнейших задач нашего государства. Первоочередную степень значимости приобретает четкая регламентация порядка проведения электронных расчетов в финансово-кредитной сфере, а также законодательное определение правового статуса действия банковских карт.

Рост рынка эмитированных банковских карт является важным стимулирующим фак-тором роста криминальных преступлений в этой сфере. При этом темпы развития методов мошенничества с использованием банковских карт на порядок опережают темпы внедрения новейших достижений в области технических и технологических средств защиты банковских карт. Таким образом, обеспечение безопасности финансовых расчетов, производимых с по-мощью банковских карт, разработка и адаптация рациональных методов их защиты является важной функцией банковской системы и правоохранительных органов нашей страны.

Обеспечение выполнения задач по усилению контроля над движением электронных денег благоприятно скажется на экономической безопасности государства, безусловно, повысит про-зрачность кредитно-финансовой системы, как в сфере налогообложения, так и при выявлении преступлений, связанных с финансированием террористической и экстремистской деятельности.


1. Осипенко А.Л. Борьба с преступностью в глобальных компьютерных сетях: международный опыт : Монография. М. : Норма, 2004. 2. Жукова В.В., Конвисарова Е.В. Проблемы и перспективы развития пластиковых карт в России. // Современные научные исследования и инновации, 2014. № 11 [Электронный ресурс]. Режим доступа URL:http://web/snauka.ru/issues/2014/11/40327. 3. Расчеты с использованием пластиковых карт / под ред. В.В. Семенихина. М. : Эксмо, 2011. 4. Рудакова О.С. Банковские электронные услуги. М. : Банки и биржи, ЮНИТИ, 2010. 5. Спиранов И.А. Правовое регулирование операций с банковскими картами. М. : Издательско-полиграфический комплекс Интеркрим-пресс, 2010. 6. Усоскин В.М. Банковские пластиковые карты. М. : Вазар-ферро, 2011. 7. Спружевникова М.К. Моделирование процессов внедрения новых банковских продуктов на приме-ре пластиковых карт // Финансы и кредит. 2010. № 20. С. 51–59.

№ 4 (46) 2016)

170

References

1. Asipenka A.L. Borꞌba s prestupnostꞌu v globalnyh kompꞌuternyh setuah (The fight against crime in global computer networks: international experience), Monograph. M. Norma, 2004. 2. Zhukov V.V., Konvisarova E.V. Problemi I perspektivy razvitia plastikovyh kart v Rossii (Problems and prospects of development of plastic cards in Russia), Modern scientific research and innovation, 2014, Nо 11 [electronic resource]. Access URL: http: //web/snauka.ru/issues/2014/11/40327. 3. Rasheti s ispolzovaniem plastikovyh kart (Calculations using plastic cards), Ed V.V. Semenikhina. M. Eksmo, 2011. 4. Rudakova O.S. Bankovskie elektronnye uslugi (Banking electronic services), M. Banks and exchange, UNITY, 2010. 5. Spiranov I.A. Pravovoe regulirovanie operasii s bankovskimi kartami (Legal regulation of bank cards transactions), M. Publishing and Printing Complex InterCrim Press, 2010. 6. Usoskin V.M. Bankovskie plastikovye karty (Bank plastic cards), M. Vasari Ferry, 2011. 7. Spruzhevnikova M.K. Modellirovanie prosessov vnedrenia novyh bankovskih produktov na primere plas-tikovyh kart (Modeling of processes of introduction of new bank products on the example of plastic cards), Finances and Credit, 2010, Nо 20, рр. 51–59.


УДК 340

ФИНАНСОВАЯ БЕЗОПАСНОСТЬ

И ЕЕ ПРАВОВОЕ РЕГУЛИРОВАНИЕ:

НЕКОТОРЫЕ НОВЫЕ ПРОБЛЕМЫ

FINANCIAL SECURITY AND ITS LEGAL

REGULATION: SOME NEW PROBLEMS

КОНДРАТ Елена Николаевна KONDRAT Elena Nikolaevna


правовых основ управления МГИМО (У) МИД

России, г. Москва, Россия.



the Department of Legal Support of Management of

MGIMO University, Moscow, Russia.


Анализируется правовое регулирование финансо-

вой безопасности в современных условиях. Опре-

деляются с позиций юридической науки новые

проблемы и очередные задачи в данной сфере.

Идет речь о своевременной оценке вызовов и но-

вых угроз, возникающих в финансовой сфере.

Уточняются ориентиры по нейтрализации этих

угроз. Обосновывается необходимость эффектив-

ной адаптации российского государственного ме-

ханизма к анализируемым угрозам и вызовам.

Обеспечение финансовой безопасности государ-

ства в настоящее время является важной задачей

для многих стран. Эта задача становится приори-

тетной в условиях финансового кризиса и для

нашей страны.

The article analyzes legal regulation of financial se-

curity in modern conditions. New problems and lat-

est tasks in this sphere are stated from the point of

view of juridical science. The article gives infor-

mation on modern assessment of challenges and

new threats, which appear in the financial sphere. It

specifies orienting points for neutralizing these

threats. It proves the necessity of effective adapta-

tion of the Russian state mechanism for the ana-

lyzed threats and challenges. At present, provision

of financial security of a state comes to be an im-

portant task for many countries. This task becomes

prioritized under conditions of the financial crisis

for our country.

Ключевые слова: финансовая безопасность;

правовое регулирование; вызовы и угрозы в фи-

нансовой сфере; правовой фундамент; государ-

ственный механизм.

Key words: financial security; legal regulation;

threats and challenges in the financial sphere; legal

foundation; state mechanism.



171

В нашем бурно развивающемся и беспокойном мире в последнее время все острее

встают проблемы обеспечения безопасности. Причем речь идет о безопасности во всех сфе-

рах жизни: национальной, международной, военной, экономической, финансовой [6; 8; 9; 10;

11; 12; 13; 14; 16; 17; 26; 27; 28; 29].

В финансовой сфере, которая является фундаментом экономики, перед нами во весь

рост встают сейчас, по крайней мере, три важнейшие задачи.

Первая – своевременная оценка вызовов и новых угроз, возникающих в финансовой

сфере. Вторая задача – заключается в своевременном уточнении ориентиров по нейтрализа-

ции этих угроз. Нужен надежный правовой фундамент, который определяет, что надо делать,

чтобы обеспечить в новых условиях нормальное функционирование нашей финансовой си-

стемы, а, следовательно, и всей экономики. Наконец, третья задача в борьбе с угрозами фи-

нансовой безопасности – эффективная адаптация нашего государственного механизма к угро-

зам и вызовам в финансовой сфере, его организационное и кадровое укрепление. Рассмотрим

эти задачи поподробнее.

В Стратегии национальной безопасности Российской Федерации угроза национальной

безопасности рассматривается как совокупность условий и факторов, создающих прямую или

косвенную возможность нанесения ущерба национальным интересам [3]. Особенность совре-

менной ситуации состоит в том, что укрепление России происходит на фоне новых угроз наци-

ональной и финансовой безопасности, имеющих комплексный взаимосвязанный характер.

Внутри страны среди этих угроз в первую очередь следует назвать неблагоприятную

динамику развития экономики, нецелевое расходование бюджетных ассигнований, корруп-

цию, сокращение используемой ресурсной основы в финансово-кредитной сфере для выхода

из экономического кризиса и успешного проведения дальнейших реформ, определенная дез-

организация финансово-кредитной системы, высокая инфляция, продолжающаяся утечки ка-

питалов за рубеж, препятствия для развития российского предпринимательства, сужение

внутреннего финансового рынка, сокращение роли внутренних социально-экономических

стимуляторов экономического роста.

На международной арене новые угрозы связаны с возрастающим влиянием политиче-

ских факторов, в том числе мировых геофинансов на экономические процессы и финансовую

систему отдельного государства, а также попытками применения отдельными государствами

экономических методов, инструментов финансовой, торговой, инвестиционной и технологи-

ческой политики для решения своих геополитических задач [20]. Все это ослабляют устойчи-

вость системы международных финансовых отношений. На фоне структурных дисбалансов в

мировой экономике и финансовой системе, значительной суверенной задолженности, вола-

тильности рынка энергоресурсов сохраняется высокий риск повторения масштабных финан-

сово-экономических кризисов. Следует признать также, что политика санкций в финансовой

сфере в отношении России привела к утрате Россией части своих внешнеэкономических по-

зиций в результате ее вытеснения иностранными конкурентами с зарубежных рынков, проти-

водействия равноправному участию России в международных структурах кредитно-

финансового регулирования.

В этой ситуации укрепление правового фундамента обеспечения финансовой безопас-

ности России приобретает особое значение.

Как известно, стержнем этого фундамента являются: Конституция Российской Феде-

рации [1], Закон РФ «О безопасности» от 5 марта 1992г. № 2446-1 [2], Стратегия националь-

ной безопасности Российской Федерации", утвержденная Указом Президента Российской

Федерации от 31 декабря 2015 года № 683, ряд других концептуальных документов. В тоже

время необходимость противостояния новым угрозам финансовой безопасности требует

укрепления этой правовой базы, увеличения степени вмешательства государства в финансо-

вую сферу. Необходимо расширение полномочий соответствующих органов исполнительной

№ 4 (46) 2016)

172

власти, наделении их арсеналом оперативных мер, ужесточении ответственности за наруше-

ния на финансовом рынке. Ряд шагов в этом направлении уже сделано. В ряду таких мер

можно выделить, в частности, учреждение института уполномоченных представителей Банка

России в кредитных организациях, получивших средства государственной поддержки, рас-

ширение полномочий Банка России и Агентства по страхованию вкладов по предупреждению

банкротства банков – участников системы обязательного страхования вкладов физических

лиц и другие меры.

Задача этих мер – создание таких условий функционирования финансовой системы, при

которых, во-первых, предельно мала возможность перенаправления финансовых потоков в не-

закрепленные законодательными нормативными актами сферы их использования; во-вторых,

до минимума снижена возможность явного злоупотребления финансовыми средствами.

Следующий шаг в этой области, «уловить основные тренды технологического про-

гресса, понимать наши сильные и наши слабые стороны при переходе к экономике следую-

щего поколения. Её основные характеристики: это высокая мобильность, удобство сервисов,

поставок товаров, оказания услуг, которые можно получить где угодно и когда угодно, самым

простым способом – просто кликнув, прикоснувшись к телефону или планшету». Именно об

этом говорил В.В. Путин на недавней международной конференции «Вперёд в будущее: роль

и место России», организованной Сбербанком России и приуроченной к 175-летию старей-

шего финансового учреждения страны [5].

Пока же, к сожалению, многие элементы государственной политики, в том числе в

бюджетной и налоговой сферах, не в полной мере настроены на стимулирование инноваци-

онного развития страны [18; 24; 25]. Не завершено формирование условий для модернизации

экономики и изменения модели экономического роста.

Для бюджетной системы страны сохраняются риски, обусловленные высокой зависи-

мостью экономики и, соответственно, бюджетных доходов от внешнеэкономической конъ-

юнктуры, масштабным уклонением от уплаты налогов и вывода денежных средств в ино-

странные юрисдикции. К сожалению, риски играют важнейшую роль в сегодняшней нашей

общественной жизни, в том числе и в финансовой сфере [7; 15; 19; 21; 22; 23].

Система государственного управления во многом функционирует в ручном режиме,

требует постоянной адаптации. Зачастую принимаемые меры недостаточно эффективны, по-

скольку в силу оперативных изменений не до конца прорабатываются механизмы их приме-

нения. Это касается, к примеру, сложностей с применением новых механизмов поддержки

инноваций, предусмотренных налоговым законодательством Российской Федерации (повы-

шенная амортизационная премия, дополнительный коэффициент к затратам на НИОКР).

По-прежнему существует ряд барьеров, препятствующих созданию бюджетными

научными учреждениями и образованными государственными академиями наук научными

учреждениями хозяйственных обществ, занимающихся внедрением результатов интеллекту-

альной деятельности.

К таким барьерам, в частности, относится отсутствие механизмов финансовой под-

держки инновационных проектов с существенной долей участия бюджетных учреждений и

проблемы управления интеллектуальной собственностью.

Определяя очередные задачи в финансовой сфере, В.В. Путин подчеркивал в Посла-

нии Федеральному Собранию на 2016 год: нужно добиться сбалансированности бюджета.

Это, важнейшее условие макроэкономической устойчивости и финансовой независимости

страны. По итогам исполнения федерального бюджета 2016 года его дефицит не должен пре-

вышать трех процентов, даже если наши доходы окажутся ниже ожидаемых. Это важный во-

прос. Финансовая устойчивость и независимость страны абсолютно связаны между собой [4].

Как же обеспечить эту финансовую устойчивость или финансовый суверенитет госу-

дарства?


173

Во-первых, бюджетное планирование, каждый бюджетный цикл надо начинать с чет-

кой фиксации приоритетов, не допускать утверждение не обоснованных и не жизненно необ-

ходимых расходов, необходимо вернуть определяющую роль госпрограмм в этом процессе.

Во-вторых, следует существенно ужесточить контроль за движением государственных

средств, включая федеральные и региональные субсидии предприятиям промышленности и

сельского хозяйства. Их нужно перечислять конечному получателю только через казначей-

ские счета. Необходимо контролировать использование бюджетных кредитов местными вла-

стями, запретив размещать средства федерального бюджета на депозитах в банке и иных сче-

тах, незамедлительно возвращать средства, выделенные субъектам в рамках бюджетного кре-

дита, если региональные власти не используют их на наиболее приоритетные расходы.

Необходимо предельно ужесточить контроль за сферой госзакупок, пресекать корруп-

ционные связи между заказчиком и исполнителем, постоянно мониторить эффективность ис-

полнения госконтрактов, критически относиться к потенциальным исполнителям контрактов,

если в структуре владения активами такого исполнителя есть иностранный элемент.

Бюджетные средства должны использоваться строго по целевому назначению, все

субъекты права должны строго соблюдать финансовую дисциплину и помнить не только о

финансово-правовой, но и социальной ответственности при расходовании бюджетных

средств. Из-за "серых" схем при уплате таможенных сборов, НДС, акцизов на алкоголь, табак

и горюче-смазочные материалы бюджет ежегодно теряет сотни миллиардов рублей. Это пря-

мое воровство. По мнению В.В. Путина, следует сформировать единый, целостный механизм

администрирования налоговых, таможенных и других фискальных платежей. При этом в

предстоящие годы налоговые условия для бизнеса меняться не должны.

Обеспечение финансовой безопасности государства в настоящее время является важ-

ной задачей для многих стран. Эта задача становится приоритетной в условиях финансового

кризиса и для нашей страны.


1. Конституция Российской Федерации. М., 2016.

2. Закон РФ от 5 марта 1992 г. № 2446-I «О безопасности» // Ведомости Съезда народных депутатов

Российской Федерации и Верховного Совета Российской Федерации. 1992. № 15. Ст. 769.

3. Указ Президента Российской Федерации от 31 декабря 2015 года № 683 "О Стратегии национальной

безопасности Российской Федерации" // Собрание законодательства РФ. 2016. № 1 (часть II). Ст. 212.

4. Послание Президента РФ В.В. Путина Федеральному Собранию РФ от 3 декабря 2015 г. // Парла-ментская газета. 2015. № 44. 4–10 декабря.

5. Путин В.В. Выступление на международной конференции «Вперёд в будущее: роль и место Рос-сии» 10 ноября 2016 г. Источник: http://webnovosti.info/новости/международная-конференция-вперед-

в-будущее-роль-и-место-россии.htm

6. Александров А.И., Ковалевский С.С., Коровников А.В., Сурков К.В. Проблемы законодательного обеспечения национальной безопасности Российской Федерации. М., 2003.

7. Апресова Н.Г. Риск в предпринимательской деятельности // Предпринимательское право. Прило-жение «Бизнес и право в России и за рубежом». 2012. № 2. С. 29–35.

8. Васильев А.И., Сальников В.П., Степашин С.В. Национальная безопасность России: конституционное обес-печение: Научное издание. СПб. : Фонд «Университет», 1999. (Серия: «Безопасность человека и общества»).

9. Возженников А.В. Национальная безопасность: теория, политика, стратегия. М., 2000.

10. Егоршин В.М. Проблемы обеспечения экономической безопасности в современной России (теоре-

тико-правовые вопросы) : монография. СПб. : Санкт-Петербургский университет МВД России, 1998.

11. Егоршин В.М. Экономическая безопасность и экономическая преступность в современной России

: учебное пособие. СПб. : Петровский фонд, 1999.

12. Жильская Л.В., Жильский Н.Н. Обеспечение экономической безопасности России // Правовое по-

ле современной экономики. 2013. № 9. С. 172–179.

№ 4 (46) 2016)

174

13. Исмагилов Р.Ф. Экономическая безопасность России (теоретико-правовой анализ) : дис. … д-ра

юрид. наук. СПб. : Санкт-Петербургский ун-т МВД России, 2000.

14. Исмагилов Р.Ф., Сальников В.П., Степашин С.В. Экономическая безопасность России: концепция – правовые основы – политика. СПб. : Фонд «Университет», 2002.

15. Керимова Т.В. Человек риска. Социально-философские проблемы. М. : ОЛМА Медиа групп, 2009.

16. Кондрат Е.Н. Международная финансовая безопасность и правоохранительное сотрудничество в

эпоху глобализации : монография. М. : ФОРУМ, 2010.

17. Кондрат Е.Н. Международная финансовая безопасность: понятие, сущность и общая характери-

стика // Мир политики и социологии. 2014. № 10. С. 124–135.

18. Корнилов Г.А., Миронов В.С. Противодействие криминальным угрозам в сфере налогообложения

– национальный интерес России : научно-практическое пособие / под общ. ред. В.П. Сальникова, В.В.

Мозякова. СПб. : Фонд «Университет», 2004. (Серия: «Безопасность человека и общества»).

19. Пивцаев Е.И. Правовые риски при инвестировании в строительство таунхаусов // Правовое поле современной экономики. 2015. № 7. С. 70–74.

20. Сальников В.П., Ивашов Л.Г., Джегутанов Б.К. Философия глобализации (Методологические ос-

новы геополитической доктрины России) : монография / под общ. ред. В.П. Сальникова. СПб.: Фонд

«Университет», 2006.

21. Сальников В.П., Крючков Р.А., Романовская В.Б., Сальников М.В. Понятие риска в философско-

правовом измерении в период Нового и Новейшего времени // Мир политики и социологии. 2014. №

10. С. 174–184.

22. Сальников В.П., Крючков Р.А., Романовская В.Б., Сальников М.В. Риски в экономике, в праве и социаль-

ной жизни: научные подходы к пониманию // Правовое поле современной экономики. 2015. № 9. С. 203–211.

23. Сальников В.П., Крючков Р.А., Романовская В.Б., Сальников М.В. Рок, риск, право и экономика:

начало истории отношений // Правовое поле современной экономики. 2013. № 11.

24. Сальников М.В., Щепкин С.С. Становление и эволюция институтов налогов в контексте развития об-

щества и государственности // Вестник Санкт-Петербургского ун-та МВД России. 2002. № 4. С. 24–32.

25. Сальников М.В., Щепкин С.С. Эволюция института налогов в контексте развития общества //

Юридический мир. 2004. № 10. С. 76–84.

26. Селиванов А.И., Хабибулин А.Г. Стратегическая безопасность Российского государства: полити-ко-правовое исследование. М.: Формула права, 2011.

27. Хабибулин А.Г. Коррупция как угроза национальной безопасности: методология, проблемы и пу-ти их решения // Журнал российского права. 2007. № 2. С. 45–50.

28. Экономическая безопасность Российской Федерации : учебник для вузов. Часть 1 / А.П. Балакина, Ю.Ф. Кваша, И.С. Цыпин, В.Н. Кичеджи, А.В. Прокопчук, В.Н. Ковалев, А.И. Александров, В.И.

Волковский, Н.Н. Васильев, Л.Ф. Кваша, А.В. Кульбюа, В.П. Сальников, Р.Ф. Исмагилов, В.М. Егор-

шин, Д.Л. Галлиулин, А.П. Зрелов, А.С. Кормилицын, Е.В. Понизопа, Д.Ю. Тамбовцев, С.И. Цыпин,

В.М. Михайлов, А.В. Федоров / под общ. ред. С.В. Степашина ; науч. ред. Ю.Ф. Кваша, В.П. Сальни-

ков ; консультант Г.С. Полтавченко. М., СПб. : Всероссийская государственная налоговая академия ;

Санкт-Петербургский университет МВД России ; Лань, 2001.

29. Экономическая безопасность Российской Федерации : учебник для вузов. Часть 2 / А.П. Балакина, Ю.Ф. Кваша, И.С. Цыпин, В.Н. Кичеджи, А.В. Федоров, А.В. Прокопчук, В.Н. Ковалев, А.И. Алек-

сандров, В.И. Волковский, Н.Н. Васильев, Л.Ф. Кваша, А.В. Кульбюа, В.П. Сальников, Р.Ф. Исмаги-

лов, В.М. Егоршин, Д.Л. Галлиулин, А.П. Зрелов, А.С. Кормилицын, Е.В. Понизопа, Д.Ю. Тамбовцев,

С.И. Цыпин, В.М. Михайлов, А.В. Федоров / под общ. ред. С.В. Степашина ; науч. ред. Ю.Ф. Кваша,

В.П. Сальников ; консультант Г.С. Полтавченко. М., СПб. : Всероссийская государственная налоговая

академия ; Санкт-Петербургский университет МВД России ; Лань, 2001.

References

1. Konstitutsiya Rossiiskoi Federatsii (The Constitution of the Russian Federation). Moskva, 2016.

2. Zakon RF ot 5 marta 1992 g. № 2446-I «O bezopasnosti» (RF Law of March 5, 1992 № 2446-I «On Secu-

rity»), Vedomosti S"ezda narodnykh deputatov Rossiiskoi Federatsii i Verkhovnogo Soveta Rossiiskoi Feder-

atsii. 1992. № 15. St. 769.


175

3. Ukaz Prezidenta Rossiiskoi Federatsii ot 31 dekabrya 2015 goda № 683 "O Strategii natsio-nal'noi be-

zopasnosti Rossiiskoi Federatsii" (Presidential Decree of December 31, 2015 № 683 "On the Russian Federa-

tion National Security Strategy"), Sobranie zakonodatel'stva RF. 2016. No. 1 (chast' II). St. 212.

4. Poslanie Prezidenta RF V.V. Putina Federal'nomu Sobraniyu RF ot 3 dekabrya 2015 g. (Address from the

President of the Russian Federation V.V. Putin to the Federal Assembly of the Russian Federation on De-

cember 3, 2015), Parlamentskaya gazeta. 2015. No. 44. 4–10 dekabrya.

5. Putin V.V. Vystuplenie na mezhdunarodnoi konferentsii «Vpered v budushchee: rol' i mesto Rossii» (Speech at

the International Conference "Forward to the Future: the role and place of Russia"),10 noyabrya 2016 g. Istochnik:

http://webnovosti.info/novosti/mezhdunarodnaya-konferentsiya-vpered-v-budushchee-rol'-i-mesto-rossii.htm.

6. Aleksandrov A.I., Kovalevskii S.S., Korovnikov A.V., Surkov K.V. Problemy zakonodatel'nogo obespech-

eniya natsional'noi bezopasnosti Rossiiskoi Federatsii (Problems of Legislative Support of Russia's National

Security), Moskva, 2003.

7. Apresova N.G. Risk v predprinimatel'skoi deyatel'nosti (Risk in business), Predprinimatel'skoe pravo.

Prilozhenie «Biznes i pravo v Rossii i za rubezhom». 2012. No. 2. Pp. 29–35.

8. Vasil'ev A.I., Sal'nikov V.P., Stepashin S.V. Natsional'naya bezopasnost' Rossii: konstitutsionnoe

obespechenie: Nauchnoe izdanie (National security of Russia: Constitutional provision: Scientific publica-

tion), SPb. Fond «Universitet», 1999. (Seriya: «Bezopasnost' cheloveka i obshchestva»).

9. Vozzhennikov A.V. Natsional'naya bezopasnost': teoriya, politika, strategiya (National Security: Theory,

Policy, Strategy), Moskva, 2000.

10. Egorshin V.M. Problemy obespecheniya ekonomicheskoi bezopasnosti v sovremennoi Rossii (teoretiko-

pravovye voprosy). Monografiya (The problems of economic security in today's Russia (theoretical and legal

issues): Monograph)). SPb. Sankt-Peterburgskii universitet MVD Rossii, 1998.

11. Egorshin V.M. Ekonomicheskaya bezopasnost' i ekonomicheskaya prestupnost' v sovremennoi Rossii, uchebnoe

posobie (Economic security and economic crime in modern Russia: Tutorial). SPb. Petrovskii fond, 1999.

12. Zhil'skaya L.V., Zhil'skii N.N. Obespechenie ekonomicheskoi bezopasnosti Rossii (Ensuring economic

security of Russia), Pravovoe pole sovremennoi ekonomiki. 2013. No. 9. Pp. 172–179.

13. Ismagilov R.F. Ekonomicheskaya bezopasnost' Rossii (teoretiko-pravovoi analiz) (Economic security of Rus-

sia (theoretical and legal analysis)), dis. … d-ra yurid. nauk. SPb. Sankt-Peterburgskii un-t MVD Rossii, 2000.

14. Ismagilov R.F., Sal'nikov V.P., Stepashin S.V. Ekonomicheskaya bezopasnost' Rossii: kontseptsiya –

pravovye osnovy – politika (Economic security of Russia: Concept - legal framework - policy). SPb. Fond

«Universitet», 2002.

15. Kerimova T.V. Chelovek riska. Sotsial'no-filosofskie problemy (Person of risk. Socio-philosophical prob-

lems). Moskva. OLMA Media grupp, 2009.

16. Kondrat E.N. Mezhdunarodnaya finansovaya bezopasnost' i pravookhranitel'noe sotrudnichestvo v

epokhu globalizatsii, monografiya (International financial security and law enforcement cooperation in the

era of globalization: Monograph). Moskva. FORUM, 2010.

17. Kondrat E.N. Mezhdunarodnaya finansovaya bezopasnost': ponyatie, sushchnost' i obshchaya kharakteris-

tika (International financial security: Concept, nature and general characteristics), Mir politiki i sotsiologii.

2014. No. 10. Pp. 124–135.

18. Kornilov G.A., Mironov V.S. Protivodeistvie kriminal'nym ugrozam v sfere nalogooblo-zheniya –

natsional'nyi interes Rossii, nauchno-prakticheskoe posobie (Countering criminal threats in the field of taxa-

tion - the national interest of Russia: Scientific and practical guide), pod obshch. red. V.P. Sal'-nikova,

V.V. Mozyakova. SPb. Fond «Universitet», 2004. (Seriya: «Bezopasnost' cheloveka i ob-shchestva»).

19. Pivtsaev E.I. Pravovye riski pri investirovanii v stroitel'stvo taunkhausov (Legal risks of investing in the

construction of townhouses), Pravovoe pole sovremennoi ekonomiki. 2015. No. 7. Pp. 70–74.

20. Sal'nikov V.P., Ivashov L.G., Dzhegutanov B.K. Filosofiya globalizatsii (Metodologicheskie osnovy geo-

politicheskoi doktriny Rossii), monografiya (Globalization Philosophy (Methodological bases of Russian ge-

opolitical doctrine): Monograph)), pod obshch. red. V.P. Sal'nikova. SPb. Fond «Universitet», 2006.

21. Sal'nikov V.P., Kryuchkov R.A., Romanovskaya V.B., Sal'nikov M.V. Ponyatie riska v filosofsko-

pravovom izmerenii v period Novogo i Noveishego vremeni (The concept of risk in philosophical-legal

measurement during Modern and Contemporary time), Mir politiki i sotsiologii. 2014. No. 10. Pp. 174–184.

№ 4 (46) 2016)

176

22. Sal'nikov V.P., Kryuchkov R.A., Romanovskaya V.B., Sal'nikov M.V. Riski v ekonomike, v prave i sot-

sial'noi zhizni: nauchnye podkhody k ponimaniyu (Risks in economy, law and social life: scientific approach-

es to understanding), Pravovoe pole sovremennoi ekonomiki. 2015. No. 9. Pp. 203–211.

23. Sal'nikov V.P., Kryuchkov R.A., Romanovskaya V.B., Sal'nikov M.V. Rok, risk, pravo i ekonomika:

nachalo istorii otnoshenii (Fate, risk, law and economics: the beginning of the history of relations), Pravovoe

pole sovremennoi ekonomiki. 2013. No. 11.

24. Sal'nikov M.V., Shchepkin S.S. Stanovlenie i evolyutsiya institutov nalogov v kontekste razvitiya ob-

shchestva i gosudarstvennosti (Formation and evolution of tax institutions in the context of society and state

development), Vestnik Sankt-Peterburgskogo un-ta MVD Rossii. 2002. No. 4. Pp. 24–32.

25. Sal'nikov M.V., Shchepkin S.S. Evolyutsiya instituta nalogov v kontekste razvitiya obshchestva (Evolution of

the tax institution in the context of the development of society), Yuridicheskii mir. 2004. No. 10. Pp. 76–84.

26. Selivanov A.I., Khabibulin A.G. Strategicheskaya bezopasnost' Rossiiskogo gosudarstva: politiko-pravovoe is-

sledovanie (Strategic security of the Russian state: political and legal research). Moskva. Formula prava, 2011.

27. Khabibulin A.G. Korruptsiya kak ugroza natsional'noi bezopasnosti: metodologiya, problemy i puti ikh

resheniya (Corruption as a threat to national security: methodology, problems and their solutions), Zhurnal

rossiiskogo prava. 2007. No. 2. Pp. 45–50.

28. Ekonomicheskaya bezopasnost' Rossiiskoi Federatsii, uchebnik dlya vuzov (Economic security of the

Russian Federation: Textbook for high schools). Chast' 1. A.P. Bala-kina, Yu.F. Kvasha, I.S. Tsypin, V.N.

Kichedzhi, A.V. Prokopchuk, V.N. Kovalev, A.I. Aleksandrov, V.I. Volkovskii, N.N. Vasil'ev, L.F. Kvasha,

A.V. Kul'byua, V.P. Sal'nikov, R.F. Ismagilov, V.M. Egorshin, D.L. Galliulin, A.P. Zrelov, A.S. Kormilitsyn,

E.V. Ponizopa, D.Yu. Tambovtsev, S.I. Tsypin, V.M. Mikhailov, A.V. Fedorov, pod obshch. red. S.V. Ste-

pashina, nauch. red. Yu.F. Kvasha, V.P. Sal'nikov, konsul'tant G.S. Poltavchenko. Moskva, SPb. Vserossi-

iskaya gosudarstvennaya nalogovaya akademiya, Sankt-Peterburgskii universitet MVD Rossii, Lan', 2001.

29. Ekonomicheskaya bezopasnost' Rossiiskoi Federatsii: uchebnik dlya vuzov (Economic security of the

Russian Federation: Textbook for high schools). Chast' 2. A.P. Balakina, Yu.F. Kvasha, I.S. Tsypin, V.N.

Kichedzhi, A.V. Fedorov, A.V. Prokopchuk, V.N. Kovalev, A.I. Aleksandrov, V.I. Volkovskii, N.N. Va-

sil'ev, L.F. Kvasha, A.V. Kul'byua, V.P. Sal'nikov, R.F. Ismagilov, V.M. Egorshin, D.L. Galliulin, A.P. Zre-

lov, A.S. Kormilitsyn, E.V. Ponizopa, D.Yu. Tambovtsev, S.I. Tsypin, V.M. Mikhailov, A.V. Fedorov, pod

obshch. red. S.V. Stepashina, nauch. red. Yu.F. Kvasha, V.P. Sal'nikov, konsul'tant G.S. Poltavchenko. Mos-

kva, SPb. Vserossiiskaya gosudarstvennaya nalogovaya akademiya, Sankt-Peterburgskii universitet MVD

Rossii, Lan', 2001.



177

ЭКОЛОГИЧЕСКОЕ ПРАВО

УДК 349.6

РЕАЛИЗАЦИЯ ПРИНЦИПА

ПРЕДУПРЕЖДЕНИЯ ВРЕДА

ОКРУЖАЮЩЕЙ СРЕДЕ

В ЭКОЛОГИЧЕСКОМ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВЕ

THE IMPLEMENTATION

OF THE PRINCIPLE OF PREVENTION

OF HARM TO THE ENVIRONMENT

IN ENVIRONMENTAL LAW

ГИЗЗАТУЛЛИН Равиль Хасанович GIZZATULLIN Ravil Khasanovich

доктор юридических наук, профессор кафедры фи-

нансового и экологического права Института пра-

ва ФГБОУ ВО «Башкирский государственный уни-

верситет», у. Уфа, Россия.


Doctor of Sciences (Law), Professor of the Chair

of Financial and Environmental Law of the Insti-

tute of Law of the FSBEI HE “Bashkir state Uni-

versity”, Ufa, Russia. E-mail: [email protected]

В статье анализируются некоторые аспекты право-

вого регулирования в экологическом законодатель-

стве эколого-правовых мер и требований, обеспе-

чивающих реализацию такого принципа экологи-

ческого права, как предупреждение вреда окружа-

ющей среде на стадии, предшествующей реализа-

ции экологически значимой деятельности. В част-

ности речь идет об оценке воздействия на окружа-

ющую среду, экологической экспертизе и требова-

ниях к отдельным стадиям проектирования, строи-

тельства и реконструкции капитальных объектов,

оказывающих негативное воздействие на окружа-

ющую среду. Автор приходит к выводу о том, что

действующее экологическое законодательство в

части указанных эколого-правовых мер и требова-

ний не обеспечивает должной реализации принци-

па предупреждения вреда окружающей среде.

The article analyzes some aspects of legal

regulation in ecological legislation of ecological

and legal measures and requirements, which

guarantee realization of such a principle of

ecological legislation as prevention of harm to the

environment on the stage preceding realization

of ecologically significant activities. In particular,

it is about the assessment of influence on the

environment, ecological expertise and

requirements to separate stages of engineering,

construction and reconstruction of capital objects,

which negatively influence the environment. The

author concludes that the ecological legislation in

power in respect to the stated ecological and legal

measures and requirements does not ensure due

realization of the principle of prevention of harm

to the environment.

Ключевые слова: экологическое право, принципы

права, окружающая среда, предотвращение вреда,

экологическое законодательство, экологическая

экспертиза, экологические требования.

Key words: environmental law, principles of law,

environment, prevention of harm, environmental

legislation, environmental assessment, environ-

mental requirements.

Правовое регулирование в сфере общественных отношений по поводу окружающей среды или природы основывается на принципах общеправового, межотраслевого и специаль-ного (отраслевого) характера. Все они играют важнейшую роль в регулирования обществен-ных экологических отношений. Будучи по своей природе основополагающими, исходными положениями, выражающими сущность и социальное назначение права, принципы опреде-ляют правовые подходы к регулированию общественных отношений в указанной сфере. Но при этом вполне очевидно, что особую роль играют именно специальные (отраслевые) прин-ципы экологического права. Это связано с тем, что их правовое содержание основано на эко-логических интересах человека и общества, главным из которых является благоприятное со-стояние окружающей среды, характеризующееся чистотой, незагрязненностью атмосферного воздуха, воды и почвы, ресурсоемкостью природных ресурсов, видовым многообразием и эс-тетическим богатством. Каждый из этих принципов выполняет свое назначение в эколого-правовом механизме охраны окружающей среды. Одним из ключевых, значимых является



№ 4 (46) 2016)

178

принцип предупреждения вреда окружающей среде. Известно, что предупредить экологиче-ский вред обходится в четыре-шесть раз дешевле, чем ликвидировать его последствия, вос-станавливать нарушенное состояние природы. То есть этот принцип основан и на разумных экономических мотивах, позициях[1, с. 77]. Содержание данного принципа заключается в том, что любая деятельность, связанная с воздействием на окружающую среду не должна привести к причинению вреда. При этом, речь идет как об осуществляемой деятельности, так и планируемой. Принципы права являются основой правового регулирования. Соответствен-но, принимаемые законы и иные нормативные правовые акты, основываясь на данном прин-ципе должны обеспечить его соблюдение и реализацию. Иначе говоря, в экологическом зако-нодательстве должны быть созданы эффективные правовые механизмы предупреждения вре-да окружающей среде. Более того, речь идет не просто о синхронизированности экономиче-ских и экологических отношений, как это понималось и понимается до сих пор, а по суще-ству о переходе на новые цивилизационные отношения, существенно ограничивающие чело-веческую деятельность по воздейсьвию на окружающую среду [2, с. 7].

Действующее экологическое законодательство предусматривает комплекс эколого-правовых мер, направленных на реализацию данного принципа. К таким мерам относятся нор-мирование в области охраны окружающей среды (экологическое нормирование), оценка воз-действия на окружающую среду (далее – ОВОС), экологическая экспертиза, государственный экологический надзор, производственный экологический контроль и некоторые другие. Оста-новимся на некоторых вопросах правового регулирования ОВОС, экологической экспертизы и отдельных требований в области охраны окружающей среды, предъявляемых к хозяйствен-ной деятельности до начала ее осуществления. Обращение внимания именно к этим элемен-там эколого-правового механизма предупреждения вреда окружающей среде обусловлено их особой ролью в обеспечении реализации рассматриваемого принципа, поскольку именно они обеспечивают предупреждение вреда окружающей среде на стадии подготовки и принятия решения о реализации намечаемой хозяйственной деятельности способной оказать негатив-ное воздействие на окружающую среду. Состояние правового регулирования в области ОВОС и экологической экспертизы позволяет сделать вывод о том, что здесь имеются суще-ственные проблемные вопросы.

ОВОС и экологическая экспертиза представляют собой два взаимосвязанных элемента в эколого-правовом механизме охраны окружающей среды. Однако сегодня, по многим эко-логически значимым видам планируемой деятельности связь между ОВОС и экологической экспертизой утрачена. Речь в частности идет о проектной документации строительства капи-тальных объектов, оказывающих негативное воздействие на окружающую среду, а также ли-нейных объектов (газопроводы, нефтепроводы, железнодорожные магистрали и т.д.).

Согласно действующему законодательству проектная документация по большинству видов таких объектов, за небольшим исключением

1 подлежит экспертизе проектной доку-

ментации в соответствии с Градостроительным кодексом Российской Федерации от 29 декаб-ря 2004 г. № 190-ФЗ [3]. Такой подход, по нашему мнению, не способен заменить, действо-вавший ранее механизм предупреждения экологического вреда в рамках государственной экологической экспертизы

2, поскольку не может в полной мере гарантировать этого.

Дело в том, что предметом экспертизы, предусмотренной Градостроительным кодек-сом РФ является оценка соответствия проектной документации требованиям технических ре-гламентов, в том числе и экологическим требованиям (ч. 5 ст. 49), а в процессе проведения экологической экспертизы определяется соответствие документации, обосновывающей наме-чаемую в связи с реализацией объекта экологической экспертизы хозяйственную и иную дея-тельность, экологическим требованиям, установленным не только техническими регламента-ми, но и законодательством в области охраны окружающей среды (ст. 1 ФЗ «Об экологиче-ской экспертизе»). Соответственно, с точки зрения учёта природоохранных требований, предмет экологической экспертизы шире.


179

Кроме того, экспертиза проектной документации представляет собой комплексную экспертизу, где экологическая составляющая является одним из элементов предмета такой экспертизы. Экологическая же экспертиза является специализированной. Проверка докумен-тации по объекту экологической экспертизы на соответствие экологическим требованиям единственный предмет такой экспертизы. Соответственно то, что проектная документация большинства объектов капитального строительства, оказывающих негативное воздействие на окружающую среду, не является на сегодня объектом государственной экологической эксперти-зы, по обозначенным выше причинам не способствует эффективной реализации принципа пре-дупреждения вреда окружающей среде. По этим же причинам в полной мере не реализуется и потенциал ОВОС в реализации принципа предупреждения вреда окружающей среде, по-скольку ее материалы по таким объектам входят в состав проектной документации в разделе «Перечень мероприятий по охране окружающей среды», представляемой не на экологиче-скую экспертизу, а на экспертизу, проектной документации.

Еще одним моментом, негативно, сказывающимся на эффективности принципа преду-преждения вреда окружающей среде, является то, что отношения по ОВОС, по-прежнему, не урегулированы должным образом на законодательном уровне. Вполне очевидно, что в насто-ящее время имеется потребность усиления правового потенциала ОВОС и экологической экспертизы. Нужно сказать, что некоторые шаги в этом направлении сделаны.

21 июля 2014 г. был принят Федеральный закон № 219-ФЗ «О внесении изменений в Федеральный закон «Об охране окружающей среды» и отдельные законодательные акты Рос-сийской Федерации» [4] (далее – ФЗ от 21 июля 2014 г. № 219). Анализ положений данного закона показывает, что он направлен на совершенствование правового механизма охраны окружающей среды, в том числе, и в части предупреждения вреда окружающей среде на ста-дии предшествующей осуществлению экологически значимой деятельности, то есть на ста-дии ее подготовки и принятия решения о ее реализации. Так, например, он вносит изменения в Федеральный закон от 23 ноября 1995 г. № 174-ФЗ «Об экологической экспертизе» [5] в том числе и в части расширения перечня объектов экологической экспертизы. С 1 января 2018 г. обязательной государственной экологической экспертизе будет подлежать проектная документация объектов капитального строительства, относящихся в соответствии с законода-тельством в области охраны окружающей среды к объектам I категории

3, за исключением

случаев, если такая проектная документация входит в состав материалов обоснования лицен-зий в соответствии с подпунктом 4 статьи 11 ФЗ «Об экологической экспертизе»

4.

Расширение перечня объектов государственной экологической экспертизы проектной документацией объектов, оказывающих значительное негативное воздействие на окружаю-щую среду (объекты I категории) очень важный шаг на пути восстановления роли экологиче-ской экспертизы, а значит и повышения эффективности реализации принципа предупрежде-ния экологического вреда. Однако, как представляется, этого недостаточно. Дело в том, что законодатель не отнес к объектам государственной экологической экспертизы проектную до-кументацию объектов II категории

5, которые, несмотря на меньший уровень негативного

воздействия, несомненно, характеризуются высокой экологической опасностью. Для нагляд-ности обратимся к Постановлению Правительства Российской Федерации от 28 сентября 2015 г. № 1029 «Об утверждении критериев отнесения объектов, оказывающих негативное воздействие на окружающую среду, к объектам I, II, III и IV категорий» [6]. Так, одним из критериев отнесения объектов, оказывающих негативное воздействие на окружающую среду, к объектам II категории является, например, осуществление хозяйственной и (или) иной дея-тельности по эксплуатации ядерных установок, в том числе атомных станций (за исключени-ем исследовательских ядерных установок нулевой мощности) – (п.п. «о» п. 2). Или, напри-мер, еще один критерий отнесения к объектам II категории – осуществление хозяйственной и (или) иной деятельности по металлургическому производству с использованием оборудова-ния для производства чугуна или стали (первичной или вторичной плавки), включая установ-ки непрерывной разливки (с производительностью менее 2,5 тонны в час) – (п.п. «в» п. 2).

№ 4 (46) 2016)

180

При этом критерием отнесения к объектам I категории является осуществление хозяйствен-ной и (или) иной деятельности по металлургическому производству с использованием обору-дования для производства чугуна или стали (первичной или вторичной плавки), включая установки непрерывной разливки (с производительностью 2,5 тонны в час и более) – (п.п. «ж» п. 1). Как видно из второго примера, основным показателем разграничения отнесения со-ответствующего объекта к I или II категории является производительная мощность. Без-условно, уровень воздействия различается, но очевидно, что потенциальная экологическая опасность такого вида хозяйственной деятельности вне зависимости от уровня производ-ственной мощности высока.

Выше уже упоминалось, что ФЗ от 21 июля 2014 г. № 219 направлен на совершенствова-ние правового механизма предупреждения вреда окружающей среде на стадии подготовки и принятия решения о реализации экологически значимой деятельности. Помимо изменения, вно-симого в ФЗ «Об экологической экспертизе», о котором говорилось выше, новации касаются и установления новых требований к отдельным стадиям проектирования, строительства и рекон-струкции капитальных объектов, оказывающих негативное воздействие на окружающую среду.

Одним из недостатков Федерального закона от 10 января 2002 г. № 7-ФЗ «Об охране окружающей среды» [7] являлась декларативность, содержавшихся в нем норм, предусматри-вавших требования об использовании наилучших существующих технологий

6. К таким,

например, относилась норма, содержавшаяся в ч. 1 ст. 36 (при проектировании зданий, строе-ний, сооружений и иных объектов должны… применяться ресурсосберегающие… и иные наилучшие существующие технологии…)

7. Декларативность данного положения предопре-

делялась тем, что оно не подкреплялось нормами обеспечительного характера. ФЗ от 21 июля 2014 г. № 219 устраняет такой недостаток в правовом регулировании.

С 1 января 2019 г. ст. 36 ФЗ «Об охране окружающей среды» будет дополнена нормой, уста-навливающей, что проектирование, строительство и реконструкция объектов капитального строительства, зданий, сооружений, которые являются объектами, оказывающими негативное воздействие на окружающую среду, и относятся к областям применения наилучших доступ-ных технологий (далее – НДТ), должны осуществляться с учетом технологических показате-лей НДТ (п.п. «б» п. 18 ст. 1 ФЗ от 21 июля 2014 г. № 219). При этом в последующем с 1 ян-варя 2020 г. вступит в действие положение, которым будет дополнено содержание ст. 38 ФЗ «Об охране окружающей среды» и которое будет направлено на обеспечение исполнения вышеуказанного требования. Оно предусматривает запрет выдачи разрешения на ввод таких объектов в эксплуатацию в случае, если на них будут применяться технологические процессы с технологическими показателями, превышающими технологические показатели НДТ (п. 19 ст. 1 ФЗ от 21 июля 2014 г. № 219).

В то же время, оценивая позитивно изменения, вносимые в экологическое законода-тельство, касающиеся обеспечения реализации принципа предупреждения вреда окружаю-щей среде, нельзя не отметить и существенный недостаток ФЗ от 21 июля 2014 г. № 219. Он «оставил без внимания» вопрос о совершенствовании правового регулирования ОВОС.

Таким образом, можно сделать вывод о том, что хотя экологическое законодательство устанавливает правовой механизм предупреждения экологического вреда, он, тем не менее, по вышеуказанным причинам, не обеспечивает должной реализации принципа предупрежде-ния вреда окружающей среде. Соответственно необходимо продолжить работу по совершен-ствованию экологического законодательства.

Примечания

1 Согласно ФЗ «Об экологической экспертизе» к объектам государственной экологической экспертизы фе-

дерального уровня относятся: проектная документация объектов, строительство, реконструкцию которых пред-полагается осуществлять на землях особо охраняемых природных территорий федерального значения, на Бай-кальской природной территории, а также проектная документация особо опасных, технически сложных и уни-кальных объектов, объектов обороны и безопасности, строительство, реконструкцию которых предполагается осуществлять на землях особо охраняемых природных территорий регионального и местного значения; проект-ная документация объектов, используемых для размещения и (или) обезвреживания отходов I - V классов опас-


181

ности, в том числе проектная документация на строительство, реконструкцию объектов, используемых для обезвреживания и (или) размещения отходов I - V классов опасности (пп 7.1 и 7.2 ст. 11)

2 Ранее, до 1 января 2007 г. проектная документация таких объектов в соответствии с ФЗ «Об экологиче-

ской экспертизе» представлялась на государственную экологическую экспертизу. 3 В соответствии с ФЗ «Об охране окружающей среды» к объектам I категории относятся объекты, оказы-

вающие значительное негативное воздействие на окружающую среду и относящиеся к областям применения наилучших доступных технологий (ст. 4.2 ФЗ)

4 Подпункт 4 ст. 11 ФЗ «Об экологической экспертизе» относит к объектам государственной экологической

экспертизы материалы обоснования лицензий на осуществление отдельных видов деятельности, оказывающих негативное воздействие на окружающую среду, в соответствии с законодательством Российской Федерации в области использования атомной энергии

5 В соответствии с ФЗ «Об охране окружающей среды» к объектам II категории относятся объекты, оказы-

вающие умеренное негативное воздействие на окружающую среду (ст. 4.2) 6 В ранее действовавшей редакции ФЗ «Об охране окружающей среды» использовалось понятие «наилучшая су-

ществующая технология». Она определялась, как технология, основанная на последних достижениях науки и техни-ки, направленная на снижение негативного воздействия на окружающую среду и имеющая установленный срок практического применения с учетом экономических и социальных факторов. В соответствии с п.п. «е» п. 1 ст. 1 ФЗ от 21 июля 2014 г. с 1 января 2015 г. в ФЗ «Об охране окружающей среды» понятие «наилучшая существующая техно-логия» заменено на понятие «наилучшая доступная технология» – технология производства продукции (товаров), выполнения работ, оказания услуг, определяемая на основе современных достижений науки и техники и наилучшего сочетания критериев достижения целей охраны окружающей среды, при условии наличия технической возможности ее применения (абз. 35 ст. 1 ФЗ «Об охране окружающей среды» - введен в действие с 1 января 2015 г. ФЗ от 21 июля 2014 г. № 219). Введение понятия «наилучшая доступная технология» обоснованно. Это связано с тем, что опреде-ленная технология производственной деятельности может быть наилучшей существующей по экологическим и дру-гим параметрам, но ее внедрение технически невозможно. Поэтому законодатель совершенно верно ведет речь о наилучшей технологии, которая может быть именно доступна. При этом, как следует из ч. 4 ст. 28.1 ФЗ «Об охране окружающей среды» (введена в действие ФЗ от 21 июля 2014 г. № 219 с 1 января 2015 г.) она соответствует наилуч-шему сочетанию таких критериев достижения целей охраны окружающей среды, как: наименьший уровень негатив-ного воздействия на окружающую среду в расчете на единицу времени или объем производимой продукции (товара), выполняемой работы; экономическая эффективность ее внедрения и эксплуатации; применение ресурсо- и энерго-сберегающих методов; период ее внедрения; промышленное внедрение этой технологии на двух и более объектах, оказывающих негативное воздействие на окружающую среду.

7 Слова «наилучшие существующие» были исключены с 1 января 2015 г. согласно абз. 2 п. 18 ст. ФЗ от 21

июля 2014 г. № 219.


1. Бринчук М.М. Принципы экологического права : монография. М. : Юрлитинформ, 2013. 2. Раянов Ф.М. Концепция устойчивого развития и российская государственно-правовая действитель-ность // Право и политика. 2004. № 12. С. 5–11. 3. Собр. законодательства Рос. Федерации. 2005. № 1, ч. 1, ст. 16. 4. Собр. законодательства Рос. Федерации. 2014. № 30, ч. 1, ст. 4220. 5. Собр. законодательства Рос. Федерации. 1995. № 48, ст. 4556. 6. Собр. законодательства Рос. Федерации. 2015. № 40, ст. 5566. 7. Собр. законодательства Рос. Федерации. 2002. № 2, ст. 133.

References

1. Brinchuk M.M. Printsipy ekologicheskogo prava (Principles of Environmental Law), monografiya. Mos-kva. Yurlitinform, 2013. 2. Sobr. zakonodatel'stva Ros. Federatsii. 2005. № 1, ch. 1, st. 16. 3. Sobr. zakonodatel'stva Ros. Federatsii. 2014. № 30, ch. 1, st. 4220. 4. Sobr. zakonodatel'stva Ros. Federatsii. 1995. № 48, st. 4556. 5. Sobr. zakonodatel'stva Ros. Federatsii. 2015. № 40, st. 5566. 6. Sobr. zakonodatel'stva Ros. Federatsii. 2002. № 2, st. 133.


№ 4 (46) 2016)

182

МЕЖДУНАРОДНЫЕ ОТНОШЕНИЯ И ВНЕШНЯЯ ПОЛИТИКА.

МЕЖДУНАРОДНОЕ И ЕВРОПЕЙСКОЕ ПРАВО

УДК 327.56

К ВОПРОСУ ОБ УГЛУБЛЕНИИ КРИЗИСА В РОССИЙСКО-АМЕРИКАНСКИХ ОТНОШЕНИЯХ НА НЫНЕШНЕМ ЭТАПЕ РАЗВИТИЯ

TOWARDS THE QUESTION OF THE EXACERBATION OF THE CRISIS

IN THE U.S.- RUSSIAN RELATIONSHIP AT THE CURRENT STAGE

ЕЛИЗАРОВ Михаил Владимирович YELIZAROV Mikhail Vladimirovich

кандидат философских наук, доцент кафедры международного права и международных отно-шений Института права ФГБОУ ВО «Башкир-ский государственный университет», г. Уфа, Россия. E-mail: [email protected]

Candidate of Sciences (Philosophy), Assistant Profes-sor of the Chair of International Law and Internation-

al Relations of the Institute of Law of the FSBEI HE “Bashkir State University”, Russia.

Российско-американские отношения за последние десять-пятнадцать лет успели пережить и кратко-временное потепление в начале 2000-х годов, и политику «перезагрузки» начатую администраци-ей Президента Б. Обамы в 2009 году, о провале которой было объявлено в марте 2014 года, и ны-нешний этап кризиса, который в западной прессе уже окрестили новой «холодной войной». В адрес России посыпались обвинения в «агрессии», «ок-купации», «вторжении» в Крым, были приведены в действие множество санкционных механизмов. Между Россией и США и раньше бывали перио-ды конфронтации, но сложившаяся ныне ситуа-ция представляется более непредсказуемой и взрывоопасной. При этом, несмотря на серьёзный кризис в отношениях с США и ЕС, Россия всё же нуждается в сотрудничестве с ними. Реагируя от-ветными контрмерами, российскому руководству приходится действовать в рамках разумного ми-нимума. Впрочем, США и западные страны про-должают вводить новые санкции, которые толка-ют Россию к серьёзному сближению с Китаем, благодаря чему уже начата реализация масштаб-ных совместных проектов. И по мере того, как эмоции вокруг Украины будут затихать, осозна-ние опасности тесного сближения РФ и КНР в США и Европе будет возрастать.

Russia–United States relations have gone through many ups and downs in the past ten to fifteen years. They include the short-term thaw seen in the early 2000s, and Obama's “Reset” started in 2009, which failure was announced in March 2014, and the cur-rent stage of the crisis that has already been nick-named ‘the new Cold War’ in the Western media. The Russian Federation was wrongfully accused of its aggressive actions due to the annexation of Cri-mea; a number of sanctions were approved against individuals, businesses and officials from Russia and Ukraine. Although Russia and the United States have had the periods of confrontation before, the current situation appears to be more unpredictable and volatile. But despite the serious crisis in the re-lations with the US and EU, Russia still needs the collaboration with them. Imposing reciprocal sanc-tions, the Russian government has to act in a rea-sonable manner. At the same time, the United States and Western countries continue to impose new sanctions pushing Russia for greater coopera-tion with China, which has resulted in jointly im-plementing large-scale projects. As the passions around Ukraine subside, the United States and Eu-rope are expected to be more aware of increasing threat from Sino-Russian rapprochement.

Ключевые слова: Россия, США, Китай, Путин, Обама, Украина, Сирия, кризис, сотрудничество, партнёрство, санкции, противоборство.

Key words: Russia, the US, China, Putin, Obama, Ukraine, Syria, crisis, collaboration, partnership, sanctions, confrontations.

В конце 2013 – начале 2014 гг. резко обострились кризисные явления в российско-американских и российско-европейских отношениях. Западные страны привели в действие множество санкционных механизмов против РФ. В адрес России посыпались обвинения в «агрессии», «оккупации», «вторжении» в Крым. Как на Западе, так и в России всё чаще заго-ворили о возобновлении риторики «холодной войны» [1, с. 95–102; 12, с. 74–78].



183

Судя по всему, даже смена главы Белого дома (а ближайшие выборы президента США пройдут 8 ноября 2016 г.) кардинальной смены ситуации в российско-американских отноше-ниях не принесёт. Пока существует идеологическая конфронтация России и США, невоз-можны какие-либо положительные сдвиги в отношениях этих двух стран.

Выступая на открытии очередной сессии Генеральной Ассамблеи ООН Президент США в сентябре 2014 г. прямо заявил: «Российская агрессия в Европе напоминает дни, когда боль-шие государства растаптывали малые ради удовлетворения своих территориальных амбиций». По его мнению, Россия бросила вызов послевоенному миропорядку, в рамках которого «…ни одна нация не может порабощать своих соседей и претендовать на их территорию» [8].

Закономерно возникают вопросы: почему президент, который начал с успешной и смелой «перезагрузки», столь круто поменял свои воззрения на нашу страну и политику в от-ношении неё? Какими мотивами и установками он при этом руководствовался? Какие факто-ры повлияли на эти изменения?

Итак, что же послужило толчком к введению санкций в отношении России? Резкое ухудшение российско-американских отношений произошло после политического кризиса на Украине (2013-2014 гг.), последовавшего вслед за этим воссоединения Крыма с Россией и начала гражданской войны на украинском Юго-востоке.

США и ЕС, по инициативе американского президента Б. Обамы, начали вводить санк-ции против российских высокопоставленных чиновников, крупных компаний банков и от-раслей экономики. При этом внешнеполитический курс Белого дома по отношению к России резко изменился в худшую сторону. Какова же оценка со стороны администрации Б. Обамы глубокого политического кризиса на Украине и роли России в нём? Соответствуют она дей-ствительности или нет?

Анализ заявлений и выступлений Б. Обамы на украинскую тему, которые последовали после падения режима экс-президента Украины В. Януковича 22 февраля 2014 г. говорит нам о том, что он стал руководствоваться крайне упрощённой традиционной чёрно-белой схемой. Обама то заявлял, что «украинский народ заслуживает того, чтобы самому определять свою судьбу», то клеймил Россию за военное вмешательство, одновременно предупреждая, что «любое посягательство на суверенитет и территориальную целостность Украины было бы крайне дестабилизирующим». Чрезвычайно одиозно прозвучало заявление Обамы о том, что США «совместно с мировым сообществом» вынудят Россию «заплатить цену» за «любую во-енную интервенцию в Украину» [4].

После проведения референдума в Крыму 16 марта 2014 г. Обама заявил, что это «…явное нарушение Конституции Украины и принципов международного права, а стало быть, не будет признано международным сообществом». Кроме того, он также сообщил, что США держат курс на международную изоляцию РФ и понижение роли нашей страны в мире. Причём изоляция бу-дет углубляться, если РФ не откажется от политики эскалации кризиса на Украине [5].

На открытии очередной сессии Генеральной Ассамблеи ООН в конце сентября 2014 г. Президент Обама перечислил «факты» «агрессии России»: «После того, как украинский народ выступил с общественными протестами и призывами к реформам, его коррумпирован-ный Президент сбежал. Против воли киевского правительства Крым был аннексирован». С точки зрения Обамы, «Россия щедро снабдила Восточную Украину вооружениями, поощряя насильственные действия сепаратистов и разжигая конфликт, в результате которого были убиты тысячи. Когда Украина начала восстанавливать свой контроль над данной территори-ей, Россия перестала притворяться, что только поддерживает сепаратистов, и двинула свои войска через границу» [9].

Таким образом, Обама ясно дал понять мировой общественности, что в украинском кризисе виновата именно Россия, которая ввела свои войска на Украину. Обама также под-черкнул, что США находятся на «правильной стороне истории» (при этом подразумевается, что Россия – нет) [9].

№ 4 (46) 2016)

184

Рассуждения Обамы о том, что США находятся на «правильной стороне истории» вы-ступают лишним подтверждением возврата демократов к чёрно-белому примитивизму пра-вых республиканцев. Своей фразой о том, что РФ проводит «агрессию в Европе» Обама, по сути, солидаризировался с ними и «неоконсерваторами». Разница в восприятии нашей страны между демократической администрацией Обамы и республиканцами, характерная для его первого Президентского срока, исчезла. Таким образом, можно с уверенностью констатиро-вать, что политика «перезагрузки» провалилась.

В такой нервной внутриполитической обстановке Б. Обама и его администрация были поставлены в сложное положение: получалось, что политика «перезагрузки» оказалась наивно-стью, а Россия в представлении политической элиты стала восприниматься как агрессор. Ока-залась несостоятельной и критика демократами соперника Обамы – республиканца М. Ромни.

То обстоятельство, что эти взгляды не соответствовали реальным фактам, в США мало кого волновало. Главное – они соответствовали традиционным чёрно-белым стереотипам внешнеполитического менталитета американского истеблишмента. При этом стоит отметить, что американские СМИ изображали В.В. Путина «сильным лидером» (strong man), который вопреки давлению западных политиков, твёрдо следовал своему курсу. На этом фоне амери-канский Президент выглядел слабым и нерешительным. Как отметил В.В. Путин, «…сегодня необходимо признать очевидный факт: Россия – самостоятельный, активный участник меж-дународной жизни; у неё, как и у других стран, есть свои национальные интересы, которые нужно учитывать и уважать» [2].

Похоже, в такой ситуации Президент США Б. Обама растерялся. В его понимании рухнула главная идейная предпосылка политики «перезагрузки»: Россия – это, прежде всего, партнёр, а потом уже соперник, поскольку сфера совпадения интересов США и РФ явно пе-ревешивает и явно важнее сферы их расхождения.

Оказалось, что РФ для США – это «противник», а не «партнёр». В состоянии расте-рянности, давления на Б. Обаму его новой внешнеполитической команды (С. Райс, С. Пауэр, Дж. Керри, Ч. Хэйгл и др.), антироссийской истерии в СМИ, ему ничего не оставалось, кроме как вернуться к внешнеполитическому традиционализму с его высокомерием и русофобией.

Растерянность президента Обамы чувствовали и республиканцы. Так, Ромни в сентяб-ре 2014 г., критикуя его за нерешительность, заявил: «Чрезвычайным обстоятельством явля-ется то, что у нас нет президента, который знает, что делать» [11]. Губернатор Массачусетса республиканец К. Кристи вторил ему. Вспомнив заявление Ромни о России как о «враге № 1», он заявил, что президент оказался «не прав, а Ромни прав» [9].

Казалось бы, в результате вышеприведённой грозной антироссийской риторики со стороны Вашингтона должны были бы последовать какие-то реальные действия, например, поставки Киеву тяжёлых американских вооружений. Американцы же начали поставки «неле-тального оборудования» на сумму приблизительной 70 млн. долл. В частности, были начаты поставки 2 тыс. бронежилетов, 1 тыс. касок, 2 тыс. наборов по оказанию первой медицинской помощи, 80 радиопередатчиков, семи роботов для подрыва замаскированных мин. В общей сложности Пентагон поставил порядка 300 тыс. сухих пайков [9].

О нежелании американских законодателей инициировать поставку вооружений Киеву свидетельствовала и судьба законопроекта «О предотвращении российской агрессии 2014», кото-рый был внесён на рассмотрение Сената 1 мая 2014 г. сенатором-республиканцем от штата Тен-несси Б. Коркером и затем отправлен для изучения в Комитет по международным отношениям.

Законопроект предусматривал с согласия Президента поставить в течение 2014 фин. г. на небольшую сумму в 100 млн. долл. следующие ненаступательные вооружения: противо-танковые системы, переносные зенитные ракетные комплексы, пулемёты, пистолеты, вин-товки, ручные гранатомёты, автоматы, бронетранспортёры и катера [17].

Законопроект был одобрен сенатским Комитетом по международным отношениям 18 сентября 2014 г. во время визита Президента Украины П. Порошенко в Вашингтон [6]. Одна-


185

ко по состоянию на октябрь на обсуждение всего Сената не выносился, не говоря о том, что в нижней палате Конгресса вообще не рассматривался. Другими словами, 2014 фин. г. закон-чился 30 сентября, а закон так и не был принят.

Почему Конгресс не выделил в течение 2014 фин. г. даже столь небольшую сумму на поставки вооружений? Во-первых, американцы не хотят быть втянутыми в вооружённый конфликт с ядерной Россией. Во-вторых, американская политическая элита хорошо знает, что Украина самая коррумпированная страна СНГ. Во второй половине 1990-х годов она вышла на третье место после Израиля и Египта по объёмам получаемой от Вашингтона ежегодной помощи (около 300 млн. долл.). Администрация Клинтона уже тогда держала курс на геопо-литический отрыв Украины от России. Однако быстро выяснилось, что помощь в основном разворовывается украинским чиновничеством. В Конгрессе прошли специальные слушания по этому поводу, после чего эти объёмы постепенно были сокращены в 3 раза.

Пожалуй, наиболее убедительным проявлением сдержанности администрации Обамы и в целом политической элиты в отношении Украины стали результаты официального визита украинского Президента в Вашингтон. Показательно, что накануне визита даже ведущий ли-беральный «мозговой центр» Институт Брукингса призвал Президента согласиться на по-ставки «оборонительных вооружений» Украине [13].

Не поддержали американцы и жёстких мер в отношении РФ. 52% респондентов сказа-ли, что для США важней не быть слишком вовлечёнными в кризис на Украине. В то время как 35% полагали, что более важно занять твёрдую позицию для противодействия России. Поддержка силового решения украинского кризиса невелика даже среди тех, кто предпочита-ет жёсткие меры. Лишь 11% республиканцев, 6% демократов и 5% нейтральных респонден-тов назвали такой военный подход приемлемым [7].

Не вызывает сомнений, что американское общество устало от двух длительных крово-пролитных войн в Ираке и Афганистане и не желает ввязываться в вооружённое противосто-яние с ядерной Россией из-за какой-то далёкой и непонятной Украины.

Вместе с тем, несмотря на резкое обострение отношений, между Россией и США про-должается сотрудничество по ряду внешнеполитических направлений, где интересы сторон совпадают. В частности, продолжалось функционирование «северного маршрута» в Афгани-стан, поскольку ни РФ, ни США не заинтересованы в установлении в этой стране радикаль-но-исламистского режима талибов после основного вывода американских и натовских войск к концу 2014 г.

В связи с резким обострением ситуации на Ближнем Востоке летом 2014 г., вооружён-ным захватом радикально-исламистским террористическим движением «Исламское государ-ство Ирака и Леванта» (ИГИЛ) значительных частей территорий Сирии и Ирака, жестоких казней западных заложников, в августе и сентябре 2014 г. США и Россия довольно едино-душно проголосовали в СБ ООН за резолюции, нацеленные на противодействие спонсорам ИГИЛ и других международных террористических группировок [3].

По утверждению министра иностранных дел Российской Федерации С.В. Лаврова, ещё до того, как 30 сентября 2015 г. Россия начала военную кампанию в Сирии, он неоднократно предлагал главе внешнеполитического ведомства США принять участие в деятельности ин-формцентра по борьбе с ИГИЛ в Багдаде, созданного совместно Ираном, Ираком, Сирией и Россией. Однако в ответ на это ему приходилось довольствоваться критикой и отказом от со-трудничества. Отказом было встречено и предложение Президента В.В. Путина о том, что бы российская делегация во главе с Д. Медведевым побывала с официальным визитом в США для обсуждения вопросов урегулирования ситуации по Сирии [5].

В начале октября 2015 г. Президент США Б. Обама охарактеризовал военные действия России в Сирии — дело безнадёжное. Высшие военные должностные лица США исключили военное сотрудничество с Россией по Сирии. Министр обороны США Э. Картер и другие вы-сокопоставленные чиновники США заявили, что военная кампания России в Сирии нацелена,

№ 4 (46) 2016)

186

прежде всего, на поддержание режима Б. Асада, кого американский Президент неоднократно призывал уйти в отставку [14].

20 октября 2015 г. по прошествии трёх недель с момента начала российской кампании в Сирии, Москву с официальным визитом посетил Президент Сирии Б. Асад для обсуждения с Президентом В.В. Путиным совместной военной кампании и перспективы политического урегулирования по Сирии. Встреча лидеров двух стран вызвала огромный резонанс и острую критику представителей Белого дома [18].

Если до начала операции в Сирии одной из приоритетных задах России была нормали-зация отношений с США, то возникшая в результате вмешательства в Сирию ситуация стала поводом к тому, чтобы в октябре 2015 г. злые языки заговорили о войне между США и Рос-сией «чужими руками» [19].

Два раунда мирных переговоров по Сирии, проведённых в Вене в октябре и ноябрь 2015 г. со всей остротой обнажили разногласия между США и Россией относительно урегу-лирования сирийского вопроса, прежде всего по вопросу политического будущее самого Б. Асада [4].

Переговоры в Вене сопровождались двусторонней встречей Обамы и Путина за кули-сами саммита G20 в Турции, во время которой определённое согласие между двумя лидерами относительно ситуации по Сирии было всё же достигнуто [10].

На наш взгляд, санкции против России основаны на наивной вере США и Европы в то, что ухудшение экономики и понижение жизненного уровня российского населения окажут сильное давление, так сказать, «снизу» на политическое руководство. В итоге российские по-литики будут вынуждены пойти на уступки Вашингтону и Брюсселю. Такие воззрения лиш-ний раз свидетельствуют о том, насколько Запад не понимает Россию. Подобно опустоши-тельным нашествиям Наполеона и Гитлера, нынешние санкции воспринимаются как очеред-ное бедствие, идущее с Запада, только на этот раз не путём развязывания войны, а с помощью экономических и политических мер.

Санкции против России уже привели к мобилизации и сплочению политического ру-ководства и народных масс на антизападной основе. Оборотной стороной введения санкций является то, что Запад фактически добровольно уменьшает степень своего влияния на Рос-сию, прежде всего, в экономической сфере: сужается деятельность американских и европей-ских компаний на российском рынке, а освободившееся место заполняется российскими про-изводителями и конкурирующими компаниями из стран Азии и Латинской Америки.

По мере снижения способности Запада напрямую влиять на решения, принимаемые российским руководством, наблюдается и уменьшение роли западной цивилизации в между-народных отношениях. При этом, поскольку позиция России как послушного вассала Запада уходит в прошлое, её значимость как самостоятельного центра силы (прежде всего, полити-ческой и военной) естественно возрастает.

Несмотря на жёсткое антироссийское выступление президента США Б. Обамы перед Генеральной Ассамблеей ООН в сентябре 2014 г. и обвинения России в подрыве междуна-родного порядка, реальную угрозу своей безопасности американцы сегодня видят в ИГИЛ (запрещенной в России экстремистской группировке «Исламское государство») и Китае. И здесь США нуждаются в сотрудничестве с Россией. Причём американцы считают ИГИЛ го-раздо более опасной чем «Аль-Каиду».

Что же касается Китая, то для США эта страна представляет скорее потенциальную стратегическую угрозу. И это несмотря на то, что по объёму ежегодного товарооборота Ки-тай выступает вторым партнёром США после Канады. В начале своего президентства Б. Обама безуспешно пытался вернуться к «стратегическому партнёрству» с Пекином, но не встретил понимания у китайской стороны. Пришлось вернуться к сдерживанию. Санкции же в отношении России толкают Москву к серьёзному сближению с Пекином, и по мере того,


187

как эмоции вокруг Украины будут стихать, осознание опасности тесного сближения РФ и КНР в США и Европе будет возрастать.

Подводя итог, отметим, что периоды противостояния и конфронтации между Россией и США бывали и раньше. Однако сложившаяся ныне ситуация в отношениях двух стран яв-ляется более непредсказуемой и взрывоопасной. И, тем не менее, несмотря на серьёзный кри-зис в отношениях с США и ЕС, Россия всё же нуждается в сотрудничестве с ними. Именно поэтому, реагируя ответными контрмерами, российскому руководству приходится действо-вать в рамках разумного минимума. Впрочем, США и западные страны продолжают вводить новые санкции, которые толкают Россию к серьёзному сближению с Китаем, благодаря чему уже начата реализация масштабных совместных проектов. И по мере того, как эмоции вокруг Украины будут затихать, осознание опасности тесного сближения РФ и КНР в США и Евро-пе будет возрастать.


1. Кремешок В.А. По поводу статьи Р. Легвольда о "новой холодной войне" // США – Канада. 2014. № 12. С. 95–102. 2. Обращение Президента Российской Федерации от 18 марта 2014 года. Режим доступа: http://www.kremlin.ru/events/president/news/20603 (дата обращения: 17.10.2016). 3. Совбез ООН ввёл санкции против иракских боевиков // Интернет-газета Lenta.ru от 15 августа 2014 года. Режим доступа: https://lenta.ru/news/2014/08/15/iraq1/ (дата обращения: 07.10.2016). 4. Сирийское урегулирование продвинулось не дальше Башара Асада // Газета «Коммерсант» от 16 ноября 2015 г. Режим доступа: http://www.kommersant.ru/Doc/2855020 (дата обращения: 17.10.2016). 5. США отказались принять делегацию во главе с Медведевым для обсуждения Сирии // Информаци-онное агентство Интерфакс. 14 октября 2015 г. Режим доступа: http://www.interfax.ru/world/473318 (дата обращения: 07.10.2016). 6. Senate Panel Approves Bill to Authorize Military Aid to Ukraine, New Sanctions // DFNS.net Policy Edi-tion, dated 19.09.2014. Режим доступа: http://policy.dfns.net/2014/09/21/senate-panel-approves-bill-to-authorize-military-aid-to-ukraine-new-sanctions/ (дата обращения: 18.10.2016). 7. Concerns about Russia Rise. But Just a Quarter Call Moscow an Adversary. Public Remains Wary about U.S. Involvement in Ukraine // Pew Research Center: U.S. Politics & Policy, dated 25.03.2014. Режим до-ступа: http://www.people-press.org/2014/03/25/concerns-about-russia-rise-but-just-a-quarter-call-moscow-an-adversary (дата обращения: 17.10.2016). 8. Full text of Barack Obama's speech to the UN General Assembly // The Telegraph, dated 24.09.2014. Ре-жим доступа: http://www.telegraph.co.uk/news/worldnews/barackobama/11119048/Full-text-of-Barack-Obamas-speech-to-the-UN-General-Assembly.html (дата обращения: 17.10.2016). 9. Gordon M. and Schmitt E., U.S. Considers Supplying Arms to Ukraine Forces, Officials Say // The New York Times, dated 02.02.2015. Режим доступа: http://www.nytimes.com/2015/02/02/world/us-taking-a-fresh-look-at-arming-kiev-forces.html (дата обращения: 17.10.2015). 10. G20: Barack Obama and Vladimir Putin agree to Syrian-led transition // The Guardian, dated 16.11.2015. Режим доступа: https://www.theguardian.com/world/2015/nov/16/g20-barack-obama-and-vladimir-putin-agree-to-syrian-led-transition (дата обращения: 07.08.2016). 11. Killough A. Romney before Obama Speech: We Don't Have a President that Knows What to Do // CNN, dated 11.09.2014. Режим доступа: http://edition.cnn.com/2014/09/10/politics/christie-r.index.html (дата об-ращения: 07.08.2016). 12. Legvold R. Managing the New Cold War. What Moscow and Washington Can Learn from the Last One // Foreign Affairs, July-August 2014. pp. 74-84. 13. Piter St. and Talbott St. Time to Give Ukraine Defensive Weapons // Brookings Institution, dated 17.09.2014. Режим доступа: https://www.brookings.edu/opinions/time-to-give-ukraine-defensive-weapons (дата обращения: 07.10.2016). 14. Russians Strike Targets in Syria, but Not ISIS Areas // The New York Times, dated 30.09.2015. Режим доступа: http://www.suara.tv/2015/10/01/russians-strike-targets-in-syria-but-not-isis-areas (дата обращения: 07.10.2016). 15. Statement by the President on Ukraine // The White House Official Website, dated 28.02.2014. Режим доступа: http://www.whitehouse.gov/the-press-office/2014/02/28 (дата обращения: 17.10.2016).

№ 4 (46) 2016)

188

16. Statement by the President on Ukraine // The White House Official Website, dated 17.03.2014. Режим доступа: https://www.whitehouse.gov/the-press-office/2014/07/29/statement-president-ukraine (дата обра-щения: 17.10.2016). 17. S.2277 – Russian Aggression Prevention Act of 2014. Text // The Library of Congress. Режим доступа: https://www.congress.gov/bill/113th-congress/senate-bill/2277 (дата обращения: 07.10.2016). 18. Syria crisis: US attacks Moscow welcome for Assad // BBC, 22 October 2015. Режим доступа: http://www.policemc.gov.bh/en/news/world/45278 (дата обращения: 17.10.2016). 19. U.S. Weaponry Is Turning Syria into Proxy War with Russia // The New York Times, dated 12.11.2015. Режим доступа: http://www.nytimes.com/2015/10/13/world/middleeast/syria-russia-airstrikes.html?_r=0 (дата обращения: 17.10.2016).

References

1. Kremeshok V.A. Po povodu stat'i R. Legvol'da o "novoj Holodnoj vojne" (Concerning the article by R. Legvold of "The New Cold War") // USA - Kanada. 2014. No. 12. pp. 95–102. 2. Obrashchenie Prezidenta Rossijskoj Federacii (Address by President of the Russian Federation) // the Offi-cial Website of the President of Russia. URL: http://www.kremlin.ru/events/president/news/20603 (the date of access: 17/10/2016). 3. Sovbez OON vvyol sankcii protiv irakskih boevikov (The UN Security Council imposed sanctions against the Iraqi fighters) // The Online Newspaper "Lenta.ru", dated 15.08.2014 URL: https://lenta.ru/news/2014/08/15/iraq1/ (the date of access: 17/10/2016). 4. Sirijskoe uregulirovanie prodvinulos' ne dal'she Bashara Asada (The Syrian settlement has progressed no further than Bashar al-Assad). Kommersant, dated 16.11.2015 URL: http://kommersant.ru/Doc/2855020 (the date of access: 17/10/2016). 5. SSHA otkazalis' prinyat' delegaciyu vo glave s Medvedevym dlya obsuzhdeniya Sirii (The United States refused to receive the delegation led by Medvedev to discuss the current situation in Syria) // The News Agen-cy of Interfax dated 14.10.2015 URL: http://www.interfax.ru/world/473318 (the date of access: 17/10/2016). 6. Senate Panel Approves Bill to Authorize Military Aid to Ukraine, New Sanctions // DFNS.net Policy Edi-tion, dated 19.09.2014. URL: http://policy.dfns.net/2014/09/21/senate-panel-approves-bill-to-authorize-military-aid-to-ukraine-new-sanctions/ (the date of access: 17/10/2016). 7. Concerns about Russia Rise. But Just a Quarter Call Moscow an Adversary. Public Remains Wary about U.S. Involvement in Ukraine, dated 25.03.2014. URL: http://www.people-press.org/2014/03/25/concerns-about-russia-rise-but-just-a-quarter-call-moscow-an-adversary (the date of access: 17/10/2016). 8. Full text of Barack Obama's speech to the UN General Assembly // The Telegraph, dated 24.09.2014. URL: http://telegraph.co.uk/news/worldnews/barackobama/11119048/Full-text-of-Barack-Obamas-speech-to-the-UN-General-Assembly.html (the date of access: 17/10/2016) 9. Gordon M. and Schmitt E. U.S. Considers Supplying Arms to Ukraine Forces, Officials Say // The New York Times, dated 02.02.2015. URL: http://www.nytimes.com/2015/02/02/world/us-taking-a-fresh-look-at-arming-kiev-forces.html (the date of access: 17/10/2016). 10. G20: Barack Obama and Vladimir Putin agree to Syrian-led transition // The Guardian, dated 16.11.2015. URL: https://www.theguardian.com/world/2015/nov/16/g20-barack-obama-and-vladimir-putin-agree-to-syrian-led-transition (the date of access: 17/10/2016). 11. Killough A. Romney before Obama Speech: "We Don't Have a President that Knows What to Do" // CNN, dated 11.09.2014. URL: http://edition.cnn.com/2014/09/10/politics/christie-r.index.html (the date of access: 17/10/2016). 12. Legvold R. Managing the New Cold War. What Moscow and Washington Can Learn from the Last One // Foreign Affairs, July/August 2014. pp. 74-84. 13. Piter St. and Talbott St. Time to Give Ukraine Defensive Weapons // Brookings Institution, dated 17.09.2014. URL: https://www.brookings.edu/opinions/time-to-give-ukraine-defensive-weapons/ (the date of access: 17/10/2016). 14. Russians Strike Targets in Syria, but Not ISIS Areas // The New York Times, dated 30 September 2015. URL: http://www.suara.tv/2015/10/01/russians-strike-targets-in-syria-but-not-isis-areas (the date of access: 17/10/2016). 15. Statement by the President on Ukraine // The White House Official Website, dated 28.02.2014. URL: http://www.whitehouse.gov/the-press-office/2014/02/28 (the date of access: 17/10/2016). 16. Statement by the President on Ukraine // The White House Official Website, dated 17.03.2014. URL: https://www.whitehouse.gov/the-press-office/2014/07/29/statement-president-ukraine (the date of access: 17/10/2016). 17. S.2277 – Russian Aggression Prevention Act of 2014. Text // The Library of Congress URL: https://www.congress.gov/bill/113th-congress/senate-bill/2277 (the date of access: 17/10/2016).


189

18. Syria crisis: US attacks Moscow welcome for Assad // BBC, dated 22 October 2015. URL: http://www.policemc.gov.bh/en/news/world/45278 (the date of access: 17/10/2016). 19. U.S. Weaponry Is Turning Syria into Proxy War with Russia // The New York Times, dated 12.10.2015. URL: http://www.nytimes.com/2015/10/13/world/middleeast/syria-russia-airstrikes.html?_r=0 (the date of access: 17/10/2016).


УДК 342.4

МЕЖДУНАРОДНЫЕ И УГОЛОВНО-

ПРАВОВЫЕ АСПЕКТЫ РОЗЫСКА, АРЕСТА

И КОНФИСКАЦИИ ДЕНЕЖНЫХ СРЕДСТВ

И ИМУЩЕСТВА, ПОЛУЧЕННЫХ

ПРЕСТУПНЫМ ПУТЕМ,

ФИНАНСИРОВАНИЯ ТЕРРОРИЗМА

И РАСПРОСТРАНЕНИЯ ОРУЖИЯ

МАССОВОГО УНИЧТОЖЕНИЯ

INTERNATIONAL AND LAW CRIMINAL

ASPECTS OF DETECTION, ARREST AND

CONFISCATION OF MONEY AND

PROPERTY, OBTAINED BY CRIMINAL

MEANS, FINANCING TERRORISM AND

EXPANSION OF MASS DESTRUCTION

WEAPONS

КРИВОВ Андрей Валерьевич KRIVOV Andrey Valerievich

соискатель факультета подготовки кадров выс-

шей квалификации ФГБОУВО «Российский госу-

дарственный университет правосудия», судья

суда Столбцовского района Минской области,

г. Столбцы, Беларусь. E-mail: [email protected]

Degree-Seeking Student of the Department of train-

ing of personals of higher qualification of the

FSBEI HE "Russian State University of Justice",

Judge of Stolbtsovski District of Minsk Region,

Stolbtsy, Republic of Belarus,


В статье раскрываются вопросы уголовно-

правовой регламентации противодействия легали-

зации денежных средств и имущества, полученных

преступным путем, финансирования терроризма и

распространения оружия массового уничтожения.

Исследуются вопросы аспекты розыска, ареста и

конфискации денежных средств и имущества, по-

лученных преступным путем. По мнению автора,

разработка международной (национальной) мето-

дики оценки ущерба (в реальном и перспективном

смысле) от денежных средств и имущества, полу-

ченных преступным путем, решила бы ряд вопро-

сов, связанных с организационными, правовыми,

информационными и даже политическими аспек-

тами рассматриваемой проблемы. Существенный

потенциал в данной сфере международного со-

трудничества содержится в дальнейшем развитии

взаимодействия между национальными органами

т.н. финансовой разведки (Федеральная служба по

финансовому мониторингу, Федеральная служба

безопасности) и их зарубежными партнерами и в

том числе в рамках специализированных между-

народных организаций.

The article reveals the questions of criminal regula-

tion of counter measures against legalization of

money funds and property, obtained by criminal

means, and financing terrorism and expansion of

mass destruction weapon. The article studies as-

pects of detection, arrest and confiscation of money

funds and property, obtained by criminal means.

According to the author, elaboration of the interna-

tional (national) methodology of damage assess-

ment (in the real and perspective senses) from mon-

ey funds and property, obtained by criminal means,

could solve a number of questions, connected to or-

ganizational, legal, informative and even political

aspects of the stated problem. The essential poten-

tial in this sphere of international cooperation lies in

further development of cooperation among national

authorities, the so-called the financial intelligence

(the Federal Service for Financial Monitoring and

the Federal Security Service) and their foreign part-

ners and also in the framework of specialized inter-

national organizations



№ 4 (46) 2016)

190

Ключевые слова: «отмывание» денег, уголовно-

правовые аспекты борьбы с отмыванием денег,

финансирование терроризма, распространения

оружия массового уничтожения.

Key words: money laundering, criminal and legal

aspects of fight against money laundering, financ-

ing of terrorism, expansion of mass destruction

weapons.

Транснациональный характер современных механизмов хищений и способов сокрытия денежных средств за рубежом требуют активного взаимодействия Российской Федерации с пра-воохранительными органами зарубежных стран не только в рамках ставших уже традиционными форм правовой помощи по уголовным делам – экстрадиции, передачи предметов, выполнения отдельных процессуальных действий, осуществления уголовного преследования по ходатайству иностранного государства и передачи осужденных, но также путем создания и развития новых правовых институтов, необходимых практике, одним из которых является международный ро-зыск, арест и конфискация полученных преступным путем денежных средств и иного имуще-ства. О необходимости такого рода деятельности свидетельствует тот факт, что, доходы от опе-раций по легализации («отмывания») материальных ценностей, приобретенных преступным и иным незаконным путем, по подсчетам зарубежных специалистов, составляют не менее 2,5 триллиона долларов в год и превышает валовой национальный доход ряда стран [1, с. 34–37].

Отсюда основной целью настоящей статьи является исследование отдельных методи-ко-правовых проблем организации международного розыска, ареста и конфискации денеж-ных средств и имущества полученных преступным путем.

Следует отметить, что в настоящее время имеется достаточная эмпирическая база, позволяющая анализировать и прогнозировать тенденции международного розыска, ареста и конфискации денежных средств и имущества полученных преступным путем. Однако ком-плексных научных исследований в данной области не проводилось. Только в трудах отдель-ных отечественных и зарубежных авторов некоторые вопросы рассматриваемой проблемати-ки были предметом научного исследования. Среди них: А.Л. Баньковский, И.И. Басецкий, Б.В. Волженкин, И.В. Годунов, С.Е. Данилюк, Э.А. Иванов, К.А. Исаева, В.И. Михайлов, В.Е. Эминов, Н.П. Яблоков, и др.

В настоящее время проблема международного розыска, ареста и конфискации денеж-ных средств и имущества полученных преступным путем является объектом особого внима-ния со стороны международных органов и организаций. В частности, Организацией Объеди-ненных Наций и действующими под ее эгидой организациями постоянно акцентируется вни-мание на разработке конкретных механизмов оказания международной правовой помощи при расследовании преступлений, в том числе и по вопросам содействия в розыске, аресте и кон-фискации доходов от преступной деятельности. В документах, принятых в последнее время, отмечается тенденция наполнения конкретным содержанием норм рекомендательного харак-тера, более глубокого, с точки зрения практических потребностей, исследования вопросов, розыска, ареста и конфискации доходов от преступной деятельности.

В качестве примера можно назвать: Конвенцию ООН о борьбе против незаконного оборота наркотических средств и психотропных веществ от 20 декабря 1988 г., Конвенцию ООН против транснациональной организованной преступности от 15 ноября 2000 г., Между-народную конвенцию о борьбе с финансированием терроризма от 9 декабря 1999 г, рекомен-дации Специальной финансовой комиссия по проблемам отмывания денег (FATF – Finan-cional Action Task Force of Maney Laundering), Директиву 2005/60/ЕС Европейского парла-мента и Совета от 26 октября 2005 г. «О предотвращении использования финансовой системы в целях отмывания капиталов и финансирования терроризма», Модельный закон СНГ «О противодействии легализации («отмыванию») доходов, полученных незаконным путем» от 8 декабря 1998 г., и др.

Анализ указанных документов позволяет констатировать, что в них содержатся поло-жения определяющие:


191

1. Его правовую природу – международное сотрудничество в розыске, аресте и кон-фискации – акт международной правовой помощи;

2. Правовую регламентацию – нормами международного и национального права государств; 3. Содержание – обнаружение и обеспечение сохранности подлежащего конфискации

имущества, денег и ценностей, полученных преступным путем, и (или) принадлежащих об-виняемому, а также доходов от преступной деятельности, их передача другому государству;

4. Цели – использование в уголовном судопроизводстве в качестве доказательств, воз-мещение причиненного преступлением ущерба или приведение в исполнение приговора суда.

Российская Федерация, являясь полноправным членом международного сообщества, обеспечивает возможность национальным правоохранительным органам использовать все меж-дународно-правовые документы (как рекомендательного, так и обязательного для исполнения характера) при расследовании преступлений, осуществления по уголовным делам розыска, аре-ста и конфискации за рубежом денежных средств и имущества, полученных преступным путем.

Правовую основу в указанной сфере составляют статья 174 Уголовного Кодекса Рос-сийской Федерации «Легализация (отмывание) денежных средств или иного имущества, при-обретенных другими лицами преступным путем», а также статья 174.1. «Легализация (отмы-вание) денежных средств или иного имущества, приобретенных лицом в результате соверше-ния им преступления» (далее – УК Российской Федерации), предусматривающей ответствен-ность за совершение указанного преступления [2]. Процессуальные аспекты содержаться в части V «Международное сотрудничество в сфере уголовного судопроизводства» (далее – УПК Российской Федерации) [3]. Кроме того, специальным нормативным правовым актом в борьбе с легализацией (отмыванием), имущества приобретенного преступным путем, являет-ся Федеральный закон от 7 августа 2001 № 115-ФЗ «О противодействии легализации (отмы-ванию) доходов, полученных преступным путем, и финансированию терроризма».

Вместе с тем, основным специализированным органом Российской Федерации в дан-ной сфере является Федеральная служба по финансовому мониторингу (Росфинмониторинг), образованная Указом Президента Российской Федерации от 1 ноября 2001 года № 1263 «Об уполномоченном органе по противодействию легализации (отмыванию) доходов, получен-ных преступным путем, и финансированию терроризма». Она является федеральным органом исполнительной власти, осуществляющим функции по противодействию легализации (отмы-ванию) доходов, полученных преступным путем, и финансированию терроризма, по выра-ботке государственной политики, нормативно-правовому регулированию в этой сфере, по ко-ординации соответствующей деятельности других федеральных органов исполнительной власти, а также функции национального центра по оценке угроз национальной безопасности, возникающих в результате легализации (отмывания) доходов, полученных преступным пу-тем, финансирования терроризма и распространения оружия массового уничтожения, по вы-работке мер противодействия этим угрозам.

В настоящее время основной формой международного сотрудничества Российской Федерации, которая может использоваться для розыска и ареста за границей полученных преступным путем денежных средств и имущества (согласно ст. 453 УПК Российской Феде-рации), является направление за рубеж международных следственных поручений (междуна-родных ходатайств об оказании правовой помощи, запросов, поручений и т.д.) о розыскных и процессуальных действиях, исполнение которых позволяет:

˗ получить достоверную и полную информацию об имуществе и денежных средствах, полученных преступным путем и находящихся (или ранее находившихся и тем или иным способом использованных) за пределами РФ;

˗ собрать новые фактические данные (доказательства) об обстоятельствах, входящих в предмет доказывания и подлежащих установлению по конкретному уголовному делу;

˗ принять меры по обеспечению возмещения причиненного преступлением ущерба, общей и специальной конфискации.

№ 4 (46) 2016)

192

При этом, международный розыск, как форма международного сотрудничества с од-ной стороны, и особая правовая процедура с другой, осуществляется в несколько этапов.

1. Заявление ходатайств о правовой помощи. Его смысл заключается в подготовке до-кументов, составляющих в совокупности международное следственное поручение и его направление в установленном порядке за границу для исполнения.

2. Рассмотрение компетентными органами запрашиваемой страны поступившего от запрашивающей стороны международного следственного поручения о выполнении след-ственных действий, связанных с розыском и арестом полученных преступным путем денеж-ных средств и имущества.

3. Непосредственное выполнение необходимых процессуальных действий, наложение арестов и принятие иных мер обеспечения сохранности обнаруженного имущества и денеж-ных средств. Полученные при этом документы и доказательства представляются в компе-тентный орган, принявший решение об оказании правовой помощи.

В случае успешного принятия к исполнению международного следственного поруче-ния, компетентные органы иностранных государств, в соответствии с национальным законо-дательством или международным договором, по запросу российской стороны о розыске и аресте в целях последующей конфискации по судебному решению денежных средств и иму-щества, осуществляют надлежащее оформление правовых решений и производят необходи-мые процессуальные действия:

˗ истребуют сведения о денежных средствах, движимом и недвижимом имуществе, о банковских счетах, подлинники или копии банковских и иных документов, необходимых для розыска, расследования и судебного рассмотрения уголовного дела;

˗ производят обыски, выемки и другие процессуальные действия, направленные на об-наружение и изъятие денежных средств, имущества, орудий преступления и иных средств, использованных при совершении правонарушения, и решают вопрос об их передаче запра-шивающей стороне для приобщения к расследуемому уголовному делу;

˗ принимают меры к аресту либо иному ограничению в распоряжении имуществом или денежными средствами, в отношении которых у запрашивающей стороны в связи с рас-следованием по уголовном делу имеются данные о приобретении их преступным путем.

В случае удовлетворения соответствующей просьбы в проведении процессуальных действий за рубежом могут принимать участие национальных правоохранительных органов.

Исполненные материалы международных следственных поручений поступают в пра-воохранительные органы РФ, как правило, выполненными на государственном языке запра-шиваемого государства. Исключение составляет сотрудничество с государствами-членами СНГ, в которых для этих целей используется русский язык. В связи с этим, для их использо-вания органами предварительного следствия и судом, должен быть осуществлен их перевод и приобщение к уголовному делу, а также определена допустимость доказательств, получен-ных в процессе оказания правовой помощи.

Определение допустимой всей совокупности доказательств, поступивших из ино-странного государства, их оценка производится в соответствии с требованиями положений ст.ст. 73-84 УПК РФ. Вместе с тем, во всех без исключения случаях документы и фактиче-ские данные, поступившие из-за рубежа во исполнение международных следственных пору-чений о розыске и аресте полученных преступным путем средств и имущества, в той или иной процессуальной форме используются в процессе доказывания по уголовным делам на предварительном следствии и в суде. Однако как показывают результаты деятельности пра-воохранительных органов, возможный потенциал, заложенный в ходе розыска и ареста за ру-бежом полученных преступным путем денежных средств и имущества, на судебных стадиях уголовного процесса в полной мере не используется. Поэтому, как правило, денежные сред-ства и имущество, полученные преступным путем и находящееся за рубежом и которые не были по приговору суда обращены в доход государства в счет погашения причиненного


193

ущерба, обычно подвергаются специальной или общей конфискации. На наш взгляд, причина сложившейся ситуации заключается в отсутствии, с одной стороны, в действующем законо-дательстве и международных договорах РФ достаточной законодательной базы для этого, а с другой – устойчивой практической составляющей такой деятельности, особенно в отношении денежных средств и имущества, обнаруженного за пределами государства.

В этой связи анализ действующего российского и иностранного законодательства дает основания отметить следующее. В уголовно-процессуальном законодательстве РФ, регламенти-рующем судопроизводство в судах разных инстанций, отсутствуют нормы, прямо регламенти-рующие взаимодействие национальных органов юстиции при отправлении правосудия с ино-странными судами. Данный пробел отчасти компенсируется международными соглашениями РФ (как правило двусторонними). Поэтому в настоящее время право сношений с иностранными органами юстиции осуществляются через Верховный Суд Российской Федерации, Следственный комитет Российской Федерации, Министерство иностранных дел Российской Федерации, Мини-стерство юстиции Российской Федерации, Министерство внутренних дел Российской Федера-ции, Федеральную службу безопасности Российской Федерации, Федеральную службу Россий-ской Федерации по контролю за оборотом наркотических средств и психотропных веществ или Генеральную прокуратуру Российской Федерации, если международными договорами Россий-ской Федерации не установлено иное (ст. 453 УПК Российской Федерации).

В соответствии с действующим национальным законодательством Российской Феде-рации обращение приговора к исполнению возлагается на суд, постановивший приговор, ко-торый распоряжение об его исполнении должен направить органу, на который возложена обязанность его исполнения. Одновременно ратифицированными международными догово-рами Российской Федерации предусматривается возможность исполнения по уголовным де-лам решений судов о возмещении ущерба, направления ходатайств о разрешении принуди-тельного исполнения решений и о порядке их исполнения в соответствии с национальным за-конодательством сторон. Кроме того, в ряде международных договоров Российской Федера-ции по оказанию правовой помощи содержатся положения о передаче предметов, получен-ных преступным путем или приобретенных на средства, вырученные в результате их совер-шения. Например, в еще ст. 5 Конвенции о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам государств-членов СНГ 1993 г. (выделено мной – А.К.) было указано, что стороны оказывают друг другу содействие в возращении имущества, приобретенного в результате или на средства от незаконных финансовых опера-ций, а также финансовых операций, связанных с легализацией (отмыванием) доходов, полу-ченных незаконным путем, и конфискованного в результате действий сторон [4].

Совокупность указанных норм представляет собой правовую основу для обращения судами к исполнению приговоров о специальной конфискации в случаях, когда их объекты находятся на территории государства, с которым Российская Федерация заключила договор о правовой помощи. Следует также отметить, что для сотрудничества по данному вопросу Рос-сийской Федерации с государствами даже в случае отсутствия международных договоров, следует исходить из того обстоятельства, что независимо от особенностей национальных правовых систем, абсолютное большинство стран мира объективно заинтересованы в сотруд-ничестве в рассматриваемой сфере. При этом важным является тот факт, что многие страны, в соответствии с собственным законодательством, признают возможным исполнение именно судебных решений об аресте и конфискации полученных преступным путем денежных средств и имущества. Правовым основанием с одной стороны, для оказания в таких случаях ими международной правовой помощи в конфискации денежных средств и имущества, полу-ченных преступным путем, являются нормы их национального уголовно-процессуального и иного законодательства. С другой, одним из путей обеспечения возможности приведения за рубежом и исполнение приговоров национальных судов о конфискации, могла бы послужить Европейская конвенция о международной действительности судебных решений по уголов-

№ 4 (46) 2016)

194

ным делам (выделено мной – А.К.) от 28 мая 1970 г. В этой связи назрела необходимость ос-новательного изучения практики ее применения в государствах Европы и рассмотрения во-проса присоединения к ней Российской Федерации.

Кроме того, эффективное применение принципа взаимности, при осуществлении кон-фискации и выдачи денежных средств и имущества, полученных преступным путем, является на сегодняшний день мало вероятным (в отличие от ареста и выдачи преступников). В первую очередь это объясняется тем, что прецедентов его реализации, как свидетельствует опыт международного сотрудничества, пока еще не было. Дело в том, что доходы, получен-ные преступным путем на территории того или иного государства, уже оказываются в той или иной степени внедренными в национальную экономику страны. Это в определенном смысле максимально снижает целесообразность их изъятия и передачи заинтересованной стороне. Поэтому механизм их экстрадиции должен содержать определенные элементы, вза-имовыгодные запрашивающей стороне и, соответственно, запрашиваемой.

Вместе с тем, невыполнение международных обязательств представляет собой своеоб-разный урон политическому имиджу страны, в которой обнаружены денежные средства и имущество, полученные преступным путем, что является объективным нарушением принци-пов и норм международного права. Однако сбрасывать со счетов национальные интересы государства, было бы политически не совсем корректно. Хотя бы только потому, что это ис-торически определено особенностями национальных правовых систем. Важно также, на что еще следует обратить внимание, это принципиальная невозможность исполнения в подавля-ющем большинстве стран англо-саксонской и романо-германской правовых систем пригово-ров иностранных государств о конфискации в качестве дополнительного вида наказания. Проведенное изучение этого вопроса свидетельствует, что не только международные право-вые акты организационно-технически (в процедурном смысле), но и законодательства неко-торых стран [5, с. 102; 6, с. 108; 7, с. 66; 8, с. 258] не предусматривают такой меры ответ-ственности за совершение преступлений.

В связи с этим направление за рубеж ходатайств о правовой помощи о конфискации имущества, являющегося собственностью осужденного, является недопустимым (за исклю-чением случаев, когда оно является составной частью доходов от преступной деятельности или приобретено за счет таковых).

Представляется, что разработка международной (национальной) методики оценки ущерба (в реальном и перспективном смысле) от денежных средств и имущества, получен-ных преступным путем, решила бы ряд вопросов, связанных с организационными, правовы-ми, информационными и даже политическими аспектами рассматриваемой проблемы.

Кроме того, существенный потенциал в данной сфере международного сотрудниче-ства содержится в дальнейшем развитии взаимодействия между национальными органами т.н. финансовой разведки (Федеральная служба по финансовому мониторингу, Федеральная служба безопасности) и их зарубежными партнерами и в том числе в рамках специализиро-ванных международных организаций.


1. Баньковский А.Л., Трошкин Е. З. Отмывание «грязных» денег и международный терроризм // Терроризм и безопасность на транспорте : материалы Междунар. практ. конф. 2002. М., 2002. С. 34–37. 2. Уголовный кодекс Российской Федерации от 13.06.1996 N 63-ФЗ (ред. от 30.12.2015) (опубликован на Официальном интернет-портале правовой информации / http://www.consultant.ru/document/cons_ doc_ LAW_10699/ (дата обращения: 30.12.2015). 3. Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации от 18.12.2001 N 174-ФЗ (ред. от 30.12.2015) (опубликованы на Официальном интернет-портале правовой информации / http://www.pravo.gov.ru (дата обращения: 30.12.2015). 4. Конвенция о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам государств-членов СНГ от 22 января 1993 г. // http://base.garant.ru/ 10119702/.

http://www.consultant.ru/document/cons_


http://base.garant.ru/


195

5. Крылова Н.Е., Серебренникова А.В. Уголовное право зарубежных стран (Англии, США, Франции, Германии) : учебное пособие. Изд. 2-е, перераб. и доп. / Н.Е. Кузнецова. М. : Изд-во «Зерцало», 1998. 6. Уголовное законодательство зарубежных стран (Англии, США, Франции, Германии, Японии) : сб. законодательных актов / под ред. И.Д. Козочкина. М. : Изд-во «Зерцало», 1998. 7. Уголовный кодекс Испании / под ред. и с предисл. Н.Ф. Кузнецовой и Ф.М. Решетникова. М. : Изд-во «Зерцало», 1998. 8. Сварт А.Х.Дж. Уголовное судопроизводство в Нидерландах // Правовая система Нидерландов / отв. ред. В.В. Бойцова, Л.В. Бойцова. М. : Изд-во «Зерцало», 1998. С. 258–291.

References

1. Bankovsky А.L., Тroshkin Е.S. Otmyvanie «grjaznyh» deneg i mezhdunarodnyj terrorizm ("Dirty" money laundering and international terrorism. Terrorism and safety on a transport), Materials of intern. pract. conf. 2002. М., 2002, рр. 34–37. 2. Ugolovnyj kodeks Rossijskoj Federacii ot 13.06.1996 N 63-FZ (Criminal Code of the Russian Federation from 13.06.1996 N 6-FL (ed. from 30.12.2015)) / http://www.pravo.gov.ru (30.12.2015). 3. Ugolovno-processual'nyj kodeks Rossijskoj Federacii ot 18.12.2001 N 174-FZ (red. ot 30.12.2015) (Code of criminal procedure of the Russian Federation from 18.12.2001 N 174-ФЗ (ed. from 30.12.2015)) / http://www.pravo.gov.ru (30.12.2015). 4. Konvencija o pravovoj pomoshhi i pravovyh otnoshenijah po grazhdanskim, semejnym i ugolovnym delam gosudarstv-chlenov SNG ot 22 janvarja 1993 g. (Convention on legal aid and legal relations on civil, domes-tic and criminal cases of states-members of the CIS from January, 22.01. 1993) // http://base.garant.ru/10119702/. 5. Krilova N.Е., Serebrenikova А.V. Ugolovnoe pravo zarubezhnyh stran (Anglii, SShA, Francii, Germanii) (Criminal law of foreign countries (England, the USA, France, Germany)), Izd. 2-e, pererab. i dop. / N.E. Kuznecova. М. "Zertsalo", 1998. 6. Ugolovnoe zakonodatel'stvo zarubezhnyh stran (Anglii, SShA, Francii, Germanii, Japonii) (Criminal stat-ute of foreign countries (England, the USA, France, Germany, Japan)), sb. zakonodatel'nyh aktov / pod red. I.D. Kozochkina. М.: " Zertsalo ", 1998. 228 p. 7. Ugolovnyj kodeks Ispanii (Criminal code of Spain), pod red. i s predisl. N.F. Kuznecovoj i F.M. Resh-etnikova. М. " Zertsalo ", 1998. 8. Swart А.Х.Joule. Ugolovnoe sudoproizvodstvo v Niderlandah (Criminal trial in Netherlands), Pravovaja sistema Niderlandov / otv. red. V.V. Bojcova, L.V. Bojcova. М. " Zertsalo ", 1998, рр. 258–291.




№ 4 (46) 2016)

196

К АВТОРАМ

Приглашаем Вас к сотрудничеству с журналом

«ПРАВОВОЕ ГОСУДАРСТВО: ТЕОРИЯ И ПРАКТИКА»

Цель журнала – консолидировать усилия общественности для решения актуальных проблем в области формиро-

вания правового государства.

Основные задачи журнала:

публикация материалов, посвященных актуальным проблемам государственного строительства, вопросам ре-

формирования правовой системы, законотворческой деятельности, развития парламентаризма, институтов

гражданского общества;

обсуждение проблем повышения эффективности научных исследований в области права, мобилизация усилий

научных коллективов на разработку проблем совершенствования государственно-правовой и судебной систем,

повышения правовой грамотности населения;

организация обсуждений проектов нормативно-правовых документов и существующих в российском законо-

дательстве проблем;

освещение опыта зарубежных стран по совершенствованию законотворческой деятельности и правопримени-

тельной практики, актуальных проблем развития международного права в условиях глобализации.

ПЕРЕЧЕНЬ ТРЕБОВАНИЙ И УСЛОВИЙ ЖУРНАЛА

«Правовое государство: теория и практика»

ДЛЯ ПУБЛИКАЦИИ СТАТЕЙ

Статьи предоставляются в редакцию в электронном виде (по электронной почте E-mail: [email protected]) или на

бумажном носителе с приложением электронного варианта на диске 3,5” в формате *.rtf или *.doc текстового

редактора Word электронной версии.

Объем публикации – до 0.5 п.л. (20 000 знаков, включая пробелы). В случае предоставления материала, боль-

шего по объему, что предусмотрено Порядком предоставления работ для журнала, редакция оставляет за собой

право возврата материала автору для сокращения.

Шрифт основного текста работы – 11, шрифт Times New Roman через 1,0 интервала, поля со всех сторон 20

мм. Формат документа: MS WORD (.doc). Файлы, представляемые в редакцию, должны быть поименованы по

фамилии автора (Иванов И.И.).

На первой странице указывается ФИО автора, ученая степень, ученое звание, место работы, город, страна и e-

mail. Название статьи печатается заглавными буквами. Далее идет аннотация не менее 100 и не более 250 слов.

Редакция обращает внимание авторов на то, что общий объем предоставляемого материала, включая (Ф.И.О.,

ученая степень, звание, место работы, название статьи, аннотация, ключевые слова и библиографические ссыл-

ки оформляются на русском и английском языках) не должен превышать 0,5 п.л. (около 20 000 знаков с пробе-

лами). Рукопись подписывается автором на последней странице.

Внутритекстовые текстовые сноски оформляются в самом тексте посредством квадратных скобок: [3, с. 145].

Библиографические ссылки следует оформлять по ГОСТ Р 7.0.5–2008 (без тире). Все библиографические эле-

менты иностранных источников следует указывать на языке оригинала.

Диаграммы, таблицы, рисунки должны быть сделаны в текстовом редакторе Word и дополнительно сохранены

в отдельном файле. Фотографии и рисунки прилагаются отдельными файлами в формате TIFF или JPEG.

Все аббревиатуры и сокращения должны быть расшифрованы при первом употреблении в тексте.

Предоставляя текст работы для публикации в журнале, автор гарантирует отсутствие плагиата и других форм

неправомерного использования в статье информации.

В случае нарушения предъявляемых к оформлению требований материал возвращается автору на доработку, и

рукописи подлежат возврату в редакцию в рекомендованный срок. О произведенных изменениях автор должен

сообщить в прилагаемом к рукописи письме.

К статье прилагается фото в формате JPG (книжная ориентация с указанием Ф.И.О.) для размещения на сайте

журнала. Также следует указать почтовый адрес, номер контактного телефона, они необходимы для связи со-

трудников редакции с авторами и в журнале не публикуются.

Статьи в обязательном порядке рецензируются членами редакционного совета журнала в соответствии с про-

филем представленной работы и (или) привлеченными редакцией учеными или специалистами.

Плата за публикацию с аспирантов не взимается.


197

Журнал зарегистрирован в Федеральной службе по надзору за соблюдением

законодательства в сфере массовых коммуникаций и охране культурного наследия

Свидетельство о регистрации ПИ № ФС77-66597 от 21 июля 2016 г. «Роскомнадзор»

Тел.: (347) 228-83-51, E-mail: [email protected];

сайт: http://pravgos.ru

Почтовый адрес редакции: 450005, Республика Башкортостан,

г. Уфа, ул. Достоевского, 131, каб. 319.

Редакционно-издательский отдел

Научно-исследовательского института проблем правового государства

450103, г. Уфа, ул. Глухариная 7.

Подписной индекс в объединенном каталоге «Газеты. Журналы»

(Роспечать): 81192

Журнал включен в Перечень ведущих рецензируемых научных журналов и изданий Высшей аттеста-

ционной комиссией Министерства образования и науки Российской Федерации, в которых публику-

ются основные научные результаты диссертаций на соискание ученых степеней доктора и кандидата

юридических наук.

Подписка на журнал возможна с любого месяца

Все права защищены и охраняются Законом Российской Федерации «Об авторском праве». Ни одна

из частей настоящего издания и весь журнал в целом не могут быть воспроизведены, переведены на

другой язык, сохранены на печатных формах или любым другим способом обращены в иную форму

хранения информации: электронным, механическим, фотокопировальным и другим без предвари-

тельного согласования и письменного разрешения редакции. Редакция сохраняет за собой право раз-

мещать материалы и статьи журнала в электронных правовых системах и иных электронных базах

данных. Автор может известить редакцию о своем несогласии с подобным использованием его мате-

риалов не позднее даты подписания соответствующего номера в печать. Автор может претендовать на

вознаграждение в виде одного бесплатного авторского экземпляра журнала при условии указания им

своего адреса. Редакция уважает мнение авторов опубликованных статей, но при этом их мнение не

всегда совпадает с мнением редакции.

© Уфа: РИО НИИППГ, 2016

Подписан в печать 14.12.2016 г. Вышел в свет 20.12.2016 г.

Бумага писчая. Формат 60x84/8. Гарнитура Times New Roman.

Усл. печ. л. 20.69 Уч. изд. л. 22.45. Тираж 500. Заказ 72.

Свободная цена.

Отпечатано в редакционно-издательском отделе Института права

Башкирского государственного университета

450005, РБ, г. Уфа, ул. Достоевского, 131, к. 105.